6. Биология и виталогия
Или конец биологической монополии
Начало: (5)
3. Жизнь: биологическая и виталогическая
Итак, не имея определенного представления о сущности самой обыкновенной (видимой, вещественной, иначе говоря, биологической и к тому же хоть в какой-то степени доступной для научного исследования) жизни, мы, тем не менее, ничтоже сумняшеся наделяем свойствами последней множество далеких друг от друга, различных по своей природе и, стало быть, несопоставимых, объектов. Но такая небрежная манера и беспринципность еще больше загоняют нас в методологический и терминологический тупик. Легко ли сказать - в одной связке (жизнь, живое) оказались простейшая амеба и... Абсолют, или Высший Разум. Разве столь беден язык науки? Неправомерность такого (по существу эклектического) объединения становится очевидной уже по следующим соображениям.
Амеба От амебы - к человеку Образ "космического разума"
Биологическая материя устроена таким особенным образом, что в каждом ее конкретном носителе (от упомянутой амебы обыкновенной до человека разумного) низший уровень структурной иерархии дает свои указания высшему и тем самым определяет все его свойства и функции. Поток кодированной информации, который начинается на уровне молекулярного генетического текста, последовательно переводится с одного языка на другой и передается снизу вверх. Охватывая все вышестоящие уровни, он вносит элементы строгой детерминированности на всю область пространственной интеграции живого, вплоть до организма в целом со всеми его индивидуальными морфологическими и функциональными особенностями. Иначе говоря, в биологических системах имеет место обратный (нашему стереотипному представлению) иерархический порядок: высшее подчинено низшему. Так уж распорядилась природа.
Что же касается гипотетических бестелесных, эфирных, полевых и тому подобных проявлений тонкого мира, то нам трудно судить о них с полной определенностью. Но по логике вещей они в принципе не могут быть организованы подобным образом (абсурдно допустить, например, что Абсолют осуществляет свою волю на основе указаний, идущих снизу). Здесь, в этой сфере, несомненно, должна господствовать прямая иерархия, состоящая в том, что директивные указания идут сверху вниз, низшее всецело подчинено высшему. Но тогда эти объекты выходят из-под влияния и контроля собственно биологических законов. Они существуют по иным правилам (к ним совершенно не применимы известные категории генетики, биоморфологии, экологии, систематики и т. д.) и потому представляют собой уже не жизнь в ее привычном для нас значении, а нечто иное. И здесь открывается широкое поле для дискуссии.
Не настало ли время (с учетом накопленных фактов, которые не вписываются в рамки сциентистских представлений и от которых естествознание уже не может дистанцироваться, как это было прежде) подвергнуть аморфное и безразмерное понятие «жизнь» переосмыслению, конкретизации и терминологическому разграничению? Может, нам следует, прежде всего, отказаться от устаревшего, догматического положения о том, что жизнь (в ее единственно достоверно известном нам проявлении) есть высшая форма организации материи? Может, в мире существует не только биологическое состояние, но и, скажем (если, не мудрствуя лукаво, идти от известного словообразовательного корня), виталогическое состояние, чему должны соответствовать в системе научного познания биология и виталогия?
4. Экология и этология
Что бы ни говорили о множественности обитаемых миров и многообразии форм живого, не исключено, что мир, в котором могут быть свидетели, исследователи и наблюдатели, чрезвычайно маловероятен. Даже элементарная биологическая система - крайне сложное природное явление. А всякое восхождение по лестнице возрастающей сложности означает, как учит нас синергетика, реализацию все более редких событий. Коридор, ведущий к сложному, очень узок (столь же узок, кстати, и путь, ведущий, согласно библейским представлениям, к Богу). В самом деле, малейшее нарушение численных значений фундаментальных космических констант делает нашу Вселенную неузнаваемой, исключая всякую возможность появления жизни. И, следовательно, всем нам безумно повезло, что мы существуем, хотя и не можем в полной мере оценить своей удачливости.
Не разобравшись в сущности жизни, человечество, однако, «преуспело» в том, чтобы серьезно навредить всему живому, стремительно приблизив себя к роковой черте. Тщетно пытаясь переломить деструктивную тенденцию в биосфере, мы не вполне сознаем то чрезвычайно важное (для собственного нашего благополучия) обстоятельство, что судьба современной цивилизации определяется не только и, может быть, даже не столько экологическими мотивами, которые сейчас у всех на устах, сколько этологическими, то есть характером и нравом людей. Реальное их значение столь велико, что впору открывать (по сложившейся традиции) очередное периодическое издание под названием «Этология и жизнь». Этологическое оказывает прямое и зачастую первичное, определяющее влияние на экологическое. Мы столь радикально изменили свою жизненную среду, что теперь для того чтобы обитать в ней, должны в корне изменить себя.
Реализовать такое намерение, однако, непросто. Высокоразвитые (в экономическом и технологическом отношении) страны продолжают руководствоваться известным афоризмом «жить хорошо, а хорошо жить - еще лучше». Они безудержно соревнуются (внутри себя и друг с другом) в удовлетворении так называемых непрерывно растущих материальных потребностей общества (разумеется, за счет ограниченных и не возобновимых ресурсов биосферы). Люди охвачены страстями, способными подчинить целое частному, высшее - низшему. На этой почве обильно прорастает и всюду распространяется в скрытом и явном виде зло. Растет внутривидовая агрессия, которая давно уже перешла по своим масштабам все существующие в природе (и ею допущенные) границы и приобрела уродливые формы. И это несмотря на то, что ведущая к спасению линия жизни, казалось бы, ясна и доступна каждому. Она сформулирована в христианской этике, например, и настойчиво пропагандируется вот уже более 2000 лет.
Так что же такое жизнь и каково должно быть наше отношение к ней в настоящем и будущем? С этим нерешенным вопросом, который стоит в центре всего миропонимания, мы только что вошли в третье тысячелетие, охваченные тревогой, но сохраняющие в себе веру, надежду, любовь и помнящие о том, что любовь среди них - большее.