Картина номер раз - пропавшая "Сакура"
Начало здесь.
Истории, которые расскажу в следующих постах, иллюстрируют, как картина может стать порталом, связью, инструментом, как с её помощью можно общаться с её создателем, проводя через десятилетия и века энерго-информационную связь.
Фрагмент "Сакуры"
Первая картина - "Сакура". Это вольная копия антикварного свитка на шёлке, доставшегося мне от деда. Дед был загадочным человеком, прошёл Великую Отечественную и в 1945 году был отправлен в командировку на Дальний Восток (а может быть, за границу, в Корею или Японию, точно не знаю), откуда привёз свиток. Одно время картина висела необрамлённая, без стекла в квартире моего родителя. Этот печальный период сказался на свитке не лучшим образом - его засидели мухи, в ткань въелась пыль, появились пятна. Я отнесла его в реставрационные мастерские Музея искусства народов Востока, там мне объяснили, как его почистить, и "утешили", что намного лучше не станет". Почистила, убедилась в правоте предсказаний реставраторов: свиток стал чуть менее "убитым". Но несмотря на его убитость, сохранил очарование и ту самую духовную составляющую, которая радует глаз и греет душу.
Те, кто читает мой блог, помнят, что в 1991 году ко мне пришли мои Наставники с тонкого плана, и я дала согласие на обучение. Через двенадцать лет началось обнуление, и когда на Рождество мне сказали: "Твоё время пришло", я не сразу поняла, что имеется в виду. Наивно подумала что-то вроде: "Ура, плюшки посыпятся!" Но посыпалось обнуление, растянувшееся ещё на несколько лет. Тогда я не знала, что "время пришло потому", что я дозрела до состояния, в котором мне должно было хватить сил и стойкости выдержать следующий этап жизни.
Когда человека обнуляют перед выходом из Матрицы, у него отбирают все подпорки, которые раньше держали в социуме и давали чувство устойчивости.У каждого это происходит по разному, кому-то нужно много лет, кому-то хватает гораздо меньше времени, особенно сейчас, когда процессы перехода запущены и ускоряются, но в любом случае это больно и трудно. В тот момент у меня не было учителя с проявленного плана, не было "самой себя сегодняшней". Если бы была, я пришла бы к себе и попросила помочь, и помогла бы, и это было бы лучшее из возможного. Но тогда я несколько лет шла вслепую, на ощупь, не понимая, что происходит.
В результате неудачной операции у меня возникли серьёзные проблемы со здоровьем, одновременно стали трагически уходить из жизни близкие, бандиты отобрали фирму, которую я создавала десять лет, и всё, до чего смогли дотянуться, а люди, в которых я вкладывалась "не за зарплату, а за идею", дружно перешли на их сторону. Я осталась без средств к существованию в состоянии инвалидности и социальной изоляции. Через некоторое время традиционная медицина умыла руки, инвалидность сняла, выписала обезболивающее и оставила на обочине.
Я решила обратиться в клинику Тибетской медицины "Наран" - вдруг нетрадиционная восточная медицина поможет? Платить клинике было нечем, и я предложила им бартер - я пишу картину, которая будет висеть у них в одном из филиалов, мы договариваемся о цене, и на эту сумму мне предоставляют медицинские услуги. Для выбора картины менеджер "Нарана" пришла ко мне домой, посмотрела работы, сказала, что ничего из готового ей не приглянулось, и не сделаю ли я чего-нибудь более подходящего по теме Востока?
"Сакура", холст, масло, 125х45 см., 2008г.
Я вспомнила про дедов свиток и предложила сделать копию с него. Менеджер согласилась. Сразу договорились, что когда "Сакура" будет готова, для меня сделают фотографию интерьера клиники с картиной на стене.
Поскольку техникой росписи по шёлку я не владею, я придумала, как можно сделать копию маслом, максимально приблизив к эффекту тонкости и прозрачности свитка. Имитировать маслом лёгкость росписи водными красками по полупрозрачной ткани - задача практически невыполнимая, это кардинально различные техники. В такой ситуации удачей было бы уловить дух картины, передать ощущения, которые возникают рядом с ней, сделать так, чтобы этот "ремикс в чужом исполнении" звучал не, как "тот Карузо, которого Рабинович напел", а хотя бы, как "нечто на тему, но тоже вполне приятно".
Для начала я решила поговорить с художником свитка, чтобы получить разрешение сделать копию. Настроилась на картину и позвала её автора. Художник появился быстро.
Я поприветствовала его и спросила, могу ли сделать копию с его свитка.
"Да, делай", - ответил он.
Восточные мастера относятся к копированию своих работ благосклонно, в культуре Востока это считается признанием их мастерства и не расценивается, как плагиат. В истории Европы такое явление тоже существовало, главное, указывать первоисточник. (Оммаж - в искусстве, музыке и т. п.: работа-подражание (и жест уважения) другому художнику, музыканту и т. п.)
"А можно будет поставить на работу свою подпись?" - спросила я.
Художник немного задумался, потом слегка улыбнулся и разрешил.
Тогда я попросила его помогать мне в работе, понимая, что работа, мягко говоря, нестандартная. Обычно я не пишу без определённого состояния души, не умею работать механически. Если чувствую, что состояние не соответствует настройкам на канал творчества, за кисти не берусь, и очень ответственно подхожу к тому, что идёт через мои картины. В тот момент мне было трудно настраиваться на работу, и помощь была очень нужна, особенно, чтобы почувствовать "руку мастера" и "перевести с его языка на свой", с языка росписи водными красками на язык масляной живописи, не потеряв хотя бы часть исходной лёгкости.
К слову, свиток написан на одном дыхании, за один, максимум, два раза, и при взгляде на него возникает ощущение трепета ветра в лепестках сакуры, тонкого мгновения восхода Луны в прозрачных сумерках. Маслом за один сеанс такое не сделаешь, мне пришлось разбить работу на семь дней с промежуточными просушками слоёв. Всего работа заняла около месяца.
На просьбу о помощи художник тоже ответил согласием и честно выполнил обещание.
Я заказала нестандартного размера холст на подрамнике и приступила. Выдавливая краски на палитру, я каждый раз настраивалась на связь с ним, и чувствовала поддержку. Когда я дошла до изображения цветов, у меня будто само собой получилось найти такое сочетание оттенков и консистенции краски для лепестков вишни, что при определённом нажиме краска давала эффект рельефных прожилок, которые не сглаживались при высыхании. Причём в оттенок пошёл краплак, привезённый в пятидесятых годах прошлого века из Франции другим художником, Алексеем Кокорекиным, мужем моей крёстной. Эффект прожилок получился фантастический. Сама удивилась.
На фрагменте этот эффект, к сожалению, почти не заметен - нужно было снимать с боковым светом.
В левом верхнем углу свитка стоит печать художника, и однажды мне пришла в голову мысль показать её своему лечащему врачу из клиники, монголу, который мог разбираться в иероглифах. Тот посмотрел на печать и сказал, что она переводится, как "Белый путь". Это значит, что художник был буддистом, скорее всего, монахом, и следовал по пути Будды.
Печать и подпись художника на свитке.
Фотографию самого свитка не выкладываю потому, что он совсем плохо получается, грустно смотреть на его состояние.
Я закончила картину и поняла, что она действительно получилась, ни добавить, ни отнять.
Когда высох последний слой, ко мне снова пришли из клиники, на этот раз главврач со своей подругой, которая представилась галеристкой, она должна была оценить картину. Галеристка увидела полотно, глаза её загорелись, и она принялась уговаривать меня отдать "Сакуру" ей.
"Я знаю, кому её предложу, - уверяла она, - он сразу купит!"
Я объяснила, что договорённость уже есть, я отдаю "Сакуру" клинике "Наран". Галеристка принялась торговаться, называя цену, я отказалась, пообещав, что если она захочет, я могу по прошествии какого-то времени повторить эту копию, а сейчас нет сил - я очень выложилась с этой работой.
Картину забрали. Ни расписки, ни, тем более, квитанции на определённую галеристкой сумму мне никто не дал, на все дальнейшие попытки заговорить об этом, менеджер отвечала: "Зачем вам? Звоните мне, я всё улажу! У нас записана цена картины, сотрудников я предупрежу, что чеки вы не оплачиваете, а оставляете на кассе. Никаких проблем!"
Лечение в клинике шло неблагополучно, после каждого сеанса случалось обострение, приходилось делать перерыв, потом начинать снова. При этом кассиры и сотрудники клиники, каждый раз видя на моём счету "плюс" делали из него "минус", и спешили сообщить, что у меня накопился большой долг. Мне снова и снова приходилось звонить и улаживать, объясняя, что "это не мой долг вам, а ваш мне". Перерывы в лечении увеличивались, улучшения не наступало. В какой-то момент я обнаружила, что менеджера, забравшую картину, перевели в Питер, пришлось опять звонить ей, выяснять, что теперь с оплатой. Она снова кому-то что-то объяснила и вроде как опять все вошли в курс дела, лечили, пока деньги на счету не закончились, а я не поняла, что вылечиться не получилось.
Я на всё махнула рукой, успокоившись соображением, что моя картина висит в клинике "Наран", радует посетителей. Но через пару лет мне в голову пришла мысль забрать хотя бы фотографию интерьера с картиной. Звоню в "Наран" на Таганку, потом в головное отделение - никто ничего не знает, картины нет и не было, пропала. К тому времени менеджер ушла из "Нарана", испарилась напрочь даже из Питера. Без особой надежды я записалась на приём к владелице клиники и забыла об этом. Через год раздаётся звонок и мне сообщают радостную новость - моя очередь на приём у хозяйки подошла, "приезжайте!" Приезжаю. Спрашиваю, где моя картина. Хозяйка сильно удивилась: "Какая картина?" Показываю цветную распечатку-репродукцию, хозяйка впечатлилась и удивилась ещё сильнее. Она вообще была не в курсе всей этой истории и загорелась желанием найти "Сакуру" и восстановить справедливость для всех пострадавших сторон, в том числе, для себя.
Услышав о моём неудачном лечении, хозяйка "Нарана предложила мне, пока идут поиски, снова пройти курс из десяти сеансов в счёт стоимости картины. Бумажку с её назначением у меня отобрали в первом же кабинете, и в дальнейшем я уже никому не смогла доказать, что на бумажке было написано "10 сеансов" - все, с кем я разговаривала, убеждали, что речь шла только об одном. Однако каким-то чудом несколько сеансов случились, с тем же, что и прежде, результатом - нулевым. Через месяц хозяйка "Нарана" сообщила мне через заместителя, что картина не найдена: нигде не числится на балансе, не проходит по документам, никто её не видел, а если и видел, то уже ничего не помнит.
Мне искренне жаль. Уже сейчас я понимаю, что оценили её гораздо ниже реальной цены, за которую потом, судя по всему, продали через галерею той самой подруги главврача.
На мой взгляд картина оказалась не просто удачной, она о связи поколений и эпох, она - проводник энергий сразу двух художников, которые следили за чистотой своих творческих каналов. Неудачными были обстоятельства моего обнуления и количество системного деструктива, шевелящее в ту пору плавниками вокруг меня. Система никого не отпускает на волю просто так: "Хочешь стать свободным? Иди, родной! Я рада за тебя!" Сопротивление происходит на пределе возможностей, в первую очередь, психологических.
В какой "реальности" сейчас находится "Сакура", я не знаю. Радует лишь то, что слайд с картины я успела сделать. После всей этой истории, мне трудно представить, что может мотивировать меня на написание второй копии. Хотя... Хотя, если мироздание приведёт ко мне честного человека, который увидит то, что вижу в оригинале и копии я, а художник Белого пути не откажется помочь ещё раз, меня это и сподвигнет.
Продолжение следует.
Истории, которые расскажу в следующих постах, иллюстрируют, как картина может стать порталом, связью, инструментом, как с её помощью можно общаться с её создателем, проводя через десятилетия и века энерго-информационную связь.
Фрагмент "Сакуры"
Первая картина - "Сакура". Это вольная копия антикварного свитка на шёлке, доставшегося мне от деда. Дед был загадочным человеком, прошёл Великую Отечественную и в 1945 году был отправлен в командировку на Дальний Восток (а может быть, за границу, в Корею или Японию, точно не знаю), откуда привёз свиток. Одно время картина висела необрамлённая, без стекла в квартире моего родителя. Этот печальный период сказался на свитке не лучшим образом - его засидели мухи, в ткань въелась пыль, появились пятна. Я отнесла его в реставрационные мастерские Музея искусства народов Востока, там мне объяснили, как его почистить, и "утешили", что намного лучше не станет". Почистила, убедилась в правоте предсказаний реставраторов: свиток стал чуть менее "убитым". Но несмотря на его убитость, сохранил очарование и ту самую духовную составляющую, которая радует глаз и греет душу.
Те, кто читает мой блог, помнят, что в 1991 году ко мне пришли мои Наставники с тонкого плана, и я дала согласие на обучение. Через двенадцать лет началось обнуление, и когда на Рождество мне сказали: "Твоё время пришло", я не сразу поняла, что имеется в виду. Наивно подумала что-то вроде: "Ура, плюшки посыпятся!" Но посыпалось обнуление, растянувшееся ещё на несколько лет. Тогда я не знала, что "время пришло потому", что я дозрела до состояния, в котором мне должно было хватить сил и стойкости выдержать следующий этап жизни.
Когда человека обнуляют перед выходом из Матрицы, у него отбирают все подпорки, которые раньше держали в социуме и давали чувство устойчивости.У каждого это происходит по разному, кому-то нужно много лет, кому-то хватает гораздо меньше времени, особенно сейчас, когда процессы перехода запущены и ускоряются, но в любом случае это больно и трудно. В тот момент у меня не было учителя с проявленного плана, не было "самой себя сегодняшней". Если бы была, я пришла бы к себе и попросила помочь, и помогла бы, и это было бы лучшее из возможного. Но тогда я несколько лет шла вслепую, на ощупь, не понимая, что происходит.
В результате неудачной операции у меня возникли серьёзные проблемы со здоровьем, одновременно стали трагически уходить из жизни близкие, бандиты отобрали фирму, которую я создавала десять лет, и всё, до чего смогли дотянуться, а люди, в которых я вкладывалась "не за зарплату, а за идею", дружно перешли на их сторону. Я осталась без средств к существованию в состоянии инвалидности и социальной изоляции. Через некоторое время традиционная медицина умыла руки, инвалидность сняла, выписала обезболивающее и оставила на обочине.
Я решила обратиться в клинику Тибетской медицины "Наран" - вдруг нетрадиционная восточная медицина поможет? Платить клинике было нечем, и я предложила им бартер - я пишу картину, которая будет висеть у них в одном из филиалов, мы договариваемся о цене, и на эту сумму мне предоставляют медицинские услуги. Для выбора картины менеджер "Нарана" пришла ко мне домой, посмотрела работы, сказала, что ничего из готового ей не приглянулось, и не сделаю ли я чего-нибудь более подходящего по теме Востока?
"Сакура", холст, масло, 125х45 см., 2008г.
Я вспомнила про дедов свиток и предложила сделать копию с него. Менеджер согласилась. Сразу договорились, что когда "Сакура" будет готова, для меня сделают фотографию интерьера клиники с картиной на стене.
Поскольку техникой росписи по шёлку я не владею, я придумала, как можно сделать копию маслом, максимально приблизив к эффекту тонкости и прозрачности свитка. Имитировать маслом лёгкость росписи водными красками по полупрозрачной ткани - задача практически невыполнимая, это кардинально различные техники. В такой ситуации удачей было бы уловить дух картины, передать ощущения, которые возникают рядом с ней, сделать так, чтобы этот "ремикс в чужом исполнении" звучал не, как "тот Карузо, которого Рабинович напел", а хотя бы, как "нечто на тему, но тоже вполне приятно".
Для начала я решила поговорить с художником свитка, чтобы получить разрешение сделать копию. Настроилась на картину и позвала её автора. Художник появился быстро.
Я поприветствовала его и спросила, могу ли сделать копию с его свитка.
"Да, делай", - ответил он.
Восточные мастера относятся к копированию своих работ благосклонно, в культуре Востока это считается признанием их мастерства и не расценивается, как плагиат. В истории Европы такое явление тоже существовало, главное, указывать первоисточник. (Оммаж - в искусстве, музыке и т. п.: работа-подражание (и жест уважения) другому художнику, музыканту и т. п.)
"А можно будет поставить на работу свою подпись?" - спросила я.
Художник немного задумался, потом слегка улыбнулся и разрешил.
Тогда я попросила его помогать мне в работе, понимая, что работа, мягко говоря, нестандартная. Обычно я не пишу без определённого состояния души, не умею работать механически. Если чувствую, что состояние не соответствует настройкам на канал творчества, за кисти не берусь, и очень ответственно подхожу к тому, что идёт через мои картины. В тот момент мне было трудно настраиваться на работу, и помощь была очень нужна, особенно, чтобы почувствовать "руку мастера" и "перевести с его языка на свой", с языка росписи водными красками на язык масляной живописи, не потеряв хотя бы часть исходной лёгкости.
К слову, свиток написан на одном дыхании, за один, максимум, два раза, и при взгляде на него возникает ощущение трепета ветра в лепестках сакуры, тонкого мгновения восхода Луны в прозрачных сумерках. Маслом за один сеанс такое не сделаешь, мне пришлось разбить работу на семь дней с промежуточными просушками слоёв. Всего работа заняла около месяца.
На просьбу о помощи художник тоже ответил согласием и честно выполнил обещание.
Я заказала нестандартного размера холст на подрамнике и приступила. Выдавливая краски на палитру, я каждый раз настраивалась на связь с ним, и чувствовала поддержку. Когда я дошла до изображения цветов, у меня будто само собой получилось найти такое сочетание оттенков и консистенции краски для лепестков вишни, что при определённом нажиме краска давала эффект рельефных прожилок, которые не сглаживались при высыхании. Причём в оттенок пошёл краплак, привезённый в пятидесятых годах прошлого века из Франции другим художником, Алексеем Кокорекиным, мужем моей крёстной. Эффект прожилок получился фантастический. Сама удивилась.
На фрагменте этот эффект, к сожалению, почти не заметен - нужно было снимать с боковым светом.
В левом верхнем углу свитка стоит печать художника, и однажды мне пришла в голову мысль показать её своему лечащему врачу из клиники, монголу, который мог разбираться в иероглифах. Тот посмотрел на печать и сказал, что она переводится, как "Белый путь". Это значит, что художник был буддистом, скорее всего, монахом, и следовал по пути Будды.
Печать и подпись художника на свитке.
Фотографию самого свитка не выкладываю потому, что он совсем плохо получается, грустно смотреть на его состояние.
Я закончила картину и поняла, что она действительно получилась, ни добавить, ни отнять.
Когда высох последний слой, ко мне снова пришли из клиники, на этот раз главврач со своей подругой, которая представилась галеристкой, она должна была оценить картину. Галеристка увидела полотно, глаза её загорелись, и она принялась уговаривать меня отдать "Сакуру" ей.
"Я знаю, кому её предложу, - уверяла она, - он сразу купит!"
Я объяснила, что договорённость уже есть, я отдаю "Сакуру" клинике "Наран". Галеристка принялась торговаться, называя цену, я отказалась, пообещав, что если она захочет, я могу по прошествии какого-то времени повторить эту копию, а сейчас нет сил - я очень выложилась с этой работой.
Картину забрали. Ни расписки, ни, тем более, квитанции на определённую галеристкой сумму мне никто не дал, на все дальнейшие попытки заговорить об этом, менеджер отвечала: "Зачем вам? Звоните мне, я всё улажу! У нас записана цена картины, сотрудников я предупрежу, что чеки вы не оплачиваете, а оставляете на кассе. Никаких проблем!"
Лечение в клинике шло неблагополучно, после каждого сеанса случалось обострение, приходилось делать перерыв, потом начинать снова. При этом кассиры и сотрудники клиники, каждый раз видя на моём счету "плюс" делали из него "минус", и спешили сообщить, что у меня накопился большой долг. Мне снова и снова приходилось звонить и улаживать, объясняя, что "это не мой долг вам, а ваш мне". Перерывы в лечении увеличивались, улучшения не наступало. В какой-то момент я обнаружила, что менеджера, забравшую картину, перевели в Питер, пришлось опять звонить ей, выяснять, что теперь с оплатой. Она снова кому-то что-то объяснила и вроде как опять все вошли в курс дела, лечили, пока деньги на счету не закончились, а я не поняла, что вылечиться не получилось.
Я на всё махнула рукой, успокоившись соображением, что моя картина висит в клинике "Наран", радует посетителей. Но через пару лет мне в голову пришла мысль забрать хотя бы фотографию интерьера с картиной. Звоню в "Наран" на Таганку, потом в головное отделение - никто ничего не знает, картины нет и не было, пропала. К тому времени менеджер ушла из "Нарана", испарилась напрочь даже из Питера. Без особой надежды я записалась на приём к владелице клиники и забыла об этом. Через год раздаётся звонок и мне сообщают радостную новость - моя очередь на приём у хозяйки подошла, "приезжайте!" Приезжаю. Спрашиваю, где моя картина. Хозяйка сильно удивилась: "Какая картина?" Показываю цветную распечатку-репродукцию, хозяйка впечатлилась и удивилась ещё сильнее. Она вообще была не в курсе всей этой истории и загорелась желанием найти "Сакуру" и восстановить справедливость для всех пострадавших сторон, в том числе, для себя.
Услышав о моём неудачном лечении, хозяйка "Нарана предложила мне, пока идут поиски, снова пройти курс из десяти сеансов в счёт стоимости картины. Бумажку с её назначением у меня отобрали в первом же кабинете, и в дальнейшем я уже никому не смогла доказать, что на бумажке было написано "10 сеансов" - все, с кем я разговаривала, убеждали, что речь шла только об одном. Однако каким-то чудом несколько сеансов случились, с тем же, что и прежде, результатом - нулевым. Через месяц хозяйка "Нарана" сообщила мне через заместителя, что картина не найдена: нигде не числится на балансе, не проходит по документам, никто её не видел, а если и видел, то уже ничего не помнит.
Мне искренне жаль. Уже сейчас я понимаю, что оценили её гораздо ниже реальной цены, за которую потом, судя по всему, продали через галерею той самой подруги главврача.
На мой взгляд картина оказалась не просто удачной, она о связи поколений и эпох, она - проводник энергий сразу двух художников, которые следили за чистотой своих творческих каналов. Неудачными были обстоятельства моего обнуления и количество системного деструктива, шевелящее в ту пору плавниками вокруг меня. Система никого не отпускает на волю просто так: "Хочешь стать свободным? Иди, родной! Я рада за тебя!" Сопротивление происходит на пределе возможностей, в первую очередь, психологических.
В какой "реальности" сейчас находится "Сакура", я не знаю. Радует лишь то, что слайд с картины я успела сделать. После всей этой истории, мне трудно представить, что может мотивировать меня на написание второй копии. Хотя... Хотя, если мироздание приведёт ко мне честного человека, который увидит то, что вижу в оригинале и копии я, а художник Белого пути не откажется помочь ещё раз, меня это и сподвигнет.
Продолжение следует.