Крымская эпопея. Раевские. Карасан (часть1)
Первые земли в предгорьях Аю-Дага потомки Раевского, боевого генерала, героя
Генерал Николай Николаевич Раевский
Супруга его, Софья Алексеевна
Бородино, получили от государства. За несколько лет семья докупила еще несколько соседних селений. Немало для процветания Партенита сделал сын славного генерала, тоже Николай Николаевич и внук, Михаил Николаевич. С бурным «наводнением» Крыма приезжими Партенит не стал местом общественным. Это была частная собственность семьи Раевских, пришлый народ здесь не жаловали, хотя само поместье процветало и развивалось. На самом деле, рядом находились два поместья - Партенит и Карасан. Связи поддерживались с соседями - князьями Гагариными из соседнего Кучук-Ламбата и с семьей академика Кеппена, садовода-профессионала, который проживал в имении Карабах. Николай-Николаевич Раевский-средний (странно, но его везде называют «младшим», а ведь у него был сын, тоже Николай Николаевич, и «младшим» логичнее назвать его) дружил и переписывался с тогдашним директором Никитского сада Гартвисом и директором ботанического сада в Петербурге Фишером.
Сами Раевские страстно увлекались садоводством и акклиматизаций растений. Именно им Партенит обязан своей бурной растительностью. Крымское побережье еще двести лет назад представляло собой довольно пустынную местность. Каменистые склоны гор были покрыты островками полувыжженой травы, одиночными
Парк военного санатория
акациями и редкими колючими кустарниками. Вы можете убедиться в этом, посмотрев на гравюры и литографии девятнадцатого века. Кипарисы, магнолии, сосны, оливковые рощи, туи и можжевельники, которыми мы можем любоваться сегодня и которые давно стали неотъемлемой частью прочно закрепившегося в нашем сознании праздничного образа ЮБК - все это привозное, культивированное. И Никитский ботанический сад, и парки большинства современных санаториев, и парки бывших усадьб аристократов и дворцов членов царской семьи создавались руками человека при содействии благословенного крымского климата. Такой парк есть и на территории военного санатория - один из красивейших и обширнейших на побережье.
Раевские разбили на обширных площадях сады, заложили виноградники, стали выращивать табак, делать вино, и немало - до 75 тысяч ведер в год! Первые насаждения в имениях Раевских делал профессиональный садовник Э.Ю. Либо под руководством самого хозяина, Николая Николаевича (среднего-младшего). Чуть позже появился первый питомник Раевских, где можно было приобрести саженцы декоративных и садовых растений. Питомник существует и сейчас - Опытное хозяйство Приморское, филиал Никитского ботанического сада.
Вообще, о семействе Раевских стоит сказать несколько отдельных слов. К стыду своему, что такое «подвиг Раевского» со времен изучения школьного курса истории я сама накрепко забыла. Приступая к написанию этих заметок, я порылась в Интернете и к изумлению своему обнаружила, что… подвига-то никакого не было! По легенде во время сражения под Салтановкой, что возле Могилева, предшествовавшего Бородинской битве, генерал, видя, что боевой дух солдат в ходе боя поколебался, якобы схватил двух своих сыновей - старшего шестнадцатилетнего Александра и младшего одиннадцатилетнего Николая, увлек их на батареи Наполеона с криком: «Вперёд, ребята; я и дети мои откроем вам путь к славе!». Этот жертвенный поступок настолько воодушевил солдат, что они отважно бросились в бой вслед за генералом и его сыновьями и выиграли бой. По некоторым свидетельствам сам Раевский недоумевал по этому поводу. Его сыновья действительно были при нем в войсках, старший учувствовал в сражении, но, конечно, не в арьергарде, а младший и вовсе находился в обозе. В беседе со своим адъютантом Батюшковым Николай Николаевич говорил: «Правда, я был впереди. Солдаты пятились, я ободрял их. Со мною были адъютанты, ординарцы. По левую сторону всех перебило и переранило, на мне остановилась картечь. Но детей моих не было в эту минуту. Младший сын сбирал в лесу ягоды (он был тогда сущий ребёнок, и пуля ему прострелила панталоны); вот и всё тут, весь анекдот сочинён в Петербурге. Твой приятель (Жуковский) воспел в стихах. Гравёры, журналисты, нувеллисты воспользовались удобным случаем, и я пожалован римлянином». Еще генерал обижался, что славят его не за истинные подвиги, коих было не мало, а за анекдот. Скорее всего, легенда
Подвиг Раевского
возникла из-за того, что сыновья Раевского все-таки находились во время войны в армии, хоть и были еще в сущности детьми. Еще судачили, что Александр Первый предлагал Раевскому графский титул, а тот отказался со словами: «Мне это не к чему, я - Раевский, и этим все сказано!». А Наполеон якобы сказал о Раевском: «Этот генерал сделан из того материала, из которого делают маршалов». Думаю, Николай Николаевич все же был человеком героическим: с чего бы это образ обычного дядьки оброс таким количеством приданий? Женат он, к слову, был на Софье Алексеевне Константиновой, дочери бывшего библиотекаря Екатерины Второй, внучке Ломоносова.
Одна из дочерей Раевского Мария восемнадцатилетней девушкой вышла замуж за графа Волконского, богатого немолодого аристократа. Вышла, повинуясь скорее воле родителей, чем по любви. Сергей
Мария Николаевна Волконская
Волконский был на 19 лет старше невесты. В молодости он слыл красавцем, но по описаниям современников на момент свадьбы уже «зубы носил накладные при одном натуральном переднем верхнем зубе». Венчались они в Киеве, на Печерске в старинной церкви Спаса на Берестове, а через год произошло восстание на Сенатской площади. Дальше - вы знаете. Волконская одна из первых (а вернее, вторая после Трубецкой) следует за мужем в Сибирь, а ей в
Сергей Григорьевич Волконский
спину несутся родительские проклятья. Подвиг тем более высокий, если верить слухам о том, что Мария мужа не любила - а как она могла любить совершенно незнакомого человека, с которым ей пришлось расстаться через три месяца после свадьбы из-за болезни?! Не смотря на это, она стойко делила с ним невзгоды, прожила с ним все годы ссылки и родила четверых детей. Она провела восемь месяцев при Благодатском руднике, потом три года - в Читинском остроге. В общей сложности Мария Николаевна прожила с мужем в Сибири 29 лет. Это было ужасное время. Особенно много лишений Волконская пережила поначалу. В 1828г умирает двухлетний первенец Марии Николенька, еще через год приходит весть о смерти отца, простившего дочь в конце жизни, а в 1830 не прожив и дня, умирает новорожденная дочь Софья. Братья и мать прерывают с ней отношения, последняя обвиняет Марию в смерти шестидесятилетнего отца. Раевский уже на смертном одре указывал на портрет дочери и говорил: «Вот единственная удивительная женщина, которую я знал!». Не смотря на лишения, Волконская не теряет присутствия духа. Современники вспоминают ее как «железную женщину» с твердым и не всегда приятным характером. Она, к примеру, однажды насмерть поссорилась со своей некогда
Парк военного санатория
лучшей подругой Трубецкой и не общалась с ней, пока Трубецкая не умерла, даже на похороны не явилась и на могилу никогда не ходила. Один из очевидцев, написавших воспоминание о декабристах в Сибири, встречал Марию Волконскую в Петровском остроге (сам он тогда был ребенком и жил в близлежащем поселке); он писал, что была она дамой довольно худой и высокой, смуглой, с плотно сжатыми губами. Держала себя строго и надменно, местные ребятишки ее побаивались и избегали. Уже в Петровском остроге она родила детей Михаила и Нелли, которые поддерживали ее в старости. В последствии Мария насильно выдала красавицу-дочь замуж за чиновника Молчанова, который со временем оказался растратчиком и попал под суд, а потом и вовсе сошел с ума и умер, оставив Нелли 22-летней вдовой с ребенком. Эта история ужасным образом отразилась Марии Николаевне. Она была полна горя и раскаяния, долго не находила себе
Сергей Волконский в преклонном возрасте
места и даже надолго слегла. Нелли опять вышла замуж, за графа Кочубея, и опять овдовела - граф умер от чахотки. Третий брак был более длительным, но изумил всех родственников - очередным избранником Нелли стал управляющий имением. Зато сын Марии Михаил сделал блестящую карьеру и женился… на внучке Бенкендорфа. С Сергеем Волконским Мария Николаевна ладила плохо, между ними росло напряжение - уж очень разными они были людьми (добавим, что к вставной челюсти у графа добавилась лысина и окладистая борода, со временем он превратился в благообразного старца). Сергей завел крестьянское хозяйство, демонстративно появляясь на людях в перепачканной одежде, с соломой, застрявшей в бороде и благоухая ароматами скотного двора.
Графиня Мария Николаевна Волконская
Марию, конечно, бесили эти либеральные чудачества супруга. В ссылке она познакомилась со многими интересными людьми. На фоне некоторых других декабристов Сергей Григорьевич Волконский казался высокообразованной Марии скучноватым и не умным, хотя он, несомненно, был добрый и приятный человек. Один из декабристов, Александр Поджио был очень одинок и несчстен - его молодая жена под давлением родителей подала на развод после отправки его в ссылку. Он очень подружился с Марий и проводил с ней много времени. Ходили сплетни, что у Волконской был роман с Поджио, и детей она родила от него. Верить в это очень не хочется, как и в то, что папенька Марии не водил ее братцев под вражеские пули
Александр Поджио
(может, все-таки поскромничал или адъютант наврал?). Однако от фактов не отвертеться: дружба и теплая привязанность между Марией и Поджио существовала до конца жизни. Поджио и умирать приехал в имение дочери Волконской Нелли, в Вороньки Черниговской губернии. Это случилось уже через два года после кончины самой Марии. Она умерла от болезни сердца в 1863г в возрасте 56 лет в тех же Вороньках. Поджио приехал проститься с ней перед смертью. Волконский пережил ее на два года.
Портрет Поджио в зрелом возрасте
В некотором роде Мария Николаевна была связана с Пушкиным, с его прибыванием в Крыму, но было это не в партенитском имении Раевских, а в гурзуфском. Именно здесь несколько недель прожил Пушкин. Путешествуя по Крыму в 1820г, Раевские (Николай Николаевич, его супруга, сын Николай и дочери Мария и Софья) встретили юного ссыльного поэта в Екатеринославле, где он больной и одинокий метался в горячке в околоточном лазарете. Раевские пожалели юношу и выхлопотали разрешение взять его с собой у генерала Инзова, под чьим
Пляжи Партенита. При Раевских народу здесь было поменьше...
надзором находился поэт. В августе все компания приехала в Крым, побывав по дороге в Пятигорске, где захватили с собой Александра Николаевича Раевского. С тех пор Пушкин был очень дружен с Николаем Раевским-средним, жил с ним в одной палатке во время пребывания на Кавказе, переписывался, посвятил ему поэму: «Кавказский пленник». Со старшим братом Александром Раевским он тоже дружил, но их отношения сложились уже в Одесский период Пушкина. Говорят, Александр Сергеевич поначалу просто обожал своего
Александр Раевский
тезку. Тот обладал глубоким умом, был человеком прекрасно образованным и остроумным, но циничным и надменным мизантропом со своеобразными взглядами на жизнь. Поэт, как считают, наделил его чертами Евгения Онегина, такой тип людей привлекал и интриговал его. Пушкин, как говорили литературоведы, «боготворил Раевского, тянулся к нему, доходил в своем увлечении до края, мучился им, потом ненавидел и, наконец, изжил в себе». Отношения с Александром Раевским поэт прервал резко и навсегда, узнав, что тот тайными интригами добился выдворения Пушкина из Одессы. Александр Раевский одно время подозревался в причастности к заговору декабристов, даже был арестован в Белой Церкви и заключен под стражу, но позже его отпустили. Он всячески препятствовал отъезду сестры в Сибирь и позже прервал с ней отношения. При всех этих нелицеприятных фактах Александр имел одну слабость - он безумно любил свою единственную дочь Александрину. Он поздно женился, и жена его Екатерина внезапно умерла совсем молодой. Всю свою энергию и нерастраченную любовь безутешный вдовец посвятил опеке над дочерью. Этот весьма противоречивый тип прожил нетипично долгую для Волконских жизнь - 73 года. Принято считать, что в Марию Николаевну Раевскую Пушкин был тайно влюблен. Ее изящную головку он неоднократно рисовал на полях своих рукописей и посвятил ей несколько стихов и даже поэм. Айвазовский, воодушевленный историей этой привязанности, потом даже написал картину «Пушкин и Мария Раевская на берегу моря». Александр Сергеевич с огромной теплотой вспоминал светлые дни юности, проведенные на черноморском побережье
Пушкин и Мария Раевская на берегу моря
среди добрых к нему людей. После смерти генерала Раевского Пушкин, всю жизнь с благодарностью помнивший его гостеприимство и «милую семью», лично выхлопотал для вдовы героя приличную пенсию. Скрепя сердце, он написал письмо Бенкендорфу, чьих друзьях отнюдь не числился. Письмо заканчивается словами: «Прибегая к Вашему превосходительству, я надеюсь судьбой вдовы героя 1812 года - великого человека, жизнь которого была столь блестяща, а кончина так печальна, - заинтересовать скорее воина, чем министра, и доброго, отзывчивого человека скорее, чем государственного мужа…». Царь и шеф жандармов снизошли и назначили вдове ежегодную солидную пенсию - 12 тысяч золотых рублей ежегодно.
У генерала Раевского было еще три дочери. Тихая и романтичная Елена никогда не выходила замуж, долго болела туберкулезом, проведя практически всю жизнь под опекой матери; их и похоронили рядом. Пушкина
Елена Николаевна Раевская
пленила бесплотная прелесть и этой сестры. Он вел с ней беседы о литературе, она учила ему английскому языку, поэт и ей посвятил несколько своих творений. И опять - головки на полях... (эх, Саня, шалопай ты эдакий!). Елена была средней сестрой Марии - ближе всех ей по возрасту, всегда оставалась ее другом и продолжала писать в ссылку, несмотря на запрет матери. Польский граф Гюстав Олизар (поэт и шафер Бальзака) сватался когда-то к юной Марии, а после ее замужества не оставил попыток породниться с Раевскими и сделал предложение Елене. Она отказала, понимая, что всегда будет лишь тенью сестры. Родители не захотели повторять прежних своих ошибок - ведь они выдали свою младшенькую Марию за нелюбимого, который оказался бунтовщиком, и навсегда исковеркали ей жизнь. Елену оставили в покое, и она провела остаток жизни в тишине и тайных мечтах, среди любимых книг, рядом с дорогой маменькой. Спасая Елену от болезни, вдова Раевского отбыла с ней в Италию. Поехала с ними и Софья, самая младшая дочь. Не смотря на крайне слабое здоровье, Елена протянула до 48 лет. Кстати, как и все Раевские она была дамой весьма образованной (еще бы - правнучка Ломоносова!) и даже переводила произведения Байрона и Вальтера Скотта на французский язык.
Похоже, Пушкин остался равнодушен только к одной из сестер Раевских - Софье. Ведь во время пребывания
Софья Николаевна Раевская
его в Крыму она была еще ребенком. Эта девушка была в свое время фрейлиной императорского двора, как и Екатерина; обладала тонкой прелестью черт, но осталась старой девой. Семья, тесно связанная с декабристами, не была особо популярна в свете, после смерти генерала-кормильца богатством Раевские похвастаться не могли, так что, видимо, женихи в очереди не стояли. Софья, как и Елена, была очень привязана к матери. Она отправилась вместе с ней и сестрой в Италию, гда в последствии и похоронила обеих. За Еленой она трогательно ухаживала до последнего дня. Вернувшись на Родину, Софья с жаром кинулась принимать участие в делах родственников. Она хлопотала, интересовалась, советовала, негодовала, опекала, за что и прозывалась «гувернанткой». Характер у нее, судя по письмам, был жесткий и непреклонный. Она предприняла утомительное долгое путешествие в Сибирь, чтобы навестить сестру. Говорят, они не сразу смогли узнать друг друга. Есть версия, что истинной причиной этой поездки была не тоска о сестре, а поиск примирения с нею. В переписке Софья довольно резко отозвалась о вольном поведении сестры в ссылке, слухи о котором дошли до Петербурга. Как могла повести себя Мария Николаевна после ссоры, мы уже знаем по примеру с Трубецкой. Встреча сестер состоялась, а о чем они во время нее беседовали, история умалчивает. Известно, что прохладными отношения между сестрами-строптивицами оставались до конца их дней. Но они все-таки были! А ведь могла Машенька и шашкой рубануть!
Старшая сестра, Екатерина Раевская, знойная красавица, вышла замуж за еще одного декабриста - Орлова. Михаил Федорович Орлов был внебрачным, но признанным сыном Федора Григорьевича Орлова. Герой войны
Екатерина Николаевна Раевская
1812г, он подписывал акт капитуляции французов с русской стороны. Орлов был причастен к заговору декабристов, но не относился к прямым зачинщикам. Год он провел в Петропавловской крепости, но потом был освобожден. Его не отправили в Сибирь, но шесть лет он с семьей находился под надзором в своем имении в Калуге. Естественно, супруга разделила его участь. Ею тоже был увлечен в свое время Пушкин. Он писал о Екатерине Раевской: "Признаюсь, одной мыслью этой женщины дорожу я более, чем мнениями всех журналов на свете, и всей нашей публики". Ее твердый профиль тоже украсил поля множества его страниц... Чертами Екатерины он наделил свою гордую Марину Мнишек. Хотя более всего освещается влюбленность Пушкина в самую знаменитую из всех сестер, Марию Волконскую, на самом деле ему больше всех нравилась Екатерина. Хотя, Мария Волконская когда-то очень правильно написала о поэте: «Его единственной настоящей любовью была его муза, он просто наделял ее чертами очень многих женщин». Екатерина Раевская-Орлова обладала хладнокровным нравом. О ней вспоминали, как о спокойной, добродеятельной, сдержанной женщине, исполненной собственного достоинства. Екатерина пережила всех своих братьев и сестер. Ей был отпущен долгий век - 88 лет.
Кстати, был связан с семьей Раевских и еще один декабрист - Давыдов, родной брат генерала Николая Раевского по матери. Похоже, декабрьский вихрь с Сенатской площади прошелся в свое время практически по всем благородным семьям.
Я рассказала вам только о первом поколении потомков генерала Раевского, да и то не обо всех, упустив младшего сына Николая (1801-1843гг), а ведь именно он был основным
Николай Николаевич Раевский (на самом деле - средний)
хозяином земель в Партенитской долине. А тем временем почти половина пути проделана, я уже дошла до телевышки на мысе Тепелер. Все это время дорога шла в гору, а теперь мне предстоит спускаться вниз, на длинную-предлинную набережную, тянущуюся вдоль пляжей нескольких нынешних санаторий и домов отдыха..
Вот такая дорожка...
Николай Николаевич был, по отзывам современников, фигурой весьма колоритной. Высокий, статный красавец, открытый и иногда резковатый, но, в то же время, чувствительный добряк. Отец характеризовал его в юности так: «Николай будет, может быть, легкомыслен, наделает много глупостей и ошибок; но он способен на порыв, на дружбу, на жертву, на великодушие. Часто одно слово искупает сто грехов».
На этом месте построят усадьбу
Ребенком Николай в составе гусарского полка прошел всю Отечественную войну до самого Парижа вместе с отцом и братом. В 1817 году произошла первая краткая встреча и знакомство Раевского-среднего с Пушкиным, тогда еще лицеистом, а с 1820 года они подружились на всю жизнь. Известно, что в Крыму товарищи
Мыс Плака
чуть ли не ежедневно совершали конные прогулки, так что, скорее всего, они спускались и в Партенитскую долину, и, возможно, даже доезжали до мыса Плака. Экскурсоводы, приводя группы в Карасан, уверяют туристов, что Пушкин бывал здесь, однако документальных свидетельств этого не обнаружено. Земли эти тогда принадлежали Бороздиным, самого Карасана тогда еще в помине не было. Теоретически гулять здесь с
Пушкин в Крыму, работа Айвазовского
другом Николаем Раевский поэт вполне мог, ведь до Гурзуфа рукой подать. Тем более, что в Кучук-Ламбате тогда гостили юные племянницы друзей и соседей Раевских - Мария и Екатерина Бороздины, молодые люди вполне могли навестить девиц. Их кузине Аннушке исполнился тогда, в 1820 году всего только годик. Не знал тогда Николай, что этот младенец в кружевах и бантиках - его будущая жена.
В 1826-1827 г Николай Николаевич Раевский-средний учавствовал в Персидской войне, возглавив Нижегородский полк. Тогда же он за доблесть получил орден святой Анны. В 1828 году началась новая война - Турецкая. Под руководством гениального фельдмаршала
Вид со смотровой площадки Карасана на Аю-Даг
Паскевича-Эриванского Раевский со своим полком участвует в победном штурме Карса и Ахальцыха. Именно в этот период Николая в Арзруме навещает Пушкин. Сам Паскевич-Эриванский предлагает место тогда уже прославленному поэту в своем шатре, однако тот предпочитает разделить более скромное жилье со своим другом. Тогда Николай Николаевич уже был в чине генерал-майора.
В 1829 году на семью свалилось сразу несколько несчастий. Брата Николая, Александра
Парк в имении Карасан
губернатор Одессы Воронцов выслал из города, предъявив ему несколько опасных политических обвинений. Истинная причина этого была проста - Александр был страстно и безнадежно влюблен в супругу Воронцова. Генералу Раевскому пришлось хлопотать за сына. В том же году, не вынеся множества несчастий, постигших его детей, генерал умер. Произошло это 16 сентября, а 19 сентября самого Николая обвинили в связях с декабристами, высланными на Кавказ, и заключили под стражу. Разбирательство длилось долгих два года, в результате Николаю пришлось сдать полк. Правда, в скором времени его оправдали, вернули награды и сделали командиром конно-егерьской дивизии, однако на его военной карьере уже был поставлен крест. В 1833г он вернулся в Петербург, хотя большую часть времени жил в Усть-Руднице при фарфоровой фабрике, которую создал когда-то его прадед Ломоносов. Николай не шутейно увлекся производством фарфоровой посуды, а его зять Орлов тем временем развлекался производством хрусталя в своем подмосковном имении Милятино.
В 1837г случилось несчастье - погиб друг-Пушкин.
Продолжение следует
Генерал Николай Николаевич Раевский
Супруга его, Софья Алексеевна
Бородино, получили от государства. За несколько лет семья докупила еще несколько соседних селений. Немало для процветания Партенита сделал сын славного генерала, тоже Николай Николаевич и внук, Михаил Николаевич. С бурным «наводнением» Крыма приезжими Партенит не стал местом общественным. Это была частная собственность семьи Раевских, пришлый народ здесь не жаловали, хотя само поместье процветало и развивалось. На самом деле, рядом находились два поместья - Партенит и Карасан. Связи поддерживались с соседями - князьями Гагариными из соседнего Кучук-Ламбата и с семьей академика Кеппена, садовода-профессионала, который проживал в имении Карабах. Николай-Николаевич Раевский-средний (странно, но его везде называют «младшим», а ведь у него был сын, тоже Николай Николаевич, и «младшим» логичнее назвать его) дружил и переписывался с тогдашним директором Никитского сада Гартвисом и директором ботанического сада в Петербурге Фишером.
Сами Раевские страстно увлекались садоводством и акклиматизаций растений. Именно им Партенит обязан своей бурной растительностью. Крымское побережье еще двести лет назад представляло собой довольно пустынную местность. Каменистые склоны гор были покрыты островками полувыжженой травы, одиночными
Парк военного санатория
акациями и редкими колючими кустарниками. Вы можете убедиться в этом, посмотрев на гравюры и литографии девятнадцатого века. Кипарисы, магнолии, сосны, оливковые рощи, туи и можжевельники, которыми мы можем любоваться сегодня и которые давно стали неотъемлемой частью прочно закрепившегося в нашем сознании праздничного образа ЮБК - все это привозное, культивированное. И Никитский ботанический сад, и парки большинства современных санаториев, и парки бывших усадьб аристократов и дворцов членов царской семьи создавались руками человека при содействии благословенного крымского климата. Такой парк есть и на территории военного санатория - один из красивейших и обширнейших на побережье.
Раевские разбили на обширных площадях сады, заложили виноградники, стали выращивать табак, делать вино, и немало - до 75 тысяч ведер в год! Первые насаждения в имениях Раевских делал профессиональный садовник Э.Ю. Либо под руководством самого хозяина, Николая Николаевича (среднего-младшего). Чуть позже появился первый питомник Раевских, где можно было приобрести саженцы декоративных и садовых растений. Питомник существует и сейчас - Опытное хозяйство Приморское, филиал Никитского ботанического сада.
Вообще, о семействе Раевских стоит сказать несколько отдельных слов. К стыду своему, что такое «подвиг Раевского» со времен изучения школьного курса истории я сама накрепко забыла. Приступая к написанию этих заметок, я порылась в Интернете и к изумлению своему обнаружила, что… подвига-то никакого не было! По легенде во время сражения под Салтановкой, что возле Могилева, предшествовавшего Бородинской битве, генерал, видя, что боевой дух солдат в ходе боя поколебался, якобы схватил двух своих сыновей - старшего шестнадцатилетнего Александра и младшего одиннадцатилетнего Николая, увлек их на батареи Наполеона с криком: «Вперёд, ребята; я и дети мои откроем вам путь к славе!». Этот жертвенный поступок настолько воодушевил солдат, что они отважно бросились в бой вслед за генералом и его сыновьями и выиграли бой. По некоторым свидетельствам сам Раевский недоумевал по этому поводу. Его сыновья действительно были при нем в войсках, старший учувствовал в сражении, но, конечно, не в арьергарде, а младший и вовсе находился в обозе. В беседе со своим адъютантом Батюшковым Николай Николаевич говорил: «Правда, я был впереди. Солдаты пятились, я ободрял их. Со мною были адъютанты, ординарцы. По левую сторону всех перебило и переранило, на мне остановилась картечь. Но детей моих не было в эту минуту. Младший сын сбирал в лесу ягоды (он был тогда сущий ребёнок, и пуля ему прострелила панталоны); вот и всё тут, весь анекдот сочинён в Петербурге. Твой приятель (Жуковский) воспел в стихах. Гравёры, журналисты, нувеллисты воспользовались удобным случаем, и я пожалован римлянином». Еще генерал обижался, что славят его не за истинные подвиги, коих было не мало, а за анекдот. Скорее всего, легенда
Подвиг Раевского
возникла из-за того, что сыновья Раевского все-таки находились во время войны в армии, хоть и были еще в сущности детьми. Еще судачили, что Александр Первый предлагал Раевскому графский титул, а тот отказался со словами: «Мне это не к чему, я - Раевский, и этим все сказано!». А Наполеон якобы сказал о Раевском: «Этот генерал сделан из того материала, из которого делают маршалов». Думаю, Николай Николаевич все же был человеком героическим: с чего бы это образ обычного дядьки оброс таким количеством приданий? Женат он, к слову, был на Софье Алексеевне Константиновой, дочери бывшего библиотекаря Екатерины Второй, внучке Ломоносова.
Одна из дочерей Раевского Мария восемнадцатилетней девушкой вышла замуж за графа Волконского, богатого немолодого аристократа. Вышла, повинуясь скорее воле родителей, чем по любви. Сергей
Мария Николаевна Волконская
Волконский был на 19 лет старше невесты. В молодости он слыл красавцем, но по описаниям современников на момент свадьбы уже «зубы носил накладные при одном натуральном переднем верхнем зубе». Венчались они в Киеве, на Печерске в старинной церкви Спаса на Берестове, а через год произошло восстание на Сенатской площади. Дальше - вы знаете. Волконская одна из первых (а вернее, вторая после Трубецкой) следует за мужем в Сибирь, а ей в
Сергей Григорьевич Волконский
спину несутся родительские проклятья. Подвиг тем более высокий, если верить слухам о том, что Мария мужа не любила - а как она могла любить совершенно незнакомого человека, с которым ей пришлось расстаться через три месяца после свадьбы из-за болезни?! Не смотря на это, она стойко делила с ним невзгоды, прожила с ним все годы ссылки и родила четверых детей. Она провела восемь месяцев при Благодатском руднике, потом три года - в Читинском остроге. В общей сложности Мария Николаевна прожила с мужем в Сибири 29 лет. Это было ужасное время. Особенно много лишений Волконская пережила поначалу. В 1828г умирает двухлетний первенец Марии Николенька, еще через год приходит весть о смерти отца, простившего дочь в конце жизни, а в 1830 не прожив и дня, умирает новорожденная дочь Софья. Братья и мать прерывают с ней отношения, последняя обвиняет Марию в смерти шестидесятилетнего отца. Раевский уже на смертном одре указывал на портрет дочери и говорил: «Вот единственная удивительная женщина, которую я знал!». Не смотря на лишения, Волконская не теряет присутствия духа. Современники вспоминают ее как «железную женщину» с твердым и не всегда приятным характером. Она, к примеру, однажды насмерть поссорилась со своей некогда
Парк военного санатория
лучшей подругой Трубецкой и не общалась с ней, пока Трубецкая не умерла, даже на похороны не явилась и на могилу никогда не ходила. Один из очевидцев, написавших воспоминание о декабристах в Сибири, встречал Марию Волконскую в Петровском остроге (сам он тогда был ребенком и жил в близлежащем поселке); он писал, что была она дамой довольно худой и высокой, смуглой, с плотно сжатыми губами. Держала себя строго и надменно, местные ребятишки ее побаивались и избегали. Уже в Петровском остроге она родила детей Михаила и Нелли, которые поддерживали ее в старости. В последствии Мария насильно выдала красавицу-дочь замуж за чиновника Молчанова, который со временем оказался растратчиком и попал под суд, а потом и вовсе сошел с ума и умер, оставив Нелли 22-летней вдовой с ребенком. Эта история ужасным образом отразилась Марии Николаевне. Она была полна горя и раскаяния, долго не находила себе
Сергей Волконский в преклонном возрасте
места и даже надолго слегла. Нелли опять вышла замуж, за графа Кочубея, и опять овдовела - граф умер от чахотки. Третий брак был более длительным, но изумил всех родственников - очередным избранником Нелли стал управляющий имением. Зато сын Марии Михаил сделал блестящую карьеру и женился… на внучке Бенкендорфа. С Сергеем Волконским Мария Николаевна ладила плохо, между ними росло напряжение - уж очень разными они были людьми (добавим, что к вставной челюсти у графа добавилась лысина и окладистая борода, со временем он превратился в благообразного старца). Сергей завел крестьянское хозяйство, демонстративно появляясь на людях в перепачканной одежде, с соломой, застрявшей в бороде и благоухая ароматами скотного двора.
Графиня Мария Николаевна Волконская
Марию, конечно, бесили эти либеральные чудачества супруга. В ссылке она познакомилась со многими интересными людьми. На фоне некоторых других декабристов Сергей Григорьевич Волконский казался высокообразованной Марии скучноватым и не умным, хотя он, несомненно, был добрый и приятный человек. Один из декабристов, Александр Поджио был очень одинок и несчстен - его молодая жена под давлением родителей подала на развод после отправки его в ссылку. Он очень подружился с Марий и проводил с ней много времени. Ходили сплетни, что у Волконской был роман с Поджио, и детей она родила от него. Верить в это очень не хочется, как и в то, что папенька Марии не водил ее братцев под вражеские пули
Александр Поджио
(может, все-таки поскромничал или адъютант наврал?). Однако от фактов не отвертеться: дружба и теплая привязанность между Марией и Поджио существовала до конца жизни. Поджио и умирать приехал в имение дочери Волконской Нелли, в Вороньки Черниговской губернии. Это случилось уже через два года после кончины самой Марии. Она умерла от болезни сердца в 1863г в возрасте 56 лет в тех же Вороньках. Поджио приехал проститься с ней перед смертью. Волконский пережил ее на два года.
Портрет Поджио в зрелом возрасте
В некотором роде Мария Николаевна была связана с Пушкиным, с его прибыванием в Крыму, но было это не в партенитском имении Раевских, а в гурзуфском. Именно здесь несколько недель прожил Пушкин. Путешествуя по Крыму в 1820г, Раевские (Николай Николаевич, его супруга, сын Николай и дочери Мария и Софья) встретили юного ссыльного поэта в Екатеринославле, где он больной и одинокий метался в горячке в околоточном лазарете. Раевские пожалели юношу и выхлопотали разрешение взять его с собой у генерала Инзова, под чьим
Пляжи Партенита. При Раевских народу здесь было поменьше...
надзором находился поэт. В августе все компания приехала в Крым, побывав по дороге в Пятигорске, где захватили с собой Александра Николаевича Раевского. С тех пор Пушкин был очень дружен с Николаем Раевским-средним, жил с ним в одной палатке во время пребывания на Кавказе, переписывался, посвятил ему поэму: «Кавказский пленник». Со старшим братом Александром Раевским он тоже дружил, но их отношения сложились уже в Одесский период Пушкина. Говорят, Александр Сергеевич поначалу просто обожал своего
Александр Раевский
тезку. Тот обладал глубоким умом, был человеком прекрасно образованным и остроумным, но циничным и надменным мизантропом со своеобразными взглядами на жизнь. Поэт, как считают, наделил его чертами Евгения Онегина, такой тип людей привлекал и интриговал его. Пушкин, как говорили литературоведы, «боготворил Раевского, тянулся к нему, доходил в своем увлечении до края, мучился им, потом ненавидел и, наконец, изжил в себе». Отношения с Александром Раевским поэт прервал резко и навсегда, узнав, что тот тайными интригами добился выдворения Пушкина из Одессы. Александр Раевский одно время подозревался в причастности к заговору декабристов, даже был арестован в Белой Церкви и заключен под стражу, но позже его отпустили. Он всячески препятствовал отъезду сестры в Сибирь и позже прервал с ней отношения. При всех этих нелицеприятных фактах Александр имел одну слабость - он безумно любил свою единственную дочь Александрину. Он поздно женился, и жена его Екатерина внезапно умерла совсем молодой. Всю свою энергию и нерастраченную любовь безутешный вдовец посвятил опеке над дочерью. Этот весьма противоречивый тип прожил нетипично долгую для Волконских жизнь - 73 года. Принято считать, что в Марию Николаевну Раевскую Пушкин был тайно влюблен. Ее изящную головку он неоднократно рисовал на полях своих рукописей и посвятил ей несколько стихов и даже поэм. Айвазовский, воодушевленный историей этой привязанности, потом даже написал картину «Пушкин и Мария Раевская на берегу моря». Александр Сергеевич с огромной теплотой вспоминал светлые дни юности, проведенные на черноморском побережье
Пушкин и Мария Раевская на берегу моря
среди добрых к нему людей. После смерти генерала Раевского Пушкин, всю жизнь с благодарностью помнивший его гостеприимство и «милую семью», лично выхлопотал для вдовы героя приличную пенсию. Скрепя сердце, он написал письмо Бенкендорфу, чьих друзьях отнюдь не числился. Письмо заканчивается словами: «Прибегая к Вашему превосходительству, я надеюсь судьбой вдовы героя 1812 года - великого человека, жизнь которого была столь блестяща, а кончина так печальна, - заинтересовать скорее воина, чем министра, и доброго, отзывчивого человека скорее, чем государственного мужа…». Царь и шеф жандармов снизошли и назначили вдове ежегодную солидную пенсию - 12 тысяч золотых рублей ежегодно.
У генерала Раевского было еще три дочери. Тихая и романтичная Елена никогда не выходила замуж, долго болела туберкулезом, проведя практически всю жизнь под опекой матери; их и похоронили рядом. Пушкина
Елена Николаевна Раевская
пленила бесплотная прелесть и этой сестры. Он вел с ней беседы о литературе, она учила ему английскому языку, поэт и ей посвятил несколько своих творений. И опять - головки на полях... (эх, Саня, шалопай ты эдакий!). Елена была средней сестрой Марии - ближе всех ей по возрасту, всегда оставалась ее другом и продолжала писать в ссылку, несмотря на запрет матери. Польский граф Гюстав Олизар (поэт и шафер Бальзака) сватался когда-то к юной Марии, а после ее замужества не оставил попыток породниться с Раевскими и сделал предложение Елене. Она отказала, понимая, что всегда будет лишь тенью сестры. Родители не захотели повторять прежних своих ошибок - ведь они выдали свою младшенькую Марию за нелюбимого, который оказался бунтовщиком, и навсегда исковеркали ей жизнь. Елену оставили в покое, и она провела остаток жизни в тишине и тайных мечтах, среди любимых книг, рядом с дорогой маменькой. Спасая Елену от болезни, вдова Раевского отбыла с ней в Италию. Поехала с ними и Софья, самая младшая дочь. Не смотря на крайне слабое здоровье, Елена протянула до 48 лет. Кстати, как и все Раевские она была дамой весьма образованной (еще бы - правнучка Ломоносова!) и даже переводила произведения Байрона и Вальтера Скотта на французский язык.
Похоже, Пушкин остался равнодушен только к одной из сестер Раевских - Софье. Ведь во время пребывания
Софья Николаевна Раевская
его в Крыму она была еще ребенком. Эта девушка была в свое время фрейлиной императорского двора, как и Екатерина; обладала тонкой прелестью черт, но осталась старой девой. Семья, тесно связанная с декабристами, не была особо популярна в свете, после смерти генерала-кормильца богатством Раевские похвастаться не могли, так что, видимо, женихи в очереди не стояли. Софья, как и Елена, была очень привязана к матери. Она отправилась вместе с ней и сестрой в Италию, гда в последствии и похоронила обеих. За Еленой она трогательно ухаживала до последнего дня. Вернувшись на Родину, Софья с жаром кинулась принимать участие в делах родственников. Она хлопотала, интересовалась, советовала, негодовала, опекала, за что и прозывалась «гувернанткой». Характер у нее, судя по письмам, был жесткий и непреклонный. Она предприняла утомительное долгое путешествие в Сибирь, чтобы навестить сестру. Говорят, они не сразу смогли узнать друг друга. Есть версия, что истинной причиной этой поездки была не тоска о сестре, а поиск примирения с нею. В переписке Софья довольно резко отозвалась о вольном поведении сестры в ссылке, слухи о котором дошли до Петербурга. Как могла повести себя Мария Николаевна после ссоры, мы уже знаем по примеру с Трубецкой. Встреча сестер состоялась, а о чем они во время нее беседовали, история умалчивает. Известно, что прохладными отношения между сестрами-строптивицами оставались до конца их дней. Но они все-таки были! А ведь могла Машенька и шашкой рубануть!
Старшая сестра, Екатерина Раевская, знойная красавица, вышла замуж за еще одного декабриста - Орлова. Михаил Федорович Орлов был внебрачным, но признанным сыном Федора Григорьевича Орлова. Герой войны
Екатерина Николаевна Раевская
1812г, он подписывал акт капитуляции французов с русской стороны. Орлов был причастен к заговору декабристов, но не относился к прямым зачинщикам. Год он провел в Петропавловской крепости, но потом был освобожден. Его не отправили в Сибирь, но шесть лет он с семьей находился под надзором в своем имении в Калуге. Естественно, супруга разделила его участь. Ею тоже был увлечен в свое время Пушкин. Он писал о Екатерине Раевской: "Признаюсь, одной мыслью этой женщины дорожу я более, чем мнениями всех журналов на свете, и всей нашей публики". Ее твердый профиль тоже украсил поля множества его страниц... Чертами Екатерины он наделил свою гордую Марину Мнишек. Хотя более всего освещается влюбленность Пушкина в самую знаменитую из всех сестер, Марию Волконскую, на самом деле ему больше всех нравилась Екатерина. Хотя, Мария Волконская когда-то очень правильно написала о поэте: «Его единственной настоящей любовью была его муза, он просто наделял ее чертами очень многих женщин». Екатерина Раевская-Орлова обладала хладнокровным нравом. О ней вспоминали, как о спокойной, добродеятельной, сдержанной женщине, исполненной собственного достоинства. Екатерина пережила всех своих братьев и сестер. Ей был отпущен долгий век - 88 лет.
Кстати, был связан с семьей Раевских и еще один декабрист - Давыдов, родной брат генерала Николая Раевского по матери. Похоже, декабрьский вихрь с Сенатской площади прошелся в свое время практически по всем благородным семьям.
Я рассказала вам только о первом поколении потомков генерала Раевского, да и то не обо всех, упустив младшего сына Николая (1801-1843гг), а ведь именно он был основным
Николай Николаевич Раевский (на самом деле - средний)
хозяином земель в Партенитской долине. А тем временем почти половина пути проделана, я уже дошла до телевышки на мысе Тепелер. Все это время дорога шла в гору, а теперь мне предстоит спускаться вниз, на длинную-предлинную набережную, тянущуюся вдоль пляжей нескольких нынешних санаторий и домов отдыха..
Вот такая дорожка...
Николай Николаевич был, по отзывам современников, фигурой весьма колоритной. Высокий, статный красавец, открытый и иногда резковатый, но, в то же время, чувствительный добряк. Отец характеризовал его в юности так: «Николай будет, может быть, легкомыслен, наделает много глупостей и ошибок; но он способен на порыв, на дружбу, на жертву, на великодушие. Часто одно слово искупает сто грехов».
На этом месте построят усадьбу
Ребенком Николай в составе гусарского полка прошел всю Отечественную войну до самого Парижа вместе с отцом и братом. В 1817 году произошла первая краткая встреча и знакомство Раевского-среднего с Пушкиным, тогда еще лицеистом, а с 1820 года они подружились на всю жизнь. Известно, что в Крыму товарищи
Мыс Плака
чуть ли не ежедневно совершали конные прогулки, так что, скорее всего, они спускались и в Партенитскую долину, и, возможно, даже доезжали до мыса Плака. Экскурсоводы, приводя группы в Карасан, уверяют туристов, что Пушкин бывал здесь, однако документальных свидетельств этого не обнаружено. Земли эти тогда принадлежали Бороздиным, самого Карасана тогда еще в помине не было. Теоретически гулять здесь с
Пушкин в Крыму, работа Айвазовского
другом Николаем Раевский поэт вполне мог, ведь до Гурзуфа рукой подать. Тем более, что в Кучук-Ламбате тогда гостили юные племянницы друзей и соседей Раевских - Мария и Екатерина Бороздины, молодые люди вполне могли навестить девиц. Их кузине Аннушке исполнился тогда, в 1820 году всего только годик. Не знал тогда Николай, что этот младенец в кружевах и бантиках - его будущая жена.
В 1826-1827 г Николай Николаевич Раевский-средний учавствовал в Персидской войне, возглавив Нижегородский полк. Тогда же он за доблесть получил орден святой Анны. В 1828 году началась новая война - Турецкая. Под руководством гениального фельдмаршала
Вид со смотровой площадки Карасана на Аю-Даг
Паскевича-Эриванского Раевский со своим полком участвует в победном штурме Карса и Ахальцыха. Именно в этот период Николая в Арзруме навещает Пушкин. Сам Паскевич-Эриванский предлагает место тогда уже прославленному поэту в своем шатре, однако тот предпочитает разделить более скромное жилье со своим другом. Тогда Николай Николаевич уже был в чине генерал-майора.
В 1829 году на семью свалилось сразу несколько несчастий. Брата Николая, Александра
Парк в имении Карасан
губернатор Одессы Воронцов выслал из города, предъявив ему несколько опасных политических обвинений. Истинная причина этого была проста - Александр был страстно и безнадежно влюблен в супругу Воронцова. Генералу Раевскому пришлось хлопотать за сына. В том же году, не вынеся множества несчастий, постигших его детей, генерал умер. Произошло это 16 сентября, а 19 сентября самого Николая обвинили в связях с декабристами, высланными на Кавказ, и заключили под стражу. Разбирательство длилось долгих два года, в результате Николаю пришлось сдать полк. Правда, в скором времени его оправдали, вернули награды и сделали командиром конно-егерьской дивизии, однако на его военной карьере уже был поставлен крест. В 1833г он вернулся в Петербург, хотя большую часть времени жил в Усть-Руднице при фарфоровой фабрике, которую создал когда-то его прадед Ломоносов. Николай не шутейно увлекся производством фарфоровой посуды, а его зять Орлов тем временем развлекался производством хрусталя в своем подмосковном имении Милятино.
В 1837г случилось несчастье - погиб друг-Пушкин.
Продолжение следует