Уроженец города Тетиев
Многие, наверно, и слова-то такого никогда не слышали - Тетиев. Крошечный городок, дремлющий в полутораста километрах к югу от Киева. И правильно, что не слышали.
Если чем Тетиев и известен, так это еврейскими погромами. Даже не погромами, а резней: здесь евреев именно резали, а не просто громили, как в некоторых других местах (где выпускали пух из перин, грабили, избивали и насиловали, но не ставили перед собой конкретной цели убить). В Тетиеве евреев, как правило, целенаправленно истребляли - всех, кто не успевал спрятаться или убежать, включая младенцев и стариков. Истребляли казаки Хмельницкого в XVII-ом веке, резали гайдамаки Железняка и Серединенки в XVIII-ом, убивали бандиты «повстанческой армии» Соколова в XX-ом.
Местные украинцы помогали активным своим участием, а то и становились во главе самодеятельных казачьих отрядов. Усердствовали настолько, что при подавлении гайдамацкой смуты сюда был направлен специальный карательный отряд. Братская могила гайдамаков, казненных вблизи Тетиева, до сих пор считается одной из главных городских достопримечательностей. Как сообщает Википедия, «она и теперь напоминает современникам о героической борьбе их предков». Угу, напоминает.
Правда, сейчас «современникам» порезвиться практически негде. Вернее, не с кем: согласно статистической справке, среди 15-тысячного населения райцентра нет ни одного еврея. Украинцы, русские, белорусы, поляки, молдаване… Даже два араба нашлось, а вот евреев нет, не осталось. Полный юденфрай, многим бы понравилось (возможно, этим и объясняется наличие арабов?). Хотя в некоторые периоды истории именно евреи составляли абсолютное большинство жителей местечка. И эта перемена, честно говоря, радует. Нехай «современники», вдохновленные могилами и традициями «предков», перенаправят острие своей «героической борьбы» на иные объекты.
Источники по истории «хмельниччины» и «колиивщины» не сообщают данных о количестве истребленных тетиевских евреев, ограничиваясь скупым «вырезали всех». Зато о двух относительно недавних погромах Гражданской войны остались свидетельства очевидцев. Очевидцы говорят о 6 - 8 тысячах погибших и, скорее всего, сильно преувеличивают, что объяснимо тяжкой психологической травмой. Более трезвые оценки историков дают минимальное число примерно в 1400 человек. Но, как говорится, кто считает - тысяча туда, тысяча сюда… Там, где счет идет на миллионы, не до захолустного украинского райцентра с половецким именем и людоедским населением.
Википедиевский список «известных уроженцев» Тетиева насчитывает 7 человек и первым в нем стоит Яаков Орланд (1914-2002), «израильский поэт, переводчик, драматург». Он и в самом деле родился здесь и его родные со всей определенностью попали в те «минимальные» 1400. В пятилетнем возрасте Яаков чудом уцелел в огне соколовской резни. На его глазах убивали, насиловали, набивали пухом вспоротые животы. Два года спустя уцелевшая семья пробралась в Эрец Исраэль, но память об ужасном прошлом уже никогда не покидала мальчика - до самого преклонного возраста. Об этом - о памяти и о вечном подспудном желании «усыпить» и «исправить» ее - Орланд написал в 1939 году стихотворение. Написал на иврите, что уже само по себе следует считать искомым «исправлением» - хотя бы в части детей и внуков.
Вот оно в моем переводе:
Я вновь несу в себе безмолвье горьких уст,
Наш страх горяч и нем, он полыхает снова,
И ты мне говоришь: «Смотри, наш город пуст…»
И ты мне говоришь: «Молчи, молчи, ни слова…»
В моем окне давно уже не видно далей,
В моем окне давно увял утешный цвет,
Лишь улиц тех покой, улыбки и печали,
Лишь их вечерних стекол мне горит привет.
Давай пойдем туда вдвоем, на те ступени,
Меж тех скамей простых, среди дремотных ив
Возможно, встретим мы людей забытых тени,
Возможно, песни той послышится мотив.
В тех давних странных снах, холодных и немых,
Те годы усыпив и прошлое рассеяв,
Мы будем ждать, пока, признав нас за своих,
Оно нам вновь не бросится на шею.
Есть и песня на музыку Давида Захави. Она была записана в 1951 году, и с тех пор исполнялась бесчисленно, разными певцами, став за эти шесть десятилетий признанной классикой новейшей ивритской культуры. Она и сейчас регулярно звучит по радио и во время концертов - особенно, в праздничные дни. Например, в Шавуот, когда по традиции отдают заметное предпочтение не модным современным хитам, а израильской песенной классике. Многие, несомненно, слышали ее, и не раз. Слышали, не слишком вслушиваясь в слова, а если и вслушивались, то даже примерно не представляли себе их смысл и происхождение. Что, в общем, нормально. Ведь, если вдуматься, все наши тексты «об этом».
Вот эта песня в превосходном исполнении Шломо Арци.
Если чем Тетиев и известен, так это еврейскими погромами. Даже не погромами, а резней: здесь евреев именно резали, а не просто громили, как в некоторых других местах (где выпускали пух из перин, грабили, избивали и насиловали, но не ставили перед собой конкретной цели убить). В Тетиеве евреев, как правило, целенаправленно истребляли - всех, кто не успевал спрятаться или убежать, включая младенцев и стариков. Истребляли казаки Хмельницкого в XVII-ом веке, резали гайдамаки Железняка и Серединенки в XVIII-ом, убивали бандиты «повстанческой армии» Соколова в XX-ом.
Местные украинцы помогали активным своим участием, а то и становились во главе самодеятельных казачьих отрядов. Усердствовали настолько, что при подавлении гайдамацкой смуты сюда был направлен специальный карательный отряд. Братская могила гайдамаков, казненных вблизи Тетиева, до сих пор считается одной из главных городских достопримечательностей. Как сообщает Википедия, «она и теперь напоминает современникам о героической борьбе их предков». Угу, напоминает.
Правда, сейчас «современникам» порезвиться практически негде. Вернее, не с кем: согласно статистической справке, среди 15-тысячного населения райцентра нет ни одного еврея. Украинцы, русские, белорусы, поляки, молдаване… Даже два араба нашлось, а вот евреев нет, не осталось. Полный юденфрай, многим бы понравилось (возможно, этим и объясняется наличие арабов?). Хотя в некоторые периоды истории именно евреи составляли абсолютное большинство жителей местечка. И эта перемена, честно говоря, радует. Нехай «современники», вдохновленные могилами и традициями «предков», перенаправят острие своей «героической борьбы» на иные объекты.
Источники по истории «хмельниччины» и «колиивщины» не сообщают данных о количестве истребленных тетиевских евреев, ограничиваясь скупым «вырезали всех». Зато о двух относительно недавних погромах Гражданской войны остались свидетельства очевидцев. Очевидцы говорят о 6 - 8 тысячах погибших и, скорее всего, сильно преувеличивают, что объяснимо тяжкой психологической травмой. Более трезвые оценки историков дают минимальное число примерно в 1400 человек. Но, как говорится, кто считает - тысяча туда, тысяча сюда… Там, где счет идет на миллионы, не до захолустного украинского райцентра с половецким именем и людоедским населением.
Википедиевский список «известных уроженцев» Тетиева насчитывает 7 человек и первым в нем стоит Яаков Орланд (1914-2002), «израильский поэт, переводчик, драматург». Он и в самом деле родился здесь и его родные со всей определенностью попали в те «минимальные» 1400. В пятилетнем возрасте Яаков чудом уцелел в огне соколовской резни. На его глазах убивали, насиловали, набивали пухом вспоротые животы. Два года спустя уцелевшая семья пробралась в Эрец Исраэль, но память об ужасном прошлом уже никогда не покидала мальчика - до самого преклонного возраста. Об этом - о памяти и о вечном подспудном желании «усыпить» и «исправить» ее - Орланд написал в 1939 году стихотворение. Написал на иврите, что уже само по себе следует считать искомым «исправлением» - хотя бы в части детей и внуков.
Вот оно в моем переводе:
Я вновь несу в себе безмолвье горьких уст,
Наш страх горяч и нем, он полыхает снова,
И ты мне говоришь: «Смотри, наш город пуст…»
И ты мне говоришь: «Молчи, молчи, ни слова…»
В моем окне давно уже не видно далей,
В моем окне давно увял утешный цвет,
Лишь улиц тех покой, улыбки и печали,
Лишь их вечерних стекол мне горит привет.
Давай пойдем туда вдвоем, на те ступени,
Меж тех скамей простых, среди дремотных ив
Возможно, встретим мы людей забытых тени,
Возможно, песни той послышится мотив.
В тех давних странных снах, холодных и немых,
Те годы усыпив и прошлое рассеяв,
Мы будем ждать, пока, признав нас за своих,
Оно нам вновь не бросится на шею.
Есть и песня на музыку Давида Захави. Она была записана в 1951 году, и с тех пор исполнялась бесчисленно, разными певцами, став за эти шесть десятилетий признанной классикой новейшей ивритской культуры. Она и сейчас регулярно звучит по радио и во время концертов - особенно, в праздничные дни. Например, в Шавуот, когда по традиции отдают заметное предпочтение не модным современным хитам, а израильской песенной классике. Многие, несомненно, слышали ее, и не раз. Слышали, не слишком вслушиваясь в слова, а если и вслушивались, то даже примерно не представляли себе их смысл и происхождение. Что, в общем, нормально. Ведь, если вдуматься, все наши тексты «об этом».
Вот эта песня в превосходном исполнении Шломо Арци.
Click to view