К портрету советского графа
Поклонники советской власти очень любят генерала графа А.А. Игнатьева - известного автора "50 лет в строю", русского военного агента (атташе по-нынешнему) во Франции, перешедшего на сторону этой самой власти. Для них это пример "истинно благородного дворянина, не поддавшегося на уговоры контрреволюционной эмиграции, презревшего свои привилегии и пошедшего на службу народа, сберёгшего для него национальное достояние в десятках миллионов франков и т.д.". И хотя уже давно приводились свидетельства банального конформизма "генерал-графа" - всё без толку. Вот ещё документ на эту тему.
14 января 1919 г. русский посол во Франции В.А. Маклаков телеграфировал министру иностранных дел С.Д. Сазонову (самые красочные места я выделил): "Военный агент генерал граф Игнатьев просит передать адмиралу Колчаку: Только 24 декабря старого стиля получил Вашу телеграмму от 22 ноября № 334. От лица всей русской военной миссии во Франции, находящейся под моим начальством и объединяющей как военную агентуру, так и заготовительные комиссии, приветствую Ваш подвиг. Работа наша, несмотря на трудные условия, не прекращалась. Прошу Вас считать меня в полном Вашем распоряжении относительно всего, что касается русского военного дела во Франции, для пользы коего необходимо: 1/ принципиальных указаний с Вашей стороны об использовании для русского военного дела годной части офицеров и солдат, составляющих контингент русского отряда во Франции и особенно наших пленных, передаваемых ныне Германией французам, составив из них добровольный отряд для борьбы с большевиками и отправки его к Вам или Деникину. Прошу Вас допустить к себе французской службы капитана [фамилия неразборчива], отбывшего к генералу Жанену, который может правильно осветить здешнее положение и знает мои взгляды. 2/ Использование у Вас или Деникина русских военных материалов, оставленных здесь, из которых главная часть 3 миллиона орудийных 3-дюймовых патронов. 3/ Установить с Вами связь, для чего необходимо прислать мне новые шифры" (ГА РФ, ф. р-200, оп. 1, д. 334, л. 114).
По-моему, комментарии излишни. Ясно, что граф делал ставку на победителя, потому и быстро сменил потом окраску - как и другой советский граф Алексей Толстой (с которым он, кстати, тесно дружил позже в СССР). Но позиция Толстого, как известного публичного человека, была общеизвестна, а Игнатьева - нет. Что и позволило ему в мемуарах умолчать о ней, изобразив себя перед советским читателем всегдашним поклонником советской власти, "сразу принявшим революцию". Знал ли Сталин о подобных эпизодах деятельности бывшего блестящего гвардейца, аристократа и выпускника Пажеского корпуса, приглашая его в СССР, сделав советским генералом и осыпав милостями в разгар репрессий против собственных соратников? Трудно утверждать, но думаю, что знал (ЧК-ГПУ-НКВД всё же недаром свой хлеб ело). Равно как знал и о прошлом своего верного пса-прокурора, бывшего ярого антиленинца А.Я. Вышинского, своего посла в Лондоне в годы ВМВ, бывшего министра самарского Комуча И.М. Майского и других. Для него эти люди, как и Алексей Толстой, служили мощным агитационным аргументом в пользу "исторической правоты" советской власти, а равно и (касательно обоих графов) красивым старорежимным аксессуаром к насаждавшейся с конца 30-х годов советско-патриотической идеологии.
Вот и всё, собственно.
14 января 1919 г. русский посол во Франции В.А. Маклаков телеграфировал министру иностранных дел С.Д. Сазонову (самые красочные места я выделил): "Военный агент генерал граф Игнатьев просит передать адмиралу Колчаку: Только 24 декабря старого стиля получил Вашу телеграмму от 22 ноября № 334. От лица всей русской военной миссии во Франции, находящейся под моим начальством и объединяющей как военную агентуру, так и заготовительные комиссии, приветствую Ваш подвиг. Работа наша, несмотря на трудные условия, не прекращалась. Прошу Вас считать меня в полном Вашем распоряжении относительно всего, что касается русского военного дела во Франции, для пользы коего необходимо: 1/ принципиальных указаний с Вашей стороны об использовании для русского военного дела годной части офицеров и солдат, составляющих контингент русского отряда во Франции и особенно наших пленных, передаваемых ныне Германией французам, составив из них добровольный отряд для борьбы с большевиками и отправки его к Вам или Деникину. Прошу Вас допустить к себе французской службы капитана [фамилия неразборчива], отбывшего к генералу Жанену, который может правильно осветить здешнее положение и знает мои взгляды. 2/ Использование у Вас или Деникина русских военных материалов, оставленных здесь, из которых главная часть 3 миллиона орудийных 3-дюймовых патронов. 3/ Установить с Вами связь, для чего необходимо прислать мне новые шифры" (ГА РФ, ф. р-200, оп. 1, д. 334, л. 114).
По-моему, комментарии излишни. Ясно, что граф делал ставку на победителя, потому и быстро сменил потом окраску - как и другой советский граф Алексей Толстой (с которым он, кстати, тесно дружил позже в СССР). Но позиция Толстого, как известного публичного человека, была общеизвестна, а Игнатьева - нет. Что и позволило ему в мемуарах умолчать о ней, изобразив себя перед советским читателем всегдашним поклонником советской власти, "сразу принявшим революцию". Знал ли Сталин о подобных эпизодах деятельности бывшего блестящего гвардейца, аристократа и выпускника Пажеского корпуса, приглашая его в СССР, сделав советским генералом и осыпав милостями в разгар репрессий против собственных соратников? Трудно утверждать, но думаю, что знал (ЧК-ГПУ-НКВД всё же недаром свой хлеб ело). Равно как знал и о прошлом своего верного пса-прокурора, бывшего ярого антиленинца А.Я. Вышинского, своего посла в Лондоне в годы ВМВ, бывшего министра самарского Комуча И.М. Майского и других. Для него эти люди, как и Алексей Толстой, служили мощным агитационным аргументом в пользу "исторической правоты" советской власти, а равно и (касательно обоих графов) красивым старорежимным аксессуаром к насаждавшейся с конца 30-х годов советско-патриотической идеологии.
Вот и всё, собственно.