Миф о добытчике-защитнике (2)

[accion_positiva]

Часть вторая. Семья, репродуктивный и продуктивный труд.

Разоблачение мифа о добытчике-защитнике важна для понимания того, почему столько мужчин-пролайферов публично называют женщин убийцами и узурпаторками "отцовских прав" мужчин.

Религиозные мотивы нельзя считать состоятельными, так как даже христианская церковь не всегда отстаивала тезис о том, что жизнь и статус человека принадлежат оплодотворенной яйцеклетке с момента её оплодотворения. За 2000 лет существования христианской церкви дебаты по определению момента, когда эмбрион может считаться человеческим существом, были многочисленны. Например, Св. Августин, как и большинство теологов, не считал аборт на ранних сроках гомицидом, так как преобладало мнение о том, что эмбрион трансформируется в человеческое существо позднее. Обратное мнение было мнением меньшинства вплоть до 1864 года, когда теологом Жаном-Пьером Гюри (Jean-Pierre Gury) была сформулирована концепция "убийства потенциального человеческого существа", которое было приравнено к убийству реального живого человека. В 1869 году эта доктрина была признана католической церковью, которая с тех пор (и только с тех пор) стала придерживаться политики тотального и жесткого запрета абортов. Впервые официально эта политика была закреплена в "Кодексе канонического права 1917 года".

На самом деле, мужчины-пролайферы представляют собой защитников института традиционной семьи, их движение - реакция на активное включение женщин в социально значимую активность и, соответственно, на сокращение их вклада в “частную сферу”.

Пролайферская позиция - это удар на упреждение возможного упразднения части мужских привилегий, так как именно традиционная семья и сфера “личной жизни” является центром осуществления мужского господства.



Обывательская "концепция семьи" ничего общего ни с семьёй, ни с концепцией не имеет. Как уже указывалось в первой части текста, существует миф, суть которого состоит том, что женщина заинтересована в том, чтобы мужчина имел статус субъекта власти по отношению к ней и её детям, так как в обмен на это она получает материальное содержание и защиту от физических посягательств других мужчин. Мужчина соглашается "обменять" на этих условиях свою "свободу независимого индивида" на связь с женщиной и легитимировать её детей (сама женщина этой возможности не имеет). Фундаментом, на котором основывается выбор конкретного "партнера" (в кавычках, т.к. партнерство предполагает стартовое равенство позиций и равноценность последующих обменных операций, а миф о семье исключает и то, и другое), - это “любовь”, нечто среднее между традиционным фатумом и современными "гормонами", являющееся гарантом "простого человеческого счастья" (набор слов, могущий означать всё, что угодно).

Истинное положение вещей таково, что как устройство "личных отношений", так и их законодательное оформление - "семья" представляют собой серию механизмов, обязывающих и принуждающих женщину, по словам Патриции Ромито, заниматься на протяжении всей своей жизни жизнеобеспечением мужчины, их материальным и психологическим обслуживанием. В этом и состоит частно-групповой интерес мужчин. И именно принудительным для женщины характером "личных отношений" и "семьи" объясняется повсеместное применение к ним понятий собственности и власти.

- Что представляет собой власть практическом и повседневном применении? Власть есть жизнеобеспечение.
- Бесконечное осуществление эксплуатации и есть коренной интерес доминирующей группы. Что такое эксплуатация? - Это процесс приобретения власти. Власть есть результат эксплуатации. В процессе эксплуатации происходит следующее: подчиненная группа производит (неправда, что подчиненная группа пассивна - это еще один дискредитирующий миф) социальную экзистенцию доминирующей группы за счет того, что сама лишается ее (что убудет у одних, прибудет у других - это и есть динамика господства/подчинения (Г/П)). Отсюда зависимость доминирующей группы от подчиненной, отсюда также и её неумолимая ненависть.
Сокрытие факта эксплуатации связано с самой глубинной raison d'être любой власти. Человеческая жизнь есть время - в этом мы все непреложно и абсолютно равны: мы временны и смертны. Время - это то, что нельзя произвести, нельзя сделать, сфабриковать, добыть, приумножить, и только осуществление власти над другими может привести к относительному увеличению количества времени у индивида или группы. Власть измеряется способностью присваивать себе чужое время и, конкретно, власть определяется как соотношение между количеством отчужденного у других времени и количеством времени, затраченным на это отчуждение (David Ainsi,1995 "Creadores de Escasez: del bienestar al miedo", Madrid). Любой конфликт есть конфликт власти, любое противоречие стоит на желании власти - в противовес личной ответственности. Внутренний смысл борьбы за власть - присвоение чужого времени/чужой жизни.
"Отъём времени", на самом деле, коррелирует с "заботой/уходом/вниманием". Последнее необходимо всем и осуществляется за счёт времени другого человека, других людей - в этом и заключается социальность человеческих существ. Когда нарушается принцип взаимности в осуществлении ухода и заботы, мы говорим об "отъёме", "отчуждении", "эксплуатации".
Дальше есть еще один вопрос: способы эксплуатации, способы приобретения власти и присвоения чужого времени. На самом деле способ один - это принуждение. Существуют два вида принуждения: прямое и непрямое (манипуляции). Прямое принуждение возможно в условиях ограниченного пространства (=ограничения возможности передвижения) и ограниченного числа принуждаемых, поэтому многочисленные группы людей в условиях трудно ограничиваемой возможности передвижения эксплуатируют с помощью непрямого принуждения.

На протяжении всей известной нам истории положение женщин в обществе характеризовалось:
- исключением (полным или частичным) из сферы общественной деятельности и продуктивного труда (сегрегация по половому признаку);
- принуждением к выполнению репродуктивного труда, не взирая на личностные характеристики;
- особым типом отношений с мужчинами - pactum subjectionis ("договор о подчинении"), квази-обмен подчинения на протекцию. Этот тип отношений реализуется в виде брачного договора, предоставляющего мужу неограниченную и необратимую власть над женой.

Под продуктивным трудом понимается труд, реализуемый за экономическое вознаграждение, производящий рыночную стоимость и, как следствие, ВВП. Этот труд пользуется общественным признанием, он структурирован, регулируется законодательно, является источником прав и обязанностей. Это то, что называется трудовой деятельностью, трудовой занятостью.
Под репродуктивным трудом понимается труд, реализация которого не приносит экономического вознаграждения и рыночной стоимости, а следовательно, этот труд не засчитывается в ВВП, являясь, в то же время общественной необходимостью. Репродуктивный труд лишен социального признания, никак не структурируется и не регулируется социальными механизмами, а следовательно, имплицитно предполагает отсутствие прав.
Репродуктивный труд реализуется в сфере дома и семьи, под ним традиционно понимают:
- домашнее хозяйство (организация жизнеобеспечения семьи: весь спектр труда связанный с обеспечением питанием, одеждой и гигиеной людей, а также поддержанием адекватных для жизни и здоровья условий в жилище);
- деторождение и уход за детьми, больными, инвалидами и престарелыми.
Основные характеристики репродуктивного труда:
- этот труд не нормирован, не монетизирован, никак не вознаграждается экономически и находится вне сферы рынка (так как предполагается, что он не производит товарную стоимость);
- этот труд выполняется женщинами на протяжении всего их жизненного цикла (детство-зрелость-старость);
- этот труд, как таковой, не признается социально, при этом являясь, в первую очередь, общественной необходимостью;
- существование и характер репродуктивного труда невидимы и не осознаются даже теми, кто его выполняет;
- выполнение репродуктивного труда женщинами является не врожденной (биологической) характеристикой, а следствием социальной установки в отношении гендерной дифференциации. Эта социальная установка разделяет людей на женских субъектов, ориентированных на “репродуктивный” труд, и на субъектов мужских, ориентированных на “продуктивный” труд;
- вышеозначенный процесс социализации обусловливает материальные возможности, социальные позиции и символическое репрезентирование мужских и женских субъектов и ставит женщин в ситуацию субординации по отношению к мужчинам;
- ориентирование субъекта на продуктивный и репродуктивный труд является одной из основ воспитания и социализации, имеет место прежде всего в семье (в сфере личного) и таким образом достигает степени "натурализации", когда культурное выдается за биологическое, врожденное, инстинктивное;
- репродуктивный труд является источником бедности и сегрегации для тех, кто его выполняет;
- выгодополучателями и потребителями продуктов и услуг сферы репродуктивного труда являются лица, не занятые в нем.

Разделение труда на продуктивный и репродуктивный представляет собой так называемое "разделение труда по половому признаку".

В современных андроцентрических обществах (каковыми являются все нам известные, без исключения), принуждение женщин к выполнению репродуктивного труда мыслится как "естественное следствие" женской способности к материнству: так, Л. Бонино в своих исследованиях о "микромачизмах" говорит о том, что в коллективном и индивидуальном мачистском мышлении существует некоторое уравнение «можешь забеременеть» = «можешь гладить, следить за детьми и заботиться о моих родителях».

На сегодня реальность женщин - и феминизма - такова, что с одной стороны есть место для оптимизма, если взглянуть на ситуацию диахронически и сравнить наше положение с положением, в котором находились наши бабушки и мамы, но с другой стороны накрывает вполне оправданный пессимизм, когда мы сравниваем - синхронически - наше положение с положением другой половины человечества - мужчин, и видим, что они по-прежнему занимают все руководящие, престижные и/или высокооплачиваемые посты/должности в общественной сфере, а в сфере частной с абсолютной естественностью и непосредственностью позиционируют себя как объект заботы и услуг с нашей стороны.

Мужчины продолжают пользоваться абсолютной символической властью для определения коллективного сознания и употребляют эту власть на сокрытие и замалчивание того факта, что в мире существует серьезная проблема ответственности за жизнеобеспечение, воспроизведение жизни, за репродуктивный труд.

Женщины завоевали себе право на участие в общественной жизни, в материальном производстве, но принятие ими на себя общественной роли не повлекло за собой изменений в традиционно вменяемой им патриархальной роли, ассоциирующей женщин и репродуктивный труд. Также в обществе не произошло никаких изменений, направленных на то, чтобы участие в общественной жизни и производстве и организации функционирования частной сферы (т.н. "личной жизни", "семьи", "домашней сферы"), в которой осуществляется производство и воспроизводство жизни и жизненно необходимых условий, было бы для женщин не неразрешимым противоречием, а интегрированными сферами деятельности.

Причина в том, что завоевание равноправия женщинами не более, чем формальность, формальное признание "равенства" в отношении мужчин. На самом деле, дихотомическая организационная структура общества, с помощью которой осуществляется разделение труда по половому признаку (=общественное - мужское/частное - женское), осталась нетронутой. Формально в общественной сфере разделение труда по половому признаку упразднено (только формально, de facto оно процветает), но это не повлекло за собой упразднения разделения труда по половому признаку в частной сфере. Полностью сохраняются концепция независимости общественной сферы от частной, равно как андроцентрическая концепция homo laborans, не ответственного за сферу репродуктивного труда. И именно это - разделение труда по половому признаку и претензия на независимое функционирование общественной сферы - и является причиной того, что все разговоры о гендерном равенстве - просто политкорректная болтовня, воплощение закона Лампедузы: "Измениться так, чтобы всё оставалось по-прежнему".

Разделение труда по половому признаку имеет различные исторические формы, хотя всегда носит принудительный характер. В современном обществе оно стоит на фундаменте, заложенном в эпоху Просвещения. Историк Томас Лакёр утверждает, что "пол, как мы знаем его сегодня, был выдуман в XVIII веке", что именно тогда древнегреческая концепция "единого пола" и аберрации эмбриона как причины появления на свет детей женского пола была заменена "концепцией радикального полового диморфизма". (Тhomas Laqueur, 1994 "La construcción del sexo. Cuerpo y género desde los griegos hasta Freud”, Madrid)

В системе радикального полового диморфизма мужчины и женщины превращаются в субстанциально противоположные и комплементарные существа. Человеческое тело перестает считаться эпифеноменом, внешним физическим выражением божьей воли или космических законов, которые закрепляют за мужчинами и женщинами определённый социальный статус. Наоборот, модель полового диморфизма предполагает, что в физиологических характеристиках тела находится определение сущности, то есть, мужчины и женщины являются таковыми в силу биологического субстрата, являющегося сущностным, определяющего идентичность и социальный статус каждого человеческого существа.

В этом контексте Просвещение ставит на место бога природу и делает из нее синоним "судьбы" (впоследствии Фрейд сформулирует это как "Анатомия - это судьба"). Речь здесь идет о детерминизме, внутренне организованном таким образом, что относится исключительно к определенным группам - подчиненным - и отсутствует в определениях доминирующей социальной группы. Носительницами "природных" качеств стали, разумеется, женщины, но не только они: афроамериканские рабы, пролетариат и колонизированные народы также находились в подчиненном положении в силу "своих природных предрасположенностей", были запрограммированы на то "природой".

С этого момента основополагающими положениями станут:
- идея о том, что неравенство между мужчинами и женщинами устанавливается, исходя из того, что женщины и мужчины имеют разную сущность, "природу"
- идея о том, что подчиненное положение женщин объясняется их особой "женской природой", зависимой и комплементарной по отношению к природе "мужской".

В истории современной формы разделения труда по половому признаку - и соответственно, современного института семьи, - известной как "матернализация женщин", можно выделить две фазы:
- эпоха тотальной сегрегации по признаку пола (закрепленной во французском Гражданском Кодексе 1804 года, гарантировавшем юридическое несовершеннолетие женщин и институт мужского опекунства), примерно с 1760-х гг (публикация трудов Руссо) по 1906 год (предоставление Финляндией права голоса женщинам)
- эпоха частичной сегрегации по признаку пола, с 1906 года и по сегодняшний день: эпоха так называемого "формального равенства".