Либо кино, либо нейроны. Голем-интеллект, вкус персика и "пиксельно-смысловой дуализм"
[Жизнь сознания vs. нейронаука] [Феноменология сознания vs. теория о сознании] [Трансцендентальная феноменология vs. аналитическая философия] [Квалиа и "трудная проблема сознания"]
[Мамардашвили] [Гуссерль] [Чалмерс] [Нагель] [Мински] [Уилбер] [Мэнсфилд]
[Две «истины»] [Опыт/повседневность/жизнь/реальность и научный метод]
*** Это заготовка для будущей возможной статьи. Другая заготовка для нее же - заметка Во что верит Докинз? Невозможно "прийти с работы", или О профессиональной деформации сознания. Набросок, представленный ниже - это, скажем так, попытка сделать из имеющихся полутора серьезных мыслей хотя бы две полные. Но такова сама природа обсуждаемой темы: здесь ты вынужден кружить вокруг да около одного-единственного, чрезвычайно простого, но потому и трудносхватываемого феномена. Всё ближайшее и "самоочевидное" - оно же для нас обычно и самое тонкое, поэтому с трудом поддается анализу, артикуляции и дифференциации в языке.***
«...в объяснении образований сознания понятие нейронов является лишним, лишней сущностью, поскольку, в принципе, ни в какой вообразимой культуре, ни в каком вообразимом сознательном существе эти процессы, вызывающие, как мы знаем (я слово "знание" подчеркиваю), активность сознания, не могут стать элементом сознательного опыта. Мы отгорожены как раз от того, что физически обусловливает наше сознание, отгорожены экраном самого этого сознания,... скрывающим в себе преобразования, лишь на утопленной базе которых открываются видимые очертания, краски и т.п. предметов и их горизонт видения. Вот если, придерживаясь феноменологического ограничения, реконструировать эти преобразования...»
(М.К. Мамардашвили).
1.1. Устранение жизни сознания в нейронауке.
Ниже мы увидим, насколько же радикально иначе подходят к этой проблеме современная нейронаука, когнитивистика и академическая философия сознания (большая ее часть, в основном тяготеющая к концепции натурализации сознания (т.е. фактически к элиминации, устранению самого сознания) в парадигме аналитической философии). Мы увидим, что нейронаучный интерес к жизни сознания (1) заканчивается ровно в том пункте (в тот «момент»), в котором как раз только и начинается интерес чисто феноменологический (парадигма трансцендентальной феноменологии). И «эти двое никогда не встретятся».
Итак, цитата о «глобальном проекте поиска нейронного коррелята сознания».
«…в какой момент физиологический процесс зрения, в котором задействована нейронная активность в различных областях нашей головы (нервные рецепторы в сетчатке глаз, нейронная активность в различных структурах и долях мозга), переходит в своего рода субъективное чувство (внезапно возникающий эффект), что я вообще что-то вижу? …указанный вопрос… затрагивает саму суть философской проблемы сознания: почему и в какой момент физиологические процессы в мозге приводят к возникновению субъективных переживаний» (Д. Н. Разеев. Тезис феноменального реализма в контексте современных исследований… // Мысль (Журнал Петербургского философского общества. Вып. 18) - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2015. СС. 162-63).
Дальше в статье рассказывается об одной из сегодняшних гипотез, которая пытается реконструировать механизм мгновенного превращения сырых нейрофизиологических процессов в чисто смысловые гештальты. (Между делом отметим, что это только одна из современных моделей, - есть и другие, которые тот же процесс объясняют другими механизмами. Все они друг с другом конкурируют и друг с другом не согласуются).
Речь о FFS-механизме - о мгновенной упреждающей проекции (fast feedforward sweep), благодаря которой сырая визуальная информация перебрасывается из одной области мозга в другую; сама операция занимает всего 100 мс (т.е. безусловно «нечеловекоразмерную» единицу времени). В результате работы этого механизма «у нас появляется возможность определять некоторые черты фигур на картинке (цвет, форму, ориентацию, изменение и др.), причем речь идет не только о базовых геометрических очертаниях, но и о различиях довольно высокого порядка (одушевленное/неодушевленное, человеческое лицо и др.)» (там же).
1.2. «Пиксельно-смысловой дуализм» (описание без формулировки).
«Если субъективный характер опыта возможно понять с единственной точки зрения,
тогда любой сдвиг в сторону большей объективности...
не приближает нас к действительной природе данного феномена,
а, напротив, удаляет от нее»
(Томас Нагель. Каково это - быть летучей мышью?)
А теперь вдумаемся… Представим себе, что мы смотрим фильм на мониторе своего компьютера. Там что-то происходит: отношения между персонажами, какие-то их жизненные коллизии, конфликты, эмоции, переживания, те или иные life stories со своими внутренними сюжетами и т.д. и т.п.
И тут вдруг кто-то подходит и говорит: «Знаешь, а ведь все, что ты сейчас видишь - это чистая иллюзия. Потому что единственное, что во всем этом по-настоящему реально - это динамические конфигурации пикселей, из которых только и состоит изображение на мониторе. Ведь здесь только их можно четко зафиксировать и измерить, поскольку они конкретны и материальны. И значит, истина и реальность того, что сейчас разворачивается перед твоими глазами, находится вне самого этого чисто смыслового поля (сюжеты со своими темами и мотивами; их смысловые паззлы/гештальты/конфигурации; истории как семантические структуры, где персонажи - элементы структуры, а их взаимоотношения - структурные связи), - она находится в пикселях. И чтобы что-то понять об этом фильме, ты должен изучать именно динамику пикселей во всей их материальной конкретике.
Только она-то в подлинном смысле и реальна, поскольку объективна. А то, что ты видишь на экране (а также твои размышления и переживания по поводу увиденного) - это тебе только кажется. Это смысловое поле как бы не совсем есть, до статуса реальности оно не дотягивает, ведь оно субъективно, то есть недостоверно. Кроме того, ты никогда не сможешь передать это свое видение другим, - тем, кто не смотрит сейчас на экран вместе с тобой, а значит, этот твой смысловой континуум сознания еще и недоказуем.
Так что вовсе не это сейчас тут происходит у тебя на мониторе. А вот то, что на самом деле происходит - материальная игра пикселей - это все могут увидеть и понять одинаково, это интерсубъективно, измеряемо и проверяемо, т.е. соответствует принципу воспроизводимости»…
Можно провести и другую аналогию. Она будет понятна тем, кому когда-либо доводилось «залезать под кожу» музыкальному файлу (скажем, в формате MP3), т.е. попросту открывать его в текстовом редакторе. Читатель может проделать эту нехитрую операцию прямо сейчас и увидит текстовый файл: диннющая цепочка символов, чем-то похожая на генетический код. А потом может прослушать тот же файл в плеере и решить, что из этих двух следует считать реальной музыкой (считать таковой одновременно и то, и другое невозможно по определению).
Словом «сознание» нейронаука называет именно эту «динамику пикселей» (где вместо пикселей - нейроны) и именно такие «текстовые файлы», - и ничего другого то слово для нее не означает. Иначе говоря, феноменология пытается «слушать музыку», тогда как нейронаука и аналитическая философия «читают файл» (неявно предполагая при этом, что тем самым они его еще и слушают или во всяком случае создают себе адекватное представление о том, как он звучит)...
Давайте сравним жизнь сознания в двух очень разных ее ипостасях: (а) как она на самом деле протекает у нас в голове и душе ("поток сознания", "поток переживаний", а также их теоретическое и художественное осмысление и описание У. Джеймсом, Гуссерлем, Прустом, Джойсом, Фолкнером, Беккетом, Сашей Соколовым и др.) и (б) как она реконструируется нейронаукой.
Ученый скажет, что вся ваша душевная жизнь - это только конфигурации нейронов, а то, что вы видите на своем внутреннем «мониторе души/сознания» - это расплывчато, неопределенно, нечетко, субъективно и недоказуемо. Главное же, что это только вторичный эффект/эпифеномен, некое испарение, собственной субстанции и бытия не имеющее. Реальность вашего сознательного процесса - это нейронная активность мозга. Твердая и объективная реальность.
Но дело в том, что мы, как человеческие существа (включая сюда и нейрофизиолога!) уже с самого начала под сознательными процессами понимаем вовсе не динамику нейронов. Своим сознанием мы называем совсем не это. (Тут, как и в следующем абзаце, я практически цитирую Мамардашвили).
То, что мы знаем о своих сознательных процессах изнутри (т.е. в чем они заключаются, как выглядят), вообще стоит не в том же ряду, что активность мозга, увиденная сама по себе. Это радикально другое измерение опыта по отношению к той материальной динамике. Мы, как живые люди, в принципе не это называем мыслью, переживаением, эмоцией и т.д. Всё, что я могу знать о жизни сознания, я уже знаю из своего непосредственного опыта (т.е., собственно, испытывания, испытания) сознания. Из до- и вне-научного, до-концептуального опыта.
Более того: всё, что мне впоследствии сможет об этом сообщить нейрофизиолог, вообще (2) никак не суммируется с тем моим знанием, никак с ним не монтируется, не проникает в него и с его составом не смешивается. Это всё будет уже изначально о чем-то другом...
[И мне кажется поистине удивительным, что о таком вообще нужно как-то специально говорить, - как если бы это не было чем-то самоочевидным. Но в том-то и дело, что сегодня это приходится отдельно проговаривать, поскольку в культурной атмосфере, пропитанной сциентистским мировоззрением, эти банальности уже не всегда воспринимаются как банальности [1], - а иногда уже даже чуть ли не как чудачество].
1.3. Гештальт-принцип исключения: либо реальная семантика, либо ее материальное обеспечение, - но никогда не одновременно. Нейронаука генерирует собственный предмет.
«...если мы считаем, что физическая теория разума призвана объяснить
субъективную природу опыта,
нам следует признать, что ни одна из существующих сегодня теорий не дает даже
намека на то, как это могло бы выглядеть. Эта проблема уникальна»
(Томас Нагель. Каково это - быть летучей мышью?)
«Я совершенно серьезно полагаю: объективной науки о духе,
объективного учения о душе - объективного в том смысле, что оно считает
души и сообщества личностей существующими внутри
пространственно-временных форм, - никогда не было и никогда не будет»
(Эдмунд Гуссерль. Кризис европейского человечества и философия)
...Итак, знание нейрофизиолога - это о чем-то другом. О чем же другом? Чем отличается понятие "сознание" в науке от реального (то есть субъективного) опыта сознания?
Научное исследование не пытается описывать процессы переживаний как-они-есть, в том виде, в котором они и происходят, т.е. в том единственном виде, в котором они только и существуют. Вместо этого оно еще на нулевом пред-шаге отвлекается от этого измерения реальности и затем пытается его ре-конструировать. А что значит "реконструировать"? Это значит: не удерживая сам процесс перед глазами, пытаться вслепую объяснить его исходя из тех физиологических механизмов, которые в нем самом не содержатся, а как бы управляют им за его спиной. Тем самым исследователь хочет вос-произвести те процессы как бы во второй раз, но уже на своих (рационально сконструированных) основаниях, то есть - на материале, который по отношению к непосредственному переживанию является внешним и на языке, который для самого переживания является чуждым.
Одним словом, ученый-специалист пытается искусственно смоделировать во второй раз то, что уже произошло в живой реальности, причем произошло само собой, автономно, на своих собственных (никем не сконструированных) основаниях.
Но вся штука в том, что (3) «на выходе» он уже никогда не получает того самого процесса, который вроде бы как раз и собирался реконструировать и объяснить. Ведь что-то понять он собирался именно про тот наш первичный поток сознания, а не про что-то другое. Уверен, с этим последним тезисом он и сам не стал бы спорить, ведь - как по умолчанию считается - предметом науки является сама реальность. В частности, предметом науки о сознании является, очевидно, само сознание...
Но здесь все выглядит так, что научное исследование с самого начала вроде бы генерирует свой собственный предмет. Который принципиально отличается от того исходного. И отличается не в том смысле, что модель, дескать, и должна отличаться от сырого процесса во всей его конкретике. Здесь все куда как серьезнее: тут моделируется вообще не тот процесс, который заявляется [2].
[Для сравнения - два "банальных" примера. Точное измерение физиками частоты колебаний ноты "до" никоим образом не помогает им услышать эту ноту, то есть понять и узнать, в чем же, собственно, она заключается и чем отличается от двух соседних. Ноты ведь отличаются не только и не в первую очередь частотами! Они (4) отличаются квалитативно (качественно). А для того, чтобы вообще зафиксировать это "второе" (а на самом деле как раз первое, т.е. реальное) отличие, требуется живое событие/присутствие Психе, т.е. "психическая субстанция" (Юнг), одушевленность как действительный факт, случившийся в мире. И в данном случае эта одушевленность проявляет себя как слышание, т.е. как одно из многочисленных переживаний конкретной души.
Изучение химического состава глюкозы в персике и изучение строения и особенностей вкусовых рецепторов языка, даже если сложить эти результаты вместе, тоже никак не дают ощущения вкуса персика...
Однако тут речь о физике, химии и физиологии, - там, собственно, сама исследовательская задача другая. Но как естественной наукой может быть исследование сознания?!].
И вот что еще представляется важным. Чтобы вообще начать так смотреть на сознание (т.е. как на нейро-активность коры головного мозга), исследователь сначала должен совершить две предварительные операции. Во-первых, он должен как бы отвернуться / закрыть глаза /отстраниться от собственного опыта сознания, и, во-вторых, потом еще и забыть/"вытеснить" сам факт той первой операции. Вот теперь (но только теперь и только на этих двух условиях) впервые появляется новое и самостоятельное поле для исследований.
И, кажется, именно эти операции (а также саму установку, сформированную в результате) Гуссерль, например, называет "профессиональным эпохе", т.е. специальным отношением к миру, которое ученый способен "включать" и "выключать" по собственному желанию.
Однако по отношению к непосредственно данной человеческой реальности и повседневному опыту уже первая из тех операций вовсе не является чем-то само собой разумеющимся. В научном же сообществе обе они при этом составляют некое необсуждаемое "слепое пятно". Понять это совсем не трудно, ведь тут речь о самих пред-посылках любого чисто научного интереса к действительности. «Одеяние идей, именуемое «математикой и математическим естествознанием»... включает в себя все, что для ученых и просто образованных людей заменяет собой жизненный мир, переоблачает его под видом «объективно действительной и истинной» природы. Именно благодаря одеянию идей мы принимаем за истинное бытие то, что является методом. ...именно благодаря идеальному переоблачению собственный смысл метода, формул, «теорий» оставался непонятым». (Гуссерль. Кризис европейских наук..., II. § 9).
...Таким образом, перед нами просто два разных, непересекающихся измерения реальности. (Хотя одно из них - материальное - всегда несет как бы на своей "спине" другое - психическое/психологическое/смысловое). Отсюда и разочаровывающие теории психо-физического параллелизма в любых их вариантах. Абсолютный и априорный предел всех этих (и любых мыслимых будущих) теорий - простая констатация двух параллельных рядов явлений (устроенных радикально по-разному), которые невозможно объединить. Как невозможно одновременно видеть и вазу, и два профиля на черно-белой гештальт-картинке.
Так что здесь не подошел бы благодушный боровский принцип дополнительности из физики, - здесь нужно считаться с более, если угодно, суровым принципом гештальт-исключения. И когда мы видим первый ряд, мы в силу как раз самого этого факта, не видим второго. И наоборот. И что еще важнее, эти два ряда, кажется, относятся к двум разным "субстанциям" (?), а не являются всего лишь двумя разными проявлениями одной и той же субстанции, т.е. не дополняют дру друга до какого-то целого, якобы общего им обоим...
«В последние полтора десятка лет интерес к области фундаментальных [general] исследований сознания взорвался как сверхновая… И хотя квантовые модели сознания весьма интересуют меня как физика, я считаю, что они в корне ошибочны. Такие модели пытаются спроецировать на личность чисто научное представление о субъективности, - но именно наука систематически лишала себя всякой субъективности...
Другими словами, со времен Кеплера ученые приняли обет объективности, чтобы удалить из науки все субъективное, то есть важнейший аспект души. Но какой бы прекрасной, могущественной и стройной ни была научная система, пытаться понять субъективность с ее помощью и в том ее виде, какой она имеет сегодня, - это как пытаться глухому передать переживание грома или пения птиц» ( Виктор Мэнсфилд. Астрофизик об астрологии: благожелательный и критический взгляд (1997)).
1.4. Вкус жизни vs. Голем и Буратино. Неустранимость качества переживаемости.
«Мне кажется идеально разумным, что после того,
как вы получили мозговой сканер с разрешением в один ангстрем...,
вы сможете увидеть каждый нейрон в чьем-то мозгу.
Вы будете смотреть на это 1000 лет и скажете:
"Ну, мы точно знаем, что происходит, когда этот человек говорит "синий"".
Люди проверят это поколениями и поймут, что теория правильна»
(из интервью с "отцом ИИ" Марвином Мински) [3]
«Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз,
когда любая баба может его родить когда угодно...
Мое открытие, черти б его съели, с которым вы носитесь,
стоит ровно один ломаный грош...
Теоретически это интересно, ну, ладно. Физиологи будут в восторге»
(М.А. Булгаков. Собачье сердце)
…В самом ядре темы «пиксельно-смыслового дуализма» существует один вечный и неустранимый камень преткновения. И называется он в сегодняшней науке и философии проблемой «квалиа» (в формулировке современного философа Д. Чалмерса - «трудная проблема сознания»).
Квалиа (качество) - это сам "момент" ощущаемости, сама переживаемость феноменов индивидуального сознания/души, данных во всей своей конкретике и полноте здесь-сейчас-так (более того: именно-здесь, непосредственно-сейчас и вот-так). Квалиа - это незаместимый «вкус»/«привкус» жизни сознания, переживаемой всегда только от первого лица, - и он не может быть вос-произведен никакими искусственными средствами «во второй раз». Иначе говоря, квалиа - это то единственное, что обеспечивает абсолютность различия (бездны, пропасти) между живым человеком с одной стороны, и искусственным интеллектом (любой мыслимой степени сложности, самообучаемости и т.д.), или Големом, или монстром Франкенштейна - с другой.
Собственно, слово «квалиа» - это просто точный синоним той бездны, всего лишь еще один способ зафиксировать абсолютность того различия, отдать себе отчет в этом самоочевидном факте.
И различие это не по степени (по степени чего? - могли бы мы тогда спросить), а по природе, по сущности, т.е. это (5) онтологическое различие. Не больше/меньше, а просто есть/не-есть (да/нет, 1/0, присутствует/отсутствует; бытие/ничто (не-бытие)). Между ними нет и не может быть никаких последовательных переходов и степеней. Степени отчетливости/смутности переживания (Лейбниц и др.) к этой теме отношения не имеют, - ведь для того, чтобы быть более отчетливым или менее отчетливым, переживание прежде всего должно просто быть, а у ИИ, Голема или Буратино его просто нет.
Одним словом, живое квалиа, - это само событие сознания (а также его ежесекундные микро-события), само случание (происшествие, свершение, реализация) переживаний. А у переживаний есть (6) только один способ реализации/существования: …быть-переживаемыми. Т.е., проще говоря, конкретно так-то и так-то проживаться здесь-и-сейчас, причем всегда только мною.
1.5. «Какчество» и «сколичество».
Отметим на будущее и еще один момент. Русский язык еще сохраняет связь «ка(к)чества» с «как» (и аналогично: «количество» - «сколько»). Качество переживания - это не его «что» (содержание) и не его «сколько» (измеримость нейронных процессов). Качество - это, во-первых, сам момент переживания/протекания некоего содержания (опять же, сам «вкус» опыта и его оттенки), а во-вторых, это многообразные способы (модусы) проживаемости, т.е. то, как-именно переживается/испытывается то или иное содержание.
Эти способы, разумеется, при этом так или иначе обеспечены какими-то материальными (нейрофизиологическими), т.е. потенциально измеримыми процессами. Без этих вторых тех первых попросту не было бы, - как уже говорилось, они как бы носят на своих "спинах" весь чисто феноменальный спектакль, разыгрывающийся на мониторе нашего сознания. Любые микро-события на внутренних мониторах каждого из нас, действительно, всегда имеют где-то под собой какой-то материальный коррелят… Но в том-то все и дело, что это (7) всего лишь их корреляты, а вовсе не сами те микрособытия внутренней жизни.
Здесь частично уместной кажется следующая аналогия... Буквы - это те простейшие единицы, из которых состоят слова. Ни из чего другого - в чисто материальном смысле - слова и не состоят. Но значит ли это, что мы можем просто перевернуть это утверждение, сказав, что слова - это просто буквы (или пусть даже буквы-расставленные-в-определенном-порядке)? Нет, так сказать мы совсем не можем. Дело в том, что слова, в отличие от простых графических или звучащих знаков (букв или фонем) - это уже смысловые единства, комплексы значений. Значения же, что неудивительно, существуют только как нечто значащее, т.е. не сугубо материальное. (Кстати, даже в рамках аналогии мы тут снова наткнулись на тему понимательной активности сознания).
Иначе говоря, по отношению к буквам слова - это вообще единицы другого порядка, они не сводятся к той или иной конфигурации букв (!). Буквы же по отношению к словам - это всего лишь необходимый "строительный материал", или "одежды", без которых слова в нашем мире проявиться не смогут. Это материальные корреляты, фактические носители, без которых никакие слова попросту не состоялись бы. Но слова, будучи идеальными смысловыми единствами, на самом-то деле предшествуют буквам. Предшествуют, разумеется, не хронологически, а в более серьезном смысле: онтологически. Слова онтологически первичнее. И каким бы парадоксальным и "контр-интуитивным"это ни казалось на первый взгляд, но по сути (de-jure) конкретные слова никогда не возникают из букв, - они всегда в уже готовом виде как бы заранее "ждут" соответствующей, своей, буквенной конфигурации.
Чтобы мы вообще были способны складывать из букв осмысленные комплексы значений (слова), эти последние уже должны существовать до букв. (Это, кстати, к вопросу о реальности трансцендентального сознания, которое никак не получается считать всего лишь метафизической гипотезой или логическим конструктом). Они невозможны без букв (во всяком случае, в том универсуме, в котором мы живем), но они не сводятся к буквам/знакам, - даже и к расставленным в нужном порядке. Ведь сам конкретный, тот или иной подходящий к ситуации порядок материальных знаков задается как раз теми первичными, чисто идеальными, смысловыми единствами/гештальтами...
В целом, "слова" тут - это аналог микрособытий внутренней жизни сознания (но одновременно уже и реальный пример сознательной активности) , "буквы" - аналог нейронных процессов в мозге.
Таким образом, из бесспорного факта (нелинейной) корреляции между первыми и вторыми никоим образом не следует, что изучая нейронную динамику мы могли бы хоть как-то прояснить для себя смысловые гештальты спектакля. Этого мы не можем. Просто потому, что мы имеем здесь два строго параллельных измерения опыта, и (8) такая параллельность априорна, т.е. является вечным, предданным и от нас не зависящим устройством опыта. (Ср. ответ Кена Уилбера: «- …когда нейронаука станет более развитой, ученые смогут обнаружить, откуда эти ценности и мысли исходят? - Я говорю о том, что мы никогда этого не поймем… Вы не должны сводить одно к другому»).
Важно еще подчеркнуть, что только одно из этих двух измерений является нашим непосредственным человеческим опытом в строгом смысле слова…
1.6. Промежуточное резюме.
1. Нейронаучный интерес к жизни сознания заканчивается в том самом пункте, в котором начинается интерес чисто феноменологический.
2. Специальное знание нейронауки не суммируется с нашим непосредственным опытным знанием о сознании. Последнее с самого начала радикально отличается от одноименного научного понятия.
3. Нейронные и когнитивные модели сознания фиксируют не тот процесс, который они были призваны реконструировать и объяснить.
4. Сознательные явления отличаются друг от друга квалитативно (качественно), а не количественно.
5. Условие идентификации/распознавания того или иного качества - событие/присутствие одушевленности как реального вот-факта, конкретно происходящего в мире (случающегося здесь-сейчас-так, действительно имеющего место). (Принцип "сознание есть минимально необходимое условие реальности"). Любое "как" всегда завязано на "кем", необходимо предполагает этого "кого-то" и к нему отсылает.
6. Существует только один способ реализации/существования явлений сознания: быть-переживаемыми.
7. Фундаментальное различие между квалиа-явлениями и измеримыми нейронными процессами онтологично, т.е. они отличаются не по степени, а по природе. Это различие в самом способе их существования (они реальны в двух разных смыслах).
8.1. Явления сознания всегда в той или иной форме имеют «под собой» те или иные косвенные материальные корреляты (связь между первыми и вторыми нелинейная и непрямая).
8.2. Однако, такие корреляты ни в каком смысле не принадлежат составу самого сознательного опыта (т.е. не являются микрособытиями внутренней жизни, не переживаются).
9. Параллельность этих двух измерений реальности априорна, т.е. является "предустановленной настройкой" любого хотя бы минимально осмысленного человеческого опыта.
1.7. Гуссерль. Научный конструкт «объективный-мир-сам-по-себе» как следствие игнорирования проблемы сознания и его качественности/модальности.
И напоследок зададим крутой вираж, перейдя на более глубокий, чисто философско-эпистемологический, уровень рассмотрения проблемы. Вернемся к теме качественности как уникальной характеристики только сознания (ведь во внешнем материальном "мире самом по себе" качеств не может быть по определению). Итак, способы переживаемости иначе можно назвать модусами сознания…
Ниже родноначальник трансцендентальной феноменологии раскрывает саму суть того, что он называет «естественной установкой», т.е. нашего как бы само собой разумеющегося, «наивного», восприятия реальности, которое нам «вшито под кожу» и о проблематичности которого мы даже не задумываемся. Один из важнейших элементов такой установки - естественнонаучный миф/конструкт «объективная истина» (т.е. некие истины (а) мира-в-себе, существующего полностью отдельно от Сознания и (б) понятого при этом как математизированная Природа).
Главное же и постоянное действие этой установки заключается как раз в том, чтобы «предохранить сущее от возможной модализации достоверности», т.е. не отдавать себе отчет в следующем (действительно не очевидном и не лежащем на поверхности) факте:
Реальность («что», объективное бытие) и ее достоверность существуют не сами по себе, а только через тот или иной способ/модус данности сознанию («как», живая субъективность), в той или иной качественно переживаемой модальности. Т.е. только через ее наделение смыслом, которое и осуществляется сознанием.
«Объективная истина соотносится исключительно с установкой естественно-человеческой жизни мира. Она изначально произрастает из потребности человеческой практики, из стремления предохранить то, что обычно бывает дано как сущее… от возможной модализации достоверности. В измененной установке эпохé <т.е. в трансцендентальной редукции/подвешивании, которой подвергается естественная установка - И.Е.> ничто не утрачивается, в ней целиком сохраняются все интересы и цели жизни мира, в том числе и цели познания. Разница лишь в том, что теперь для всего этого оказываются найдены соразмерные его сущности субъективные корреляты, благодаря чему проступает полный и истинный бытийный смысл объективного бытия и тем самым бытийный смысл всякой объективной истины».
(Э. Гуссерль. Кризис европейских наук… III. § 52)
При этом трансцендентальная редукция не отменяет естественную установку, - отношения между ними более тонкие: редукция «всего лишь» изменяет угол зрения, направление взгляда, т.е. как раз саму «модальность тематики». По-новому расставляет исследовательские акценты внимания: от любого "что" (факты мира) исследователь теперь всегда идет к соответствующему "как" (смысловые переживания фактов).
«…философ, осуществляющий эпохé, тоже должен «естественно проживать» естественную жизнь, и все же эпохé вносит сюда существенное отличие: оно изменяет всю модальность тематики, а в дальнейшем преобразует познавательную цель во всем ее бытийном смысле» (там же).
© Игорь Ефременков, 2019
___________________
Примечания.
[1] ...в культурной атмосфере, пропитанной сциентистским мировоззрением, эти банальности уже не всегда воспринимаются как банальности...
Как в воду глядел. Для сравнения и в качестве лирического отступления - яркий, прямо-таки хрестоматийный пример "сциентизма головного мозга" в чистом виде, просто между делом попалось под руку. Человек написал на ту же тему, но с точностью до наоборот. (Вернее, скопировал вики-статью "Квалиа" и местами разбавил возмущенными комментариями)...
Ощущение такое, что он просто в принципе не понимает, что обозначают словом "квалиа". Потому что, получается, он фактически утверждает, что его самого не существует. Но зато есть Наука и Объективный Твердый Внешний Мир, в котором все просто и понятно, и в котором реально существует только то, что можно потрогать и увидеть глазами. Кстати, в отличие от него, все мы, дорогие читатели, псевдонаучны (см. там). А зато мы есть. В качестве реальных чувствующих существ, случившихся в мире...
Впрочем, любезный читатель, ты ведь тоже можешь оказаться увлеченным поклонником научной картины реальности. Это ничего страшного, это просто убеждения и вкусовые мировоззренческие предпочтения. Но при всех своих убеждениях ты ведь все равно есть? Тупо и по-простому, безыскусно и псевдонаучно реален.
[2] ...моделируется вообще не тот процесс, который заявляется.
Ср.: «...предмет растворяется в методе, а метод сам становится предметом. ...если наука не преднаходит свой объект эмпирически, то она не мучает себя его поиском, а сама устанавливает его. Еще короче: не душа определяет научную психологию, а сама психология решает, что есть душа... Ибо научно удостоверенная душа тем и отличается от живой, что её (в обычном смысле) вовсе не существует, а если и существует, то не потому, что она есть, а потому, что её теоретически мыслят.
...теология без Бога, антропология без человека, физиогномика без лица, наука без знания, теория познания без познающего субъекта, филология без Логоса, философия без философов, искусство без гения, шекспироведение без Шекспира или, говоря коротко и грубо: сплошное масло, из-под которого снят хлеб» (К.А. Свасьян. Науки о духе: без науки и духа [2004]).
[3] "Мне кажется идеально разумным... Вы будете смотреть на это 1000 лет... Люди проверят это поколениями и поймут, что теория правильна" (Марвин Мински).
В замечательном сериале "Фарго" (спродюсирован братьями Коэнами) красной нитью проходит тема экзистенциального абсурда (т.е., вообще говоря, бес-смыслицы). В 3-й серии 3-го сезона есть небольшая анимационная история. Идеально разумный самообучающийся андроид в поисках смысла жизни в течение 2000000 лет собирает на Земле самые разнообразные данные, которые когда-нибудь "помогут расшифровать саму материю Вселенной" (цитата из фильма). Затем его забирают к себе некие сверхразумные существа и благодарят за службу. После чего просто навсегда отключают...
Мне кажется идеально разумным и даже, я бы сказал, трогательным, что сценаристы сериала дали андроиду имя... Мински.
[Мамардашвили] [Гуссерль] [Чалмерс] [Нагель] [Мински] [Уилбер] [Мэнсфилд]
[Две «истины»] [Опыт/повседневность/жизнь/реальность и научный метод]
*** Это заготовка для будущей возможной статьи. Другая заготовка для нее же - заметка Во что верит Докинз? Невозможно "прийти с работы", или О профессиональной деформации сознания. Набросок, представленный ниже - это, скажем так, попытка сделать из имеющихся полутора серьезных мыслей хотя бы две полные. Но такова сама природа обсуждаемой темы: здесь ты вынужден кружить вокруг да около одного-единственного, чрезвычайно простого, но потому и трудносхватываемого феномена. Всё ближайшее и "самоочевидное" - оно же для нас обычно и самое тонкое, поэтому с трудом поддается анализу, артикуляции и дифференциации в языке.***
«...в объяснении образований сознания понятие нейронов является лишним, лишней сущностью, поскольку, в принципе, ни в какой вообразимой культуре, ни в каком вообразимом сознательном существе эти процессы, вызывающие, как мы знаем (я слово "знание" подчеркиваю), активность сознания, не могут стать элементом сознательного опыта. Мы отгорожены как раз от того, что физически обусловливает наше сознание, отгорожены экраном самого этого сознания,... скрывающим в себе преобразования, лишь на утопленной базе которых открываются видимые очертания, краски и т.п. предметов и их горизонт видения. Вот если, придерживаясь феноменологического ограничения, реконструировать эти преобразования...»
(М.К. Мамардашвили).
1.1. Устранение жизни сознания в нейронауке.
Ниже мы увидим, насколько же радикально иначе подходят к этой проблеме современная нейронаука, когнитивистика и академическая философия сознания (большая ее часть, в основном тяготеющая к концепции натурализации сознания (т.е. фактически к элиминации, устранению самого сознания) в парадигме аналитической философии). Мы увидим, что нейронаучный интерес к жизни сознания (1) заканчивается ровно в том пункте (в тот «момент»), в котором как раз только и начинается интерес чисто феноменологический (парадигма трансцендентальной феноменологии). И «эти двое никогда не встретятся».
Итак, цитата о «глобальном проекте поиска нейронного коррелята сознания».
«…в какой момент физиологический процесс зрения, в котором задействована нейронная активность в различных областях нашей головы (нервные рецепторы в сетчатке глаз, нейронная активность в различных структурах и долях мозга), переходит в своего рода субъективное чувство (внезапно возникающий эффект), что я вообще что-то вижу? …указанный вопрос… затрагивает саму суть философской проблемы сознания: почему и в какой момент физиологические процессы в мозге приводят к возникновению субъективных переживаний» (Д. Н. Разеев. Тезис феноменального реализма в контексте современных исследований… // Мысль (Журнал Петербургского философского общества. Вып. 18) - СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2015. СС. 162-63).
Дальше в статье рассказывается об одной из сегодняшних гипотез, которая пытается реконструировать механизм мгновенного превращения сырых нейрофизиологических процессов в чисто смысловые гештальты. (Между делом отметим, что это только одна из современных моделей, - есть и другие, которые тот же процесс объясняют другими механизмами. Все они друг с другом конкурируют и друг с другом не согласуются).
Речь о FFS-механизме - о мгновенной упреждающей проекции (fast feedforward sweep), благодаря которой сырая визуальная информация перебрасывается из одной области мозга в другую; сама операция занимает всего 100 мс (т.е. безусловно «нечеловекоразмерную» единицу времени). В результате работы этого механизма «у нас появляется возможность определять некоторые черты фигур на картинке (цвет, форму, ориентацию, изменение и др.), причем речь идет не только о базовых геометрических очертаниях, но и о различиях довольно высокого порядка (одушевленное/неодушевленное, человеческое лицо и др.)» (там же).
1.2. «Пиксельно-смысловой дуализм» (описание без формулировки).
«Если субъективный характер опыта возможно понять с единственной точки зрения,
тогда любой сдвиг в сторону большей объективности...
не приближает нас к действительной природе данного феномена,
а, напротив, удаляет от нее»
(Томас Нагель. Каково это - быть летучей мышью?)
А теперь вдумаемся… Представим себе, что мы смотрим фильм на мониторе своего компьютера. Там что-то происходит: отношения между персонажами, какие-то их жизненные коллизии, конфликты, эмоции, переживания, те или иные life stories со своими внутренними сюжетами и т.д. и т.п.
И тут вдруг кто-то подходит и говорит: «Знаешь, а ведь все, что ты сейчас видишь - это чистая иллюзия. Потому что единственное, что во всем этом по-настоящему реально - это динамические конфигурации пикселей, из которых только и состоит изображение на мониторе. Ведь здесь только их можно четко зафиксировать и измерить, поскольку они конкретны и материальны. И значит, истина и реальность того, что сейчас разворачивается перед твоими глазами, находится вне самого этого чисто смыслового поля (сюжеты со своими темами и мотивами; их смысловые паззлы/гештальты/конфигурации; истории как семантические структуры, где персонажи - элементы структуры, а их взаимоотношения - структурные связи), - она находится в пикселях. И чтобы что-то понять об этом фильме, ты должен изучать именно динамику пикселей во всей их материальной конкретике.
Только она-то в подлинном смысле и реальна, поскольку объективна. А то, что ты видишь на экране (а также твои размышления и переживания по поводу увиденного) - это тебе только кажется. Это смысловое поле как бы не совсем есть, до статуса реальности оно не дотягивает, ведь оно субъективно, то есть недостоверно. Кроме того, ты никогда не сможешь передать это свое видение другим, - тем, кто не смотрит сейчас на экран вместе с тобой, а значит, этот твой смысловой континуум сознания еще и недоказуем.
Так что вовсе не это сейчас тут происходит у тебя на мониторе. А вот то, что на самом деле происходит - материальная игра пикселей - это все могут увидеть и понять одинаково, это интерсубъективно, измеряемо и проверяемо, т.е. соответствует принципу воспроизводимости»…
Можно провести и другую аналогию. Она будет понятна тем, кому когда-либо доводилось «залезать под кожу» музыкальному файлу (скажем, в формате MP3), т.е. попросту открывать его в текстовом редакторе. Читатель может проделать эту нехитрую операцию прямо сейчас и увидит текстовый файл: диннющая цепочка символов, чем-то похожая на генетический код. А потом может прослушать тот же файл в плеере и решить, что из этих двух следует считать реальной музыкой (считать таковой одновременно и то, и другое невозможно по определению).
Словом «сознание» нейронаука называет именно эту «динамику пикселей» (где вместо пикселей - нейроны) и именно такие «текстовые файлы», - и ничего другого то слово для нее не означает. Иначе говоря, феноменология пытается «слушать музыку», тогда как нейронаука и аналитическая философия «читают файл» (неявно предполагая при этом, что тем самым они его еще и слушают или во всяком случае создают себе адекватное представление о том, как он звучит)...
Давайте сравним жизнь сознания в двух очень разных ее ипостасях: (а) как она на самом деле протекает у нас в голове и душе ("поток сознания", "поток переживаний", а также их теоретическое и художественное осмысление и описание У. Джеймсом, Гуссерлем, Прустом, Джойсом, Фолкнером, Беккетом, Сашей Соколовым и др.) и (б) как она реконструируется нейронаукой.
Ученый скажет, что вся ваша душевная жизнь - это только конфигурации нейронов, а то, что вы видите на своем внутреннем «мониторе души/сознания» - это расплывчато, неопределенно, нечетко, субъективно и недоказуемо. Главное же, что это только вторичный эффект/эпифеномен, некое испарение, собственной субстанции и бытия не имеющее. Реальность вашего сознательного процесса - это нейронная активность мозга. Твердая и объективная реальность.
Но дело в том, что мы, как человеческие существа (включая сюда и нейрофизиолога!) уже с самого начала под сознательными процессами понимаем вовсе не динамику нейронов. Своим сознанием мы называем совсем не это. (Тут, как и в следующем абзаце, я практически цитирую Мамардашвили).
То, что мы знаем о своих сознательных процессах изнутри (т.е. в чем они заключаются, как выглядят), вообще стоит не в том же ряду, что активность мозга, увиденная сама по себе. Это радикально другое измерение опыта по отношению к той материальной динамике. Мы, как живые люди, в принципе не это называем мыслью, переживаением, эмоцией и т.д. Всё, что я могу знать о жизни сознания, я уже знаю из своего непосредственного опыта (т.е., собственно, испытывания, испытания) сознания. Из до- и вне-научного, до-концептуального опыта.
Более того: всё, что мне впоследствии сможет об этом сообщить нейрофизиолог, вообще (2) никак не суммируется с тем моим знанием, никак с ним не монтируется, не проникает в него и с его составом не смешивается. Это всё будет уже изначально о чем-то другом...
[И мне кажется поистине удивительным, что о таком вообще нужно как-то специально говорить, - как если бы это не было чем-то самоочевидным. Но в том-то и дело, что сегодня это приходится отдельно проговаривать, поскольку в культурной атмосфере, пропитанной сциентистским мировоззрением, эти банальности уже не всегда воспринимаются как банальности [1], - а иногда уже даже чуть ли не как чудачество].
1.3. Гештальт-принцип исключения: либо реальная семантика, либо ее материальное обеспечение, - но никогда не одновременно. Нейронаука генерирует собственный предмет.
«...если мы считаем, что физическая теория разума призвана объяснить
субъективную природу опыта,
нам следует признать, что ни одна из существующих сегодня теорий не дает даже
намека на то, как это могло бы выглядеть. Эта проблема уникальна»
(Томас Нагель. Каково это - быть летучей мышью?)
«Я совершенно серьезно полагаю: объективной науки о духе,
объективного учения о душе - объективного в том смысле, что оно считает
души и сообщества личностей существующими внутри
пространственно-временных форм, - никогда не было и никогда не будет»
(Эдмунд Гуссерль. Кризис европейского человечества и философия)
...Итак, знание нейрофизиолога - это о чем-то другом. О чем же другом? Чем отличается понятие "сознание" в науке от реального (то есть субъективного) опыта сознания?
Научное исследование не пытается описывать процессы переживаний как-они-есть, в том виде, в котором они и происходят, т.е. в том единственном виде, в котором они только и существуют. Вместо этого оно еще на нулевом пред-шаге отвлекается от этого измерения реальности и затем пытается его ре-конструировать. А что значит "реконструировать"? Это значит: не удерживая сам процесс перед глазами, пытаться вслепую объяснить его исходя из тех физиологических механизмов, которые в нем самом не содержатся, а как бы управляют им за его спиной. Тем самым исследователь хочет вос-произвести те процессы как бы во второй раз, но уже на своих (рационально сконструированных) основаниях, то есть - на материале, который по отношению к непосредственному переживанию является внешним и на языке, который для самого переживания является чуждым.
Одним словом, ученый-специалист пытается искусственно смоделировать во второй раз то, что уже произошло в живой реальности, причем произошло само собой, автономно, на своих собственных (никем не сконструированных) основаниях.
Но вся штука в том, что (3) «на выходе» он уже никогда не получает того самого процесса, который вроде бы как раз и собирался реконструировать и объяснить. Ведь что-то понять он собирался именно про тот наш первичный поток сознания, а не про что-то другое. Уверен, с этим последним тезисом он и сам не стал бы спорить, ведь - как по умолчанию считается - предметом науки является сама реальность. В частности, предметом науки о сознании является, очевидно, само сознание...
Но здесь все выглядит так, что научное исследование с самого начала вроде бы генерирует свой собственный предмет. Который принципиально отличается от того исходного. И отличается не в том смысле, что модель, дескать, и должна отличаться от сырого процесса во всей его конкретике. Здесь все куда как серьезнее: тут моделируется вообще не тот процесс, который заявляется [2].
[Для сравнения - два "банальных" примера. Точное измерение физиками частоты колебаний ноты "до" никоим образом не помогает им услышать эту ноту, то есть понять и узнать, в чем же, собственно, она заключается и чем отличается от двух соседних. Ноты ведь отличаются не только и не в первую очередь частотами! Они (4) отличаются квалитативно (качественно). А для того, чтобы вообще зафиксировать это "второе" (а на самом деле как раз первое, т.е. реальное) отличие, требуется живое событие/присутствие Психе, т.е. "психическая субстанция" (Юнг), одушевленность как действительный факт, случившийся в мире. И в данном случае эта одушевленность проявляет себя как слышание, т.е. как одно из многочисленных переживаний конкретной души.
Изучение химического состава глюкозы в персике и изучение строения и особенностей вкусовых рецепторов языка, даже если сложить эти результаты вместе, тоже никак не дают ощущения вкуса персика...
Однако тут речь о физике, химии и физиологии, - там, собственно, сама исследовательская задача другая. Но как естественной наукой может быть исследование сознания?!].
И вот что еще представляется важным. Чтобы вообще начать так смотреть на сознание (т.е. как на нейро-активность коры головного мозга), исследователь сначала должен совершить две предварительные операции. Во-первых, он должен как бы отвернуться / закрыть глаза /отстраниться от собственного опыта сознания, и, во-вторых, потом еще и забыть/"вытеснить" сам факт той первой операции. Вот теперь (но только теперь и только на этих двух условиях) впервые появляется новое и самостоятельное поле для исследований.
И, кажется, именно эти операции (а также саму установку, сформированную в результате) Гуссерль, например, называет "профессиональным эпохе", т.е. специальным отношением к миру, которое ученый способен "включать" и "выключать" по собственному желанию.
Однако по отношению к непосредственно данной человеческой реальности и повседневному опыту уже первая из тех операций вовсе не является чем-то само собой разумеющимся. В научном же сообществе обе они при этом составляют некое необсуждаемое "слепое пятно". Понять это совсем не трудно, ведь тут речь о самих пред-посылках любого чисто научного интереса к действительности. «Одеяние идей, именуемое «математикой и математическим естествознанием»... включает в себя все, что для ученых и просто образованных людей заменяет собой жизненный мир, переоблачает его под видом «объективно действительной и истинной» природы. Именно благодаря одеянию идей мы принимаем за истинное бытие то, что является методом. ...именно благодаря идеальному переоблачению собственный смысл метода, формул, «теорий» оставался непонятым». (Гуссерль. Кризис европейских наук..., II. § 9).
...Таким образом, перед нами просто два разных, непересекающихся измерения реальности. (Хотя одно из них - материальное - всегда несет как бы на своей "спине" другое - психическое/психологическое/смысловое). Отсюда и разочаровывающие теории психо-физического параллелизма в любых их вариантах. Абсолютный и априорный предел всех этих (и любых мыслимых будущих) теорий - простая констатация двух параллельных рядов явлений (устроенных радикально по-разному), которые невозможно объединить. Как невозможно одновременно видеть и вазу, и два профиля на черно-белой гештальт-картинке.
Так что здесь не подошел бы благодушный боровский принцип дополнительности из физики, - здесь нужно считаться с более, если угодно, суровым принципом гештальт-исключения. И когда мы видим первый ряд, мы в силу как раз самого этого факта, не видим второго. И наоборот. И что еще важнее, эти два ряда, кажется, относятся к двум разным "субстанциям" (?), а не являются всего лишь двумя разными проявлениями одной и той же субстанции, т.е. не дополняют дру друга до какого-то целого, якобы общего им обоим...
«В последние полтора десятка лет интерес к области фундаментальных [general] исследований сознания взорвался как сверхновая… И хотя квантовые модели сознания весьма интересуют меня как физика, я считаю, что они в корне ошибочны. Такие модели пытаются спроецировать на личность чисто научное представление о субъективности, - но именно наука систематически лишала себя всякой субъективности...
Другими словами, со времен Кеплера ученые приняли обет объективности, чтобы удалить из науки все субъективное, то есть важнейший аспект души. Но какой бы прекрасной, могущественной и стройной ни была научная система, пытаться понять субъективность с ее помощью и в том ее виде, какой она имеет сегодня, - это как пытаться глухому передать переживание грома или пения птиц» ( Виктор Мэнсфилд. Астрофизик об астрологии: благожелательный и критический взгляд (1997)).
1.4. Вкус жизни vs. Голем и Буратино. Неустранимость качества переживаемости.
«Мне кажется идеально разумным, что после того,
как вы получили мозговой сканер с разрешением в один ангстрем...,
вы сможете увидеть каждый нейрон в чьем-то мозгу.
Вы будете смотреть на это 1000 лет и скажете:
"Ну, мы точно знаем, что происходит, когда этот человек говорит "синий"".
Люди проверят это поколениями и поймут, что теория правильна»
(из интервью с "отцом ИИ" Марвином Мински) [3]
«Объясните мне, пожалуйста, зачем нужно искусственно фабриковать Спиноз,
когда любая баба может его родить когда угодно...
Мое открытие, черти б его съели, с которым вы носитесь,
стоит ровно один ломаный грош...
Теоретически это интересно, ну, ладно. Физиологи будут в восторге»
(М.А. Булгаков. Собачье сердце)
…В самом ядре темы «пиксельно-смыслового дуализма» существует один вечный и неустранимый камень преткновения. И называется он в сегодняшней науке и философии проблемой «квалиа» (в формулировке современного философа Д. Чалмерса - «трудная проблема сознания»).
Квалиа (качество) - это сам "момент" ощущаемости, сама переживаемость феноменов индивидуального сознания/души, данных во всей своей конкретике и полноте здесь-сейчас-так (более того: именно-здесь, непосредственно-сейчас и вот-так). Квалиа - это незаместимый «вкус»/«привкус» жизни сознания, переживаемой всегда только от первого лица, - и он не может быть вос-произведен никакими искусственными средствами «во второй раз». Иначе говоря, квалиа - это то единственное, что обеспечивает абсолютность различия (бездны, пропасти) между живым человеком с одной стороны, и искусственным интеллектом (любой мыслимой степени сложности, самообучаемости и т.д.), или Големом, или монстром Франкенштейна - с другой.
Собственно, слово «квалиа» - это просто точный синоним той бездны, всего лишь еще один способ зафиксировать абсолютность того различия, отдать себе отчет в этом самоочевидном факте.
И различие это не по степени (по степени чего? - могли бы мы тогда спросить), а по природе, по сущности, т.е. это (5) онтологическое различие. Не больше/меньше, а просто есть/не-есть (да/нет, 1/0, присутствует/отсутствует; бытие/ничто (не-бытие)). Между ними нет и не может быть никаких последовательных переходов и степеней. Степени отчетливости/смутности переживания (Лейбниц и др.) к этой теме отношения не имеют, - ведь для того, чтобы быть более отчетливым или менее отчетливым, переживание прежде всего должно просто быть, а у ИИ, Голема или Буратино его просто нет.
Одним словом, живое квалиа, - это само событие сознания (а также его ежесекундные микро-события), само случание (происшествие, свершение, реализация) переживаний. А у переживаний есть (6) только один способ реализации/существования: …быть-переживаемыми. Т.е., проще говоря, конкретно так-то и так-то проживаться здесь-и-сейчас, причем всегда только мною.
1.5. «Какчество» и «сколичество».
Отметим на будущее и еще один момент. Русский язык еще сохраняет связь «ка(к)чества» с «как» (и аналогично: «количество» - «сколько»). Качество переживания - это не его «что» (содержание) и не его «сколько» (измеримость нейронных процессов). Качество - это, во-первых, сам момент переживания/протекания некоего содержания (опять же, сам «вкус» опыта и его оттенки), а во-вторых, это многообразные способы (модусы) проживаемости, т.е. то, как-именно переживается/испытывается то или иное содержание.
Эти способы, разумеется, при этом так или иначе обеспечены какими-то материальными (нейрофизиологическими), т.е. потенциально измеримыми процессами. Без этих вторых тех первых попросту не было бы, - как уже говорилось, они как бы носят на своих "спинах" весь чисто феноменальный спектакль, разыгрывающийся на мониторе нашего сознания. Любые микро-события на внутренних мониторах каждого из нас, действительно, всегда имеют где-то под собой какой-то материальный коррелят… Но в том-то все и дело, что это (7) всего лишь их корреляты, а вовсе не сами те микрособытия внутренней жизни.
Здесь частично уместной кажется следующая аналогия... Буквы - это те простейшие единицы, из которых состоят слова. Ни из чего другого - в чисто материальном смысле - слова и не состоят. Но значит ли это, что мы можем просто перевернуть это утверждение, сказав, что слова - это просто буквы (или пусть даже буквы-расставленные-в-определенном-порядке)? Нет, так сказать мы совсем не можем. Дело в том, что слова, в отличие от простых графических или звучащих знаков (букв или фонем) - это уже смысловые единства, комплексы значений. Значения же, что неудивительно, существуют только как нечто значащее, т.е. не сугубо материальное. (Кстати, даже в рамках аналогии мы тут снова наткнулись на тему понимательной активности сознания).
Иначе говоря, по отношению к буквам слова - это вообще единицы другого порядка, они не сводятся к той или иной конфигурации букв (!). Буквы же по отношению к словам - это всего лишь необходимый "строительный материал", или "одежды", без которых слова в нашем мире проявиться не смогут. Это материальные корреляты, фактические носители, без которых никакие слова попросту не состоялись бы. Но слова, будучи идеальными смысловыми единствами, на самом-то деле предшествуют буквам. Предшествуют, разумеется, не хронологически, а в более серьезном смысле: онтологически. Слова онтологически первичнее. И каким бы парадоксальным и "контр-интуитивным"это ни казалось на первый взгляд, но по сути (de-jure) конкретные слова никогда не возникают из букв, - они всегда в уже готовом виде как бы заранее "ждут" соответствующей, своей, буквенной конфигурации.
Чтобы мы вообще были способны складывать из букв осмысленные комплексы значений (слова), эти последние уже должны существовать до букв. (Это, кстати, к вопросу о реальности трансцендентального сознания, которое никак не получается считать всего лишь метафизической гипотезой или логическим конструктом). Они невозможны без букв (во всяком случае, в том универсуме, в котором мы живем), но они не сводятся к буквам/знакам, - даже и к расставленным в нужном порядке. Ведь сам конкретный, тот или иной подходящий к ситуации порядок материальных знаков задается как раз теми первичными, чисто идеальными, смысловыми единствами/гештальтами...
В целом, "слова" тут - это аналог микрособытий внутренней жизни сознания (но одновременно уже и реальный пример сознательной активности) , "буквы" - аналог нейронных процессов в мозге.
Таким образом, из бесспорного факта (нелинейной) корреляции между первыми и вторыми никоим образом не следует, что изучая нейронную динамику мы могли бы хоть как-то прояснить для себя смысловые гештальты спектакля. Этого мы не можем. Просто потому, что мы имеем здесь два строго параллельных измерения опыта, и (8) такая параллельность априорна, т.е. является вечным, предданным и от нас не зависящим устройством опыта. (Ср. ответ Кена Уилбера: «- …когда нейронаука станет более развитой, ученые смогут обнаружить, откуда эти ценности и мысли исходят? - Я говорю о том, что мы никогда этого не поймем… Вы не должны сводить одно к другому»).
Важно еще подчеркнуть, что только одно из этих двух измерений является нашим непосредственным человеческим опытом в строгом смысле слова…
1.6. Промежуточное резюме.
1. Нейронаучный интерес к жизни сознания заканчивается в том самом пункте, в котором начинается интерес чисто феноменологический.
2. Специальное знание нейронауки не суммируется с нашим непосредственным опытным знанием о сознании. Последнее с самого начала радикально отличается от одноименного научного понятия.
3. Нейронные и когнитивные модели сознания фиксируют не тот процесс, который они были призваны реконструировать и объяснить.
4. Сознательные явления отличаются друг от друга квалитативно (качественно), а не количественно.
5. Условие идентификации/распознавания того или иного качества - событие/присутствие одушевленности как реального вот-факта, конкретно происходящего в мире (случающегося здесь-сейчас-так, действительно имеющего место). (Принцип "сознание есть минимально необходимое условие реальности"). Любое "как" всегда завязано на "кем", необходимо предполагает этого "кого-то" и к нему отсылает.
6. Существует только один способ реализации/существования явлений сознания: быть-переживаемыми.
7. Фундаментальное различие между квалиа-явлениями и измеримыми нейронными процессами онтологично, т.е. они отличаются не по степени, а по природе. Это различие в самом способе их существования (они реальны в двух разных смыслах).
8.1. Явления сознания всегда в той или иной форме имеют «под собой» те или иные косвенные материальные корреляты (связь между первыми и вторыми нелинейная и непрямая).
8.2. Однако, такие корреляты ни в каком смысле не принадлежат составу самого сознательного опыта (т.е. не являются микрособытиями внутренней жизни, не переживаются).
9. Параллельность этих двух измерений реальности априорна, т.е. является "предустановленной настройкой" любого хотя бы минимально осмысленного человеческого опыта.
1.7. Гуссерль. Научный конструкт «объективный-мир-сам-по-себе» как следствие игнорирования проблемы сознания и его качественности/модальности.
И напоследок зададим крутой вираж, перейдя на более глубокий, чисто философско-эпистемологический, уровень рассмотрения проблемы. Вернемся к теме качественности как уникальной характеристики только сознания (ведь во внешнем материальном "мире самом по себе" качеств не может быть по определению). Итак, способы переживаемости иначе можно назвать модусами сознания…
Ниже родноначальник трансцендентальной феноменологии раскрывает саму суть того, что он называет «естественной установкой», т.е. нашего как бы само собой разумеющегося, «наивного», восприятия реальности, которое нам «вшито под кожу» и о проблематичности которого мы даже не задумываемся. Один из важнейших элементов такой установки - естественнонаучный миф/конструкт «объективная истина» (т.е. некие истины (а) мира-в-себе, существующего полностью отдельно от Сознания и (б) понятого при этом как математизированная Природа).
Главное же и постоянное действие этой установки заключается как раз в том, чтобы «предохранить сущее от возможной модализации достоверности», т.е. не отдавать себе отчет в следующем (действительно не очевидном и не лежащем на поверхности) факте:
Реальность («что», объективное бытие) и ее достоверность существуют не сами по себе, а только через тот или иной способ/модус данности сознанию («как», живая субъективность), в той или иной качественно переживаемой модальности. Т.е. только через ее наделение смыслом, которое и осуществляется сознанием.
«Объективная истина соотносится исключительно с установкой естественно-человеческой жизни мира. Она изначально произрастает из потребности человеческой практики, из стремления предохранить то, что обычно бывает дано как сущее… от возможной модализации достоверности. В измененной установке эпохé <т.е. в трансцендентальной редукции/подвешивании, которой подвергается естественная установка - И.Е.> ничто не утрачивается, в ней целиком сохраняются все интересы и цели жизни мира, в том числе и цели познания. Разница лишь в том, что теперь для всего этого оказываются найдены соразмерные его сущности субъективные корреляты, благодаря чему проступает полный и истинный бытийный смысл объективного бытия и тем самым бытийный смысл всякой объективной истины».
(Э. Гуссерль. Кризис европейских наук… III. § 52)
При этом трансцендентальная редукция не отменяет естественную установку, - отношения между ними более тонкие: редукция «всего лишь» изменяет угол зрения, направление взгляда, т.е. как раз саму «модальность тематики». По-новому расставляет исследовательские акценты внимания: от любого "что" (факты мира) исследователь теперь всегда идет к соответствующему "как" (смысловые переживания фактов).
«…философ, осуществляющий эпохé, тоже должен «естественно проживать» естественную жизнь, и все же эпохé вносит сюда существенное отличие: оно изменяет всю модальность тематики, а в дальнейшем преобразует познавательную цель во всем ее бытийном смысле» (там же).
© Игорь Ефременков, 2019
___________________
Примечания.
[1] ...в культурной атмосфере, пропитанной сциентистским мировоззрением, эти банальности уже не всегда воспринимаются как банальности...
Как в воду глядел. Для сравнения и в качестве лирического отступления - яркий, прямо-таки хрестоматийный пример "сциентизма головного мозга" в чистом виде, просто между делом попалось под руку. Человек написал на ту же тему, но с точностью до наоборот. (Вернее, скопировал вики-статью "Квалиа" и местами разбавил возмущенными комментариями)...
Ощущение такое, что он просто в принципе не понимает, что обозначают словом "квалиа". Потому что, получается, он фактически утверждает, что его самого не существует. Но зато есть Наука и Объективный Твердый Внешний Мир, в котором все просто и понятно, и в котором реально существует только то, что можно потрогать и увидеть глазами. Кстати, в отличие от него, все мы, дорогие читатели, псевдонаучны (см. там). А зато мы есть. В качестве реальных чувствующих существ, случившихся в мире...
Впрочем, любезный читатель, ты ведь тоже можешь оказаться увлеченным поклонником научной картины реальности. Это ничего страшного, это просто убеждения и вкусовые мировоззренческие предпочтения. Но при всех своих убеждениях ты ведь все равно есть? Тупо и по-простому, безыскусно и псевдонаучно реален.
[2] ...моделируется вообще не тот процесс, который заявляется.
Ср.: «...предмет растворяется в методе, а метод сам становится предметом. ...если наука не преднаходит свой объект эмпирически, то она не мучает себя его поиском, а сама устанавливает его. Еще короче: не душа определяет научную психологию, а сама психология решает, что есть душа... Ибо научно удостоверенная душа тем и отличается от живой, что её (в обычном смысле) вовсе не существует, а если и существует, то не потому, что она есть, а потому, что её теоретически мыслят.
...теология без Бога, антропология без человека, физиогномика без лица, наука без знания, теория познания без познающего субъекта, филология без Логоса, философия без философов, искусство без гения, шекспироведение без Шекспира или, говоря коротко и грубо: сплошное масло, из-под которого снят хлеб» (К.А. Свасьян. Науки о духе: без науки и духа [2004]).
[3] "Мне кажется идеально разумным... Вы будете смотреть на это 1000 лет... Люди проверят это поколениями и поймут, что теория правильна" (Марвин Мински).
В замечательном сериале "Фарго" (спродюсирован братьями Коэнами) красной нитью проходит тема экзистенциального абсурда (т.е., вообще говоря, бес-смыслицы). В 3-й серии 3-го сезона есть небольшая анимационная история. Идеально разумный самообучающийся андроид в поисках смысла жизни в течение 2000000 лет собирает на Земле самые разнообразные данные, которые когда-нибудь "помогут расшифровать саму материю Вселенной" (цитата из фильма). Затем его забирают к себе некие сверхразумные существа и благодарят за службу. После чего просто навсегда отключают...
Мне кажется идеально разумным и даже, я бы сказал, трогательным, что сценаристы сериала дали андроиду имя... Мински.