слон и мошки
Отклики на новый роман Пелевина не уступают самому тексту, хоть по вектору и разнонаправлены. Понять людей, которые сочли, что им под видом формально полноценной прозы подсунули «описание компьютерной бегалки-стрелялки», можно. Таков результат элементарного передоза. Почему-то считается, что произведения классических авторов нельзя глотать залпом, а с Пелевиным «пей до дна, пей до дна» в порядке вещей. Тут, как говорится, обижаться глупо: пыль осядет, истина останется. Оскорбительно другое - риторика некоторых официальных критиков, суммарное впечатление которых выражено кульминационной фразой «лучше бы этого романа не было».
Доказательствами заказа, спущенного сверху, я не располагаю. Но допущение о заказе выглядит логичным, - слишком безжалостен автор к власти. Её атрибуты, смыслы, устремления, почерк и стиль он развенчивает с весёлостью садиста, которому некуда спешить. Как известно, любую советскую власть (а у нас она, став «любой», осталась «советской») по-настоящему бесят две вещи: смех и пренебрежение. Виктор Олегович в очередной раз дал мастер-класс по обоим направлениям, хотя чисто внешне занят излюбленной дурной бесконечностью, софизмами, трюизмами, примеркой богоборчества и поисками собственного «не-я».
Недавно Архангельский хорошо указал на общую беду нашего времени, «способного создавать высококлассные копии, но, увы, не способного создавать ничего своего». Однако замечание справедливо к отношениям художников между собой или - если точнее - к противопоставлению нынешних творцов и предшествующих им. Если рассматривать писателя в рамках только его личной системы координат, любая герметичность - не порок. Она допустима, равно как и самоповторы. В конце концов, любой нормальный автор на протяжении всей творческой карьеры разрабатывает лишь одну жилу, кажущуюся ему золотоносной. Тянет раз и навсегда избранный плуг вдоль воображаемой борозды. Без этого нельзя эволюционировать. Нет роста. А есть только «производство книг, наподобие выращивания свиней, ради коммерции».
Пелевин ещё раз подтвердил свою репутацию человека, способного в единственном числе создавать подлинно актуальную литературу. И это - сегодня, во время, застывшее на стадии унылого говна, когда не быть хотя бы говном или найти отдельный рецепт против уныния - подвиг.
Говорил уже, но ещё раз повторю: никого не слушайте. Живите своим умом. И читайте. Медленно читайте.
Доказательствами заказа, спущенного сверху, я не располагаю. Но допущение о заказе выглядит логичным, - слишком безжалостен автор к власти. Её атрибуты, смыслы, устремления, почерк и стиль он развенчивает с весёлостью садиста, которому некуда спешить. Как известно, любую советскую власть (а у нас она, став «любой», осталась «советской») по-настоящему бесят две вещи: смех и пренебрежение. Виктор Олегович в очередной раз дал мастер-класс по обоим направлениям, хотя чисто внешне занят излюбленной дурной бесконечностью, софизмами, трюизмами, примеркой богоборчества и поисками собственного «не-я».
Недавно Архангельский хорошо указал на общую беду нашего времени, «способного создавать высококлассные копии, но, увы, не способного создавать ничего своего». Однако замечание справедливо к отношениям художников между собой или - если точнее - к противопоставлению нынешних творцов и предшествующих им. Если рассматривать писателя в рамках только его личной системы координат, любая герметичность - не порок. Она допустима, равно как и самоповторы. В конце концов, любой нормальный автор на протяжении всей творческой карьеры разрабатывает лишь одну жилу, кажущуюся ему золотоносной. Тянет раз и навсегда избранный плуг вдоль воображаемой борозды. Без этого нельзя эволюционировать. Нет роста. А есть только «производство книг, наподобие выращивания свиней, ради коммерции».
Пелевин ещё раз подтвердил свою репутацию человека, способного в единственном числе создавать подлинно актуальную литературу. И это - сегодня, во время, застывшее на стадии унылого говна, когда не быть хотя бы говном или найти отдельный рецепт против уныния - подвиг.
Говорил уже, но ещё раз повторю: никого не слушайте. Живите своим умом. И читайте. Медленно читайте.