Печать дара Духа Святого...
Катехизисы нас учат, что таинство крещения есть рождение в жизнь вечную. И мы, конечно, верим им. И про все священнодействия они учат достаточно подробно, но про миропомазание же почти ничего. Что случилось? В чем загадка? Попробуем разгадать.
Дальше будет очень много букв, а вместо обстоятельной разгадки одно лишь тыкание пальцем в неопределенные стороны и мычание не очень понятно о чем. Потому если нет времени, или Вы совсем "не в теме", то лучше подождать, пока текст не примет ясный и недвусмысленный вид. Но я пока, увы, не знаю, как и когда это произойдет. Выкладываю в сыром виде с целью выявить как самые спорные, так и самые бессодержательные места. Если повезет, то когда-нибудь исправлю неоднозначные выражения и, если получится сожму. О том, что форма никакая, даже и не пишите. Это все на уровне конспекта с массой недоговорок и нечетких фраз. Если тяжело, то повторяюсь, даже и не пробуйте читать.
Начнем с того, что у нас не совсем семь таинств. Да, де юре их 7. Но в обычной практике - исключая случаи приема окоянных лютеран и им подобных еретиков - крещение и миропомазание, официально различаемые как «два таинства» не только на деле, но и в сознании, и в значении сливаются в одно. Каждый знает, что если священник не миропомазал, то он, вроде как, и не докрестил. Также и выражение о «восполнении» крещения мирян, это когда крестит, скажем, бабка или дед, значит, что чуток не докрестил. Догматически все мы, конечно, знаем, что такие случаи крещения не ущербные ничуть. Но факт остается как есть: крещение у нас - это «всё сделать», крещение, скажем у католиков, - это просто покрестить. И ничего, что они дважды миром мажут. Это другая история. Нам важно, что схлопывание двух таинств в единое де-факто нам оставляет не 7, но 6. Но наш народ, а вернее «церковное сознание» не проведешь. Оно ловко восполняет «недостачу» до 7-ми. Пострижение в монашество догматически ни разу не таинство, но если взглянуть на отношение к расстригам, да и к самому пострижению на деле всех тех, кто участвует в том, то суждение придется изменить. Оно конечно, тут же скажут и про агиасму, и про освящение церквей, и даже про пасхальное яичко за иконкой, мол, мы православныя и не держимся за 7! Это всё окоянные католики придумали! Всё так, хотя могли бы и не стаскивать у них. Сказано же: не укради! Но как выяснение правильного числа таинств, так и различение их от «просто священнодействий» здесь в качестве задачи не стоит. Достаточно будет теперь заметить, что, предлагаемую катехизисами правильную семерку мы знаем. Это крещение, миропомазание, причащение, покаяние, соборование, венчание, священство. По факту же - крещение (наш вариант), причащение, исповедь, соборование, венчание, рукоположение. Важно! Ниже собственно крещение, так и будет упоминаться как крещение, а наш сегодняшний вариант крещения будет обозначаться как крещение*.
Собственно крещение пошло с того, что иудеи очень любили умываться. Там жарко! Ну, и с того, что Некто «метаною» предложил. Умывание соединили с метаноей и сделали знаком начала новой жизни. Тут конечно возникают вопросы: а неужели вода ничего не значит? И почему так важен тройной «аминь»? Ну и вообще - тайна-то где? Начнем с последнего, что тайна - в «метаное». «Метаноя» как перемена ума от корки мозга до самых печенок, то есть включая и сердце, и душу, и все другие слова, какие можно найти, конечно Тайна. Тут Тайна, третий лишний. Тут двое говорящих лично - вот этот человек и Его личный Бог. Понятно, что для не верящих в особенность Иисуса тут тайны нету. Среди таких оказались и чиновники Имперских властей, которые со временем прижали тайну. Введение принудительного крещения даже до младенцев аукнулось тем, что спустя века, те протестантские течения, которые все же захотели тайну очистить и извлечь на свет Божий придумали уже учения и о многоэтапном крещении, растянутом немножко по жизни, и учения о перекрещивании крещеных в детстве, и учения о том, что младенцев не нужно крестить. Но и имперские чиновники, хотя тайну и зажимали, чтобы не мешалась, до конца ее в своих бумагах не извели. А пробовали объяснить, что благодать она, конечно, есть, да только постепенно прорастает, и другие идеи подбрасывали, понимая, надо как-то тайну в клетке сохранить. Иначе снова повылазят эти верующие и снова станет главным не император, а Христос.
Магия воды, как с кавычками, так и без тоже никогда не отрицалась. Раз «Дух носился над водою», и в воду к Иоанну ходил и сам Христос, то касание Божества через святость воды всегда возбуждало мечтательность верующих, как здоровую, впрочем, так и не вполне. Убивание водой (потопление), как рационально (имитация смерти), так и иррационально (убивание греха) тоже всегда привлекалось. Об очистительных не только физически свойствах воды не надо и говорить. Люди никогда вполне не знали, что есть вода. Слишком она важна для них. Даже и причащали водой. Да и суррогатно причащают теперь (некоторые версии применения агиасмы). Да и в воду прыгают в крещенскую ночь. Тайна воды всегда была. К тому же вода была настолько удобна и архитипична и социально усвоена массой обычаев и даже обыденных дел, что просто «легло на душу». И воду никто не решился отменить. Правда пришлось потом придумать, что некрещеные водой мученики крещены львами, огнем, мечами, и еще кое-чем. Но вода тут не виновата. Нечего было тотальность идеи на воде разводить. Версии кропления и полного погружения тоже интересны. Но они только показывают, что людям нравится вода, и что до сих пор, в том числе и для крещения, многие полагают в воде священный смысл.
От «метанойи» и вещества к трем «аминям». Трех «аминей», как известно, сперва не было. Крестили просто в Христа. Но это, конечно, не значит, что три «аминя» нужно отменить. В «аминях» сила, не только от того, что «Триипостасный Бог», и что «Его именем». Когда миллиарды крещены тремя «аминями», это так просто со счетов не сбросишь. Одни служат такому могучему Сообществу, другие просто желают в нем быть. Плюс эти «амини» как дресс-код, как догматическая метка. Если бы кто-то решился их отменить, то пришлось бы прелопачивать не только все литургические и молитвенные сборники, но и массу «душеполезной литературы», собрания отец, и много чего еще. В сумме идея «метанойи», сакральность жидкости и три «аминя» дают такую мощную закваску, что даже если б церковь соборно отказалась от всего этого пакета и объявила бы его фальшивым, его тут же подхватил и стал бы употреблять кто-то другой. ИМХО можно различать вот этот пакет, который имеет большую религиозную цену и силу, как стоимость бренда, какой-нибудь «Майкрософт» и собственно само крещение, на которое всё это за века истории наросло. Частью и не без достойных внимания причин.
Само крещение, как повелось, имеет два определение. Основное и расширенное. Второе для детей и других случаев, когда про «метанойю» еще трудно говорить. Само крещение, конечно, «перемена ума», организация смыслов каким-то таким образом, при котором в центре оказывается вера Его. Вера, которую Он открывал. Вера, с которою Он ушел. Вот когда «перемена ума» состоялась, брожение мыслей утихло и Его вера, смысл о ней занял на уровне идеи центральное место, среди религиозных идей, а её «физическое» присутствие в печенках духа стало организующим и управляющим, и при этом в той или иной форме случилось «возведение ума и сердца» к Нему, даже и до дела, то можно думать, что уже пройдена первая часть крещения. Любое настоящее внутреннее содержание просится, чтобы выразиться наружу. И не дает покоя, пока его не выгонишь, или не завершишь. И вот тут становится нужным внешний ритуал крещения. В наши дни к нему уже прилагается упомянутый пакет. Само-крещение в серьез и массово нигде не практиковалось. Потому что крещение - всегда вхождение в круг, или в кружок Его людей. Имеем, что крещение, как бы, есть организация смыслов, эмоций и воли, вокруг Его веры, и вследствие этого естественное желание быть среди таких же, как ты людей, заключаемое внешней формой, которая в простых случаях проводится как просто обряд, а в богатой традиции, или не в простых (что тоже) - уже с пакетом дополнительных смыслов, уже как таинство.
Теперь вернемся к тому, с чего начали - различию между крещением и крещением*. Уже понятно, что в крещении* присутствует весь этот «пакет», но еще отличает его наличие таинства, которое де факто в православии уже и не самостоятельное таинство - миропомазания. Крестить, правду сказать, разрешают всем, без сана и чина, чисто по прагматическим причинам. Крещение, если откинуть высокие смыслы, ни прав, ни полномочий по администрированию не дает. С миропомазанием не совсем так. Оно завязано на трех разных, но важных вещах - «причастие Духа», которое, вроде как, есть только в Церкви; епископская власть, которая связана с идеей контроля или минимум - применения того же Духа, мягче - благодати; идея царственного священства, о котором в одних конфессиях до не приличия стыдно, а в других до скукоты необходимо говорить. Учитывая, что каждая из этих трех тем несет на себе массу деликатных веснушек и еще Бог знает чего, то о миропомазании по существу мало говорят даже семинаристам. Или предпочитают и вовсе ничего существенного о нем не говорить, а то и не имеют, что сказать. Убрали бы даже. Но чувствуют - будет что-то не то. И тогда хранят, или даже пробуют о нем загадочно писать".
«Причастие Духа» - то, чем «мажет» Бог, вступающего в церковь. Это собственно то, что красиво называется «дары пятидесятницы», это то, зачем бегали к Его людям прежде (к апостоламы), а сегодня бегают к «духновенным старцам», хотя теперь говорят, что мажет епископ, или что он «руки возложил». «Причастие Духа» - это харизма веры, которая, как говорят, особым образом присутствует в Церкви, которую кличут «приди и вселися в ны». Ну, проще, чтобы если не Христос, так хотя бы Петр или Павел подошел и на тебя руки возложил. Помолился. Сказал, что всё будет ОК. Вера в исключительность Христа всегда означала в присутствие чего-то исключительного в Церкви, и что этим исключительным может вымазать её Бог. Вот «Причастие Духа» - это как раз поиски этого исключительного, вера в него и прошение его.
Разделение первого духовенства на "епископов" (полных священников) и священников-не епископов (не полных священников) задало тон, кому помазывать миром - сначала именем Бога, а позже именем цеха, а кому - подождать. Исследование миропомазание, само того не желая, может по случайности подрывать идею преемства иерархии. Не действительного преемства, а той сказки, которой пользуются, и которую за него выдают. Когда харизматический период Церкви окончился, и всех построили, включая иерархов (и прежде всего их), у большинства из которых еще, как можно думать, была та самая благодать, тогда идею харизмы веры соединили с идеей административного начала. Епископ стал, кроме прочего чиновник, а империя объяснила, какой формат власть будет, а какой не будет признавать. Ну и завысили значимость формальной цепочки рук. Череда формальных хиротоний стала настолько важной, что требовалось её заметно подкрипить, и укрепили через формализацию права говорить именем Бога, и в числе прочего - и "вымазывать" миром, и иначе раздавать благодать.
Наконец, идея «царственного священства» (святые иереи), которую вначале как-раз и должно было обозначать миропомазание, и не только обозначать - каждый, кто Христов, тот и пророк, и священник, и царь - была расфасована на мелкие порции. Отчасти чтобы усмирить массы кликуш, отчасти чтобы не забывали кто тут император, отчасти чтобы не забывали у кого тут благодать. В общем идея царственного священства каждого была потоптана. И потоптана много кем. Хотя и не выкорчевана на всегда. Вот теперь и прорастает она то в уродливых формах, то в еле живых и в дистрофических. Но не увяла вполне. Глубоко вмонтирована в веру. Видимо её полностью не разрушить, если веру совсем не сломать.