Крымская эпопея. Кучук-Ламбат ("Утес")
Нужно успеть к ужину, чтобы покормить сынульку. Он еще не совсем здоров, аппетита нет, приходится «пичкать» силком.
Я решила не спускаться опять на набережную, а попытаться пройти к «Утесу» по верху, через парк. Вскоре я оказываюсь у проходной санатория. Спрашиваю охранника, можно ли этой
До "Утеса" - рукой подать
дорогой пройти к «Утесу». Возле будки крутится жалкое существо - полуоборванный алкаш, совсем молодой еще парень. Услышав мой вопрос, алкаш просиял и предложил проводить меня, обнажив при этом абсолютно голые десны (зубов у него во рту от силы штук восемь, да и те прячутся где-то далеко за щеками): «Мне как раф туда нувно!» Парень страшно худой, сутулый, грязный; все лицо покрыто ссадинами, в движениях характерная суетность рабов Зеленого Змия - несчастное создание.
Отправляемся в путь. Шаркая рядом со мной рваными шлепанцами, мой спутник без конца тараторит, не комплексуя по поводу своей специфической дикции (половину звуков он не выговаривает). «...А я подгатфа ("подраться"?) люблю! (Словно не видно по его зубам и лицу!). Мы тут
Вид на Кучук-Ламбат из Карасана. Старинная литография
фяфто дегёмся. Вот, недавно ф мувыками из Кагабаха подгалифь, мне вфью могду гавбили!» - сообщает он с некоторой даже гордостью. Я кошусь на него с опаской - дорога малолюдная, на некоторых участках мы остаемся с моим люмпеном совершенно одни. Жутковато немного. На всякий случай покрепче прижимаю к груди болтающийся на шее фотоаппарат. Он, не обращая внимания на мои манипуляции, продолжает меня развлекать: «А Вы тетку в фонтане видели? Ее мой дядька пгивёф, он водитель. Я ему даве её ггувить («грузить»?) помогал. Это фовфем недавно было, пагу лет навад, а экфкурфоводы тугифтам вгут, что она фтагинная, вгоде как ее фтавили, когда уфадьбу фтгоили. Дать бы по могде, фтобы не бгехали!». Парень, по всей видимости, немного слабоумный от рождения. Наконец, к моему облегчению, мы выходим к домику под красной крышей - бывшей усадьбе Гагариных. «А пятегку дадите? - с надеждой спрашивает мой провожатый, - я ве Ваф пговел...». Лезу в кошелек. К досаде моей, «пятерки» там не оказывается, самая мелкая купюра - десять гривен. Ладно уж, жаль дурачка, хоть и пропьет, скорее всего. После получения двойного тарифа пиободренный оборванец и не думает оставляь меня в покое: «А хотите, я Вам двогеф покаву?». Отказываюсь, однако навязчивый экскурсовод неотступно следуют за мной, гнусавя что-то мало разборчивое. Новый приятель раздражает меня все больше - мало, что он испортил мое восторженное впечатление после осмотра красот Карасана, теперь и здесь я не могу от него избавиться. Стараясь не обращать внимания на убогого, приступаю к осмотру.
Поселок Кучук-Ламбат («малый маяк») находится у основания мыса Плака. «Плака» - на греческом значит «платформа», «плоский камень», «плита». Есть еще один редко применяемый перевод: «пирог». Каменистый мыс, выложенный слоями пород, действительно напоминает кусок слоеного пирога. Это такой же лакколит, как и Аю-Даг и Кучук-Аю. На мысе никогда не делись фундаментальные раскопки, однако к ним давно пора приступить. Сама я не дошла до крайней оконечности мыса, однако читала, что практически вся его поверхность покрыта разрушенными фундаментами стен, почти сравнявшихся с землей. Сложены эти укрепления были из местного диабаза. Кое-где фрагменты кладки возвышаются до полуметра и хорошо заметны. Правда, мыс довольно густо порос лесом из можжевельников, сосен и кипарисов, и увидеть следы жизни можно по большей мере на полянах. Там же обнаруживается множество осколков керамики. Как пишет об этом месте А.В. Иванов в своей книге «Крепости и замки ЮБК»: «Местами в размывах почвы фрагментов керамики и кухонных остатков больше, чем собственно земли». Эх, если бы я не спешила на ужин!... В той же книге говорится, что есть сведения о найденных в 1970г при
Усадьба княгини Гагариной, ныне - корпус санатория "Утёс"
строительных работах остатках крепостных ворот где-то на перешейке между мысом и сушей. Автор пишет, что северо-западный склон мыса (обращенный к Партениту) был довольно густо застроен, здания располагались террасами. Обнаруживаемые материалы датируются 10-13 веком. Предполагают, что поселение существовало до 13 века, а затем было разрушено во время набега Батыевых орд. Возродился, скорее всего, только храм на вершине мыса, а новое поселение возникло уже западнее, ближе к Партениту. Оно и называлось Кучук-Ламбат, а
Купель 15 века, обнаруженная на территории усадьбы
ныне поселок носит другое имя - Кипарисное. Слово «Ламбат» - татарская интерпретация более старого греческого «Лампад», «Лампада» - фонарь или маяк. Еще древнегреческие историки упоминали о существовании в Тавриде поселения Лампад, возможно, это наш «фонарик» и есть. В старинных лоциях указывалось, что здесь расположена пригодная для мореплавания и швартовки кораблей бухта.
При строительстве оранжереи в имении Гагариных в конце 19 века были обнаружены грандиозные находки - капители двух античных колонн и высеченная из камня купель-крещальня, покрытая хитроумным орнаментом. Капители позднее были утеряны, а купель я видела в Алуштинском музее. Ее датируют 15 веком. Богатая вещь! Думаю, исследователей ожидает еще множество сюрпризов, связанных с древней историей этой местности, нас же интересуют времена менее отдаленные.
Научные исследования проводились толко под водой - акваархеологи обнаружили у подножия мыса следы двух кораблекрушений - 7 и 10 веков.
После победы в войне с турками Екатерина Вторая пожаловала земли возле мыса австрийскому принцу Шарлю Жозефу де Линю, фельдмаршалу, соратнику Потемкина. Тогда же императрицей были розданы подданным 350 десятин земли - 10% всей земли полуострова. Де Линь, по всей видимости, был большим оригиналом. Он задумал устроить здесь плантаторское хозяйство. Для этого он хотел наловить в окрестностях Лондона беглых «арапов» и привести их сюда. Возможно, воплотись в жизнь этот безумный прожект, моим сегодняшним провожатым был бы беззубый мулат, однако принцу-фантазеру организовать здесь рабовладельческую фазенду не дали, особенно хлопотал об этом российский посол в
Англии Воронцов-младший. В последствии де Линь потерял интерес к своим крымским землям и продал их обратно в казну. Следующим хозяином земель стал губернатор Тавриды с1807 по1816 г Михаил Михайлович Бороздин (1766-1838гг), один из первых жителей российского Крыма. Ему принадлежали имения в Алуште, Бушуе, Саблах, Джалмане и другие крымские земли. В начале 19 века Бороздин начал активно обустраивать ламбатское имение, выписав для его строительства крепостных их Курской губернии (потомки их живут в округе до сих пор). Был выстроен новый господский дом в стиле ампир. Андрей Михайлович - выпускник Гарварда, человек умнейший и образованнейший, получивший диплом врача. Вспоминали, что в Ламбате была огромная библиотека, он выписывал более десяти заграничных журналов, держал превосходного повара и богатейший подвал французских вин. В его имениях всегда было много гостей, среди них - иностранцев, преимущественно французов; Кучук Ламбат называли «будуаром всего Крыма». В 1825 году здесь побывал Александр Сергеевич Грибоедов, а в 1837 - Жуковский. Был Бороздин очень энергичным новатором и экспериментатором, ставил интересные хозяйственные опыты (к примеру - переселение 90 семейств своих крепостных из средней полосы России в окрестности своего имения Саблы), но, как говорили очевидцы: «практичностью он не отличался и едва не разорился на своих предприятиях". Андрей Бороздин одним из первых стал проводить успешные опыты по акклиматизации растений, вместе с садоводом Либо создал второй в Крыму после Никитского ботанический сад, где было собрано более 200 видов растений из Средиземноморья, Японии, Северной и Южной Америки. Посажены были виноградник, тутовая, оливковая, ореховая рощи. Либо умело использовал природный ландшафт, искусно вписав в него свои насаждения.
Кучук-Ламбат
Было у Бороздина две дочери - Екатерина и Мария (кузины Анны Раевской, будущей жены Николая Раевского-среднего - дочери брата Михаила, Андрея). То ли все девушки в округе Аю-Дага случайно вышли замуж за декабристов, то ли все женихи того времени были декабристами, промахнуться было не возможно, но мужья обеих барышень-Бороздиных были осуждены после декабрьских событий. Екатерина была замужем за Владимиром Лихаревым, отправленным в Сибирь, куда супруга за ним не последовала. У Марии же случилась история драматичная и почти криминальная. Она без благословения родителей в 1825г вышла замуж за Иосифа Поджио (брата Александра Поджио, с которым у графини Волконской в ссылке были интересные отношения). Родители были категорически против этого брака - Иосиф был
Иосиф Поджио
итальянец (отец его приехал в Россию из Пьемонта), католик, вдовец с четырьмя детьми на руках - его первая жена умерла, рожая четвертого ребенка. Мария проигнорировала родительский запрет, за что те перестали выделять ей деньги. Видимо, ее и Иосифа связывала настоящая любовь, не смотря на стеснение в средствах, семья жила очень счастливо, хоть и недолго; дети приняли мачеху, она относилась к ним как к родным. Когда заканчивался срок первой беременности Марии, Иосиф был заключен под стражу. Бороздины прекрасно знали, какая беда постигла Раевских из соседнего Гурзуфа - их юная дочь Мария бросила новорожденного сына и поехала за мужем в Сибирь; подобной судьбы своей дочери Бороздины не желали. Андрей Михайлович, в то время уже всесильный сенатор, написал личное письмо государю с просьбой заключить зятя в крепость. Почти восемь лет Иосиф Поджио провел в одиночной камере в Шлиссельбургской крепости. Мария Андреевна сбилась с ног, разыскивая мужа: оббивала пороги, писала прошения и запросы, но так и не знала, где он и какова его судьба. Все это
Все, что осталось от интерьеров
время дети Поджио оставались при ней. Наконец, Бороздин сказал дочери, что муж ее в «одиночке», он болен цингой, потерял все зубы и почти ослеп. В ближайшее время его ждет безумие или смерть, и только она, Мария, может его спасти. Для этого она должна подать на развод и выйти замуж вторично. Мария согласилась, а Поджио то час же отправили в ссылку, где его ждали брат и товарищи. Радость свидания с ними не отвлекла Иосифа от тоски по жене. Он долго не мог прийти в себя, узнав, что его любимая Мария стала женой князя Александра Ивановича Гагарина, адъютанта графа Воронцова.
В 1838г Андрей Бороздин умер в возрасте 73 лет, оставив своей семье большие долги, которые взялась оплатить Мария - папенька все-таки, хоть и жестокий. Бороздина по его завещанию похоронили на мысе Плака в родовой усыпальнице (сейчас от нее остались только следы, на месте погребений установлена беседка со столиком). Его имущество разделили между дочерьми (супруга покойного умерла намного раньше). Марии Андреевне Гагариной достались:
- 3 части дома в Симферополе;
- 48 душ дворовых;
- 2 господских каменных дома со службами в Кучук-Ламбате;
- земли, лес и сады в Кучук-Ламбате, Биюк-Ламбате и Алуште.
Биюк-Ламбат - в переводе «большой маяк» или «большой фонарь». Эти земли располагаются к востоку от мыса Плака, где расположено сейчас селение... «Малый Маяк».
В Биюк-Ламбате Мария получила только часть земель, а само имение полагалось ее сестре Екатерине. Мария Андреевна передала бразды правления ламбатским имением своему мужу, Александру Ивановичу. Александр Иванович, для уплаты долгов тестя продает часть Кучук ламбатского имения. Сделал он это зря - новый сосед возводит на границе усадеб каменную стену и долгое время регулярно устраивает скандалы с Гагариными. Начальник Гагарина Михаил Воронцов вскоре назначается губернатором в Тифлис, Александр Иванович с семьей следует за ним. Так уж случилось, что больше Мария Андреевна в Ламбате не бывала. Муж ее получил чин губернатора Кутаиси, Гагарины практически безвыездно жили на Кавказе. Здесь Александр Иванович познакомился со многими грузинскими аристократами, с некоторыми подружился. В 1849 году умерла Мария Андреевна. Гагарину в наследство достался Кучук-Ламбат и другие земли покойной жены. Четыре года он оставался одиноким, а затем женился на грузинской княжне Тассо - Анастасии Давидовны Орбелиани. Она уже не была
Анастасия Давидовна Орбелиани
молоденькой девочкой, Анастасии 27 лет, но она была хороша тихой мерцающей красотой, притягивала к себе изящной прелестью. Прожили они вместе совсем недолго, всего 4 года. В 1857г губернатор Кутаиси Александр Иванович Гагарин был убит сванетским князем Константином Дадешкилиани прямо в своем кабинете. Во время пустяковой, казалось бы, ссоры, Константин вдруг выхватил нож и со словами «Надоели вы мне со своими подачками, со своим царем!» вонзил его в сердце Гагарина. Убийцу приговорили к смертной казни, однако это мало успокоило безутешную Тассо. Несколько недель она ни с кем не разговаривала и не выходила из своей комнаты, а затем вдруг приняла решение - навсегда покинуть Кавказ, отнявший у нее любимого мужа, и ехать в те места, которые он так любил - в Кучук-Ламбат.
Княгиня Гагарина с тех пор никогда не покидала ламбатской усадьбы. Она пережила мужа
почти на пятьдесят лет и больше никогда не вышла замуж. Ей неловко было жить в доме, в котором Гагарин жил со своей первой женой, денег на новое большое здание не хватает, и Анастасия приказывает построить для себя совсем небольшой одноэтажный домик в парке. Кучук-ламбатский парк стал ее последней страстью, как и для большинства людей, живших здесь некоторое время. Она построила длинную лестницу, ведущую на набережную, обходные дорожки, чтобы местные жители не вытаптывали драгоценные насаждения, приказала заложить Александро-Невскую церковь, в которой завещала себя похоронить, когда придет время. В преклонном возрасте княгиня приглашает пожить к себе уже немолодую
Александро-Невская церковь
племянницу Елену Яковлевну Тархан-Моурави, та навсегда остается у тетушки, которая уже нуждается в помощи и уходе. В семидесятилетнем возрасте старуха вдруг затевает грандиозное строительство, которое длиться пять лет - с 1902 по 1907г. Для осуществления ее плана - постройки компактного элегантного дворца, приглашен модный и талантливый ялтинский архитектор Николай Краснов. Этот удивительный мастер, создавший Александро-Невскую церковь и Дворец бухарского эмира в Ялте, Юсуповский дворец и дивный Дюльбер в Кореизе, Царский ливадийский дворец и множество других сказочно красивых и удобных усадьб, требует отдельного рассказа, о нем я расскажу позже. Средствами помог зять Елены Яковлевны, промышленник. Для дворца используют самые дорогие иностранные материалы - черепицу из Германии, венецианские стекла без перекладин, итальянский мрамор, охровая плитка из Франции…
Княгиня не дожила до конца строительства. Она умерла в 1907г, когда закончили каменную кладку трехэтажного дворца. Облицовывали здание уже при Елене Моурави, которой Гагарина оставила все свое состояние (не очень, кстати, большое). Елена Яковлевна была последней хозяйкой усадьбы. В 1921 г Кучук-Ламбат национализировали, и Елене позволили доживать свой век в двух комнатках при дворце. Дожила она его в 1922г, подарив перед смертью дому отдыха богатую библиотеку Бороздиных-Гагариных со множеством редкостных книг. К несчастью, коллекция эта пропала во время Великой Отечественной войны. Зато остался дворец - симпатичный пряничный домик, в котором должна была жить юная сказочная принцесса, а не скорбные пожилые вдовы. Его вид сохранился практически неизменным; и не скажешь, что усадьбе сто лет - можно подумать, что у какого-нибудь олигарха вдруг завелся вкус (небывалый случай!) и он решил выстроить «трехэтажный дворец
Птичьи скалы
в стиле модерн с чертами романтизма и элементами древнегерманской готики». Причем строительство закончено пару лет назад. Вот перед этим дворцом я сейчас и стою, рассматривая герб Гагариных с надписью: «В древности сила!» над входом. Мечта зубопротезиста - мой навязчивый провожатый после долгих уговоров и убеждений, что дальше я могу, а главное хочу погулять одна, отправился тратить мои деньги, а я пошла бродить вокруг усадьбы.
Обошла домик вокруг. Все фасады у него разные, каждый симпатичный по-своему. Мне понравился тот, в котором видны входы в какие-то хозяйственные помещения - он полностью увит плюющем, что придает ему очень романтичный вид. Зашла я и внутрь.
Чайки-нахалки
Сохранилась красивая лестница и остатки лепнины. Роскошная люстра, похоже, более поздней работы. Все интерьеры за годы существования дворца были утеряны. Очень жаль. Сейчас в здании находится библиотека, биллиардная и администрация санатория. Парк действительно недурен, но, на мой взгляд, в нем нет ничего необыкновенного, мне больше понравился волшебный Карасан. Нашла я и Александро-Невскую дворовую церковь, она находится в двух шагах от дворца на холме. Прямо возле нее построили ресторан. Церковь крохотная, очень необычной архитектуры - тоже творение Краснова.
Обратно я решила возвращаться через набережную. Рассмотрела Птичьи скалы, птицы рассмотрели меня. Обратный путь в санаторий не показался мне таким длинным и трудным, как дорога на мыс Плака. Андрюшу покормить я успела.
Я решила не спускаться опять на набережную, а попытаться пройти к «Утесу» по верху, через парк. Вскоре я оказываюсь у проходной санатория. Спрашиваю охранника, можно ли этой
До "Утеса" - рукой подать
дорогой пройти к «Утесу». Возле будки крутится жалкое существо - полуоборванный алкаш, совсем молодой еще парень. Услышав мой вопрос, алкаш просиял и предложил проводить меня, обнажив при этом абсолютно голые десны (зубов у него во рту от силы штук восемь, да и те прячутся где-то далеко за щеками): «Мне как раф туда нувно!» Парень страшно худой, сутулый, грязный; все лицо покрыто ссадинами, в движениях характерная суетность рабов Зеленого Змия - несчастное создание.
Отправляемся в путь. Шаркая рядом со мной рваными шлепанцами, мой спутник без конца тараторит, не комплексуя по поводу своей специфической дикции (половину звуков он не выговаривает). «...А я подгатфа ("подраться"?) люблю! (Словно не видно по его зубам и лицу!). Мы тут
Вид на Кучук-Ламбат из Карасана. Старинная литография
фяфто дегёмся. Вот, недавно ф мувыками из Кагабаха подгалифь, мне вфью могду гавбили!» - сообщает он с некоторой даже гордостью. Я кошусь на него с опаской - дорога малолюдная, на некоторых участках мы остаемся с моим люмпеном совершенно одни. Жутковато немного. На всякий случай покрепче прижимаю к груди болтающийся на шее фотоаппарат. Он, не обращая внимания на мои манипуляции, продолжает меня развлекать: «А Вы тетку в фонтане видели? Ее мой дядька пгивёф, он водитель. Я ему даве её ггувить («грузить»?) помогал. Это фовфем недавно было, пагу лет навад, а экфкурфоводы тугифтам вгут, что она фтагинная, вгоде как ее фтавили, когда уфадьбу фтгоили. Дать бы по могде, фтобы не бгехали!». Парень, по всей видимости, немного слабоумный от рождения. Наконец, к моему облегчению, мы выходим к домику под красной крышей - бывшей усадьбе Гагариных. «А пятегку дадите? - с надеждой спрашивает мой провожатый, - я ве Ваф пговел...». Лезу в кошелек. К досаде моей, «пятерки» там не оказывается, самая мелкая купюра - десять гривен. Ладно уж, жаль дурачка, хоть и пропьет, скорее всего. После получения двойного тарифа пиободренный оборванец и не думает оставляь меня в покое: «А хотите, я Вам двогеф покаву?». Отказываюсь, однако навязчивый экскурсовод неотступно следуют за мной, гнусавя что-то мало разборчивое. Новый приятель раздражает меня все больше - мало, что он испортил мое восторженное впечатление после осмотра красот Карасана, теперь и здесь я не могу от него избавиться. Стараясь не обращать внимания на убогого, приступаю к осмотру.
Поселок Кучук-Ламбат («малый маяк») находится у основания мыса Плака. «Плака» - на греческом значит «платформа», «плоский камень», «плита». Есть еще один редко применяемый перевод: «пирог». Каменистый мыс, выложенный слоями пород, действительно напоминает кусок слоеного пирога. Это такой же лакколит, как и Аю-Даг и Кучук-Аю. На мысе никогда не делись фундаментальные раскопки, однако к ним давно пора приступить. Сама я не дошла до крайней оконечности мыса, однако читала, что практически вся его поверхность покрыта разрушенными фундаментами стен, почти сравнявшихся с землей. Сложены эти укрепления были из местного диабаза. Кое-где фрагменты кладки возвышаются до полуметра и хорошо заметны. Правда, мыс довольно густо порос лесом из можжевельников, сосен и кипарисов, и увидеть следы жизни можно по большей мере на полянах. Там же обнаруживается множество осколков керамики. Как пишет об этом месте А.В. Иванов в своей книге «Крепости и замки ЮБК»: «Местами в размывах почвы фрагментов керамики и кухонных остатков больше, чем собственно земли». Эх, если бы я не спешила на ужин!... В той же книге говорится, что есть сведения о найденных в 1970г при
Усадьба княгини Гагариной, ныне - корпус санатория "Утёс"
строительных работах остатках крепостных ворот где-то на перешейке между мысом и сушей. Автор пишет, что северо-западный склон мыса (обращенный к Партениту) был довольно густо застроен, здания располагались террасами. Обнаруживаемые материалы датируются 10-13 веком. Предполагают, что поселение существовало до 13 века, а затем было разрушено во время набега Батыевых орд. Возродился, скорее всего, только храм на вершине мыса, а новое поселение возникло уже западнее, ближе к Партениту. Оно и называлось Кучук-Ламбат, а
Купель 15 века, обнаруженная на территории усадьбы
ныне поселок носит другое имя - Кипарисное. Слово «Ламбат» - татарская интерпретация более старого греческого «Лампад», «Лампада» - фонарь или маяк. Еще древнегреческие историки упоминали о существовании в Тавриде поселения Лампад, возможно, это наш «фонарик» и есть. В старинных лоциях указывалось, что здесь расположена пригодная для мореплавания и швартовки кораблей бухта.
При строительстве оранжереи в имении Гагариных в конце 19 века были обнаружены грандиозные находки - капители двух античных колонн и высеченная из камня купель-крещальня, покрытая хитроумным орнаментом. Капители позднее были утеряны, а купель я видела в Алуштинском музее. Ее датируют 15 веком. Богатая вещь! Думаю, исследователей ожидает еще множество сюрпризов, связанных с древней историей этой местности, нас же интересуют времена менее отдаленные.
Научные исследования проводились толко под водой - акваархеологи обнаружили у подножия мыса следы двух кораблекрушений - 7 и 10 веков.
После победы в войне с турками Екатерина Вторая пожаловала земли возле мыса австрийскому принцу Шарлю Жозефу де Линю, фельдмаршалу, соратнику Потемкина. Тогда же императрицей были розданы подданным 350 десятин земли - 10% всей земли полуострова. Де Линь, по всей видимости, был большим оригиналом. Он задумал устроить здесь плантаторское хозяйство. Для этого он хотел наловить в окрестностях Лондона беглых «арапов» и привести их сюда. Возможно, воплотись в жизнь этот безумный прожект, моим сегодняшним провожатым был бы беззубый мулат, однако принцу-фантазеру организовать здесь рабовладельческую фазенду не дали, особенно хлопотал об этом российский посол в
Англии Воронцов-младший. В последствии де Линь потерял интерес к своим крымским землям и продал их обратно в казну. Следующим хозяином земель стал губернатор Тавриды с1807 по1816 г Михаил Михайлович Бороздин (1766-1838гг), один из первых жителей российского Крыма. Ему принадлежали имения в Алуште, Бушуе, Саблах, Джалмане и другие крымские земли. В начале 19 века Бороздин начал активно обустраивать ламбатское имение, выписав для его строительства крепостных их Курской губернии (потомки их живут в округе до сих пор). Был выстроен новый господский дом в стиле ампир. Андрей Михайлович - выпускник Гарварда, человек умнейший и образованнейший, получивший диплом врача. Вспоминали, что в Ламбате была огромная библиотека, он выписывал более десяти заграничных журналов, держал превосходного повара и богатейший подвал французских вин. В его имениях всегда было много гостей, среди них - иностранцев, преимущественно французов; Кучук Ламбат называли «будуаром всего Крыма». В 1825 году здесь побывал Александр Сергеевич Грибоедов, а в 1837 - Жуковский. Был Бороздин очень энергичным новатором и экспериментатором, ставил интересные хозяйственные опыты (к примеру - переселение 90 семейств своих крепостных из средней полосы России в окрестности своего имения Саблы), но, как говорили очевидцы: «практичностью он не отличался и едва не разорился на своих предприятиях". Андрей Бороздин одним из первых стал проводить успешные опыты по акклиматизации растений, вместе с садоводом Либо создал второй в Крыму после Никитского ботанический сад, где было собрано более 200 видов растений из Средиземноморья, Японии, Северной и Южной Америки. Посажены были виноградник, тутовая, оливковая, ореховая рощи. Либо умело использовал природный ландшафт, искусно вписав в него свои насаждения.
Кучук-Ламбат
Было у Бороздина две дочери - Екатерина и Мария (кузины Анны Раевской, будущей жены Николая Раевского-среднего - дочери брата Михаила, Андрея). То ли все девушки в округе Аю-Дага случайно вышли замуж за декабристов, то ли все женихи того времени были декабристами, промахнуться было не возможно, но мужья обеих барышень-Бороздиных были осуждены после декабрьских событий. Екатерина была замужем за Владимиром Лихаревым, отправленным в Сибирь, куда супруга за ним не последовала. У Марии же случилась история драматичная и почти криминальная. Она без благословения родителей в 1825г вышла замуж за Иосифа Поджио (брата Александра Поджио, с которым у графини Волконской в ссылке были интересные отношения). Родители были категорически против этого брака - Иосиф был
Иосиф Поджио
итальянец (отец его приехал в Россию из Пьемонта), католик, вдовец с четырьмя детьми на руках - его первая жена умерла, рожая четвертого ребенка. Мария проигнорировала родительский запрет, за что те перестали выделять ей деньги. Видимо, ее и Иосифа связывала настоящая любовь, не смотря на стеснение в средствах, семья жила очень счастливо, хоть и недолго; дети приняли мачеху, она относилась к ним как к родным. Когда заканчивался срок первой беременности Марии, Иосиф был заключен под стражу. Бороздины прекрасно знали, какая беда постигла Раевских из соседнего Гурзуфа - их юная дочь Мария бросила новорожденного сына и поехала за мужем в Сибирь; подобной судьбы своей дочери Бороздины не желали. Андрей Михайлович, в то время уже всесильный сенатор, написал личное письмо государю с просьбой заключить зятя в крепость. Почти восемь лет Иосиф Поджио провел в одиночной камере в Шлиссельбургской крепости. Мария Андреевна сбилась с ног, разыскивая мужа: оббивала пороги, писала прошения и запросы, но так и не знала, где он и какова его судьба. Все это
Все, что осталось от интерьеров
время дети Поджио оставались при ней. Наконец, Бороздин сказал дочери, что муж ее в «одиночке», он болен цингой, потерял все зубы и почти ослеп. В ближайшее время его ждет безумие или смерть, и только она, Мария, может его спасти. Для этого она должна подать на развод и выйти замуж вторично. Мария согласилась, а Поджио то час же отправили в ссылку, где его ждали брат и товарищи. Радость свидания с ними не отвлекла Иосифа от тоски по жене. Он долго не мог прийти в себя, узнав, что его любимая Мария стала женой князя Александра Ивановича Гагарина, адъютанта графа Воронцова.
В 1838г Андрей Бороздин умер в возрасте 73 лет, оставив своей семье большие долги, которые взялась оплатить Мария - папенька все-таки, хоть и жестокий. Бороздина по его завещанию похоронили на мысе Плака в родовой усыпальнице (сейчас от нее остались только следы, на месте погребений установлена беседка со столиком). Его имущество разделили между дочерьми (супруга покойного умерла намного раньше). Марии Андреевне Гагариной достались:
- 3 части дома в Симферополе;
- 48 душ дворовых;
- 2 господских каменных дома со службами в Кучук-Ламбате;
- земли, лес и сады в Кучук-Ламбате, Биюк-Ламбате и Алуште.
Биюк-Ламбат - в переводе «большой маяк» или «большой фонарь». Эти земли располагаются к востоку от мыса Плака, где расположено сейчас селение... «Малый Маяк».
В Биюк-Ламбате Мария получила только часть земель, а само имение полагалось ее сестре Екатерине. Мария Андреевна передала бразды правления ламбатским имением своему мужу, Александру Ивановичу. Александр Иванович, для уплаты долгов тестя продает часть Кучук ламбатского имения. Сделал он это зря - новый сосед возводит на границе усадеб каменную стену и долгое время регулярно устраивает скандалы с Гагариными. Начальник Гагарина Михаил Воронцов вскоре назначается губернатором в Тифлис, Александр Иванович с семьей следует за ним. Так уж случилось, что больше Мария Андреевна в Ламбате не бывала. Муж ее получил чин губернатора Кутаиси, Гагарины практически безвыездно жили на Кавказе. Здесь Александр Иванович познакомился со многими грузинскими аристократами, с некоторыми подружился. В 1849 году умерла Мария Андреевна. Гагарину в наследство достался Кучук-Ламбат и другие земли покойной жены. Четыре года он оставался одиноким, а затем женился на грузинской княжне Тассо - Анастасии Давидовны Орбелиани. Она уже не была
Анастасия Давидовна Орбелиани
молоденькой девочкой, Анастасии 27 лет, но она была хороша тихой мерцающей красотой, притягивала к себе изящной прелестью. Прожили они вместе совсем недолго, всего 4 года. В 1857г губернатор Кутаиси Александр Иванович Гагарин был убит сванетским князем Константином Дадешкилиани прямо в своем кабинете. Во время пустяковой, казалось бы, ссоры, Константин вдруг выхватил нож и со словами «Надоели вы мне со своими подачками, со своим царем!» вонзил его в сердце Гагарина. Убийцу приговорили к смертной казни, однако это мало успокоило безутешную Тассо. Несколько недель она ни с кем не разговаривала и не выходила из своей комнаты, а затем вдруг приняла решение - навсегда покинуть Кавказ, отнявший у нее любимого мужа, и ехать в те места, которые он так любил - в Кучук-Ламбат.
Княгиня Гагарина с тех пор никогда не покидала ламбатской усадьбы. Она пережила мужа
почти на пятьдесят лет и больше никогда не вышла замуж. Ей неловко было жить в доме, в котором Гагарин жил со своей первой женой, денег на новое большое здание не хватает, и Анастасия приказывает построить для себя совсем небольшой одноэтажный домик в парке. Кучук-ламбатский парк стал ее последней страстью, как и для большинства людей, живших здесь некоторое время. Она построила длинную лестницу, ведущую на набережную, обходные дорожки, чтобы местные жители не вытаптывали драгоценные насаждения, приказала заложить Александро-Невскую церковь, в которой завещала себя похоронить, когда придет время. В преклонном возрасте княгиня приглашает пожить к себе уже немолодую
Александро-Невская церковь
племянницу Елену Яковлевну Тархан-Моурави, та навсегда остается у тетушки, которая уже нуждается в помощи и уходе. В семидесятилетнем возрасте старуха вдруг затевает грандиозное строительство, которое длиться пять лет - с 1902 по 1907г. Для осуществления ее плана - постройки компактного элегантного дворца, приглашен модный и талантливый ялтинский архитектор Николай Краснов. Этот удивительный мастер, создавший Александро-Невскую церковь и Дворец бухарского эмира в Ялте, Юсуповский дворец и дивный Дюльбер в Кореизе, Царский ливадийский дворец и множество других сказочно красивых и удобных усадьб, требует отдельного рассказа, о нем я расскажу позже. Средствами помог зять Елены Яковлевны, промышленник. Для дворца используют самые дорогие иностранные материалы - черепицу из Германии, венецианские стекла без перекладин, итальянский мрамор, охровая плитка из Франции…
Княгиня не дожила до конца строительства. Она умерла в 1907г, когда закончили каменную кладку трехэтажного дворца. Облицовывали здание уже при Елене Моурави, которой Гагарина оставила все свое состояние (не очень, кстати, большое). Елена Яковлевна была последней хозяйкой усадьбы. В 1921 г Кучук-Ламбат национализировали, и Елене позволили доживать свой век в двух комнатках при дворце. Дожила она его в 1922г, подарив перед смертью дому отдыха богатую библиотеку Бороздиных-Гагариных со множеством редкостных книг. К несчастью, коллекция эта пропала во время Великой Отечественной войны. Зато остался дворец - симпатичный пряничный домик, в котором должна была жить юная сказочная принцесса, а не скорбные пожилые вдовы. Его вид сохранился практически неизменным; и не скажешь, что усадьбе сто лет - можно подумать, что у какого-нибудь олигарха вдруг завелся вкус (небывалый случай!) и он решил выстроить «трехэтажный дворец
Птичьи скалы
в стиле модерн с чертами романтизма и элементами древнегерманской готики». Причем строительство закончено пару лет назад. Вот перед этим дворцом я сейчас и стою, рассматривая герб Гагариных с надписью: «В древности сила!» над входом. Мечта зубопротезиста - мой навязчивый провожатый после долгих уговоров и убеждений, что дальше я могу, а главное хочу погулять одна, отправился тратить мои деньги, а я пошла бродить вокруг усадьбы.
Обошла домик вокруг. Все фасады у него разные, каждый симпатичный по-своему. Мне понравился тот, в котором видны входы в какие-то хозяйственные помещения - он полностью увит плюющем, что придает ему очень романтичный вид. Зашла я и внутрь.
Чайки-нахалки
Сохранилась красивая лестница и остатки лепнины. Роскошная люстра, похоже, более поздней работы. Все интерьеры за годы существования дворца были утеряны. Очень жаль. Сейчас в здании находится библиотека, биллиардная и администрация санатория. Парк действительно недурен, но, на мой взгляд, в нем нет ничего необыкновенного, мне больше понравился волшебный Карасан. Нашла я и Александро-Невскую дворовую церковь, она находится в двух шагах от дворца на холме. Прямо возле нее построили ресторан. Церковь крохотная, очень необычной архитектуры - тоже творение Краснова.
Обратно я решила возвращаться через набережную. Рассмотрела Птичьи скалы, птицы рассмотрели меня. Обратный путь в санаторий не показался мне таким длинным и трудным, как дорога на мыс Плака. Андрюшу покормить я успела.