Чудеса храбрости
Мои родители - люди совершенно прекрасные и удивительные, и о них я еще обязательно напишу. Но у всех у нас свои тараканы в голове, а из тех, что связаны с воспитанием детей, у моего папы таковых было, как минимум, двое - занятия с болезненным ребенком спортивными упражнениями и воспитание смелости (видимо, для борьбы с инфекциями). Со спортом, как известно, не очень-то сложилось. С храбростью успехов было гораздо больше, наверное, потому, что я интуитивно чувствовал - пока папа рядом, ничего плохого не случится. А может, просто соображал медленно. Так что когда папа взял меня ночью погулять по тоннелю от Белорусской до Новослободской и навстречу нам со страшной скоростью вдруг выскочил из-за поворота метропоезд, я совершенно не успел испугаться, а только подивился тому, что они ездят по ночам (оказалось, что в тоннеле есть такие углубления, куда можно встать в случае чего, а ремонтные поезда ездят со скоростью черепахи, но проверять не рекомендую). Окончательно же папа уверился в моей храбрости, когда мы ездили навещать сестру в зимнем лагере. Возвращались уже довольно поздно. Зимой. В темноте. Через лес. И вдруг услышали странные звуки, похожие на вой. Тут уж у меня было время напугаться как следует, и я, подумав, спросил у папы:
- А станция где, все время прямо?
- Ну да, а что? - удивился он
- Ну как же, должен же я знать, куда идти, если тебя волки съедят.
Это я к чему. Просто потом я очень гордился собой, когда при мне рассказывали эту историю. А сегодня прочел практически то же самое в "Одесситах" Ратушинской.
Но самый главный аттракцион неслыханной храбрости, содавший мне соответствующую репутацию, похоже, на всю оставшуюся жизнь, случился уже в достаточно зрелом возрасте. Тогда, лет 15 назад, нам вдруг обломился огромный (по тем временам) грант, включавший, помимо прочего, поездку на шестерых в Амстердам. И мне из него выдали денег на все билеты и житье на полгода. А я, опоздав в банк, решил поменять половину долларовых тыщ по выгодному курсу у полудюжины случайно оказавшихся неподалеку крепких молодых людей. Впрочем, куклу я обнаружил, не успев отойти достаточно далеко. И тут уж перепугался до такой степени, что жалкие остатки мозгов мне отшибло напрочь. Я достал вторую половину тыщ, вернулся к молодым людям (которые, гады, и не подумали слинять), сказал, что мне понравился курс и я хочу поменять еще, взял полагающиеся мне за это рубли (сначала они всегда показывают настоящие деньги), а валюту отдавать отказался. Жив остался чудом. А вот инфекция меня теперь ничуть не опасается.
- А станция где, все время прямо?
- Ну да, а что? - удивился он
- Ну как же, должен же я знать, куда идти, если тебя волки съедят.
Это я к чему. Просто потом я очень гордился собой, когда при мне рассказывали эту историю. А сегодня прочел практически то же самое в "Одесситах" Ратушинской.
Но самый главный аттракцион неслыханной храбрости, содавший мне соответствующую репутацию, похоже, на всю оставшуюся жизнь, случился уже в достаточно зрелом возрасте. Тогда, лет 15 назад, нам вдруг обломился огромный (по тем временам) грант, включавший, помимо прочего, поездку на шестерых в Амстердам. И мне из него выдали денег на все билеты и житье на полгода. А я, опоздав в банк, решил поменять половину долларовых тыщ по выгодному курсу у полудюжины случайно оказавшихся неподалеку крепких молодых людей. Впрочем, куклу я обнаружил, не успев отойти достаточно далеко. И тут уж перепугался до такой степени, что жалкие остатки мозгов мне отшибло напрочь. Я достал вторую половину тыщ, вернулся к молодым людям (которые, гады, и не подумали слинять), сказал, что мне понравился курс и я хочу поменять еще, взял полагающиеся мне за это рубли (сначала они всегда показывают настоящие деньги), а валюту отдавать отказался. Жив остался чудом. А вот инфекция меня теперь ничуть не опасается.