О недостаточности тринитарной терминологии (1)
Классическая формулировка: "Бог троичен по ипостасям и един в сущности" - давным-давно стала настолько хрестоматийной, что воспринимается иногда абсолютно некритически. Что, в свою очередь, приводит к серьезной деформации церковно-догматического сознания, в котором единство Бога начинает связываться исключительно с единством Его сущности - таким образом единобожие фактически редуцируется до единосущия.
В то же время последовательное перенесение категориальной связки "ипостась" (бытие конкретное, единичное) - "сущность" (бытие абстрактное, общее) с окружающего нас мира на Троицу:
"Итак, если ты понял смысл различия сущности и ипостаси по отношению к человеку, примени его к божественным догматам - и не ошибешься." [Свт. Василий Великий. Письмо Григорию брату о различии сущности и ипостаси, 3]
- ведет к тому, что единство трех ипостасей начинает мыслиться единством родовым, т. е. номинальным. В результате, православная тринитология превращается, де-факто, в банальный тритеизм.
Попытка выйти из этого тупика, изменив в отношении Божественной реальности значение "сущности" с абстрактного на конкретное, ведет к одному из двух других тупиков:
- либо к выводу о существовании в Боге - наряду с тремя - еще и четвертой ипостаси, которая просто обозначается иным термином (тетрадитство);
- либо к необходимости сделать полную "рокировку", изменив также и значение "ипостасей" - с конкретного на абстрактное (модализм).
Таким образом, выясняется, что привычная связка "ипостась - сущность" является недостаточной для адекватного (насколько это вообще возможно в рамках человеческого языка и мышления), если не описания, то хотя бы указания на единство Бога, троичного по ипостасям.
Суть проблемы может быть сформулирована следующим образом.
Божественное Откровение повествует нам о том, что:
а) Единый Бог - это реальность конкретная (единобожие);
б) Отец, Сын и Святой Дух - это тоже реальности конкретные (три ипостаси).
Что интересно, об этой "двойной" конкретности свидетельствуют не только Священное Писание и святоотеческая письменность, но и сам опыт Богообщения. Так, молитвенное обращение к Богу предполагает возможность сказать "ТЫ" и Каждой ипостаси в отдельности, и Единому Богу, т. е. всем трем ипостасям сразу.
Однако если реальность конкретно-единичная (Отец, Сын, Святой Дух) имеет для своего выражения соответствующий термин - "ипостась" или "лицо", то реальность конкретно-троичная или, точнее говоря, конкретно-триединая (Св. Троица) такого термина не имеет. Потому что термин "сущность" обозначает реальность абстрактную - существующую не саму по себе, но лишь в ипостасях. Таким образом, говоря о Боге, как о конкретно-триединой реальности, мы сталкиваемся с проблемой терминологической недостаточности тринитарного богословия.
Естественно, возникает вопрос: является ли эта недостаточность явлением устранимым? Можно ли, в принципе, ввести в догматический лексикон некий новый термин (наряду с "сущностью" и "ипостасью"), который заполнил бы пробел и ликвидировал недосказанность?
Насколько мне представляется - нет. Недостаточность троичной терминологии является не каким-то недомыслием свв. отцов, нуждающимся в устранении, но - явлением принципиально неустранимым.
Любой термин представляет собой "продукт" обобщения некоего множества однородных объектов, в то время, как Св. Троица является "объектом" уникальным, не имеющим аналогий ни в сотворенной, ни в несотворенной действительности. Следовательно Она не входит ни в какое однородное множество и обобщать Ее просто не с чем. А раз обобщение невозможно - невозможен и его "продукт" - термин.
В святоотеческой традиции данная - конкретно-триединая реальность - обозначается с помощью слов и словосочетаний: "Бог", "Единый Бог", "Святая Троица" и др., а иногда, как ни странно, и посредством слова "сущность". (Здесь стоит заметить, что последнее обозначение является не вполне адекватным. Если рассматривать православное учение о Троице в его целостности, то нельзя не увидеть, что единство трех ипостасей свв. отцы связывали не только с Их единосущием, но и еще: 1) с единоначалием Отца, который является Причиной и Источником Сына и Духа; 2) с перихорезисом (взаимопроникновением, взаимопребыванием) всех трех ипостасей. Т. е. Сын и Дух, рождаясь и исходя от Отца, не отделяются от Него, не выходят за "пределы" Отеческой ипостаси и полностью совпадают с Ним во всем, отличаясь от Него и Друг Друга лишь образами бытия).
Однако данные обозначения, которые являются не столько понятиями, сколько именами, в других случаях выступают именно в роли понятий (т. е. имен нарицательных, а не имен собственных)! К сожалению, данная омонимия практически не осознается ни церковным народом, ни учеными "книжниками".
Так, слово "Бог" прилагается к каждой ипостаси (Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Дух Святой) и в этом качестве оно выступает в роли понятия, указывающего на Божественную сущность Отца, Сына или Духа. Слово "Троица" иногда используется, как указание на количество ипостасей (например, в выражении "Троица ипостасей"), и в таковом качестве оно выступает в роли числа.
В то же время, слово "Бог", приложенное ко всем трем ипостасям сразу (Бог-Троица), а также слово "Троица", приложенное не к количеству ипостасей, а к самим ипостасям, взятым в их единстве (на что, в общем-то, указывает сама грамматическая форма слова), выступает уже в роли имени, обозначающего Бога, как триединую реальность.
Думаю, прояснение этих особенностей словоупотребления, позволит более тонко и дифференцированно выразить фундаментальный тринитарный тезис, гласящий, что и каждая из ипостасей в отдельности есть Бог, и три ипостаси вместе, опять-таки - Бог. "Внешние" обычно усматривают в этой словесной формуле логическое противоречие, которое предлагается разрешить через еретическую рационализацию учения о Троице (см. выше). Однако "противоречие" снимается иным образом - через различение двух смыслов, в которых употребляется в данном случае слово "Бог": понятие (указывающее на Божественную сущность ипостаси), и имя (указывающее на Триединого).