Изоморфность познания и бытия согласно Лонергану
В своей крупнейшей работе «Insight» Бернард Лонерган находит эпистемологический аргумент в поддержку томистской метафизики. Он открывает, что три стадии человеческого процесса познания (восприятие, понимание, суждение), описанные Фомой Аквинским соответствуют метафизической структуре реальности, как её понимал Аквинат: материя, форма, существование (esse). Сначала человек воспринимает материальное ощущение от некоей вещи, затем понимает её форму (ответ на вопрос «quid sit?»), затем выносит суждение об истинности или неистинности существования вещи согласно тому, как она понята (ответ на вопрос «an sit?»). Таким образом, структура человеческого познания оказывается изоморфной структуре реальности.
И становится более понятно, почему Дунс Скот и Франсиско Суарес упорно отрицали то, что esse отлично от substantia (они создали то, что называют «эссенциалистской философией» - именно то, что потом критиковал Кант и буквально уничтожал своей критикой Хайдеггер). В их гносеологии познание достигается через зрение, направленное на вещь. Понять можно, «если хорошо посмотреть». Увидев вещь, интеллект формирует концепт, который потом использует в рассуждении, составляя цепочки из готовых концептов. Но если мы оперируем готовыми жёсткими концептами, то попадаем в замкнутую систему, неспособную к самокоррекции. Переформулировка определений, коррекция и пересмотр концептов-полуфабрикатов возможны, только если мы имеем под рукой исходный материал, а не уже жёстко отлитые и замёрзшие концепты.
В отличие от Скота, у Фомы был такой важный инсайт об эпистемологии, как «обращение к фантазмам». Причём когда мы думаем о чём-то, то, согласно Аквинату, обращаемся к фантазмам, и понимаем их, но наше понимание не абсолютно, нужен ещё следующий этап: проверки суждением, насколько наше определение или концепт отвечает реальности.
Таким образом, учитывая, что единый (трансценденталия unum) фантазм, выделенный из общего потока восприятий при помощи низшей интеллектуальной способности, присущей также и животным, соответствует органам чувств, то есть материален, то он соответствует внешней реальности на уровне материи. Intelligere, понимая фантазм, устанавливает его форму. Это уровень формы, здесь ещё можно говорить о вещи (res) только как о хорошей или нет (трансценденталия bonum), потому что на уровень истинности и ложности мы не перешли. И наконец, суждение проверяет, истинно ли существует эта вещь, как мы её поняли (трансценденталия verum), и этой стадии познания соответствует «существование», esse.
Возвращаясь к Скоту и Суаресу, можно отметить, что в своей полемике против «реального отличия сущности от существования» они просмотрели ступеньчатый характер intelligere у Аквината. Поскольку они искали объяснение экзистенции в концепте, а там его нет, ведь его обоснование - на уровне второго «инсайта», то есть в динамике понимания - их аргументация упускает главный стержень эпистемологии Аквината.
И становится более понятно, почему Дунс Скот и Франсиско Суарес упорно отрицали то, что esse отлично от substantia (они создали то, что называют «эссенциалистской философией» - именно то, что потом критиковал Кант и буквально уничтожал своей критикой Хайдеггер). В их гносеологии познание достигается через зрение, направленное на вещь. Понять можно, «если хорошо посмотреть». Увидев вещь, интеллект формирует концепт, который потом использует в рассуждении, составляя цепочки из готовых концептов. Но если мы оперируем готовыми жёсткими концептами, то попадаем в замкнутую систему, неспособную к самокоррекции. Переформулировка определений, коррекция и пересмотр концептов-полуфабрикатов возможны, только если мы имеем под рукой исходный материал, а не уже жёстко отлитые и замёрзшие концепты.
В отличие от Скота, у Фомы был такой важный инсайт об эпистемологии, как «обращение к фантазмам». Причём когда мы думаем о чём-то, то, согласно Аквинату, обращаемся к фантазмам, и понимаем их, но наше понимание не абсолютно, нужен ещё следующий этап: проверки суждением, насколько наше определение или концепт отвечает реальности.
Таким образом, учитывая, что единый (трансценденталия unum) фантазм, выделенный из общего потока восприятий при помощи низшей интеллектуальной способности, присущей также и животным, соответствует органам чувств, то есть материален, то он соответствует внешней реальности на уровне материи. Intelligere, понимая фантазм, устанавливает его форму. Это уровень формы, здесь ещё можно говорить о вещи (res) только как о хорошей или нет (трансценденталия bonum), потому что на уровень истинности и ложности мы не перешли. И наконец, суждение проверяет, истинно ли существует эта вещь, как мы её поняли (трансценденталия verum), и этой стадии познания соответствует «существование», esse.
Возвращаясь к Скоту и Суаресу, можно отметить, что в своей полемике против «реального отличия сущности от существования» они просмотрели ступеньчатый характер intelligere у Аквината. Поскольку они искали объяснение экзистенции в концепте, а там его нет, ведь его обоснование - на уровне второго «инсайта», то есть в динамике понимания - их аргументация упускает главный стержень эпистемологии Аквината.