Уничтожение стоимости, шаг третий
Здесь важно не запутаться. В экономических обзорах термин "стоимость" обозначает записи на счетах бухгалтерского учёта. Понятно, это не та "стоимость" политических экономистов, которая отражает общественно необходимое рабочее время.
"В 1985 году балансовая стоимость основных фондов в жилищном хозяйстве составила в сопоставимых ценах, практически равных текущим, 430 млрд р. при величине жилищного фонда 4,072 млрд м2. Следовательно, балансовая стоимость 1 м2 имевшегося парка жилья составила 105,6 р. В то же время капитальные вложения в жилищное строительство в этом же году составили 28,1 млрд р. в сопоставимых ценах, близких к текущим, при вводе жилья в том году - 113 млн м2. Восстановительная стоимость 1 м2 составила, следовательно, 248,6 р. и ее превышение над балансовой составило 2,35 раза. Приняв такое же превышение для всех основных фондов, получаем их восстановительную стоимость, равную 5,24 (2,23 х 2,35) трлн р. Исходя из выбытия этих фондов в размере 3 % к их стоимости, получаем размер этого выбытия, равный 157,2 млрд р., что практически равно годовым капитальным вложениям в этом году (159,5 млрд р.). Это хорошо согласуется с приведенным выше моим расчетом динамики основных фондов. Отсутствие таких расчетов в то время дезориентировало советское руководство". (Ханин Г.И. «Экономическая история России в новейшее время»)
Надеюсь, вдумчивый читатель поймёт, каким образом было дезориентировано руководство. Допустим, выбытие жилого фонда было 2% в год. Это значит, что ежегодно выбывало из строя приблизительно 80 млн м2 жилья. Его балансовая стоимость была 8,45 млрд рублей. То есть, планирующие органы видят, чтобы восстанавливать имеющийся фонд, надо выделять ежегодно такую сумму. Но на эти деньги в 1985 году можно было построить только приблизительно 34 млн м2 жилья. Таким образом, если руководство планировало восстановление жилого фонда исходя из балансовой стоимости, выделяемых средств было недостаточно. Ханин сравнил средства, которые выделяли на все основные фонды страны, и обнаружил, что их хватает только на сохранение объёма, но не хватает на заявленный рост. (Помнится, в том году призвали не только к перестройке, но и к ускорению.)
Если подумать, то роста восстановительной стоимости в советском хозяйстве быть не может. Наоборот, при росте производительной силы труда (Кстати, в обзорах я встречал только термин "производительность труда" как в отношении к производству стоимости, так и в отношении натуральных показателей. Авторы почему-то полагают, что разницы нет никакой, будто движение стоимости однозначно отражает движение масс продукции.) в отраслях, производящих средства производства для строительства, должно приводить к снижению восстановительной стоимости. Но припоминая некоторые особенности управления народным советским хозяйством, можно объяснить рост стоимости средств производства инфляцией. Понятно, что официально инфляции не было, но было основное требование, управляющие органы требовали от предприятий роста показателя валовой стоимости. Подчинённые исполняли это требование различными способами, одним из которых и был рост цены единицы продукции, то есть, инфляция.
Конечно, когда шла речь об однородной продукции, например, о хлебе, то никакого роста не было, ржаная буханка стоила 14 копеек во веки веков, аминь. Но кто мешал добавить в ржаной хлеб пряностей, назвать это "Бородинским хлебом" и поднять цену? И потребители рады разнообразию, и руководящие органы удовлетворены ростом валовой стоимости. Это инфляция через расширение ассортимента. При производстве средств производства контроль за ценами не такой строгий, как при производстве столь одиозного продукта, как хлеб. Новые машины, новые материалы, модернизация машин, модернизация материалов - всё это давало возможности для роста цены единицы продукции. В результате накапливалась инфляция, которая глобально искажала показатели развития народного хозяйства.
Советское руководство дезориентировало не "отсутствие таких расчётов", которые делал Григорий Ханин, но использование таких стоимостных показателей, которые противоречили натуральному производству. Если вы ориентируетесь на показатель валовой стоимости, то должны требовать его снижения через снижение цены единицы продукции, а количество производимой продукции должно отвечать потребностям потребителей, простите за тавтологию.
В общем-то в советском народном хозяйстве в течение некоторого времени так и делали из подобных соображений, проводили плановые директивные снижения цен в конце 40-х - в 50-е годы. Причём, не просто снижали цены, учитывая реальные трудозатраты на производство, но снижали с некоторым опережением, чтобы подстёгивать увеличение производительной силы труда. Директивные цены служили управлению хозяйством. Эту систему уничтожили во второй половине 50-х и далее шло только усиление инфляции. Насколько я понимаю, инфляция лишь служила одним из способов увеличения показателя валовой стоимости. Практически, этот показатель не отражал реальный рост производства, он завышал его. По некоторым отраслям, как отметил Григорий Ханин, к 80-м годам уже не было никакого реального роста, хотя принятые в хозяйстве показатели по-прежнему росли, и на эти показатели ориентировалось руководство, и по этим показателям отчитывалось перед народом.
Так было в хозяйстве Советского Союза. Нам говорили, что это неестественная, некая командно-административная экономика, что необходимо возвращение к естественной. Но в естественной мы наблюдаем подобное явление: "Если вы посчитаете полный цикл затрат на эту старую мощность и сравните, сколько сейчас тратится денег на оплату ДПМ, то с удивлением обнаружите, что старая мощность во многих случаях дешевле, чем новая. Могу привести много примеров из собственной практики и других отраслей. Поверьте, вы можете прийти на промышленное предприятие где-нибудь в Европе и обнаружить там станки, выпущенные в пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века. И ничего, работают. Новые станки работают лучше, но не окупают замены. Поэтому, пока старые не выработали свой ресурс, они вполне конкурентны... Там огромные тарифы. В той же Дании конкурентная среда, там все здорово, - но вы представляете, сколько денег нужно инвестировать в строительство тепловых сетей, чтобы обеспечить конкурентную среду? Это неимоверные вложения, которые приводят к тому, что люди платят сумасшедшие деньги за тепло". ("Эксперт", № 11, 2017 г.)
В той естественной экономике, в которой мы живём сегодня, мы привыкли к постоянной инфляции. Нет речи о временной инфляции, когда государство решает проблемы, вызванные военными или революционными расходами. Целевым показателем Центрального банка России является даже не отсутствие инфляции, но некий приемлемый её уровень. Центробанк для снижения инфляции зажимает денежную массу, и эксперты объясняют, что он пережимает, и потому от излишнего зажима возникает излишняя инфляция. У центробанков других стран другие целевые показатели, например, в США это показатель уровня безработицы, и банк наоборот производит эмиссионную накачку экономики, лишь бы возникали рабочие места, и эксперты объясняют, что это приводит к инфляции, приходится терпеть её. Таким образом, инфляция присутствует независимо от чрезмерной или недостаточной эмиссии денежных средств. Цены растут в то время, как на ограниченном рынке (об ограничении рынка сегодня не говорит только немой) стоимость снижается. Снижение стоимости мы рассмотрели в предыдущих частях.
Можно рассмотреть доступный всем пример, мобильную связь. Первые мобильники были предметом роскоши, и разговор по мобильнику был признаком состоятельного человека. Постепенно рынок охватывал всё больше людей, цена телефонов и услуг связи снижалась. Вот наконец трудно стало найти человека без мобильника, при этом нынешний мобильный уже не совсем телефон. Собственно разговор не единственная, даже не такая важная его функция, и услуги связи не исчерпываются голосовым трафиком, в тарифе присутствует многое другое, и тариф теперь постоянно растёт, да и новые модели телефонов дороже и дороже. Мы видим типичную инфляцию через расширение ассортимента, какую наблюдали в административно-командной экономике. Нам говорили, что там никто не хотел экономить, но здесь-то экономят все, и тем не менее приобретаем товары по всё более высокой цене. Растут в цене даже однородные товары, вроде того же хлеба. Хлебопеки объясняют рост цены товара ростом цены сырья, оборудования, рабочей силы. Сырьё у них растёт тоже вследствие расширения ассортимента, последний приёмчик такого расширения - генная модификация. Как растёт цена оборудования, мы тоже уже представляем.
Цена есть форма стоимости (сейчас речь о стоимости как показателе общественно необходимого рабочего времени), стоимость есть содержание цены. На расширяющемся рынке движение формы адекватно отражает движение содержания, но по мере исчерпания рынка адекватность куда-то испаряется, и движение формы затемняет движение содержания. На ограниченном рынке стоимость снижается, а цена растёт. Форма и содержание двигаются в противоположные стороны. Такое их противоречие может быть только следствием действия какой-то общественной силы. Какая постоянно действующая сила поднимает цены в то время, как стоимость товара постоянно снижается?
"В 1985 году балансовая стоимость основных фондов в жилищном хозяйстве составила в сопоставимых ценах, практически равных текущим, 430 млрд р. при величине жилищного фонда 4,072 млрд м2. Следовательно, балансовая стоимость 1 м2 имевшегося парка жилья составила 105,6 р. В то же время капитальные вложения в жилищное строительство в этом же году составили 28,1 млрд р. в сопоставимых ценах, близких к текущим, при вводе жилья в том году - 113 млн м2. Восстановительная стоимость 1 м2 составила, следовательно, 248,6 р. и ее превышение над балансовой составило 2,35 раза. Приняв такое же превышение для всех основных фондов, получаем их восстановительную стоимость, равную 5,24 (2,23 х 2,35) трлн р. Исходя из выбытия этих фондов в размере 3 % к их стоимости, получаем размер этого выбытия, равный 157,2 млрд р., что практически равно годовым капитальным вложениям в этом году (159,5 млрд р.). Это хорошо согласуется с приведенным выше моим расчетом динамики основных фондов. Отсутствие таких расчетов в то время дезориентировало советское руководство". (Ханин Г.И. «Экономическая история России в новейшее время»)
Надеюсь, вдумчивый читатель поймёт, каким образом было дезориентировано руководство. Допустим, выбытие жилого фонда было 2% в год. Это значит, что ежегодно выбывало из строя приблизительно 80 млн м2 жилья. Его балансовая стоимость была 8,45 млрд рублей. То есть, планирующие органы видят, чтобы восстанавливать имеющийся фонд, надо выделять ежегодно такую сумму. Но на эти деньги в 1985 году можно было построить только приблизительно 34 млн м2 жилья. Таким образом, если руководство планировало восстановление жилого фонда исходя из балансовой стоимости, выделяемых средств было недостаточно. Ханин сравнил средства, которые выделяли на все основные фонды страны, и обнаружил, что их хватает только на сохранение объёма, но не хватает на заявленный рост. (Помнится, в том году призвали не только к перестройке, но и к ускорению.)
Если подумать, то роста восстановительной стоимости в советском хозяйстве быть не может. Наоборот, при росте производительной силы труда (Кстати, в обзорах я встречал только термин "производительность труда" как в отношении к производству стоимости, так и в отношении натуральных показателей. Авторы почему-то полагают, что разницы нет никакой, будто движение стоимости однозначно отражает движение масс продукции.) в отраслях, производящих средства производства для строительства, должно приводить к снижению восстановительной стоимости. Но припоминая некоторые особенности управления народным советским хозяйством, можно объяснить рост стоимости средств производства инфляцией. Понятно, что официально инфляции не было, но было основное требование, управляющие органы требовали от предприятий роста показателя валовой стоимости. Подчинённые исполняли это требование различными способами, одним из которых и был рост цены единицы продукции, то есть, инфляция.
Конечно, когда шла речь об однородной продукции, например, о хлебе, то никакого роста не было, ржаная буханка стоила 14 копеек во веки веков, аминь. Но кто мешал добавить в ржаной хлеб пряностей, назвать это "Бородинским хлебом" и поднять цену? И потребители рады разнообразию, и руководящие органы удовлетворены ростом валовой стоимости. Это инфляция через расширение ассортимента. При производстве средств производства контроль за ценами не такой строгий, как при производстве столь одиозного продукта, как хлеб. Новые машины, новые материалы, модернизация машин, модернизация материалов - всё это давало возможности для роста цены единицы продукции. В результате накапливалась инфляция, которая глобально искажала показатели развития народного хозяйства.
Советское руководство дезориентировало не "отсутствие таких расчётов", которые делал Григорий Ханин, но использование таких стоимостных показателей, которые противоречили натуральному производству. Если вы ориентируетесь на показатель валовой стоимости, то должны требовать его снижения через снижение цены единицы продукции, а количество производимой продукции должно отвечать потребностям потребителей, простите за тавтологию.
В общем-то в советском народном хозяйстве в течение некоторого времени так и делали из подобных соображений, проводили плановые директивные снижения цен в конце 40-х - в 50-е годы. Причём, не просто снижали цены, учитывая реальные трудозатраты на производство, но снижали с некоторым опережением, чтобы подстёгивать увеличение производительной силы труда. Директивные цены служили управлению хозяйством. Эту систему уничтожили во второй половине 50-х и далее шло только усиление инфляции. Насколько я понимаю, инфляция лишь служила одним из способов увеличения показателя валовой стоимости. Практически, этот показатель не отражал реальный рост производства, он завышал его. По некоторым отраслям, как отметил Григорий Ханин, к 80-м годам уже не было никакого реального роста, хотя принятые в хозяйстве показатели по-прежнему росли, и на эти показатели ориентировалось руководство, и по этим показателям отчитывалось перед народом.
Так было в хозяйстве Советского Союза. Нам говорили, что это неестественная, некая командно-административная экономика, что необходимо возвращение к естественной. Но в естественной мы наблюдаем подобное явление: "Если вы посчитаете полный цикл затрат на эту старую мощность и сравните, сколько сейчас тратится денег на оплату ДПМ, то с удивлением обнаружите, что старая мощность во многих случаях дешевле, чем новая. Могу привести много примеров из собственной практики и других отраслей. Поверьте, вы можете прийти на промышленное предприятие где-нибудь в Европе и обнаружить там станки, выпущенные в пятидесятых-шестидесятых годах прошлого века. И ничего, работают. Новые станки работают лучше, но не окупают замены. Поэтому, пока старые не выработали свой ресурс, они вполне конкурентны... Там огромные тарифы. В той же Дании конкурентная среда, там все здорово, - но вы представляете, сколько денег нужно инвестировать в строительство тепловых сетей, чтобы обеспечить конкурентную среду? Это неимоверные вложения, которые приводят к тому, что люди платят сумасшедшие деньги за тепло". ("Эксперт", № 11, 2017 г.)
В той естественной экономике, в которой мы живём сегодня, мы привыкли к постоянной инфляции. Нет речи о временной инфляции, когда государство решает проблемы, вызванные военными или революционными расходами. Целевым показателем Центрального банка России является даже не отсутствие инфляции, но некий приемлемый её уровень. Центробанк для снижения инфляции зажимает денежную массу, и эксперты объясняют, что он пережимает, и потому от излишнего зажима возникает излишняя инфляция. У центробанков других стран другие целевые показатели, например, в США это показатель уровня безработицы, и банк наоборот производит эмиссионную накачку экономики, лишь бы возникали рабочие места, и эксперты объясняют, что это приводит к инфляции, приходится терпеть её. Таким образом, инфляция присутствует независимо от чрезмерной или недостаточной эмиссии денежных средств. Цены растут в то время, как на ограниченном рынке (об ограничении рынка сегодня не говорит только немой) стоимость снижается. Снижение стоимости мы рассмотрели в предыдущих частях.
Можно рассмотреть доступный всем пример, мобильную связь. Первые мобильники были предметом роскоши, и разговор по мобильнику был признаком состоятельного человека. Постепенно рынок охватывал всё больше людей, цена телефонов и услуг связи снижалась. Вот наконец трудно стало найти человека без мобильника, при этом нынешний мобильный уже не совсем телефон. Собственно разговор не единственная, даже не такая важная его функция, и услуги связи не исчерпываются голосовым трафиком, в тарифе присутствует многое другое, и тариф теперь постоянно растёт, да и новые модели телефонов дороже и дороже. Мы видим типичную инфляцию через расширение ассортимента, какую наблюдали в административно-командной экономике. Нам говорили, что там никто не хотел экономить, но здесь-то экономят все, и тем не менее приобретаем товары по всё более высокой цене. Растут в цене даже однородные товары, вроде того же хлеба. Хлебопеки объясняют рост цены товара ростом цены сырья, оборудования, рабочей силы. Сырьё у них растёт тоже вследствие расширения ассортимента, последний приёмчик такого расширения - генная модификация. Как растёт цена оборудования, мы тоже уже представляем.
Цена есть форма стоимости (сейчас речь о стоимости как показателе общественно необходимого рабочего времени), стоимость есть содержание цены. На расширяющемся рынке движение формы адекватно отражает движение содержания, но по мере исчерпания рынка адекватность куда-то испаряется, и движение формы затемняет движение содержания. На ограниченном рынке стоимость снижается, а цена растёт. Форма и содержание двигаются в противоположные стороны. Такое их противоречие может быть только следствием действия какой-то общественной силы. Какая постоянно действующая сила поднимает цены в то время, как стоимость товара постоянно снижается?