Чашка Фрая, "Ворона на мосту", об уникальном опыте
Нет ни одного человека, который бы не испытал уникальный опыт.
Тот самый, который вербализуем плохо или никак. Тот самый, который прежде всего (и с этим согласны все) ввергает в одиночество.
Я говорю об опыте, который принято называть "магическим", хотя, с моей точки зрения, посещения инопланетян, например, к нему относятся, а к магии - пожалуй, нет.
Его часто невозможно пересказать. А попытки пересказать в большинстве случаев ведут к кручению пальцем у виска или поспешной смене темы.
Вам не кажется, что здесь есть некая логическая нестыковка?
Уникальный опыт, так или иначе, проживали все. Вон, стоит мне оставить запись о том, что сплошь и рядом с людьми случаются необъяснимые вещи, - и готово дело, каждый второй комментарий будет о том, что да, случаются, причем вот персонально со мной, только я рассказать об этом никому не могу.
А почему не можете, собственно?
Почему в девяти случаях из десяти вы уверены, что реакция будет от пожать плечами (не самая худшая) до "не пора ли тебе показаться специалисту?", почему? Если этот уникальный опыт случался практически со всеми, почему его настолько невозможно обсуждать, почему, когда с ним обращаешься наружу, почти все окружающие как будто…
пытаются его обесценить? Превратить в нечто унизительное, в нечто, в чем стыдно, неловко, глупо и опасно признаваться?
Что превращает переживание в опыт? Его усвоение. А что можно считать усвоением? Я думаю, усвоенным, прожитым опыт становится тогда, когда последующие действия того, кто его прожил, меняются, потому что опираются на новый опыт.
Все просто. Человек научается умножению не тогда, когда где-то прочтет, что дважды два равно четыре, и даже не тогда, когда перебирает счетные палочки, а тогда, когда опираясь на это знание, сможет умножить двадцать два на двадцать два.
Следовательно, уникальный опыт должен приводить к уникальным действиям.
Я недавно пересмотрел второго "Терминатора". И, пересмотрев его, внезапно сообразил, что самое главное в истории Сары Коннор не то, что она сидит в сумасшедшем доме, пытаясь (или уже НЕ пытаясь) предупредить людей о грозящей гибели. Полагаю, все, кто проживал нечто подобное, могли бы отождествить себя с нею - тотальное одиночество уникального опыта, настолько тотальное, что окружающим проще запереть тебя в сумасшедшем доме, чем разделить с тобой - нет, не опыт, а хотя бы вынесенное из него знание.
Это произошло только с тобой, тебя никто не понимает и не слышит, более того, если ты станешь настаивать на истинности своих переживаний, тебя постараются изолировать.
Кому неизвестно это состояние, поднимите руки.
Так вот, главное не в этом.
Главное в том, что сидя в этом самом сумасшедшем доме, под гнусной химией, с клеймом а-социала, Сара Коннор ставит на попа свою кровать и подтягивается на ней, как на турнике. И делает это, вне зависимости от того, сколько гнуснейшей химии ей после этого вкатят.
Поэтому и только поэтому в тот момент, когда необходимо действовать, она полностью готова к этому действию.
Скажите, кто из вас, условно говоря, повстречав инопланетян, попытавшись донести их послание до остальных и потерпев в этом полный провал, будет каждый день снова и снова расчищать посадочную площадку, пометив ее белыми камнями?
Очень условно говоря?
Кто приводит себя в полную готовность и сохраняет ее, несмотря ни на что?
Мне кажется, именно в этом кроется желание обесценить уникальный опыт. Причем желание всеобщее - и того, кто его пережил, и того, с кем его пытаются разделить. Потому что если его не обесценить, придется действовать, исходя из него. Придется совершать на посторонний взгляд бессмысленные, безумные вещи, причем совершать изо дня в день. Придется отстаивать этот уникальный опыт, и ладно бы перед всеми остальными, это еще как-то можно обойти.
Его придется отстаивать перед самим собой.
Придется превратить свою жизнь в постоянное, неослабевающее усилие, подчинить все действия, рутинные и последовательные, этому самому опыту.
Но если такого превращения не произошло, то знаете что? Да, пережить вы этот опыт пережили. Но получить - нет, не получили.
Дальше будет ответ автора на один интересный вопрос - из всех мне заданных он оказался как нельзя более кстати. А потом я скажу еще пару слов для тех, кто дочитает до конца.
Сэр Шурф рассказывал, что он имеет такое качество, что приняв решение он незамедлительно приступал к действиям, не выжидая благоприятный момент, никак не отодвигая искусственно. Причем это было еще до встречи с сэром Джуффином. Это врожденное качество или приобретенное за недолгую на тот момент жизнь? Если приобретенное, то как оно приобрелось?
Я думаю, это всё же т.н. врождённое свойство характера, усугублённое очень счастливым детством. Он же был очень счастливым и избалованным ребёнком, а такие обстоятельства, как минимум, не убивают в человеке бесстрашие.
Плюс, конечно, время. В смысле, эпоха. У человека папа из Ордена на выходные приходил. И приносил с собой все орденские привычки, замашки и правила поведения.
Более того, дома перед сыном папа наверняка хорохорился! И являл себя более крутым и храбрым колдуном, чем на самом деле. И жизнь в его пересказе представляла собой более простую штуку, и обстоятельства были в его устах легко победимы. Вот такое базовое представление о мире получил человек: папа самый крутой, я весь в него, мы можем всё, чего захотим. Очень хорошая база для "берёшь и делаешь". Чего откладывать-то, если я тут самый главный?
Ты можешь расписать этот тип избалованности? Потому что на самом-то деле он довольно редкий.
Редкий - не то слово. Абсолютно уникальный. В нашем случае совпали следующие факторы:
- безгранично и безусловно любящий отец, который при этом не живёт постоянно в доме, а время от времени приходит навестить, такой типичный отец-праздник
- всё остальное время рядом находятся слуги, взрослые люди над которыми ребёнок волен измываться, как угодно, отец это поощряет. Он сам потом признался, что нарочно нанимал бестолковых, чтобы приучить сына к высокомерию и одиночеству. Ничего так, да?
- при этом у ребёнка выдающиеся способности к магии, и у него получается не просто всё, что он задумал, а даже всё, до чего он додуматься не успел.
- одновременно человек очень рано нашёл своё настоящее призвание, которое, по его словам, состояло в том, чтобы получать новые знания и реализовывать их на практике. Призвание открылось в тот момент, когда он впервые в жизни встал перед задачей, которая не решалась сама, автоматически (надо было вылечить найденного лиса), и решил эту задачу легко и успешно. Получив бонусом лютую эйфорию от встречи с призванием. Опять же, ничего себе опыт.
Всё это в сумме даёт нам человека, который ощущает себя властелином мира, как минимум. Но скорее всё-таки всей Вселенной сразу.
Потом конечно начинается так называемая "настоящая жизнь", в рамках которой появляются и старшие, с которыми нельзя обращаться как со слугами, и враги, которых не очень просто убить, и невыполнимые задачи. Это всё приводит к внутренней драме таких масштабов, что оценить их мало кто способен (для этого надо сперва оказаться в шкуре несостоявшегося властелина мира). Но картина мира к этому моменту уже нарисована, внутренний стержень сформирован, и привычные способы поведения наработаны. Вот и получаем то, что получили. Практически неубиваемое и очень удачливое, потому что, каких бы ошибок ни наваляли при его воспитании, талант, выращенный в любви - это невероятной мощи фундамент.
И вот тут, вопреки обыкновению, я хочу дописать именно о Шурфе.
В "Вороне" с ним случается один уникальный опыт за другим, но с интересующей меня точки зрения имеет смысл рассмотреть два.
Потому что первый он пережил, а второй - прожил.
Первый - это, конечно, набор силы. Ослепило, превратило в количественно иное существо, но не изменило качественно. Ни одна черта Шурфа, кроме алчного любопытства, не была задействована в этом наборе, да и от любопытства скорее была взята алчность, а не все целиком. И получилось, что в этом опыте нечему было меняться. Возникшее существо не имело цели, не имело, по сути, даже личности. Абсолютный сферический конь в вакууме. Действия, которые это существо совершало, были продиктованы не личностью Шурфа, не даже логикой, а все той же алчностью.
(Поэтому, на самом деле, так забавно и обидно выглядят предположения Джуффина: "Голова упирается в небо, в груди бьётся бессмертное сердце, у ног копошатся крошечные, никчёмные человечишки, вполне пригодные для вылизывания твоих сапог и больше, пожалуй, ни для чего. В каждой руке - труп врага, голова одного уже откушена, второй ждёт своего часа, впереди - вечность." Забавно - потому что гипертрофированная алчность примерно так и выглядит, нелепо и лишенно любого мало-мальского "а дальше-то что", кадавр Выбегалло, полностью удовлетворенный. А обидно - потому что правда. Потому что сам отдался алчности и превратился в кадавра, собственными руками, вот молодец, ничего не скажешь.)
Со вторым уникальным опытом все гораздо сложнее.
Будучи по крайней мере в потенциале властелином мира, Шурф обладает не только очень важной способностью "берешь и делаешь". У него также наличествует уникальное качество "видишь и не адаптируешь". И то, и другое продиктовано очень малым зазором между его "то, что есть" и "то, что должно быть". Причем это самое "должно быть" включает в себя истинность, проявленость, осознанность. Это не просто "должно быть", это высший пик любой вещи, максимум ее проявления.
Собственно, на этом и базируется очень малый зазор между "мне необходимо" и "я иду и делаю". В тот момент, когда осознаешь необходимость чего-либо, сразу умозрительно видишь результат - максимальный - своих усилий. После чего кладешь себя на достижение этого результата - настолько, насколько возможно при данном уровне собственного мастерства и знаний. Это совершенно уникальное качество, зачаток его был у Шурфа с самого начала, но именно пережитый - и прожитый - опыт Хумгата довел это качество до такого совершенства, что личная концентрация Шурфа больше не позволяла ему, например, видеть вещи не такими, какие они есть.
Я имею в виду, что едва выйдя из Хумгата, он увидел Джуффина - таким, каким его, судя по всему, не видел никто, даже он сам. Более того, Шурф, может, и был бы рад сам его таким не видеть. Но после опыта Хумгата у него уже не было выбора.
Собственно, все, кто пережил уникальный опыт, проходят это состояние: у меня есть выбор или у меня нет выбора.
Можно уклониться от того, что диктует полученное переживание. Можно заретушировать его - человеческое сознание способно на невероятные вещи.
А можно - решить, что выбора нет. Что зазор между тем, что есть и тем, что есть на самом деле, - свой, персональный зазор - должен быть пренебрежительно мал. И что все действия впредь будут продиктованы размером этого зазора.
Что это дает. Во-первых, действительно, почти невыносимую остроту восприятия бытия, более чем мучительную, потому что одновременно со своим очень четким виденьем невозможно игнорировать то, что все остальные (почти все) видят иначе. Что они неритмично дышат, двигаются, думают, что они не в силах сконцентрироваться ни на чем, что у них между решением и действием может пройти жизнь, и сделать с этим ничего нельзя. Это - очень тяжелая сторона освоения уникального опыта. Понимание того, что то, что этот опыт есть у тебя, ни разу не гарантия того, что он есть у кого-то еще, даже - и вот это я выделяю особо - даже в том случае, если с вами произошли одни и те же события. И не просто понимание, а принятие этого.
Остальные стороны менее тяжелы, хотя не менее мучительны, потому что воздействуют всегда или почти всегда. Состояние покоя при указанном размере зазора - вещь недостижимая.
Во-вторых - неиссякаемое любопытство, удовлетворять которое - одно из сильнейших наслаждений, сильнее, чем наслаждение насыщения. Разве что утоление жажды можно сравнить с этой штукой, я имею в виду реальную физическую жажду.
В-третьих, кристально чистое понимание того, как все работает. Ну, хорошо, не все, а то, что доступно обозрению и наблюдению. Это дает осмысленность всего. Прежде всего - собственной жизни. Не говоря уже о жизни вообще.
В-четвертых, как бы это помягче… Ну, если называть вещи своими именами - бессмертие и всемогущество, да. То, во что превращается Сара Коннор, когда идет реализовывать себя в рамках полученного опыта, не в силах ни остановить, ни отменить никто. Болид. Ядерная реакция.
Заметьте, я не сказал - неуязвимость. Нет. Вот чего нет, того нет.
Зато каждый жест, усиленный вот этим всем, что я перечислил, бьет точно в цель. Он результативен, он осмыслен. Никаких хаотических метаний.
Со стороны - очень похоже на магию. Собственно, это она и есть - обозримая часть этого огромного айсберга.
Другое дело, что та часть, которая под водой - не просто больше, а в разы сложнее и интереснее.
Но это уже совсем другой разговор.
А на сайте сейчас 11 Чашек Фрая
This entry was originally posted at http://a-str.dreamwidth.org/1116115.html. Please comment there using OpenID.
Тот самый, который вербализуем плохо или никак. Тот самый, который прежде всего (и с этим согласны все) ввергает в одиночество.
Я говорю об опыте, который принято называть "магическим", хотя, с моей точки зрения, посещения инопланетян, например, к нему относятся, а к магии - пожалуй, нет.
Его часто невозможно пересказать. А попытки пересказать в большинстве случаев ведут к кручению пальцем у виска или поспешной смене темы.
Вам не кажется, что здесь есть некая логическая нестыковка?
Уникальный опыт, так или иначе, проживали все. Вон, стоит мне оставить запись о том, что сплошь и рядом с людьми случаются необъяснимые вещи, - и готово дело, каждый второй комментарий будет о том, что да, случаются, причем вот персонально со мной, только я рассказать об этом никому не могу.
А почему не можете, собственно?
Почему в девяти случаях из десяти вы уверены, что реакция будет от пожать плечами (не самая худшая) до "не пора ли тебе показаться специалисту?", почему? Если этот уникальный опыт случался практически со всеми, почему его настолько невозможно обсуждать, почему, когда с ним обращаешься наружу, почти все окружающие как будто…
пытаются его обесценить? Превратить в нечто унизительное, в нечто, в чем стыдно, неловко, глупо и опасно признаваться?
Что превращает переживание в опыт? Его усвоение. А что можно считать усвоением? Я думаю, усвоенным, прожитым опыт становится тогда, когда последующие действия того, кто его прожил, меняются, потому что опираются на новый опыт.
Все просто. Человек научается умножению не тогда, когда где-то прочтет, что дважды два равно четыре, и даже не тогда, когда перебирает счетные палочки, а тогда, когда опираясь на это знание, сможет умножить двадцать два на двадцать два.
Следовательно, уникальный опыт должен приводить к уникальным действиям.
Я недавно пересмотрел второго "Терминатора". И, пересмотрев его, внезапно сообразил, что самое главное в истории Сары Коннор не то, что она сидит в сумасшедшем доме, пытаясь (или уже НЕ пытаясь) предупредить людей о грозящей гибели. Полагаю, все, кто проживал нечто подобное, могли бы отождествить себя с нею - тотальное одиночество уникального опыта, настолько тотальное, что окружающим проще запереть тебя в сумасшедшем доме, чем разделить с тобой - нет, не опыт, а хотя бы вынесенное из него знание.
Это произошло только с тобой, тебя никто не понимает и не слышит, более того, если ты станешь настаивать на истинности своих переживаний, тебя постараются изолировать.
Кому неизвестно это состояние, поднимите руки.
Так вот, главное не в этом.
Главное в том, что сидя в этом самом сумасшедшем доме, под гнусной химией, с клеймом а-социала, Сара Коннор ставит на попа свою кровать и подтягивается на ней, как на турнике. И делает это, вне зависимости от того, сколько гнуснейшей химии ей после этого вкатят.
Поэтому и только поэтому в тот момент, когда необходимо действовать, она полностью готова к этому действию.
Скажите, кто из вас, условно говоря, повстречав инопланетян, попытавшись донести их послание до остальных и потерпев в этом полный провал, будет каждый день снова и снова расчищать посадочную площадку, пометив ее белыми камнями?
Очень условно говоря?
Кто приводит себя в полную готовность и сохраняет ее, несмотря ни на что?
Мне кажется, именно в этом кроется желание обесценить уникальный опыт. Причем желание всеобщее - и того, кто его пережил, и того, с кем его пытаются разделить. Потому что если его не обесценить, придется действовать, исходя из него. Придется совершать на посторонний взгляд бессмысленные, безумные вещи, причем совершать изо дня в день. Придется отстаивать этот уникальный опыт, и ладно бы перед всеми остальными, это еще как-то можно обойти.
Его придется отстаивать перед самим собой.
Придется превратить свою жизнь в постоянное, неослабевающее усилие, подчинить все действия, рутинные и последовательные, этому самому опыту.
Но если такого превращения не произошло, то знаете что? Да, пережить вы этот опыт пережили. Но получить - нет, не получили.
Дальше будет ответ автора на один интересный вопрос - из всех мне заданных он оказался как нельзя более кстати. А потом я скажу еще пару слов для тех, кто дочитает до конца.
Сэр Шурф рассказывал, что он имеет такое качество, что приняв решение он незамедлительно приступал к действиям, не выжидая благоприятный момент, никак не отодвигая искусственно. Причем это было еще до встречи с сэром Джуффином. Это врожденное качество или приобретенное за недолгую на тот момент жизнь? Если приобретенное, то как оно приобрелось?
Я думаю, это всё же т.н. врождённое свойство характера, усугублённое очень счастливым детством. Он же был очень счастливым и избалованным ребёнком, а такие обстоятельства, как минимум, не убивают в человеке бесстрашие.
Плюс, конечно, время. В смысле, эпоха. У человека папа из Ордена на выходные приходил. И приносил с собой все орденские привычки, замашки и правила поведения.
Более того, дома перед сыном папа наверняка хорохорился! И являл себя более крутым и храбрым колдуном, чем на самом деле. И жизнь в его пересказе представляла собой более простую штуку, и обстоятельства были в его устах легко победимы. Вот такое базовое представление о мире получил человек: папа самый крутой, я весь в него, мы можем всё, чего захотим. Очень хорошая база для "берёшь и делаешь". Чего откладывать-то, если я тут самый главный?
Ты можешь расписать этот тип избалованности? Потому что на самом-то деле он довольно редкий.
Редкий - не то слово. Абсолютно уникальный. В нашем случае совпали следующие факторы:
- безгранично и безусловно любящий отец, который при этом не живёт постоянно в доме, а время от времени приходит навестить, такой типичный отец-праздник
- всё остальное время рядом находятся слуги, взрослые люди над которыми ребёнок волен измываться, как угодно, отец это поощряет. Он сам потом признался, что нарочно нанимал бестолковых, чтобы приучить сына к высокомерию и одиночеству. Ничего так, да?
- при этом у ребёнка выдающиеся способности к магии, и у него получается не просто всё, что он задумал, а даже всё, до чего он додуматься не успел.
- одновременно человек очень рано нашёл своё настоящее призвание, которое, по его словам, состояло в том, чтобы получать новые знания и реализовывать их на практике. Призвание открылось в тот момент, когда он впервые в жизни встал перед задачей, которая не решалась сама, автоматически (надо было вылечить найденного лиса), и решил эту задачу легко и успешно. Получив бонусом лютую эйфорию от встречи с призванием. Опять же, ничего себе опыт.
Всё это в сумме даёт нам человека, который ощущает себя властелином мира, как минимум. Но скорее всё-таки всей Вселенной сразу.
Потом конечно начинается так называемая "настоящая жизнь", в рамках которой появляются и старшие, с которыми нельзя обращаться как со слугами, и враги, которых не очень просто убить, и невыполнимые задачи. Это всё приводит к внутренней драме таких масштабов, что оценить их мало кто способен (для этого надо сперва оказаться в шкуре несостоявшегося властелина мира). Но картина мира к этому моменту уже нарисована, внутренний стержень сформирован, и привычные способы поведения наработаны. Вот и получаем то, что получили. Практически неубиваемое и очень удачливое, потому что, каких бы ошибок ни наваляли при его воспитании, талант, выращенный в любви - это невероятной мощи фундамент.
И вот тут, вопреки обыкновению, я хочу дописать именно о Шурфе.
В "Вороне" с ним случается один уникальный опыт за другим, но с интересующей меня точки зрения имеет смысл рассмотреть два.
Потому что первый он пережил, а второй - прожил.
Первый - это, конечно, набор силы. Ослепило, превратило в количественно иное существо, но не изменило качественно. Ни одна черта Шурфа, кроме алчного любопытства, не была задействована в этом наборе, да и от любопытства скорее была взята алчность, а не все целиком. И получилось, что в этом опыте нечему было меняться. Возникшее существо не имело цели, не имело, по сути, даже личности. Абсолютный сферический конь в вакууме. Действия, которые это существо совершало, были продиктованы не личностью Шурфа, не даже логикой, а все той же алчностью.
(Поэтому, на самом деле, так забавно и обидно выглядят предположения Джуффина: "Голова упирается в небо, в груди бьётся бессмертное сердце, у ног копошатся крошечные, никчёмные человечишки, вполне пригодные для вылизывания твоих сапог и больше, пожалуй, ни для чего. В каждой руке - труп врага, голова одного уже откушена, второй ждёт своего часа, впереди - вечность." Забавно - потому что гипертрофированная алчность примерно так и выглядит, нелепо и лишенно любого мало-мальского "а дальше-то что", кадавр Выбегалло, полностью удовлетворенный. А обидно - потому что правда. Потому что сам отдался алчности и превратился в кадавра, собственными руками, вот молодец, ничего не скажешь.)
Со вторым уникальным опытом все гораздо сложнее.
Будучи по крайней мере в потенциале властелином мира, Шурф обладает не только очень важной способностью "берешь и делаешь". У него также наличествует уникальное качество "видишь и не адаптируешь". И то, и другое продиктовано очень малым зазором между его "то, что есть" и "то, что должно быть". Причем это самое "должно быть" включает в себя истинность, проявленость, осознанность. Это не просто "должно быть", это высший пик любой вещи, максимум ее проявления.
Собственно, на этом и базируется очень малый зазор между "мне необходимо" и "я иду и делаю". В тот момент, когда осознаешь необходимость чего-либо, сразу умозрительно видишь результат - максимальный - своих усилий. После чего кладешь себя на достижение этого результата - настолько, насколько возможно при данном уровне собственного мастерства и знаний. Это совершенно уникальное качество, зачаток его был у Шурфа с самого начала, но именно пережитый - и прожитый - опыт Хумгата довел это качество до такого совершенства, что личная концентрация Шурфа больше не позволяла ему, например, видеть вещи не такими, какие они есть.
Я имею в виду, что едва выйдя из Хумгата, он увидел Джуффина - таким, каким его, судя по всему, не видел никто, даже он сам. Более того, Шурф, может, и был бы рад сам его таким не видеть. Но после опыта Хумгата у него уже не было выбора.
Собственно, все, кто пережил уникальный опыт, проходят это состояние: у меня есть выбор или у меня нет выбора.
Можно уклониться от того, что диктует полученное переживание. Можно заретушировать его - человеческое сознание способно на невероятные вещи.
А можно - решить, что выбора нет. Что зазор между тем, что есть и тем, что есть на самом деле, - свой, персональный зазор - должен быть пренебрежительно мал. И что все действия впредь будут продиктованы размером этого зазора.
Что это дает. Во-первых, действительно, почти невыносимую остроту восприятия бытия, более чем мучительную, потому что одновременно со своим очень четким виденьем невозможно игнорировать то, что все остальные (почти все) видят иначе. Что они неритмично дышат, двигаются, думают, что они не в силах сконцентрироваться ни на чем, что у них между решением и действием может пройти жизнь, и сделать с этим ничего нельзя. Это - очень тяжелая сторона освоения уникального опыта. Понимание того, что то, что этот опыт есть у тебя, ни разу не гарантия того, что он есть у кого-то еще, даже - и вот это я выделяю особо - даже в том случае, если с вами произошли одни и те же события. И не просто понимание, а принятие этого.
Остальные стороны менее тяжелы, хотя не менее мучительны, потому что воздействуют всегда или почти всегда. Состояние покоя при указанном размере зазора - вещь недостижимая.
Во-вторых - неиссякаемое любопытство, удовлетворять которое - одно из сильнейших наслаждений, сильнее, чем наслаждение насыщения. Разве что утоление жажды можно сравнить с этой штукой, я имею в виду реальную физическую жажду.
В-третьих, кристально чистое понимание того, как все работает. Ну, хорошо, не все, а то, что доступно обозрению и наблюдению. Это дает осмысленность всего. Прежде всего - собственной жизни. Не говоря уже о жизни вообще.
В-четвертых, как бы это помягче… Ну, если называть вещи своими именами - бессмертие и всемогущество, да. То, во что превращается Сара Коннор, когда идет реализовывать себя в рамках полученного опыта, не в силах ни остановить, ни отменить никто. Болид. Ядерная реакция.
Заметьте, я не сказал - неуязвимость. Нет. Вот чего нет, того нет.
Зато каждый жест, усиленный вот этим всем, что я перечислил, бьет точно в цель. Он результативен, он осмыслен. Никаких хаотических метаний.
Со стороны - очень похоже на магию. Собственно, это она и есть - обозримая часть этого огромного айсберга.
Другое дело, что та часть, которая под водой - не просто больше, а в разы сложнее и интереснее.
Но это уже совсем другой разговор.
А на сайте сейчас 11 Чашек Фрая
This entry was originally posted at http://a-str.dreamwidth.org/1116115.html. Please comment there using OpenID.