Крымская эпопея. Раевские. Карасан (часть 2)
В том же году негласная опала Раевского закончилась, его отправили на Юг, командовать Черноморской береговой линией. Он основал форт «Раевский» (сейчас кубанская станица Раевская), участвовал в основании таких
городов как Туапсе, Новороссийск, Геленджик, Анапа, Сочи, Адлер... (Еще, к слову, он был инициатором создания Сухумского ботанического сада). Большую часть времени ему приходится проводить в Керчи. В воспоминаниях современники писали, что Николай был беспощаден к нерасторопным и ленивым подчиненным офицерам, распекал их на все лады, мог быть резок до крайности, однако он сразу преображался, когда обращался к простым солдатом. Человечность, отмеченная еще у юноши-Николая его отцом, была присуща ему на
Николай Николаевич в зрелом возрасте
протяжении всей жизни. По воспоминаниям других очевидцев, Николай не был простаком и рубахой-парнем, иногда он вел себя, как достаточно осторожный и хитрый человек, умный и честолюбивый, но очень обаятельный. Открытость и эмоциональность, свойственная Раевскому-среднему в молодости, под влиянием множества ударов судьбы сменилась на зрелую сдержанность. Окружающие называли генерала за глаза «самовар-паша». Фигура его представлялась действительно колоритной: исполинский рост, могучее телосложение, буйные черные волосы. Носил длинный шарф и иногда - синие очки, рубаху до верху не застегивал, обнажая верх волосатой груди - красавец! С годами он, правда, заметно располнел.
Николаю уже было далеко за тридцать, а семьей он пока еще не обзавелся. В возрасте 37 лет он, наконец, делает предложение своей юной соседке по крымскому имению, 19-летней фрейлине Анне Михайловне Бороздиной, дочери генерала Михаила Михайловича Бороздина
Анна Михайловна Бороздина
(когда она была ребенком, Пушкин называл ее «Анькой-рыжей»). Руку и сердце Николай предложил своей невесте на мостике Бахчисарайского дворца. Разве после такого романтического сватовства она могла отказать?! Через год после свадьбы, в 1839г она рожает ему сына Николая, а в 1841- Михаила. Так Николай Раевский-средний стал единственным продолжателем рода Раевских по мужской линии. За женой Николаю достались земли рядом с Кучук-Ламбатом, на которых Раевский в последствии и построил Карасан. Строительство началось в 1841г. Все это время семья жила в Керчи. Именно в это время Николай вступает в активную переписку с директорами ботанических садов, получает от них семена и саженцы редких пород. Его
Парк имения Карасан
полностью поглощает садоводство. Как я уже говорила, в тот период времени Крым охватил садоводческий бум. Самый первый сад - Никитский, был разбит еще в 1812г, почти одновременно с ним заложили парк в имении Бороздиных Кучук-Ламбат. На месте Карасана парк был разбит еще до Раевского. Его закладывал дядя Анны Михайловны, Андрей Михайлович Бороздин - эти земли принадлежали изначально ему, позже он уступил их брату. Возможно, семья Бороздиных, давно занимающаяся садоводством, и дала толчок новому увлечению генерала. Усадьбу закончили быстро - в 1843г. Николая Николаевича уже невозможно было остановить. Он скупил земли в Партените и там тоже приказал разбить сады. Долина покрылась виноградниками, яблоневыми и грушевыми деревьями, персиками, грецким орехом и маслинами. Из своего имения в Воронежской области он приказал выписать 20 молодых
Вид на мыс Плака (слева) и Аю-Даг (справа вдали) из Карасана. Старинная гравюра
крепостных для помощи профессиональным садовникам. Само имение было относительно небольшим. В описаниях 1865г говорится, что к барскому дому примыкают «два двора, имеется здесь шесть жителей и малая мечеть». Планов у Николая еще было много, но им не суждено было сбыться. В августе 1843 года Николай Николаевич заболевает опасной формой рожистого воспаления и умирает в возрасте 42 лет в своем имении Красненьком под Воронежем. Там же он и погребен. Двадцатидвухлетняя Анна Михайловна становиться вдовой с двумя сыновьями на руках, одному из которых едва исполнилось 4 года, а второму - два. Вдове и прежде приходилось самостоятельно вести дела, супруг ее покойный при жизни был человеком в быту не практичным, да и сад его занимал всецело. Анна Михайловна продолжала вести хозяйство, не сетуя на судьбу. Помогали ей во многом добрые соседи Княжевичи и губернатор Феодосии Казначеев.
Анна Михайловна Раевская (Бороздина)
Анна Раевская-Бороздина, будучи женщиной небедной, активно занималась благотворительностью. Жертвовались ею средства на нужды армии. Кроме того, Анна Михайловна выделила 2000 рублей для утверждения стипендии (так называемая Ломоносовская стипендия Раевского), для обучения в Университете четырех крестьянских детей из Архангельской губернии. Еще она продала свой дом в Севастополе за символическую стоимость под детский приют.
В детстве и юности Анна Михайловна в отцовском доме получила подобающее тому времени строгое воспитание и блистательное образование. Ее не девичьи математические способности хвалил сам академик Остроградский. После смерти мужа Анна несколько лет провела, путешествуя по Италии с сыновьями, а вернувшись домой, она вдруг увлеклась… археологией! Да как серьезно! Эта дама участвовала в раскопках под руководством академика Бера, нередко сама была инициатором исследований. Она собрала внушительную коллекцию
Вид из Карасана на мыс Плака
артефактов, которую завещала Дашковскому музею. Так же ее интересовала этнография. Она описала быт нескольких народностей Ижоры и Финляндии и собрала интересную коллекцию предметов их быта и образцов национальной одежды. Эта коллекция со временем тоже поступила в распоряжение Дашковского музея. В течение многих лет А.М. Раевская была активным сотрудником Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии и членом-корреспондентом Московского археологического общества. К ней с огромным уважением относились коллеги-мужчины, признавая ее научныйавторитет. Вот такое удивительное время! Вот такие замечательные женщины!
Вдова больше замуж не выходила, всецело посвятив себя детям. Он дала им хорошее образование, выхлопотала места… Старший сын Николай (1839-1876гг) еще в университете очень увлекся «славянской идеей» и вступил в Славянское общество. Это был крепкий
Николай Николаевич Раевский-младший
рослый мужчина, красавец и умница, дисциплинированный и целеустремленный. Считается, что с него Толстой «срисовал» своего Вронского (как я понимаю, это случилось еще до того, как Николай отпустил дурацкие бакенбарды, которые можно видеть на его известном портрете). Поступив в армию, он во время возникновения Балканского союза в 1867г был отправлен председателем Славянского общества Аксаковым на Балканы, где в то время готовилось восстание против Турции. Николай посетил Боснию, Сербию, Бухарест и Константинополь, участвуя в подготовке восстания. Позже судьба закинула его в Туркестан, где он за храбрость в бою получил орден Владимира 4-й степени. Интересно, что во время пребывания в Туркестане Николай между делом занимался изучением хлобкоробства, собирал семена разных сортов - видимо, отцовское увлечение передалось ему по наследству. После Средней Азии он вернулся в Россию и был послан служить в Одесский округ. В мирных условиях идеи освобождения балканских славян, к сожалению, не оставляли Николая (дались они ему!). Когда началась Сербско-Турецкая война, Раевский немедленно уволился из рядов русской армии и завербовался в армию сербскую. Разрешения отбыть и проездных документов ему пришлось ждать несколько месяцев, но это не остановила упрямца, одержимого благородным порывом. Прибыв в Сербию, переполненный красивыми мечтами и идеями Николай столкнулся с суровой действительностью. Он был страшно разочарован отчаянной трусостью солдат, пьянством и разбродом в войсках. К тому же Николай довольно скоро вступил в конфликт со своим начальником генералом Черновым. Он писал об этом в своем последнем письме. А вскоре его матери пришло другое письмо, а вернее телеграмма от генерала Чернова, в которой сообщалось, что на 15 день своего пребывания в Сербии ее сын
Церковь, построенная на средства Анны Михайловны Раевской на месте гибели сына
погиб у села Горнего Адровца. Турецкая пуля пробила ему висок и вылетела с другой стороны головы. Николай погиб мгновенно. Было ему всего 37 лет. Скорбная мать отправилась за телом сына в Белград. Здесь она узнала, что Николай перед самой смертью был помолвлен с сербской девушкой, дочерью священника. Похоронила Анна Михайловна Николая Николаевича Раевского-младшего (чаще так называют его отца) в Крестовоздвиженской церкви в имении Разумовке (в нынешней Кировоградской области). Нам сегодняшним, саркастичным и прагматичным, смерть Николая кажется нелепой и бессмысленной, но его жертвенный поступок был вполне в духе эпохи. Горячие идеи равенства, братства, спасения соседних народов от различного рода врагов
Усыпальница Раевских в Разумовке (Кировоградская область)
теснились во многих буйных российских головах. У многих это не шло далее красивой болтовни. Николай в следовании своей идее зашел слишком далеко.
Теперь единственным наследником рода Раевских остался Михаил. Он продолжил дело отца и занялся садоводством уже профессионально. Михаил окончил курс Естественных наук в
Михаил Николаевич Раевский
Московском Университете, особенно налегая на ботанику и садоводство. Женат был на Марии Григорьевне Гагариной, которая родила ему четверых детей. Михаил 20 лет прослужил в армии, дослужившись до генеральского чина, участвовал в Русско-Турецкой войне 1877-78гг, был награжден. Затем вышел в отставку и работал в министерстве государственных имуществ. Все это время он изучал работы известных ученых, сам писал статьи, переписывался с другими садоводами. В 1883г возрасте он возглавил Департамент земледелия, а затем стал президентом Императорского общества садоводства. Любимому делу Михаил Николаевич посвятил всю жизнь, немало усилий приложив для распространения в России сельскохозяйственного образования. В 1878 г он получил серебряную медаль на специальном конкурсе за выращенную в Крыму коллекцию из 60 редких видов роз. Уже после его смерти дети получили за отцовскую коллекцию плодов специальный диплом на международной выставке. Михаил написал известные работы: "О плодоводстве в Крыму" и "Плодовая школа и сад". Писал Михаил Николаевич и стихи, которые даже издавались. Вот, например, посвящение крымским скалам:
Сокрыта в них цветущая страна,
Пестреющая горными цветами,
Где светел день, где вечная весна,
И воздух свеж над летними лугами;
Где дремлет лес, весь солнцем залитой,
Равнины горные полны благоуханий,
Где царствует везде торжественный покой,
И радость светлая, и блеск, и ликование!
Миленько так, но бывали в Крыму поэты и посильнее…
Я тем временем энергично шагаю по набережной по направлению к мысу Плака, в зелени которого виднеется красная крыша игрушечного домика - санаторий «Утес», бывшее имение Бороздиных-Гагариных. Я туда обязательно дойду, но вначале мне нужно найти Карасан. Название это, кстати, придумал Николай Николаевич Раевский-средний, так называлась местность в Персии, где ему довелось побывать. Я спрашиваю у продавщицы пляжного киоска, где мне найти имение Раевских, с тоской предвидя, что она этого, скорее всего не знает. К удивлению моему, девушка указала мне дорогу. Я, оказывается, почти у цели. Нужно только свернуть налево прямо от того места, где я остановилась, и подняться круто вверх сразу у вот этого новенького здания небольшой гостиницы на берегу. Обогнув гостиницу, я сразу окунаюсь во влажную тень парка. Поверьте мне - он изумительный! Я влюбилась в это место с первого взгляда, с первого вздоха, когда ощутила аромат хвои и еще чего-то, такого приятного и волнующего… Раевские хорошо знали что делали. Их детище, этот чудесный парк понравился мне больше, чем привычные аллеи Никиты, огромный парк Военного санатория в Партените, диковатые заросли Симеиза и продуманная гармония Алупкинского парка. Парк организован довольно компактно на 18 га, здесь собрано более 220 видов растений. Большинство из них - естественно, экзоты, высаженные целыми рощами. Какое же здесь удивительное сочетание рельефа и растений, размеров и форм, света и тени. Здешний
Вид с балкона усадьбы на рощу пиний (итальянских сосен)
парк, несомненно, очень «крымский», но в то же время так не похож на все остальные. Я, пожалуй, лучше приведу несколько фото, пустое это дело - описывать парк. А еще лучше - побывайте там сами, непременно побывайте! Особенно меня впечатлила роща огромных пиний, высаженных в кружок прямо перед дворцом. Возле входа во дворец растет гигантский
Садовый фасад усадьбы Раевских
ливанский кедр, которому более 200 лет. Есть здесь и атласские кедры, и алеппская сосна, и аризонский кипарис. Растут и лузитанский кипарис, и крупноплодный. Встречаются пальмы, мушмула, абелия, фейхоа, олеандры и даже редкостный болотный кедр. А цветов-то! Как же это описать-то?...
Сам дворец тоже очень милый. Он построен в 1887г. Удачное сочетание камня и дерева,
Элементы декора
множество изящных архитектурных деталей, некоторые мавританские черты - все это делает летний дворец-беседку своеобразным и запоминающимся памятником архитектуры. Стиль дворца называют мавританским, но я бы не стала так утверждать. Некоторые черты, а вернее элементы декора, действительно присутствуют, однако все-таки стиль я бы назвала эклектичным. Намного больше мавританских влияний прослеживается, к примеру, в линиях Дюльберского дворца или дворца бухарского эмира (говорю, почти как эксперт - две недели назад вернулась из
Все, что осталось от внутреннего убранства
Марокко). Правда, здание несколько изменилось, и сейчас выглядит иначе, чем при Раевских. Я обнаружила в холле красивый узорчатый камин из белого мрамора. Над ним висят портреты Раевских - Николая Николаевича-среднего и Михаила Николаевича. Больше от прежнего декора не осталось ничего. Прошлась по широкому балкону-террасе, откуда открывается вид на рощу пиний, между которыми проглядывает море. Во время рокового ялтинского землетрясения в
Балкон
20-х годах дом сильно пострадал, а на адекватный ремонт средств не было. Судя по ранним фотографиям «марокканского» во дворце ранее было больше. Даже то, как выглядит ажурный двухэтажный домик с цоколем и мезонином сейчас, вызывает восхищение. Дворец и окружающий парк композиционно представляют собой
Парадный фасад
единое целое, в котором природа гармонично переплелась с творениями рук человеческих. А еще здесь множество клумб, ваз, скамей, есть фонтаны (кажется, вполне современные). Один из них, скорее всего, привлекает внимание туристов, хоть он и слегка китчевый: в гроте установлена «античная» девушка, омываемая струями
Один из фонтанов
воды. Хотя парк сейчас почти безлюдный - все на пляже, чтобы сделать снимок фонтана, мне пришлось подождать, пока молодое семейство вдоволь нафотографируется на фоне сонных струй и кувшинок. Читала, что у Раевских вокруг усадьбы было множество оранжерей, которые после революции разобрали, а сам дом был обвит
Усадьба на старом фото
дикими розами и вьюнками. Относительная сохранность усадьбы объясняется тем, что сразу после революции, еще в 1921 году имение национализировали и сделали здесь дом отдыха учителей.
Очень, очень не хочется отсюда уходить; погулять бы подольше по тенистым дорожкам и романтичным террасам парка, но надо двигаться дальше - нужно еще дойти до Утеса и вернуться обратно, а это путь немалый. Нужно успеть к ужину, чтобы покормить сынульку. Он еще не совсем здоров, аппетита нет, приходится «пичкать» силком.
городов как Туапсе, Новороссийск, Геленджик, Анапа, Сочи, Адлер... (Еще, к слову, он был инициатором создания Сухумского ботанического сада). Большую часть времени ему приходится проводить в Керчи. В воспоминаниях современники писали, что Николай был беспощаден к нерасторопным и ленивым подчиненным офицерам, распекал их на все лады, мог быть резок до крайности, однако он сразу преображался, когда обращался к простым солдатом. Человечность, отмеченная еще у юноши-Николая его отцом, была присуща ему на
Николай Николаевич в зрелом возрасте
протяжении всей жизни. По воспоминаниям других очевидцев, Николай не был простаком и рубахой-парнем, иногда он вел себя, как достаточно осторожный и хитрый человек, умный и честолюбивый, но очень обаятельный. Открытость и эмоциональность, свойственная Раевскому-среднему в молодости, под влиянием множества ударов судьбы сменилась на зрелую сдержанность. Окружающие называли генерала за глаза «самовар-паша». Фигура его представлялась действительно колоритной: исполинский рост, могучее телосложение, буйные черные волосы. Носил длинный шарф и иногда - синие очки, рубаху до верху не застегивал, обнажая верх волосатой груди - красавец! С годами он, правда, заметно располнел.
Николаю уже было далеко за тридцать, а семьей он пока еще не обзавелся. В возрасте 37 лет он, наконец, делает предложение своей юной соседке по крымскому имению, 19-летней фрейлине Анне Михайловне Бороздиной, дочери генерала Михаила Михайловича Бороздина
Анна Михайловна Бороздина
(когда она была ребенком, Пушкин называл ее «Анькой-рыжей»). Руку и сердце Николай предложил своей невесте на мостике Бахчисарайского дворца. Разве после такого романтического сватовства она могла отказать?! Через год после свадьбы, в 1839г она рожает ему сына Николая, а в 1841- Михаила. Так Николай Раевский-средний стал единственным продолжателем рода Раевских по мужской линии. За женой Николаю достались земли рядом с Кучук-Ламбатом, на которых Раевский в последствии и построил Карасан. Строительство началось в 1841г. Все это время семья жила в Керчи. Именно в это время Николай вступает в активную переписку с директорами ботанических садов, получает от них семена и саженцы редких пород. Его
Парк имения Карасан
полностью поглощает садоводство. Как я уже говорила, в тот период времени Крым охватил садоводческий бум. Самый первый сад - Никитский, был разбит еще в 1812г, почти одновременно с ним заложили парк в имении Бороздиных Кучук-Ламбат. На месте Карасана парк был разбит еще до Раевского. Его закладывал дядя Анны Михайловны, Андрей Михайлович Бороздин - эти земли принадлежали изначально ему, позже он уступил их брату. Возможно, семья Бороздиных, давно занимающаяся садоводством, и дала толчок новому увлечению генерала. Усадьбу закончили быстро - в 1843г. Николая Николаевича уже невозможно было остановить. Он скупил земли в Партените и там тоже приказал разбить сады. Долина покрылась виноградниками, яблоневыми и грушевыми деревьями, персиками, грецким орехом и маслинами. Из своего имения в Воронежской области он приказал выписать 20 молодых
Вид на мыс Плака (слева) и Аю-Даг (справа вдали) из Карасана. Старинная гравюра
крепостных для помощи профессиональным садовникам. Само имение было относительно небольшим. В описаниях 1865г говорится, что к барскому дому примыкают «два двора, имеется здесь шесть жителей и малая мечеть». Планов у Николая еще было много, но им не суждено было сбыться. В августе 1843 года Николай Николаевич заболевает опасной формой рожистого воспаления и умирает в возрасте 42 лет в своем имении Красненьком под Воронежем. Там же он и погребен. Двадцатидвухлетняя Анна Михайловна становиться вдовой с двумя сыновьями на руках, одному из которых едва исполнилось 4 года, а второму - два. Вдове и прежде приходилось самостоятельно вести дела, супруг ее покойный при жизни был человеком в быту не практичным, да и сад его занимал всецело. Анна Михайловна продолжала вести хозяйство, не сетуя на судьбу. Помогали ей во многом добрые соседи Княжевичи и губернатор Феодосии Казначеев.
Анна Михайловна Раевская (Бороздина)
Анна Раевская-Бороздина, будучи женщиной небедной, активно занималась благотворительностью. Жертвовались ею средства на нужды армии. Кроме того, Анна Михайловна выделила 2000 рублей для утверждения стипендии (так называемая Ломоносовская стипендия Раевского), для обучения в Университете четырех крестьянских детей из Архангельской губернии. Еще она продала свой дом в Севастополе за символическую стоимость под детский приют.
В детстве и юности Анна Михайловна в отцовском доме получила подобающее тому времени строгое воспитание и блистательное образование. Ее не девичьи математические способности хвалил сам академик Остроградский. После смерти мужа Анна несколько лет провела, путешествуя по Италии с сыновьями, а вернувшись домой, она вдруг увлеклась… археологией! Да как серьезно! Эта дама участвовала в раскопках под руководством академика Бера, нередко сама была инициатором исследований. Она собрала внушительную коллекцию
Вид из Карасана на мыс Плака
артефактов, которую завещала Дашковскому музею. Так же ее интересовала этнография. Она описала быт нескольких народностей Ижоры и Финляндии и собрала интересную коллекцию предметов их быта и образцов национальной одежды. Эта коллекция со временем тоже поступила в распоряжение Дашковского музея. В течение многих лет А.М. Раевская была активным сотрудником Московского общества любителей естествознания, антропологии и этнографии и членом-корреспондентом Московского археологического общества. К ней с огромным уважением относились коллеги-мужчины, признавая ее научныйавторитет. Вот такое удивительное время! Вот такие замечательные женщины!
Вдова больше замуж не выходила, всецело посвятив себя детям. Он дала им хорошее образование, выхлопотала места… Старший сын Николай (1839-1876гг) еще в университете очень увлекся «славянской идеей» и вступил в Славянское общество. Это был крепкий
Николай Николаевич Раевский-младший
рослый мужчина, красавец и умница, дисциплинированный и целеустремленный. Считается, что с него Толстой «срисовал» своего Вронского (как я понимаю, это случилось еще до того, как Николай отпустил дурацкие бакенбарды, которые можно видеть на его известном портрете). Поступив в армию, он во время возникновения Балканского союза в 1867г был отправлен председателем Славянского общества Аксаковым на Балканы, где в то время готовилось восстание против Турции. Николай посетил Боснию, Сербию, Бухарест и Константинополь, участвуя в подготовке восстания. Позже судьба закинула его в Туркестан, где он за храбрость в бою получил орден Владимира 4-й степени. Интересно, что во время пребывания в Туркестане Николай между делом занимался изучением хлобкоробства, собирал семена разных сортов - видимо, отцовское увлечение передалось ему по наследству. После Средней Азии он вернулся в Россию и был послан служить в Одесский округ. В мирных условиях идеи освобождения балканских славян, к сожалению, не оставляли Николая (дались они ему!). Когда началась Сербско-Турецкая война, Раевский немедленно уволился из рядов русской армии и завербовался в армию сербскую. Разрешения отбыть и проездных документов ему пришлось ждать несколько месяцев, но это не остановила упрямца, одержимого благородным порывом. Прибыв в Сербию, переполненный красивыми мечтами и идеями Николай столкнулся с суровой действительностью. Он был страшно разочарован отчаянной трусостью солдат, пьянством и разбродом в войсках. К тому же Николай довольно скоро вступил в конфликт со своим начальником генералом Черновым. Он писал об этом в своем последнем письме. А вскоре его матери пришло другое письмо, а вернее телеграмма от генерала Чернова, в которой сообщалось, что на 15 день своего пребывания в Сербии ее сын
Церковь, построенная на средства Анны Михайловны Раевской на месте гибели сына
погиб у села Горнего Адровца. Турецкая пуля пробила ему висок и вылетела с другой стороны головы. Николай погиб мгновенно. Было ему всего 37 лет. Скорбная мать отправилась за телом сына в Белград. Здесь она узнала, что Николай перед самой смертью был помолвлен с сербской девушкой, дочерью священника. Похоронила Анна Михайловна Николая Николаевича Раевского-младшего (чаще так называют его отца) в Крестовоздвиженской церкви в имении Разумовке (в нынешней Кировоградской области). Нам сегодняшним, саркастичным и прагматичным, смерть Николая кажется нелепой и бессмысленной, но его жертвенный поступок был вполне в духе эпохи. Горячие идеи равенства, братства, спасения соседних народов от различного рода врагов
Усыпальница Раевских в Разумовке (Кировоградская область)
теснились во многих буйных российских головах. У многих это не шло далее красивой болтовни. Николай в следовании своей идее зашел слишком далеко.
Теперь единственным наследником рода Раевских остался Михаил. Он продолжил дело отца и занялся садоводством уже профессионально. Михаил окончил курс Естественных наук в
Михаил Николаевич Раевский
Московском Университете, особенно налегая на ботанику и садоводство. Женат был на Марии Григорьевне Гагариной, которая родила ему четверых детей. Михаил 20 лет прослужил в армии, дослужившись до генеральского чина, участвовал в Русско-Турецкой войне 1877-78гг, был награжден. Затем вышел в отставку и работал в министерстве государственных имуществ. Все это время он изучал работы известных ученых, сам писал статьи, переписывался с другими садоводами. В 1883г возрасте он возглавил Департамент земледелия, а затем стал президентом Императорского общества садоводства. Любимому делу Михаил Николаевич посвятил всю жизнь, немало усилий приложив для распространения в России сельскохозяйственного образования. В 1878 г он получил серебряную медаль на специальном конкурсе за выращенную в Крыму коллекцию из 60 редких видов роз. Уже после его смерти дети получили за отцовскую коллекцию плодов специальный диплом на международной выставке. Михаил написал известные работы: "О плодоводстве в Крыму" и "Плодовая школа и сад". Писал Михаил Николаевич и стихи, которые даже издавались. Вот, например, посвящение крымским скалам:
Сокрыта в них цветущая страна,
Пестреющая горными цветами,
Где светел день, где вечная весна,
И воздух свеж над летними лугами;
Где дремлет лес, весь солнцем залитой,
Равнины горные полны благоуханий,
Где царствует везде торжественный покой,
И радость светлая, и блеск, и ликование!
Миленько так, но бывали в Крыму поэты и посильнее…
Я тем временем энергично шагаю по набережной по направлению к мысу Плака, в зелени которого виднеется красная крыша игрушечного домика - санаторий «Утес», бывшее имение Бороздиных-Гагариных. Я туда обязательно дойду, но вначале мне нужно найти Карасан. Название это, кстати, придумал Николай Николаевич Раевский-средний, так называлась местность в Персии, где ему довелось побывать. Я спрашиваю у продавщицы пляжного киоска, где мне найти имение Раевских, с тоской предвидя, что она этого, скорее всего не знает. К удивлению моему, девушка указала мне дорогу. Я, оказывается, почти у цели. Нужно только свернуть налево прямо от того места, где я остановилась, и подняться круто вверх сразу у вот этого новенького здания небольшой гостиницы на берегу. Обогнув гостиницу, я сразу окунаюсь во влажную тень парка. Поверьте мне - он изумительный! Я влюбилась в это место с первого взгляда, с первого вздоха, когда ощутила аромат хвои и еще чего-то, такого приятного и волнующего… Раевские хорошо знали что делали. Их детище, этот чудесный парк понравился мне больше, чем привычные аллеи Никиты, огромный парк Военного санатория в Партените, диковатые заросли Симеиза и продуманная гармония Алупкинского парка. Парк организован довольно компактно на 18 га, здесь собрано более 220 видов растений. Большинство из них - естественно, экзоты, высаженные целыми рощами. Какое же здесь удивительное сочетание рельефа и растений, размеров и форм, света и тени. Здешний
Вид с балкона усадьбы на рощу пиний (итальянских сосен)
парк, несомненно, очень «крымский», но в то же время так не похож на все остальные. Я, пожалуй, лучше приведу несколько фото, пустое это дело - описывать парк. А еще лучше - побывайте там сами, непременно побывайте! Особенно меня впечатлила роща огромных пиний, высаженных в кружок прямо перед дворцом. Возле входа во дворец растет гигантский
Садовый фасад усадьбы Раевских
ливанский кедр, которому более 200 лет. Есть здесь и атласские кедры, и алеппская сосна, и аризонский кипарис. Растут и лузитанский кипарис, и крупноплодный. Встречаются пальмы, мушмула, абелия, фейхоа, олеандры и даже редкостный болотный кедр. А цветов-то! Как же это описать-то?...
Сам дворец тоже очень милый. Он построен в 1887г. Удачное сочетание камня и дерева,
Элементы декора
множество изящных архитектурных деталей, некоторые мавританские черты - все это делает летний дворец-беседку своеобразным и запоминающимся памятником архитектуры. Стиль дворца называют мавританским, но я бы не стала так утверждать. Некоторые черты, а вернее элементы декора, действительно присутствуют, однако все-таки стиль я бы назвала эклектичным. Намного больше мавританских влияний прослеживается, к примеру, в линиях Дюльберского дворца или дворца бухарского эмира (говорю, почти как эксперт - две недели назад вернулась из
Все, что осталось от внутреннего убранства
Марокко). Правда, здание несколько изменилось, и сейчас выглядит иначе, чем при Раевских. Я обнаружила в холле красивый узорчатый камин из белого мрамора. Над ним висят портреты Раевских - Николая Николаевича-среднего и Михаила Николаевича. Больше от прежнего декора не осталось ничего. Прошлась по широкому балкону-террасе, откуда открывается вид на рощу пиний, между которыми проглядывает море. Во время рокового ялтинского землетрясения в
Балкон
20-х годах дом сильно пострадал, а на адекватный ремонт средств не было. Судя по ранним фотографиям «марокканского» во дворце ранее было больше. Даже то, как выглядит ажурный двухэтажный домик с цоколем и мезонином сейчас, вызывает восхищение. Дворец и окружающий парк композиционно представляют собой
Парадный фасад
единое целое, в котором природа гармонично переплелась с творениями рук человеческих. А еще здесь множество клумб, ваз, скамей, есть фонтаны (кажется, вполне современные). Один из них, скорее всего, привлекает внимание туристов, хоть он и слегка китчевый: в гроте установлена «античная» девушка, омываемая струями
Один из фонтанов
воды. Хотя парк сейчас почти безлюдный - все на пляже, чтобы сделать снимок фонтана, мне пришлось подождать, пока молодое семейство вдоволь нафотографируется на фоне сонных струй и кувшинок. Читала, что у Раевских вокруг усадьбы было множество оранжерей, которые после революции разобрали, а сам дом был обвит
Усадьба на старом фото
дикими розами и вьюнками. Относительная сохранность усадьбы объясняется тем, что сразу после революции, еще в 1921 году имение национализировали и сделали здесь дом отдыха учителей.
Очень, очень не хочется отсюда уходить; погулять бы подольше по тенистым дорожкам и романтичным террасам парка, но надо двигаться дальше - нужно еще дойти до Утеса и вернуться обратно, а это путь немалый. Нужно успеть к ужину, чтобы покормить сынульку. Он еще не совсем здоров, аппетита нет, приходится «пичкать» силком.