Читаю Владимира КОРКИНА
У меня в руках книга Владимира Коркина vlad_kor «Бессонница памяти». Начнем знакомство с нею с самой последней, четвертой страницы обложки:
Коркин Владимир Викторович. Родился в 1954 году в Ленинградской области. Детство и юность провел на Севере. В настоящее время живу в Ярославле. Закончил факультет психологии Ярославского университета. Работал психологом, социологом. Последнее время занимался менеджментом в строительстве. Стихи пишу с 14 лет. Публиковался в различных сборниках, Интернет-изданиях и в журнале TERRA NOVA (США).
Настоящая книга представляет из себя небольшую подборку стихов разных лет.
Последняя фраза совершенно точная. В книгу вошло чуть больше 150 стихотворений, в то время как на сайте Стихи.ру здесь и здесь их собрано более восьмисот. Что неудивительно, если принять во внимание поэтический «стаж» Владимира Коркина - без малого 40 лет. Удивительно другое.
Любое поэтическое дарование имеет свой срок службы. Почти всегда по истечении какого-то времени автор начинает ощущать творческое истощение. Кого-то хватает на пять лет, кого-то - на десять, после чего одни вовсе забрасывают свое «хобби», другие уходят в прозу, в критику, в драматургию, третьи - и это самое печальное - неосознанно начинают тиражировать самих себя, свои старые произведения, меняя порядок слов, но при этом дублируя содержание уже написанного. И только считанные единицы способны «плодоносить» всю жизнь.
К этой последней категории и относится Владимир Коркин. Невзирая на срок давности, его стихи интересны, причем интересны, в первую очередь, не формой, а своим содержанием. Владимир Коркин не сильно озабочен формальным совершенством - он может воспользоваться неточной рифмой или сменить размер по ходу стихотворения. Но то, что у другого автора «развалилось» бы при первом же критическом прочтении, в его стихах прочно сцементировано смысловой составляющей. Вот, например, Старое кино:
Бренчит раздолбанный рояль.
Тапёр, неловко крюча пальцы,
Фальшивит. Старый календарь
Листают в холле постояльцы,
Так тесно головы склонив,
Что кажется - столкнутся лбами.
Знакомый уловив мотив,
Бормочет, шевеля губами,
Куплеты песенки простой
Портье. В углу храпят ужасно
Три пассажира дилижанса,
А за окном царит покой
Дождливой флегматичной ночи.
Там только капель многоточье,
Взамен обыденных секунд,
Там, - за окном, - промозгло, мглисто…
Где это? Штат Коннектикут?
Эпоха Оливера Твиста?
Европа? Штаты?.. Все одно…
…Мы смотрим старое кино.
Сюжет теряется на склейках,
И в сельском клубе на скамейках,
Где пол трещит от шелухи
Каленых семечек, - аншлаг.
В углу пылится красный флаг
Победы в соцсоревнованьи.
Мы смотрим фильму без названья, -
В немом восторге, словно дети,-
О жизни на другой планете,
Нам важен не сюжет, а факт,
Что это где-то существует…
Холодный ветер в щели дует,
Чуть шевеля обвисший флаг.
Киномеханик кроет матом
Районный «Госкинопрокат»,
Обрывки пленки в аппарат
Вправляя пальцем узловатым…
…И снова на экране сцены
Той жизни: леди, джентльмены…
А дождь, шуршащий там и тут,
Соединяет сельский клуб,
Как мостик, с действом на экране.
И почему-то душу ранит
Несбыточным тоска, что есть
Другая жизнь. Увы, не здесь…
И вдруг, собравшийся народ,
Сметая шелуху с коленей,
Толпою дружною идет
В экран. И двери измерений
Всех пропускают. Черный кот,
На подоконнике дремавший,
Глядит, как кто-то опоздавший
Ныряет головой вперед.
Кот спину выгибает круто
И в ту же самую минуту
Сигает вслед...
Во тьме кромешной
Дождь тихо шепчется с листовой,
И в сельском клубе опустевшем
Проектор светится звездой…
О чем это стихотворение? О кинофильме в сельском клубе? Да, но не только. Оно о вечной и не всегда уловимой взаимосвязи всего, что происходило, происходит и будет происходить в мире, в разных его частях, с людьми, даже не подозревающими о существовании друг друга. В этом заключается характерная черта поэзии Владимира Коркина - от точной, детальной зарисовки - к глобальному, вселенскому обобщению. А порою - и обратно:
Полет бражника
Июль бросается в циклон,
Как в воду завсегдатай пляжный,
И почерневший небосклон
Мерцает молниями. Бражник
Прилип распятием к окну,
Найдя приют от непогоды
В моем дому, где я усну,
Чтоб пробудиться через годы…
Поняв одно, - что смерти нет,
Что смерть всего лишь сон - не боле,
Проснусь в другом счисленье лет,
Увижу речку, лес и поле,
И тот же в тучах свод небес,
И в этих тучах вспышки молний,
И буду знать, что не воскрес,
А пробудился, чтобы вспомнить
Себя, каким я раньше был, -
Познавшим боль разлук и счастье…
И тронув время взмахом крыл,
Мне бражник сядет на запястье.
Владимир Коркин постоянно ищет подтверждение взаимосвязи жизни и смерти, прошлого и будущего, земного и космического, но каждый раз делает это по-новому, не повторяясь. От диалога с ушедшими друзьями в «Бессоннице памяти», через ностальгические видения в «Снах полярной ночи» - к мистическому «По этапу»; от народной стилизации «Подорожной» - к самоироничному «Приснится же…». Но куда бы ни заводила его фантазия, первоисточником вдохновения всегда является реальная, земная, окружающая жизнь. И здесь Владкор - внимательный и точный наблюдатель, способный зорко подмечать самые мелкие детали. А окружающая его действительность - это глубинка, Ярославщина, Русь-матушка, которую Владимир Коркин чувствует и понимает изнутри, как немногие другие:
Затихнут гудки электрички.
Нырну в местечковую грусть
И, словно цитата в кавычки,
В чужие уставы впишусь.
Пойду к огонькам отдаленным,
Где вязнет проселок в грязи,
Где серым небесным паслёном
Луна возле рощи висит,
Где слышится шум половодья,
Где резво, прорвавшись в лога,
Река, словно конь без поводьев,
Несется, топя берега,
Где утром туманы бинтами
Висят в голых ветках берез,
Где к местной церквушке крестами
Прильнул деревенский погост,
Где чащи ближайшего леса
Темны и былинно глухи`…
Где чудиком числюсь у местных
За то, что читаю стихи…
Добрых полгода Владимир Коркин проводит в деревне, и ее «бытописание» составляет немалую долю в его творчестве. Здесь и занятная «Пасторалька», и простой, но щемящий «Пейзажик», и неторопливый, созерцательный «Возок», и полные неподдельного драматизма «Вожжи», и неожиданно горькие «Русский календарь» и «Прощание»… А подытожить «русскую» тему могло бы стихотворение Босяк осенней России:
Облака - тонким дымом лучин.
Лето тает, совсем обессилев.
Что ж, давай посидим, помолчим
На пороге осенней России.
Нам так долго идти предстоит
По глухим непроезжим проселкам,
Где осинник кострами горит
В увяданьи ее невеселом,
Где пути в никуда пролегли,
Где оврагов вскрываются раны,
Где костями торчат из земли
На холмах раззоренные храмы.
Ты из комы не выйдешь никак,
Губы рек твоих мертвенно сини...
И бредет по дороге босяк,
Как Христос по чужой Палестине...
И в то же время было бы ошибкой считать, что Владимир Коркин, при всей внешней «не-элитарности», «не-аристократичности» его стихов, чужд мировой, общечеловеческой культуры - литературы, музыки, живописи, истории. Взять такие его стихи, как «Музыкальный этюд с кузнечиком на ладони», «Брейгель, или сон во сне» или Похищение Европы:
Ночью начнется снег.
Медленный, словно время.
Нам остается ждать.
Просто ждать.
В тишине.
Континент похож на чертеж
к пифагоровой теореме,
где катеты без труда
можно себе вполне
вообразить в пространстве.
Дальше будет сложнее,-
Эйнштейн, с обезьяним лицом,
показывает язык…
…Мелькает за окнами снег.
Время, как снег, густеет.
Растерянную Европу
уносит мифический бык.
Но имя ему не Зевс, -
поскольку новые мифы
требуют новых героев,
рождая новый сюжет.
Бык уносит Европу.
Море бьется о рифы.
Старое платье Европы
меняет свой прежний цвет.
Время мешает кровь
народов и поколений.
Бык уносит Европу
(как воинов - эшелон)
в разноязычный хаос
всеобщего столпотворения,
где строится новая башня
для города Вавилон…
Сколько бы я ни писал о тематическом разнообразии поэзии Владимира Коркина, охватить весь диапазон его творчества все равно не удастся. Так же, как невозможно прочитать «всего» Коркина, ибо дело даже не в количестве стихотворений, созданных им за несколько десятков лет, а в том, что каждое новое прочтение открывает многое, не замеченное или не осмысленное ранее. А это верный признак настоящей поэзии.
Знаю, что книга «Бессонница памяти» рождалась нелегко - автор несколько раз менял и замысел книги, и ее содержание. При таком изобилии замечательных стихов выбрать самое интересное, объединить смысловыми связями, расположить в определенной последовательности - задача исключительно трудная. Но вот - книга вышла, и я считаю, что книга удалась. «Если вы иногда будете снимать ее с полки, чтобы перечитать какие-нибудь понравившиеся (надеюсь) строчки, значит мне, как автору, удалось найти те слова, которые созвучны Вашему восприятию мира», - сказано в предисловии. Думаю, что этой надежде суждено сбыться.
Владимир Коркин. Бессонница памяти. Ярославль, 2007
о книге Рахмана Кусимова