Феминизация экономики и связь с феминицидом
Беседуя в Радфем-цитатнике о феминициде, мы затронули тему феминизации производственной сферы как одного из возможных факторов усиления физического террора в отношении женщин в современных обществах. Однако, тема “феминизации” интересна сама по себе, так как она весьма и весьма не простая, поэтому я пространно напишу о ней и постараюсь прояснить возможную связь с современным усилением феминицида..
В 90-х годах ХХ века в западных странах заговорили о смене экономической парадигмы.
В капитализме (начиная с позднего средневековья) выделяют три парадигмы, последовательно сменявшие друг друга и в определенном процентном соотношении сосуществующие друг с другом. Эти парадигмы определяются по тому, какой из секторов экономики становится главным:
- первая парадигма: господствует сельское хозяйство и добывающая промышленность;
- вторая парадигма: господствует индустрия и изготовление продукции, имеющей длительный срок амортизации;
- третья парадигма, в которую западные страны вступают в конце 60-х годов ХХ века: в экономике определяющим и наиболее важным является сектор услуг, получения, переработки и распространения информации. Этот сектор в настоящее время является основой экономической деятельности развитых стран (условного “мирового Севера”).
Таким образом, в анализе экономических парадигм капитализма действует логика поступательного движения: от первичного производства к вторичному и от вторичного к третичному. Вторую парадигму принято называть модернизацией/индустриализацией (от сельскохозяйственного к фабричному производству). Переход к экономике на основе третичного сектора пока не знают, как назвать. Майкл Хардт предлагает название “информационализация” и “пост-модернизация”, другие говорят о “экономике заботы”, (англ. care)”, эмоциональной работе, экономике домашнего хозяйства. Я предпочитаю термин “неолиберализм”, так как он наименее конкретен и наиболее широк, что на данном этапе исследований (=неопределенность) удобнее, чем брать какой-то слишком узкий термин и быть вынужденными его расширять по мере поступления новых сведений.
Итак, что происходит с обществом во времена индустриализации (модернизации)? - Общество превращается в фабрику. Парадигма фабричного производства трансформировала и переопределила все элементы, все сферы жизни общества - общество стало фабрикой. Изменился соответственно и процесс становления человека как такового: в индустриальный период определяющим было то, что постепенно (но всё же, довольно быстро) был выработан и воплощен в жизнь механизм социальных гарантий прожиточного минимума. Обеспечение прожиточного минимума постепенно превратилось в систему, в общественный договор. Называлось это семейной зарплатой, которая была результатом межклассовых договоренностей “капиталистов” и “рабочего класса” в лице его профсоюзных представителей. Прожиточный минимум гарантировался, конечно, не всем людям, а только тем, кто участвовал в производстве, был субъектом коллективных договорённостей с “капиталом”, платил налоги и в силу этого, в теории, получал право на определённые экономические гарантии со стороны государства - то, что известно нам под именем велфера.
В 90-х годах ХХ века как в индустриальном развитии, так и в системе велфера произошел коллапс (Роберт Кунц) - причины пока выясняются. Индустриальное производство прекратило свой рост, часть его была ликвидирована, часть - делокализована в бывшие колонии, фабричный стиль жизни стал неактуальным. Была ликвидирована как семейная зарплата, так и велфер, а вместе с ними - “солидарность трудящихся” и их профсоюзные организации. Миграция “рабочей силы” из сельского хозяйства в индустрию прекратилась, а вместо этого оба сектора - как первичный, так и вторичный - начали усиленно поставлять “рабочую силу” в сектор услуг, то есть, в третичный сектор экономики, который стал расти очень быстрыми темпами. Под “сферой услуг” следует понимать широкий социально-экономический спектр: от медицины, образования, финансовых организаций и структур до транспорта, туризма, индустрии свободного времени, медиа и рекламы.
Индустриальный коллапс соотносится с изменением схемы отношений “капитал” - “производство” - “реализация”. Фордистская (Ford) система рухнула, тойотистская (Toyota) стал определяющей.
В чём главное отличие тойотистской системы от всего того, что ранее было нам известно? - В том, что фабричный процесс, процесс производства стал рассматриваться как “услуга” и был соответственно реорганизован.
В традиционной, фордистской системе, капиталовладелец вкладывал (полученный разными путями - но полученный предварительно) капитал в производство продукции, затем реализовывал произведённое и получал прибыль, часть которой вкладывал в расширение производства - и цикл повторялся, но уже в больших масштабах (“расширение производства”).
В тойотистской системе последовательность событий меняется: финансирование производства происходит не путем вложения уже существующего или полученного от реализации произведённого ранее продукта капитала, а путем получения капитала из предварительной продажи ещё не существующего товара, из заказов, полученных в пункте реализации и частично или полностью оплаченных авансом будущими потребителями. Таким образом, третичный сектор становится генератором капитала, который (если что и в случае чего) инвестируется (а может и не инвестируется) в производство (строительство) и в сельское хозяйство, в зависимости от того, насколько успешно идут продажи ещё не произведённого (не построенного), насколько высок или не высок уровень потребительского спроса. Контроль производства на основе флуктуаций потребительского спроса стал возможен через развитие информационных технологий, особенно в том, что касается сокращения сроков обработки и передачи больших объемов информации. Расширение рынка продаж становится приоритетом, так как это - источник капитала. Появляется претензия на то, чтобы вовсе не делать капиталовложений, не планировать производство и не даже не иметь запасных частей для ремонта (чего бы то ни было, хоть пылесоса, хоть атомного реактора) - “потребительский спрос” определит масштабы нужного производства нужных вещей, а также снабдит средствами на это производство. А прибыль будет просто изыматься и “работать” на ниве финансовых спекуляций (опять же, возможных как таковые в их современном виде благодаря развитию информационных технологий).
Давайте сейчас хорошо отметим себе этот момент, потому что дальше он будет важен для объяснения, почему вообще всё.
Теперь, когда получение капиталов и сверх-прибыли мы обеспечили, нам нужны и те, из кого мы будем получать то и другое - без каких-либо вложений. Они нужны нам живые и вкладывающие в потребление. В этом месте старую дорогостоящую и коллапсированную систему велфера заменяет феминизация экономики.
Феминизация экономики - это вовсе не то, что первым приходит на ум, это не массовое включение женщин в производство. Хотя можно отметить, что число женщин, работающих на производстве, растёт во всём мире, там где уже произошла смена экономической парадигмы, и там, где на сегодняшний день одновременно сосуществуют все продуктивные парадигмы (страны БРИК), суть феминизации не в количественном увеличении работающих женщин. Феминизация экономики - это распространение на общественную сферу принципов “домашнего способа производства”, то есть, того, что феминистки описывают как “репродуктивный труд”, как специфический исторический опыт эксплуатации женщин. Тот специфический тип эксплуатации, которому женщины подвергаются на протяжении всей истории, превратился в мерило эксплуатации как таковой (Кристина Морини). Если в эпоху индустриализации общество превратилось в фабрику, то в эпоху неолиберализма (пост-индустриальную эпоху) общество превращается в худшую из тюрем народов - семью.
Что характерно для домашнего способа производства?, то есть, что составляет специфический исторический опыт женщин и что сегодня мы можем наблюдать во всей красе в экономиках развитых стран, где смена капиталистической парадигмы может считаться завершенной:
- суперпозиция, смешение, неразличение рабочего и нерабочего времени
- неразличение между продуктивным и репродуктивным трудом
- центральное место в экономике занимает деятельность по уходу, обслуживанию, заботе
- прекаризация и флексибилизация оплачиваемого труда
- труд как телесность, использование тела работника как ресурса и как инструмента одновременно
- включение в оплачиваемый труд элементов и форм неоплачиваемого труда, увеличение за их счёт рабочего времени
- отсутствие личного пространства, трудность в получении возможности “выключиться” из трудового процесса - так как необходимо постоянно демонстрировать свою необычность, уникальность, чтобы получить работу
- отсутствие возможности планировать собственную жизнь; географическая подвижность, невозможность укорениться
- отсутствие жизненной перспективы вне трудовой сферы (выполнение работы или её поиски)
Начнем разбирать по пунктам с главного: прекаризация и флексибилизация оплачиваемого труда.
Суть прекаризации в том, что рента и права трудящихся не гарантированы, могут быть прерваны в любой момент без каких-либо последствий для работодателя. При этом сами трудящиеся с вынужденным энтузиазмом соглашаются на такие условия, внушая себе, например, что это обеспечивает им свободу уйти на лучшее место при первой же возможности. Флексибилизация заработной платы - это результат отсутствия коллективных контрактуальных структур (коллективных договоров с работодателями): каждый трудящийся совершает индивидуальный договор с работодателем относительно заработной платы и условий труда. Негарантированное правовое положение в браке (а оно НЕ, поэтому мы вынуждены говорить о проблеме домашнего насилия и его многочисленных видах) и повышенная гибкость-приспособляемость - ситуация, характерная для женщин в рамках “домашнего способа производства”, брака. Объективно женщину в браке (“отношениях”) могут в любой момент заменить на другую, она должна будет приспособиться к требованиям мужа в отношении количества и качества выполняемой ею работы (репродуктивный труд), а также в отношении специфики “сексуального обслуживания”, которое от неё потребуется для того, чтобы продолжать “занимать рабочее место”. Субъективно женщинам в браке необходимы мощная суггестия, вынужденный энтузиазм и гипер-ответственность, для того чтобы психологически и физически справляться с требованиями работодателя и не потерять рабочее место. Даже в теме возрастных лимитов современная прекаризация - это калька, перенос жизненных периодов женщин в сферу производства: так, мы видим массовую безработицу среди трудящихся от 40 лет и старше, их замену на более молодые и более дешевые кадры.
При этом оплата труда в современной неолиберальной системе, если и характеризуется чем-то, так это бесплатностью. И в целом - мифическим характером. Ровно так, как происходит с женщинами в сфере их домашнего “не-труда”. Идеология меритократии (сперва добейся), требование огромного количества предварительно обретенных навыков, компетенций для выполнения совершенно не соответствующих уровню требуемой квалификации работы, постоянное требование “доказать” собственную значимость для производства, компании, фирмы - всё это создаёт в рамках рабочего времени огромное количество неоплачиваемых лакун. Прежде всего потому, что требуемые навыки и компетенции являются нематериальными, не монетизированными, неизмеримыми. Считается, что это нечто, что должно быть у человека прежде, чем он получит статус работника, быть ему при-суще (аналог “красоты” у женщин как условия для получения “отношений”, в которых её будут эксплуатировать). Мы помним об аксиоме “нулевых вложений” тойотистской системы - так вот, этот принцип действует и при формировании оплаты труда: по сути от работника требуются капиталовложения в виде профессиональной подготовки и общего уровня навыков, способностей, так как в системе прекариата у работника нет времени на научение, получение и передачи опыта. Работник должен быть готов в любой момент извлекать всё это из себя и вкладывать в производство.
Здесь мы подходим к телесности труда как одной из наиболее важных черт современной феминизации экономики. Тело работника, его интеллектуальные, психические, физические способности должны быть одновременно задействованы как природный ресурс (первичный сектор), как инструмент производства (вторичный сектор), а также быть приспособленными к быстрой отдаче/отчуждению конечного продукта в виде услуги (третичный сектор). Сегодня в развитых странах мы производим не с помощью станков, а с помощью информационных технологий, путем кибернетических трансформаций собственного тела, взаимодействующего с компьютерной техникой. Отчуждение телесного, капитализация жизни, редукция к телу, производство неживого из живого - это опять же наше историческое женское всё.
В неолиберализме отличие, индивидуальность, несводимость к общему знаменателю, неординарность и особенность являются производственным фактором, это работает на капитал, а значит, на патриархат. Это происходит потому, что в центре новых, неолиберальных, био-капиталистических (Кристина Морини) производственных процессов находится принцип нередуцируемой, несводимой к коллективным договоренностям или нормам индивидуальной, индивидуализированной трудовой карьеры-жизни каждого из нас. Как и в женской логике выживания, для получения минимального прожиточного минимума в браке требуется затратить время, внимание, быть начеку, доказывать собственное отличие ото всех, собственную несводимость к общему знаменателю, свою неженскость или наоборот - архитипическую женственность, соревноваться со всеми, обесценивать всех, обладать ни у кого не виданным качеством, - так и в современной борьбе за рабочее место мы погружены в тревожность, одиночество, чувство, что всё время обязаны предпринять что-то ещё. Процессы подбора рабочих кадров стали конкурсами талантов, где мы должны наглядно (то есть, телесно) продемонстрировать, насколько наша индивидуальность и нетаковость может быть доходна. Сегодня мы видим, как знаменитая “идентичность” формируется из необходимости предлагать себя.
В современной производственной парадигме есть все признаки того, что процессы извлечения капитала группируются вокруг стандаризации знаний, информации и навыков таким образом, чтобы их можно было максимально легко превратить в коды, объективировать и передавать (т.е. отчуждать). Превращение телесного в нематериальное и последующее отчуждение продукта такого превращения (уже полностью нематериального) превращает эксплуатацию в “творчество” в глазах эксплуатируемого, в “креативную деятельность”. Таким образом, оценить труд становится трудно или невозможно, как и получить за него полноценную оплату - спрашивать не с кого, да и нечего, ведь работник реализовал собственную индивидуальность в творчестве. То же самое, что проделывают с женщинами в контексте “любви”. Всеобщий процесс обесценивания играет определяющую роль в современном производстве, а это - как известно женщинам - подстегивает стараться всё более лучше.
В целом, вопрос материального вознаграждения за труд, так же, как в случае “не-труда” женщин, стал обсценным, стал поводом для личной обиды и общественного осуждения. Так как понятийная граница между “трудом” и “не-трудом”, “продуктивным” и “репродуктивным” трудом, “трудом” и “самореализацией”, “трудовой компетенцией” и “талантом” стёрта, то из сферы личного в сферу общественного производства быстро перекочевали такие понятия как “верность”, “преданность”, “этика”, “удовольствие”, “игра”, “развлечение”, “отношения”, “желание”. Капитал, система эксплуатации и каждый конкретный эксплуататор претендуют на субъективность, на то, чтобы к нему относились по-человечески, входили в его положение, взаимодействовали с ним, понимали его. И в целом не характеризовали ли бы однозначно, не стереотипировали и не судили поверхностно. Однако, со своей стороны, они хотели бы сводить нас к вещам, разумеется, получив на это наше согласие.
Кроме всего перечисленного, современное производство характеризуется тем, что его процессы организуются по типу “экономики заботы”, “обслуживания” и “ухода”. Общественное пространство, как и семья, должно быть сферой производства “индивидуальностей”, сферой личных отношений, сферой создания и поддержания условий жизни. Происходит слияние сферы “личной жизни” и “производства”, рабочее время и время отдыха перемежаются и соединяются, но уже не отделяются друг от друга, даже время сна и бодрствования, а в более широком смысле - обычные физиологические процессы - откладываются, реорганизуются, сознательно изменяются, адаптируясь к нуждам производства. На них концентрируется внимание, о них “задаются вопросом”. В пристальном внимании к физиологии тела (с потребительскими целями) мы легко узнаем специфический женский опыт, который говорит нам, что физиологические потребности - это непростительная роскошь и стоит денег.
Напротив, сфера производства, как уже было сказано выше в отношении капитала, заявляет себя как живой организм, которому нужно всё время, всё внимание, вся забота, всё обслуживание, всё действие, все чувства и все слова. И в этой новой форме существования обслуживание базовых и иных потребностей должно быть обеспечено всё теми же средствами: “домашний тип производства” охватывает всё общество, куда бы женщины не направились, их кастовый ад должен поджидать их там.
Давайте теперь ответим на вопросы:
- зачем неолиберализму устраивать это? и
- откуда берётся такая производственная логика?
На вопрос “зачем?” ответ более-менее способны дать все, кто занимается обсуждением данной темы: логика нулевых вложений и быстрой сверх-прибыли нуждается в максимальном расширении сферы задействования бесплатного труда. Велфер - это слишком дорого. Долгосрочные капиталовложения - это слишком дорого, планирование сбыта - это слишком дорого, планирование вообще - это слишком дорого, производственные риски - это слишком дорого, воспроизводство, даже оплачиваемое опосредованно и мизерно (“семейная зарплата”, “пособие на детей”) - это слишком дорого. Пусть это уже будет само. В производственный процесс должно быть включено - как его часть, как часть его дизайна, его структуры - обслуживание и воспроизводство, которое не должно ничего стоить. Процесс эксплуатации должен быть сконструирован как процесс само-эксплуатации, пардон, самореализации.
Вопрос о прибавочной стоимости должен быть снят тем, что само отношение человека со временем, природой, собственным телом, другими людьми должно быть переосмыслено: не должно быть никаких ограничений, особенно ограничений какими-то “классами” и какими-то “общими интересами” или “общим опытом”, мы не можем допустить типификации свободной личности - это же угнетение.
Новая свобода (нео-либерал) человека ставит его персонально лицом к лицу с… чем угодно, освобождает от коллективных рамок (договоренностей), от пребывания на одном месте, от социальной сети поддержки, от любого канона (в том числе, и от зарплаты).
Кроме того, забота, удовлетворение потребностей не отходя от рабочего места поможет уладить разногласия, смягчить недовольство и разрешить возможные конфликты ещё до того, как они возникнут. Обобществленные женские тела и обобществленный бесплатный женский труд - лучшая стратегия для предотвращения бунта.
На вопрос “откуда это”? не отвечает внятно никто, кроме… обвинения женщин и феминизма. Мы де должны задуматься, к чему привело наше стремление к собственному доходу - а вот к чему! Докритиковали семейную зарплату, велфер нам не нравился. Теперь из-за нашего эгоизма все должны страдать, а мы - просто пособницы капитала, практически такие же эксплуататорки и убийцы. Если бы мы не лезли занимать рабочие места на любых условиях, если бы не демпинговали, не лезли из кожи вон, работая на дядю на трех работах, а сидели бы дома - ничего такого не случилось бы.
Я прочитала 10 книг и примерно столько же статей/заметок на тему неолиберализма, био-капитализма и экономики третичной сферы, и только в одной из них я встретила упоминание проституции, однако, как одной из “услуг” и элемента “заботы”, внедренного в производственную схему био-капитализмом. А между тем дохождение широких трудящихся масс до жизни такой является прямым и логическим следствием из 1) логики неопатриархатного общественного договора, 2) развития мировой сексуальной индустрии.
Здесь неоходимо вернуться к тексту “Неопатриархат и обмен женщинами” и ещё раз “промотать” историю становления современного индивида-мужчины. Неолиберализм, био-капитализм, пост-модернизация - это логическое следствие развития неопатриархатной концепции индивидуальности и индивида. Когда мы доходим до мужчины-сношателя Генри Миллера, мы уже видим в полный рост принцип нулевых вложений: иметь всё по праву рождения, ни за что не “платить”/не нести ответственность тоже по праву рождения, потреблять безгранично и в ту же минуту, как возникло “желание” - всё это явно противоречит идее личного вложения в то или иное “дело”, будь то экономика, политика или персональный долгосрочный проект. Отсюда - тойотистская модель, разграбление общественного, личная фронда в теме нулевых вложений (=уход от налогов, уход от алиментов). Дальше, аспект сюзеренства - стремление непосредственно “потреблять жизнь”, иметь контакт и воздействовать (желательно насильственно, так как это “возбуждает”) непосредственно на живые тела. Ещё в 1983 году (процесс легализации порнографии уже завершался) некто Ричард Гордон (Richard Gordon) выдвигает термин “homework economy” в докладе с красноречивым названием “The computerisation of Daily Life, the Sexual Division of Labour and the Homework Economy”. В тот самый момент, как только деньги, капитал, прибыль извлекаются напрямую из витальных функций человека (из его физиологии), становится невозможным отделить “работу” от “не-работы”, “эксплуатацию” от “становления, самореализации, эмпауэрмента”. Это автоматически выводит человека из сферы социальных договоренностей в некое теневое пространство “желания”, “выбора”, “природы”, “воли”, где можно быстро и безнаказанно лишить человека абсолютно всего. Сексуальная индустрия наглядно и практически показала, как можно делать огромные деньги при нулевых вложениях, показала выгодность обобществления женщин.
Обобществление женщин имеет два аспекта (“забавлять и обслуживать”):
- индустриальное проституирование, тесно связанное с перемещением огромного количества женщин и девочек в глобальном масштабе ("обмен"). Создание мирового рынка обмена с целью сексуальной эксплуатации. Капитализация сексуального насилия при помощи компьютерных технологий, извлечение сверхприбылей посредством упоминавшихся выше технологий превращения материального в нематериальное, практически бесплатное отчуждение нематериального продукта и его продажа неограниченное число раз. Так как всё это хорошо описано у Джеффрис в “Сексуальной индустрии”, я не буду подробно останавливаться, замечу только, что сексуальная индустрия имеет сопутствующее ей “производство”, в котором прибыль извлекается непосредственно из сексуализированного тела - это индустрия красоты;
- индустриальное материнство, а именно: в виде “эмоциональной работы”. Индустриализация материнской роли женщин (“эмоциональная работа”, “уход”, “забота”, “любовь”) имеет как минимум три наиболее важных аспекта, которые необходимо разбирать в отдельной работе. В действительности, такие “отрасли” как здравоохранение, образование (государственный и частично приватизированный бизнес) и всевозможные виды коммерциализации (частный бизнес) являются сферой индустриального материнства. В этом тексте я остановлюсь очень и очень кратко на данной теме.
“Эмоциональную работу” (заботу, уход) можно определить как “работу, предназначенную для того, чтобы контейнировать человеческие эмоции, и чей главной задачей является эмоциональная регуляция” (Nicky James, “Emotional Labour: Skill and Work in the Social Regulation of Feelings”, 1989). Неолиберальное производство - с помощью эмоциональной работы - превращается в коммуникативную деятельность, сферу аффектов, чувств, прямой телесной работы (перформативность), деинструментализируется и “возвышается” до категории “межличностных отношений”. Целью “эмоциональной работы” является производство и поддержание ценности человеческой личности (А. Йонасдоттир), а значит, индустриальное материнство, кроме огромного массива материальной и нематериальной обслуживающей работы, имеет политическую функцию, также традиционно выполняемую женщинами в рамках семьи, а именно: поддержание социальной стабильности через самопожертвование и отказ от удовлетворения собственных потребностей на всех планах и о всех смыслах (“контейнирование и переработка человеческих эмоций”).
В современном производстве эмоциональная работа присутствует везде, где необходимо производить чувство благополучия. Чувство благополучия, анестезирование, оптимизм (материнская функция “успокаивания”) помогает нормализовать в сознании отдельного человека и коллектива любую объективно данную ситуацию, заставляет принять её и адаптироваться. Эмоциональная работа - это продуктивный процесс, перерабатывающий и модифицирующий человеческие эмоции в социально приемлемые и заданные. “Если в экономическую игру вовлекается напрямую жизнь, то на женщин возлагается задача “защитить человеческий род от вымирания” (Кристина Морини).
Другими двумя важными аспектами индустриального материнства являются “бэби-индустрия” и технологическая рационализация процесса физического воспроизводства людей (системе необходимо гарантированное производство тел).
Индустриальное материнство также связано с массовыми перемещениями женщин на глобальном уровне (“трудовая миграция”, подавляющее большинство трудовых мигрантов являются мигрантками). Эта связь осуществляется через процесс аутсорсинга патриархата, когда женщины, проживающие в странах “первого мира” и уже давно вовлеченные в неолиберальные экономические процессы, перекладывают репродуктивный труд в своих семьях на женщин-мигранток. При этом они распределяют свою заработную плату между собой (семьей) и работницей-мигранткой, что ещё более удешевляет репродуктивный аспект неолиберальной экономики. В действительности, для измерения стоимости “услуг”, оказываемых женщинами в рамках индустриального материнства, предлагается производить отрицательную оценку: стоимость эмоциональной работы следует оценивать по показателям сэкономленных государственных средств и вложений.
Таким образом, если возвратиться к понятию феминизации экономики, то мы видим, что ситуация такова, что репродуктивный аспект труда и женская фигура в настоящее время находится в центре всего экономического процесса: женское тело представляет собой то, что современный капитализм пытается имитировать (!) и регулировать в абсолютно всех смыслах.
Окончание текста