Мир Людей и мир теней. Мистика Подземелья. Традиционалистские очерки (Часть III)
Часть I - https://a-eliseev.livejournal.com/2225589.html
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2225718.html
Глава 6. Зловещая усмешка Арлекина.
Затрагивая различные тревожные, конспирологические сюжеты, можно говорить и о попытке поставить «тень» на место ее «носителя». В литературном плане этот «момент» блестяще «обыграл» Евгений Шварц в своей пьесе «Тень», основывавшийся на сказке Ганса Христиана Андерсена. Здесь тень отделяется от человека, становится как бы самостоятельным субъектом и даже захватывает (на короткое время) власть в целом государстве, становясь его королём. При этом выясняется, что смерть «хозяина» несет за собой и смерть тени. То есть самостоятельная тень - это морок, который может нанести вред, но который не способен существовать сам по себе. Тень - она и есть тень.
Здесь необходимо затронуть важнейшую и сложнейшую тему Великой Пародии. В первую очередь, речь идёт о попытке сатаны (павшего ангела, до падения возглавлявшего тварную иерархию) стать на место Бога, то есть спародировать его. (Вспомним бессмертное определение дьявола как «обезьяны Господа Бога», которое приписывают разным Отцам Церкви.)
Вторым по значимости (и последним) Великим Пародистом станет лжемессия Антихрист, о котором предсказано: «...В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога». (2 Фессалоникийцам 2:4) Он же будет выдавать себя за некоего всемирного царя.
Между ними разворачивается целая цепь разнообразных пародий - религиозных и политических. В основе всех них лежит стремление (осознанное или бессознательное) поставить на место Духовного - Душевное, используя момент сходства двух нематериальных (но онтологически разных) Реалий. Немаловажную роль в Пародировании играют магические операции с «тенями» людей - с их «долями» (частями», информационными дубликатами, о которых речь шла в Главе 2. «Вторжение теней: навьи наших бьют». Дубликат-доля - это ведь тоже пародия - на человека. Безусловным Пародистом (пусть и псевдразумным) является Змей - небытийный Полюс мира, который пародирует полюс бытийный - Царя Мира.
В образе дьявола, антихриста и их сознательных/бессознательных приспешников можно увидеть некий единый коллективный образ, который можно условно назвать «Арлекином».
И в данном плане весьма символична картина Жана Антуан Ватто «Арлекин, император Луны» (1707). Луна есть пародия на Солнце - символ Духа. Она и светит отраженным светом, являясь ложным Солнцем. Или можно сказать так - это Солнце мёртвых, символ Нави, мира тонких форм, регион Души, в котором находится инферно. (Богом Луны в индоарийской традиции был именно лунный бог Сома.)
В то же самое время, Солнце - это символ райско-ангелического региона Духа. И всё это можно спроецировать на реалии метасоциального уровня. Бытийный полюс мира, сверхличностный принцип, Царь Мира (Вайшванара, Белобог, Мельхиседек) - символизирует Солнце и Правь, это образ Рая. Небытийный полюс мира, точнее - его тотальная периферия - это Змей. Это сущность, не имеющая духа, и, следовательно, разума. Но он имеет весьма взбудораженную душу и весьма изощренный рассудок. Его можно сравнить и со зверем (в эмоциональном, яростно-желательном плане) и с компьютером, в плане «просчитывания операций. (Любопытно, что какое-то время среди конспирологов была распространена легенда, согласно которой в Брюсселе функционирует некий суперкомпьютер по имени «Зверь». Даже если она и не имеет фактологических оснований, то сама суть схвачена весьма точно.) Сама машинная рассудочность, лишённая разумности, вкупе с гиперэмоциональностью, неизбежно ведет Змея к самоуничтожению. Он стремиться пожрать все и всех, даже себя («Метафизические корни рационализма». - Глава 5. «Всепожирающий объект» - https://zavtra.ru/blogs/metafizicheskie_korni_ratcionalizma) и поэтому становится жертвой своей «хитроумной» космической игры. В принципе, это космический Болван.
Именно на него и равняются самые «продвинутые» мировые (гипер)элитарии - с их неуёмной жаждой господства, насилия и изощрённым торгово-финансовым «умом», который стремится перевести все в деньги, количество, цифру. Придёт время, и мир увидит самого продвинутого «змея», наиболее полно выражающего змеиный архетип «императора Луны». Его проявление совпадёт с пришествием лжемессии Антихриста, которого провозгласят земным императором, но он сделает всё для превращения Земли в безжизненную навью Луну. В первую очередь это будет касаться Виртуалии, залитой призрачным, лунным, электронным светом. Туда постараются загнать подавляющее большинство людей, символически переселив их в некую земную Навь. И подобный миропорядок максимально сотрёт границы между Землёй и Навью, в которой находится сектор инферно.
Сама Луна - место довольно-таки жуткое, астрономы фиксируют там весьма загадочные явления. Периодически на спутнике появляются некие яркие вспышки - разных цветов, длины, направлений. По лунной поверхности перемещаются какие-то загадочные тени (!). С Луны на её орбиту выходят светящиеся точки огромных размеров. За секунды они облетают по хорде часть орбиты Луны и прилуняются.
Экспериментальные исследования, проведённые в Университете Базеля (Швейцария), показали, что фазы Луны влияют на циклы сна человека. Хуже всего людям спится именно в полнолуние, тогда спящих часто посещают кошмары. Луна, как уже отмечалось, символизирует символизирует собой Навь - мир призраков, мир теней, поэтому полнолуние так и влияет на спящих. Существуют поверья, согласно которым во время сна душа человека максимально отдаляется от тела («маленькая смерть»), поэтому спящего человека нельзя резко будить - она просто может не вернуться на место.
Кстати, снова о тенях. Астронавты, побывавшие на Луне, рассказывают, что тени на Луне - гораздо темнее земных теней. Они абсолютно черны. Когда астронавты шагали в тень, то они просто не могли видеть собственные ноги, хотя в небе ярко пылал солнечный диск. Было замечено, что их тени имеет собственное гало, то есть - свечение. Данное жутковатое явление объясняется т. н. «эффектом оппозиции», при котором у некоторых тёмных теневых зон появляется яркий ореол. Это возможно при условии, что наблюдатель смотрит на тени под неким, определённым углом.
В данном плане мы не касаемся крайне дискуссионного вопроса о том, были ли полёты американцев на Луну в действительности. Даже если их не было, то характерно уже само описание указанных явлений, которое свидетельствует о зловещем навьем символизме. (*)
Змей - пародия на само наше бытие, а будущий лжемессия и лжецарь тоже будет, как уже сказано выше, Великим Пародистом - «в храме Божьем воссядет он как Бог». И клоунада будет разыграна величайшая - все будут плакать навзрыд и одновременно умирать (очень часто - буквально) от хохота. И сам Арлекин - образ клоунский и шутовской, здесь ещё и показателен символизм маски, которая скрывает истинное лицо. При этом, он дзанни - слуга, что выражает его зависимость от неких сил. (К слову, «кастовая суть» гиперэлитариев, как это ни покажется странным - шудрианская, см. «Кастовая суть гипеэлит» https://a-eliseev.livejournal.com/2216694.html)
Сам Арлекин - персонаж венецианский, перебравшийся в Венецию из Пергамо. А Венеция - город сказочный, но только сказка эта - очень и очень страшная. Именно здесь находился мощнейший центр средневековый субверсии, выходцы оттуда сыграли огромную роль в утверждении «торгового строя» в Голландии и Англии. По сути, талласократическая Венеция стала колыбелью европейского капитализма. (Андрей Фурсов. «История заговоров» - http://andreyfursov.ru/news/istorija_zagovorov/2013-07-01-167; об инверсивном символизме Венеции см. также «Черная Венеция и инверсия венетов» - https://a-eliseev.livejournal.com/1930016.html )
Пожалуй, самый «тревожный момент» Венеции - это культ Морского Ящера, которому венецианская элита приносила человеческие жертвы. Причём, чудовищные жертвоприношения приносились и в новейшее время. (См. исследование Жана-Поля Бурра «По следам вампира. История одного расследования». - Воронеж: TERRA FOLIATA, 2017.)
Понятно, что в лице данной Рептилии мы «имеем дело» все с тем же Змеем, тотальной Периферией, небытийным анти(полюсом). И, как положено Ермунганду, он был связан именно с морской стихией, что вполне подходило венецианской талласократии. В данном плане весьма характерен венецианский «Обряд обручения с морем», который практиковал дож (глава) этого города, выезжавший в лодке в море и бросавший в пучину золотое кольцо. Впрочем, данный обряд был присущ не только венецианцам. («Культ водного хаоса. Талласократия как основа Запада». - «Талассократическое обручение с Морем: Венеция и Польша». -- https://zavtra.ru/blogs/kul_t_vodnogo_haosa)
Ещё один важный «момент». Имя Арлекин - это изменённая форма имени Эллекин. Так звали средневекового инфернального персонажа, предводителя жуткого войска призраков. «Тут явно выделяются две характерные черты: солидарность предводителя и всех, кто составляет его свиту, и бешенство этой своры, особенно явно выраженное в немецком названии свиты Эллекена: wutende Heer - армия свирепых или wilde Jagd - дикая охота, - пишет Жак Ле Гофф. - Свита Эллекена вводит в средневековое и западноевропейское имагинарное ораву стенающих, улюлюкающих и разбушевавшихся привидений, это образ буйных и агрессивных сил потустороннего мира». («Герои и чудеса средних веков». - М., Текст, 2022.)
Ле Гофф ссылается на книгу «Церковная история» (XII век), написанную англо-нормандским монахом Ордериком Виталием. В этом сочинении описывается шествие призрачного воинства Эллекена (это действо увидел священник Вальхелин): «Сперва идет «неисчислимая толпа пехотинцев с вьючной скотиной, нагруженной одеждой и всевозможной утварью, и походили они на разбойников с добычей». Они проходят с торопливыми подвываниями, и священник замечает среди них своих недавно умерших соседей. Затем следует шайка могильщиков, волокущих носилки, на которых сидят карлики с непомерно большими головами; два черных демона, эфиопского вида, и с ними третий волокут в носилках человека и пытают его, а он вопит от боли. В нем Вальхелин узнает умершего без покаяния убийцу священника, отца Этьена. За ними скачет целый сонм всадниц, сидящих боком в седлах, утыканных раскаленными гвоздями, от порывов ветра наездницы подскакивают и потом опускаются на эти седла, а их груди пронзены другими гвоздями, багровыми от жара. Среди них Вальхелин видит многих знатных дам, проживших в роскоши и блуде. Затем идет «воинство монахов и клириков, предводительствуемое епископами и аббатами, опирающимися на посохи и облаченными в черные одежды». Они просят Вальхелина молиться за них. Потрясенный священник узнает видных прелатов, которых он почитал образцами добродетели. Следующее шествие, самое страшное из всех, удостаивается пространного и точного описания. Это воинство рыцарей, все сплошь черное и изрыгающее огонь, оно несется вскачь на бесчисленных конях, потрясая знаменами. Священник многих узнает и тут».
Это всё та же «Дикая Охота» и всё то же вторжение навьих в Полоцк, о котором говорилось в Главе 2. («Вторжение теней: навьи наших бьют»). Продолжая тему «Тени» следует отметить, что, будучи отражением человека, она является своеобразной его пародией. А пародия, так или иначе, выполняет «функцию» Тени. И в связи с этим очень важна фигура «Шута» («Клоуна», «Пародиста»). Шут, забавляющий всех окружающих, есть тень Царя, его «двойник». И когда он осознает своё место, то ничего страшного не происходит. Но когда монаршая власть ослабевает, то Шут может занять место Царя. Это и произошло на Западе после буржуазных революций, когда на первый план выдвинулся политик, заигрывающий с народом. Такой политик действительно напоминает клоуна, ибо он вынужден совершать разного рода шутовские усилия для того, чтобы убедить массы, низводя их до некоей «толпы зевак». В данном плане он как раз и выступает в роли клоуна-слуги Арлекина, который служит народу, завися от его мнения, и сам же манипулирует народом, данное мнение формируя. И, в данном плане, крайне показательна фигура главаря киевского режима Владимира Зеленского, сделавшего свою политическую карьеру карьеру в качестве главы партии «Слуга народа», названную так по одноимённому сериалу. (Собственно говоря, сама фигура «клоуна» появляется в Англии после убийства короля Карла. Тогда клоун пародировал короля на сцене, играя роль его шутовского заместителя - «карла» - маленького, смешного «короля». Прошло время и такие «клоуны» стали сменять друг друга в ходе постоянных и театрализованных избирательных кампаний.)
При западной демократии усиливается влияние разного рода «пародистов» и «подражателей» из театрально-актёрской среды. (В мире Традиции профессия актёра считалась именно шудрианской.) Они зачастую становятся своеобразными «королями жизни», оттесняя на периферию прежнюю духовную элиту - священство и знать.
Монархи традиционного мира догадывались о том, какую угрозу несет разделение на «царское» и «шутовское». (Ещё одно выражение раздвоенности нашего посткатастрофического бытия.) Можно, с большой долей осторожности, предположить, что в далекие времена изначальной Традиции царское и шутовское начало находились в некоем недифференцированном единстве. Но затем произошло своего рода «социальное грехопадение», в результате которого от верховной власти, да и вообще от любого подлинного могущества отделилась его тень.
Вот почему Монархи пытались, так или иначе, воссоединиться со своими «тенями». На Западе это выразилось в обычае держать своего шута, блестяще описанном в тамошней литературе. Можно вспомнить хотя бы Шико, помогающего своему королю обезвредить заговор.
На Руси же, с ее традициями православного юродства, была опробована иная «технология». Иногда Царь пытался сам стать «шутом», преображая и наполняя своим величием данный уровень. Естественно, в этом синтезе Царское начало неизмеримо превосходило шутовское, однако полностью его не вытесняло. Царский статус как бы усиливался благодаря поглощению шутовства и его преобразованию. Типичным примером такого Царя- «Шута», а точнее - Царя-Юродивого - был Иоанн Васильевич Грозный. Судя по всему, Грозный практиковал «юродство во Христе», подразумевающее имитацию безумия (отсюда и некоторые «странности» его характера, часто непонятные для людей современного мира). Оно нужно для того, чтобы: 1) подчеркнуть свое безумие по сравнению с Христом; 2) отрешиться от мирского, рационалистического «ума»; 3) вызвать праведный гнев обычных людей и смирить себя. Показательно, что Грозный написал Канон Ангелу Грозному под псевдонимом Парфений Уродивый (Юродивый).
Кстати говоря, именно юродством и следует объяснять некоторые «охальства» глубоко религиозных опричников. Как известно, юродивые могли совершать сакральную провокацию «богохульства» с целью вызвать смиряющий гнев и разогреть «теплохадность» большинства верующих.
Сам Грозный практиковал, если так можно выразиться, радикальное смирение, причем возводил его в ранг государственной политики - без ущерба для самого Государства. Так, он назначил (на определенное время) великим князем всея Руси касимовского царя Симеона Бекбулатовича и «холопски», «шутовски» приниженно обращался к нему как «Иванец Васильев». (Фигура «Раба» связана с фигурой «Шута».) Тем самым Грозный символизировал «уничижение» Христа, который, будучи «Царем Небесным», принял «рабский зрак» и пошёл на смерть. И эта «позорная», «рабская» смерть обернулась поражением ада и неслиянным соединением человеческой природы с Божественной - в Ипостаси Ииуса Христа. В «случае» с Иваном Грозным Царь как бы преодолевал рабское состояние, выходя из данного состояния еще более сильным, могущественным, проходил через символическую смерть и новое рождение.
И как видим, русский путь обуздания тени оказался продуктивнее западного. Времена политической клоунады пришли к нам гораздо, гораздо позднее.
Современный мир - это шутовское царство Пародии, которое осуществляется на всех уровнях. Политика здесь превращается в комедию, а сама комедия приобретает политическое звучание (сатира). Даже и сами демонические образы низводятся на комедийный уровень. Взять, к примеру, нынешние «ужастики», представляющие образ книжно-киношных чудищ. Все они кажутся страшными, но, по большему счету являются чем-то вроде злых клоунов. Бледные, оскаленные морды вампиров и мертвецов, окрашенные кровью - здесь налицо все та же самая Пародия, искажение человеческого лика, данного в Творении.
Но самой ужасной «клоунадой», конечно же, будет приход антихриста, который примется пародировать самого Спасителя.
(*) Тут необходимо заметить, что лунный символизм, как и любой другой символизм двойственен. Просто в разных символах «светлое» и «тёмное» имеют разное соотношение. Где-то больше «светлого», где-то большего «тёмного».
Есть своё светлое и у такого светила, как Луна. Славянская традиция утверждала существования лунного бога Трояна (одновременно и царя), повелителя ночной тьмы. Его имя троично, что связывают, в первую очередь, с тремя фазами луны. Однако, смысл здесь намного глубже, сами лунные фазы символизируют преодоление двойственности и обретение полноты. Луна, всё более освещаемая Солнцем, превращается из месяца в круглое светило, обретая некую солнечность. (Хотя полнолуние и способно влиять отрицательно - тут очень и очень запутанный символизм.)
Лунный царь всё-таки является царём, а Луна «станет» Солнцем, пройдя все необходимые фазы. Показательно, что согласно балтской традиции (очень близкой к славянской), Луна вступила в брак с Солнцем. Потом, она, правда, изменила ему, что вызвало гнев громовержца Перкунаса (Перуна), ударившего по ней (отчего и появился ущербный месяц). Возможно, здесь указание на измену солнечному аспекту Небесного, которая и вызвала гневную реакцию его огненного аспекта. (Огонь важнейший атрибут Перуна, он постоянно горел у его статуи.) Но всё двойственно, как и поведение лунного светила, которое изменила Солнцу - с его дочерью Аушрой (Авророй), богиней утренней зари. Здесь, судя по всему, указание на готовность Луны к рассвету, к встрече с новым Солнцем. Характерно, что сама Луна здесь предстаёт в мужском обличьи, тогда как Солнце - в женском. Это некое переворачивание образов, которое характеризует всю ту же двойственность. Высшее падает до низшего, низшего поднимается до высшего.
Часть IV - https://a-eliseev.livejournal.com/2226179.html
Часть II - https://a-eliseev.livejournal.com/2225718.html
Глава 6. Зловещая усмешка Арлекина.
Затрагивая различные тревожные, конспирологические сюжеты, можно говорить и о попытке поставить «тень» на место ее «носителя». В литературном плане этот «момент» блестяще «обыграл» Евгений Шварц в своей пьесе «Тень», основывавшийся на сказке Ганса Христиана Андерсена. Здесь тень отделяется от человека, становится как бы самостоятельным субъектом и даже захватывает (на короткое время) власть в целом государстве, становясь его королём. При этом выясняется, что смерть «хозяина» несет за собой и смерть тени. То есть самостоятельная тень - это морок, который может нанести вред, но который не способен существовать сам по себе. Тень - она и есть тень.
Здесь необходимо затронуть важнейшую и сложнейшую тему Великой Пародии. В первую очередь, речь идёт о попытке сатаны (павшего ангела, до падения возглавлявшего тварную иерархию) стать на место Бога, то есть спародировать его. (Вспомним бессмертное определение дьявола как «обезьяны Господа Бога», которое приписывают разным Отцам Церкви.)
Вторым по значимости (и последним) Великим Пародистом станет лжемессия Антихрист, о котором предсказано: «...В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога». (2 Фессалоникийцам 2:4) Он же будет выдавать себя за некоего всемирного царя.
Между ними разворачивается целая цепь разнообразных пародий - религиозных и политических. В основе всех них лежит стремление (осознанное или бессознательное) поставить на место Духовного - Душевное, используя момент сходства двух нематериальных (но онтологически разных) Реалий. Немаловажную роль в Пародировании играют магические операции с «тенями» людей - с их «долями» (частями», информационными дубликатами, о которых речь шла в Главе 2. «Вторжение теней: навьи наших бьют». Дубликат-доля - это ведь тоже пародия - на человека. Безусловным Пародистом (пусть и псевдразумным) является Змей - небытийный Полюс мира, который пародирует полюс бытийный - Царя Мира.
В образе дьявола, антихриста и их сознательных/бессознательных приспешников можно увидеть некий единый коллективный образ, который можно условно назвать «Арлекином».
И в данном плане весьма символична картина Жана Антуан Ватто «Арлекин, император Луны» (1707). Луна есть пародия на Солнце - символ Духа. Она и светит отраженным светом, являясь ложным Солнцем. Или можно сказать так - это Солнце мёртвых, символ Нави, мира тонких форм, регион Души, в котором находится инферно. (Богом Луны в индоарийской традиции был именно лунный бог Сома.)
В то же самое время, Солнце - это символ райско-ангелического региона Духа. И всё это можно спроецировать на реалии метасоциального уровня. Бытийный полюс мира, сверхличностный принцип, Царь Мира (Вайшванара, Белобог, Мельхиседек) - символизирует Солнце и Правь, это образ Рая. Небытийный полюс мира, точнее - его тотальная периферия - это Змей. Это сущность, не имеющая духа, и, следовательно, разума. Но он имеет весьма взбудораженную душу и весьма изощренный рассудок. Его можно сравнить и со зверем (в эмоциональном, яростно-желательном плане) и с компьютером, в плане «просчитывания операций. (Любопытно, что какое-то время среди конспирологов была распространена легенда, согласно которой в Брюсселе функционирует некий суперкомпьютер по имени «Зверь». Даже если она и не имеет фактологических оснований, то сама суть схвачена весьма точно.) Сама машинная рассудочность, лишённая разумности, вкупе с гиперэмоциональностью, неизбежно ведет Змея к самоуничтожению. Он стремиться пожрать все и всех, даже себя («Метафизические корни рационализма». - Глава 5. «Всепожирающий объект» - https://zavtra.ru/blogs/metafizicheskie_korni_ratcionalizma) и поэтому становится жертвой своей «хитроумной» космической игры. В принципе, это космический Болван.
Именно на него и равняются самые «продвинутые» мировые (гипер)элитарии - с их неуёмной жаждой господства, насилия и изощрённым торгово-финансовым «умом», который стремится перевести все в деньги, количество, цифру. Придёт время, и мир увидит самого продвинутого «змея», наиболее полно выражающего змеиный архетип «императора Луны». Его проявление совпадёт с пришествием лжемессии Антихриста, которого провозгласят земным императором, но он сделает всё для превращения Земли в безжизненную навью Луну. В первую очередь это будет касаться Виртуалии, залитой призрачным, лунным, электронным светом. Туда постараются загнать подавляющее большинство людей, символически переселив их в некую земную Навь. И подобный миропорядок максимально сотрёт границы между Землёй и Навью, в которой находится сектор инферно.
Сама Луна - место довольно-таки жуткое, астрономы фиксируют там весьма загадочные явления. Периодически на спутнике появляются некие яркие вспышки - разных цветов, длины, направлений. По лунной поверхности перемещаются какие-то загадочные тени (!). С Луны на её орбиту выходят светящиеся точки огромных размеров. За секунды они облетают по хорде часть орбиты Луны и прилуняются.
Экспериментальные исследования, проведённые в Университете Базеля (Швейцария), показали, что фазы Луны влияют на циклы сна человека. Хуже всего людям спится именно в полнолуние, тогда спящих часто посещают кошмары. Луна, как уже отмечалось, символизирует символизирует собой Навь - мир призраков, мир теней, поэтому полнолуние так и влияет на спящих. Существуют поверья, согласно которым во время сна душа человека максимально отдаляется от тела («маленькая смерть»), поэтому спящего человека нельзя резко будить - она просто может не вернуться на место.
Кстати, снова о тенях. Астронавты, побывавшие на Луне, рассказывают, что тени на Луне - гораздо темнее земных теней. Они абсолютно черны. Когда астронавты шагали в тень, то они просто не могли видеть собственные ноги, хотя в небе ярко пылал солнечный диск. Было замечено, что их тени имеет собственное гало, то есть - свечение. Данное жутковатое явление объясняется т. н. «эффектом оппозиции», при котором у некоторых тёмных теневых зон появляется яркий ореол. Это возможно при условии, что наблюдатель смотрит на тени под неким, определённым углом.
В данном плане мы не касаемся крайне дискуссионного вопроса о том, были ли полёты американцев на Луну в действительности. Даже если их не было, то характерно уже само описание указанных явлений, которое свидетельствует о зловещем навьем символизме. (*)
Змей - пародия на само наше бытие, а будущий лжемессия и лжецарь тоже будет, как уже сказано выше, Великим Пародистом - «в храме Божьем воссядет он как Бог». И клоунада будет разыграна величайшая - все будут плакать навзрыд и одновременно умирать (очень часто - буквально) от хохота. И сам Арлекин - образ клоунский и шутовской, здесь ещё и показателен символизм маски, которая скрывает истинное лицо. При этом, он дзанни - слуга, что выражает его зависимость от неких сил. (К слову, «кастовая суть» гиперэлитариев, как это ни покажется странным - шудрианская, см. «Кастовая суть гипеэлит» https://a-eliseev.livejournal.com/2216694.html)
Сам Арлекин - персонаж венецианский, перебравшийся в Венецию из Пергамо. А Венеция - город сказочный, но только сказка эта - очень и очень страшная. Именно здесь находился мощнейший центр средневековый субверсии, выходцы оттуда сыграли огромную роль в утверждении «торгового строя» в Голландии и Англии. По сути, талласократическая Венеция стала колыбелью европейского капитализма. (Андрей Фурсов. «История заговоров» - http://andreyfursov.ru/news/istorija_zagovorov/2013-07-01-167; об инверсивном символизме Венеции см. также «Черная Венеция и инверсия венетов» - https://a-eliseev.livejournal.com/1930016.html )
Пожалуй, самый «тревожный момент» Венеции - это культ Морского Ящера, которому венецианская элита приносила человеческие жертвы. Причём, чудовищные жертвоприношения приносились и в новейшее время. (См. исследование Жана-Поля Бурра «По следам вампира. История одного расследования». - Воронеж: TERRA FOLIATA, 2017.)
Понятно, что в лице данной Рептилии мы «имеем дело» все с тем же Змеем, тотальной Периферией, небытийным анти(полюсом). И, как положено Ермунганду, он был связан именно с морской стихией, что вполне подходило венецианской талласократии. В данном плане весьма характерен венецианский «Обряд обручения с морем», который практиковал дож (глава) этого города, выезжавший в лодке в море и бросавший в пучину золотое кольцо. Впрочем, данный обряд был присущ не только венецианцам. («Культ водного хаоса. Талласократия как основа Запада». - «Талассократическое обручение с Морем: Венеция и Польша». -- https://zavtra.ru/blogs/kul_t_vodnogo_haosa)
Ещё один важный «момент». Имя Арлекин - это изменённая форма имени Эллекин. Так звали средневекового инфернального персонажа, предводителя жуткого войска призраков. «Тут явно выделяются две характерные черты: солидарность предводителя и всех, кто составляет его свиту, и бешенство этой своры, особенно явно выраженное в немецком названии свиты Эллекена: wutende Heer - армия свирепых или wilde Jagd - дикая охота, - пишет Жак Ле Гофф. - Свита Эллекена вводит в средневековое и западноевропейское имагинарное ораву стенающих, улюлюкающих и разбушевавшихся привидений, это образ буйных и агрессивных сил потустороннего мира». («Герои и чудеса средних веков». - М., Текст, 2022.)
Ле Гофф ссылается на книгу «Церковная история» (XII век), написанную англо-нормандским монахом Ордериком Виталием. В этом сочинении описывается шествие призрачного воинства Эллекена (это действо увидел священник Вальхелин): «Сперва идет «неисчислимая толпа пехотинцев с вьючной скотиной, нагруженной одеждой и всевозможной утварью, и походили они на разбойников с добычей». Они проходят с торопливыми подвываниями, и священник замечает среди них своих недавно умерших соседей. Затем следует шайка могильщиков, волокущих носилки, на которых сидят карлики с непомерно большими головами; два черных демона, эфиопского вида, и с ними третий волокут в носилках человека и пытают его, а он вопит от боли. В нем Вальхелин узнает умершего без покаяния убийцу священника, отца Этьена. За ними скачет целый сонм всадниц, сидящих боком в седлах, утыканных раскаленными гвоздями, от порывов ветра наездницы подскакивают и потом опускаются на эти седла, а их груди пронзены другими гвоздями, багровыми от жара. Среди них Вальхелин видит многих знатных дам, проживших в роскоши и блуде. Затем идет «воинство монахов и клириков, предводительствуемое епископами и аббатами, опирающимися на посохи и облаченными в черные одежды». Они просят Вальхелина молиться за них. Потрясенный священник узнает видных прелатов, которых он почитал образцами добродетели. Следующее шествие, самое страшное из всех, удостаивается пространного и точного описания. Это воинство рыцарей, все сплошь черное и изрыгающее огонь, оно несется вскачь на бесчисленных конях, потрясая знаменами. Священник многих узнает и тут».
Это всё та же «Дикая Охота» и всё то же вторжение навьих в Полоцк, о котором говорилось в Главе 2. («Вторжение теней: навьи наших бьют»). Продолжая тему «Тени» следует отметить, что, будучи отражением человека, она является своеобразной его пародией. А пародия, так или иначе, выполняет «функцию» Тени. И в связи с этим очень важна фигура «Шута» («Клоуна», «Пародиста»). Шут, забавляющий всех окружающих, есть тень Царя, его «двойник». И когда он осознает своё место, то ничего страшного не происходит. Но когда монаршая власть ослабевает, то Шут может занять место Царя. Это и произошло на Западе после буржуазных революций, когда на первый план выдвинулся политик, заигрывающий с народом. Такой политик действительно напоминает клоуна, ибо он вынужден совершать разного рода шутовские усилия для того, чтобы убедить массы, низводя их до некоей «толпы зевак». В данном плане он как раз и выступает в роли клоуна-слуги Арлекина, который служит народу, завися от его мнения, и сам же манипулирует народом, данное мнение формируя. И, в данном плане, крайне показательна фигура главаря киевского режима Владимира Зеленского, сделавшего свою политическую карьеру карьеру в качестве главы партии «Слуга народа», названную так по одноимённому сериалу. (Собственно говоря, сама фигура «клоуна» появляется в Англии после убийства короля Карла. Тогда клоун пародировал короля на сцене, играя роль его шутовского заместителя - «карла» - маленького, смешного «короля». Прошло время и такие «клоуны» стали сменять друг друга в ходе постоянных и театрализованных избирательных кампаний.)
При западной демократии усиливается влияние разного рода «пародистов» и «подражателей» из театрально-актёрской среды. (В мире Традиции профессия актёра считалась именно шудрианской.) Они зачастую становятся своеобразными «королями жизни», оттесняя на периферию прежнюю духовную элиту - священство и знать.
Монархи традиционного мира догадывались о том, какую угрозу несет разделение на «царское» и «шутовское». (Ещё одно выражение раздвоенности нашего посткатастрофического бытия.) Можно, с большой долей осторожности, предположить, что в далекие времена изначальной Традиции царское и шутовское начало находились в некоем недифференцированном единстве. Но затем произошло своего рода «социальное грехопадение», в результате которого от верховной власти, да и вообще от любого подлинного могущества отделилась его тень.
Вот почему Монархи пытались, так или иначе, воссоединиться со своими «тенями». На Западе это выразилось в обычае держать своего шута, блестяще описанном в тамошней литературе. Можно вспомнить хотя бы Шико, помогающего своему королю обезвредить заговор.
На Руси же, с ее традициями православного юродства, была опробована иная «технология». Иногда Царь пытался сам стать «шутом», преображая и наполняя своим величием данный уровень. Естественно, в этом синтезе Царское начало неизмеримо превосходило шутовское, однако полностью его не вытесняло. Царский статус как бы усиливался благодаря поглощению шутовства и его преобразованию. Типичным примером такого Царя- «Шута», а точнее - Царя-Юродивого - был Иоанн Васильевич Грозный. Судя по всему, Грозный практиковал «юродство во Христе», подразумевающее имитацию безумия (отсюда и некоторые «странности» его характера, часто непонятные для людей современного мира). Оно нужно для того, чтобы: 1) подчеркнуть свое безумие по сравнению с Христом; 2) отрешиться от мирского, рационалистического «ума»; 3) вызвать праведный гнев обычных людей и смирить себя. Показательно, что Грозный написал Канон Ангелу Грозному под псевдонимом Парфений Уродивый (Юродивый).
Кстати говоря, именно юродством и следует объяснять некоторые «охальства» глубоко религиозных опричников. Как известно, юродивые могли совершать сакральную провокацию «богохульства» с целью вызвать смиряющий гнев и разогреть «теплохадность» большинства верующих.
Сам Грозный практиковал, если так можно выразиться, радикальное смирение, причем возводил его в ранг государственной политики - без ущерба для самого Государства. Так, он назначил (на определенное время) великим князем всея Руси касимовского царя Симеона Бекбулатовича и «холопски», «шутовски» приниженно обращался к нему как «Иванец Васильев». (Фигура «Раба» связана с фигурой «Шута».) Тем самым Грозный символизировал «уничижение» Христа, который, будучи «Царем Небесным», принял «рабский зрак» и пошёл на смерть. И эта «позорная», «рабская» смерть обернулась поражением ада и неслиянным соединением человеческой природы с Божественной - в Ипостаси Ииуса Христа. В «случае» с Иваном Грозным Царь как бы преодолевал рабское состояние, выходя из данного состояния еще более сильным, могущественным, проходил через символическую смерть и новое рождение.
И как видим, русский путь обуздания тени оказался продуктивнее западного. Времена политической клоунады пришли к нам гораздо, гораздо позднее.
Современный мир - это шутовское царство Пародии, которое осуществляется на всех уровнях. Политика здесь превращается в комедию, а сама комедия приобретает политическое звучание (сатира). Даже и сами демонические образы низводятся на комедийный уровень. Взять, к примеру, нынешние «ужастики», представляющие образ книжно-киношных чудищ. Все они кажутся страшными, но, по большему счету являются чем-то вроде злых клоунов. Бледные, оскаленные морды вампиров и мертвецов, окрашенные кровью - здесь налицо все та же самая Пародия, искажение человеческого лика, данного в Творении.
Но самой ужасной «клоунадой», конечно же, будет приход антихриста, который примется пародировать самого Спасителя.
(*) Тут необходимо заметить, что лунный символизм, как и любой другой символизм двойственен. Просто в разных символах «светлое» и «тёмное» имеют разное соотношение. Где-то больше «светлого», где-то большего «тёмного».
Есть своё светлое и у такого светила, как Луна. Славянская традиция утверждала существования лунного бога Трояна (одновременно и царя), повелителя ночной тьмы. Его имя троично, что связывают, в первую очередь, с тремя фазами луны. Однако, смысл здесь намного глубже, сами лунные фазы символизируют преодоление двойственности и обретение полноты. Луна, всё более освещаемая Солнцем, превращается из месяца в круглое светило, обретая некую солнечность. (Хотя полнолуние и способно влиять отрицательно - тут очень и очень запутанный символизм.)
Лунный царь всё-таки является царём, а Луна «станет» Солнцем, пройдя все необходимые фазы. Показательно, что согласно балтской традиции (очень близкой к славянской), Луна вступила в брак с Солнцем. Потом, она, правда, изменила ему, что вызвало гнев громовержца Перкунаса (Перуна), ударившего по ней (отчего и появился ущербный месяц). Возможно, здесь указание на измену солнечному аспекту Небесного, которая и вызвала гневную реакцию его огненного аспекта. (Огонь важнейший атрибут Перуна, он постоянно горел у его статуи.) Но всё двойственно, как и поведение лунного светила, которое изменила Солнцу - с его дочерью Аушрой (Авророй), богиней утренней зари. Здесь, судя по всему, указание на готовность Луны к рассвету, к встрече с новым Солнцем. Характерно, что сама Луна здесь предстаёт в мужском обличьи, тогда как Солнце - в женском. Это некое переворачивание образов, которое характеризует всю ту же двойственность. Высшее падает до низшего, низшего поднимается до высшего.
Часть IV - https://a-eliseev.livejournal.com/2226179.html