Артур Боднар. Некоторые методологические особенности теории политики.

[4toblog]

Из книги «Элементы теории политики» под редакцией и с предисловием доктора философских наук В.П. Макаренко (перевод с польского). Издательство Ростовского университета, 1991. 448 с.

Эпистемологической перспективой данного анализа некоторых основополагающих проблем теории политики является марксизм-ленинизм. Политика неразрывно переплетена с историей человечества и представляет ее составную часть с того момента, когда человечество вышло за пределы своего первобытного развития. Следовательно, политика - важный элемент разработки марксистской теории общественного развития (исторического материализма). Изучение политики страдало бы от крайне детерминистического подхода, если бы не было подчинено требованиям материалистической диалектики. В польской литературе 70-х гг. опубликовано несколько ценных, оригинальных работ, анализирующих место политики в широком контексте марксистской теории общественного развития. Одновременно политика образует сферу самостоятельных научных изысканий.

Существует мнение, что «чем более сложны объекты, исследуемые наукой, тем ниже уровень ее развития» [Nikitin E. Wyjasnienia jako frenkcia nauki. Warszawa, 1975. S. 228.]. В интерпретации Е. Никитина это утверждение обосновывается следующим образом. Осуществляя в определенный момент времени рассечение науки как целого, мы можем убедиться, что некоторые ее сферы находятся в

14

зародышевом состоянии, другие переживают эмпирически-описательную фазу, третьи находятся на стадии формирования завершенных теорий; есть и такие, которые образуют завершенные системы знания.



Можно признать самоочевидным, что политика представляет собой особенно сложный объект исследования.

Попытаемся объяснить данное утверждение, принимая исходным пунктом факт (признаваемый не только марксизмом), что все внебиологическое в деятельности человека имеет социальный контекст. Деятельность человека всегда связана с действиями других людей и с результатами данных действий. Поэтому социальный контекст деятельности человека - объективное состояние, которое не зависит от его воли и не всегда осознается. Одним из продуктов переплетения человеческих действий с условиями, в которых они осуществляются, предстает социальная группа.

Понятие социальной группы имеет фундаментальное значение для политологического анализа.

Здесь нас интересует марксистское толкование категории социальной группы, а также межгрупповых связей. В соответствии с мим уровни организации социальной группы определяют степень ее развития. Основанием возникновения социальных групп выступает общественное разделение труда, производным от него, но значимым группообразующим фактором являются нормы культуры, включающие технику социального общежития. Общественное разделение труда - это интересообразующий фактор. Характер разделения труда обусловливает преемственность развития группы, динамика которой, в свою очередь, зависит от динамики формирования общественного сознания группы. Место группы в общественном способе производства и распределения, в системе организации социальной жизни зависит не только от общественного разделения труда, но и от типа совокупности общественных отношений, господствующих в данном обществе. Эти отношения предопределяют основную структуру социальных интересов, тип и характер противоречий интересов в обществе, а также способы преодоления противоречий и конфликтов.

Таким образом, марксизм признал социальные группы действительными объектами независимо от уровня их организации и рассматривает этот фактор как определитель силы и влияния данной группы на ее среду - другие социальные группы. Кроме того, особенностью марк-

15

сизма является введение категории больших групп люде - классов, которые, если использовать формулировку Ленина, оказываются наиболее важными субъектами политики и политической власти в обществе.

Мы уделили достаточное внимание понятию социальной группы, поскольку ведущим элементом социального контекста индивидуальных действий выступает групповой контекст. Он проявляется в индивидуальном действии двояко: как его предпосылка и как результат. В качестве предпосылки групповой контекст предстает в виде системы убеждений или, точнее, порядка ценностей, выявляющего цели действия, входящего в состав общественного сознания группы, к которой принадлежит конкретный индивид. «Но фактически убеждения индивида отклоняются от данной системы. Если в целях интерпретации мы приписываем этому индивиду согласие с определенной системой убеждений - мы совершаем идеализацию» [Kmita I. Izkice z teorii poznania naukowego. Warszawa, 1976. S. 9.]. Групповой контекст индивидуального действия выступает обычно как результат, отличающийся от намерения. Это происходит вследствие «запороговой» индивидуализации общественного сознания группы, овнешненной в конкретном индивидуальном действии в результате столкновения индивидуальных целей с ограниченными условиями, средствами, действиями и т. д.

Изучение социального контекста индивидуальных действий помогает осознать существование различных онтологических индивидов или разных индивидов общественного бытия. П. Сорокин считал онтологическим индивидом социальную группу. Онтологическими индивидами, правда, иного типа (макроиндивидами), являются и большие социальные группы - классы, слои, части классов и слоев, нации. При этом социальные действия и активность общественного бытия указанных социальных групп проявляются в конечном счете посредством индивидуальных действий, которые совершаются самостоятельно, но опосредованы организациями или осуществляются от их имени (например, индивиды выступают в качестве политических представителей больших социальных групп - классов, слоев и т. д.).

Приведенные рассуждения позволяют сформулировать следующие методологические тезисы:

1. В соответствии с марксистским подходом к изучению политики главным онтологическим индивидом политологического анализа предстает большая социальная группа. 2. Онтологический индивид политики включает

16

несколько сущностных уровней. 3. Межгрупповые связи и зависимости, особенно между большими социальными группами и их организациями, проявляются прежде всего как интересы и образуют сущность политики. Именно эти связи и зависимости и формы их выражения (например, посредством правовых норм) образуют основной предмет исследования политолога.

При анализе сущностных уровней онтологического индивида политики, как и явления политики вообще, можно использовать методологические указания Л. Новака, которые им названы принципами стратификации и принципами онтических связей [Nowak L. Wstep do idealizacyjnej teorii nauki. S. 105.]. Принципы стратификации указывают, какие факторы являются существенными и главными для явлений, эффектов, законов и т. п. данного рода. Принципы онтических связей выявляют тип зависимостей с помощью принципов стратификации.

Существенные (главные) классы факторов, образующие явление политики или - шире - политическую сферу общественной жизни, можно выделить в соответствии с субъективным и объективным, вещественным критерием.

Согласно субъективному критерию мы определяем, что на поверхности явлений субъектами политики предстают индивиды или социальные группы (обычно они существуют в виде формализованных социальных групп - организаций). Это непосредственные субъекты политики. Выступая в подобном качестве данные индивиды или группы (организации) всегда апеллируют к интересам и порядку ценностей класса (большой социальной группы), который является первичным и окончательным субъектом политики. Большие группы образуют основные элементы социальной структуры общества.

В итоге главными факторами феномена политики следует признать большие социальные группы и их организации, а существенными факторами - все остальные социальные субъекты, если в своих действиях они непосредственно ссылаются на интересы и порядок ценностей больших социальных групп. Таким образом мы одновременно устанавливаем определенный род онтических связей, принципиально важных для политического явления.

Но познавательный смысл выделения онтологического индивида политики не исчерпывается данной процедурой. Этот смысл можно постичь лишь после выявления основных связей и зависимостей, выступающих между онтологическими индивидами политики. Только тогда

17

можно определить сущность политики в рассматриваемом обществе. Указанные зависимости формируются по-разному в обществах с антагонистической и неантагонистической социальной структурой.

Эти зависимости проявляются на трех сущностных уровнях или отношениях: большая социальная группа - общество; большая социальная группа - другие большие социальные группы; социальная группа и индивид - большая социальная группа и общество. Речь идет о зависимостях господства, насилия, равновесия, координации и т. п. Следует учитывать, что в процессе общественного развития множество связей и зависимостей выступает параллельно как в рамках отдельных сущностных уровней, так и между ними. Однако совокупности зависимостей, установленные на первых сущностных уровнях онтических связей, всегда остаются главными и детерминирующими политику.

Существенные (главные) факторы, определяющие явление политики, можно выделить также в соответствии с предметным критерием, который дополняет объективный. Существенные факторы, образующие политические явления и процессы при «предметном» подходе, описаны нами ранее в связи с введением понятия поля политики [Воdnar A. W sprawie przedmioty i metody nauki о polityce//Studia nauk politycznych. 1974. N 4.]. Мы уточнили также основные виды зависимостей (онтических связей) между предметными элементами поля политики.

Руководствуясь теоретическим наследием марксизма-ленинизма, мы показали, что политические (параполитические) явления и процессы представляют собой продукты существующих социальных структур, которые обусловливают предпочтение и функционирование идеологических ценностей. Кроме того, политические и параполитические явления и процессы есть концентрированное отражение экономики, формирующей состояние общественного сознания и социальные критерии оценки. В результате тщательного анализа поля политики оказалось, что имеется несколько сущностных уровней как предметных факторов, формирующих политику, так и связей между данными факторами.

В то же время необходимо подчеркнуть, что выделение субъективного и объективного критерия для определения сущностных факторов, образующих политическую сферу общественной жизни, имело прежде всего аналитический смысл. В социальной действительности существенные виды факторов, выделенные при помощи обоих

18

критериев, выступают во взаимосвязи. Это означает, что данный субъект политики всегда предпринимает действия с учетом реальных обстоятельств и отношений, т. е. других субъектов политики.

В данном случае нас интересует действие субъекта политики «с учетом чего-то», т. е. ценностей, целей. На первый взгляд это кажется чисто телеологическим вопросом о целесообразности, однако - и в этом состоит очередной, четвертый тезис - политическое действие обладает субъективным и объективным отнесением на нескольких уровнях. Политическое действие происходит в двойной социальной и аксиологической структуре. Тем самым, во-первых, осуществляющий действие единичный (групповой) субъект всегда совершает его в конкретной социальной среде, связывая его с интересами какой-либо большой социальной группы или общества. Во-вторых, он связан с порядком ценностей, приписываемых указанной группе. При этом осознание данного порядка ценностей всегда индивидуализовано, по крайней мере, с точки зрения среды. Приведенное положение показывает одновременно всю сложность политики как исследуемого объекта.

Все науки не о природе, отмечал Энгельс, являются науками историческими. А в рецензии на первый том «Капитала», подчеркивая исторический характер законов политической экономии, писал: «Мы должны признать, что исторический подход, который пронизывает всю книгу и который позволяет автору видеть в экономических законах не вечные истины, а лишь формулировку условий существования известных преходящих состояний общества, нам очень понравился...» [Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 16. С. 212.]. Совершенно очевидно, что все утверждения политологии, подобно явлению политики, имеют исторический характер.

Анализируя проблему исторического характера политологических констатации, мы хотели бы особо выделить следующие наиболее существенные аспекты: изменчивость исторического субстрата поверхности явлений политической жизни и нарастание сложности социальных (политических) явлений как продукта исторического развития.

Изменчивость исторического субстрата поверхности явлений политической жизни - причина слабости объяснительного потенциала политических понятий (таков пятый методологический тезис). В. Марцишевский приводит пример понятия «социалист» как многознач-

19

ного термина не обладающего точным значением. В настоящее время это понятие относится к двум разным множествам: социалистов-марксистов и социал-демократов [Marciszewski W. Metody analizy tekstu naukowego. Warszawa, 1977. S. 40.]. Данное положение можно применить и к таким понятиям, как «государство», «демократия», «партия». Многозначность терминов приводит к тому, что, предпринимая терминологически-понятийный анализ политики и связанных с ней терминов, мы должны прежде всего дать общее значение (объем, структуру) рассматриваемого понятия, а затем определить один или несколько исторических контекстов, которые нам необходимы в зависимости от потребностей анализа. Эту процедуру можно назвать исторической конкретизацией сущности данного понятия.

Исследуя указанный вопрос, Л. Новак пришел к выводу, что «каждая общественная формация обладает своими собственными, специфическими закономерностями, управляющими явлениями, которые повторяются в отдельных формациях. Поскольку закономерность есть зависимость определенного фактора от главных, постольку этот тезис, который мы определяем как онтологический историзм, можно выразить следующим образом: главные факторы для отдельного фактора в различных общественно-экономических формациях отличаются друг от друга. Отсюда вытекает методологическое требование историзма. Теории одного и того же фактора, выступающего в разных общественно-экономических формациях, базируются на различном репертуаре идеализирующих утверждений» [Nowak L. Zasady marksistowskiej filozofii nauki. Warszawa, 1974. S. 59.].

Изучая повторяющиеся в разных общественно-экономических формациях явления, можно выделить среди них элементарные и сложные. К первым относятся основные потребности бытия и человеческих связей, ко вторым - так называемые потребности развития человека, высшие формы бытия и человеческих связей. Именно ко второму типу явлений принадлежит в первую очередь тезис онтологического историзма. К сложным явлениям следует отнести все политические явления. Однако в соответствии с диалектикой форм общественного бытия сложные (политические) явления нередко проявляются в элементарных и зачастую придают им статус простого - сложного явления. Это относится к таким элементарным явлениям, как власть, насилие, авторитет, координация, компромисс, борьба, которые в конкретном социальном контексте обретают статус политических (параполитических).

20

Что касается сложных явлений в различных формациях, то по мере общественного развития происходит нарастание их сложности. Классическим примером такого процесса служит развитие разнородных экономических явлений, образцовый анализ которых содержится в «Капитале» Маркса.

Политика и связанные с ней понятия также принадлежат к классу сложных явлений, выступающих в различных формациях и подверженных законам развития и нарастания сложности. Этот процесс можно наблюдать как в межформационном разрезе, так и в рамках отдельных формаций. Речь идет о таких понятиях, как государство, парламент, демократия, партия, социальный класс, нация. Процесс развития и нарастания сложности политических и других общественных явлений выражается в расширении сферы факторов, существенных для данного политического фактора и усиливающих связи между ними, которые не менее важны для рассматриваемого политического фактора (шестой тезис). Подобные процессы мы наблюдаем на примере зависимостей между ведущими факторами: экономикой, социальной структурой и политикой; социальной структурой, идеологией (идеологическими ценностями) и политикой или экономикой; общественным сознанием и политикой.

Примером развития и нарастания сложности политических явлений может стать анализ развития политической субъективности больших социальных групп. Развитие политической субъективности рабочего класса можно описать как цель моделей, представляющих собой идеализацию сложного исторического процесса [Karwat M. Podmiotowose polityezna. Warszawa, 1980.]. Подобно тому, как многие исторические ситуации оказываются продуктом законов развития и нарастания сложности причинно-следственных связей, которые содержались в основании данной ситуации, так и процедура конкретизации, выраженная в цепи все более сложных аналитических моделей, образует только идеализированную форму выражения развития данной социальной действительности.

Любая наука, в том числе и политология, обладает специфическими понятиями и теориями. Любая наука имеет собственный «теоретический фокус», по определению Т. Абеля [Abel T. Podstawy teorii socjologicznej. Warszawa, 1977. S. 93.]. Мы полагаем (и в этом состоит седьмой тезис), что теоретическим фокусом политологии является теория политической субъективности.

Политология интегрирует различные частичные теории через призму теории субъекта политики. Данная тео-

21

рия образует фундамент исследовательских методов, присущих науке о политике. Специфическим методом политологии служит интерпретация или, конкретнее, метод субъективной интерпретации - обнаружение связей между существенными для политики факторами через призму ее субъективности. Указанный тезис соответствует постулату о том, что наука о политике должна выработать собственный метод исследования.

На наш взгляд, свойственный науке о политике метод субъективной интерпретации не исчерпывается методом гуманистической интерпретации (восьмой тезис), хотя он может быть признан общим методом истолкования человеческих действий (единичных и коллективных субъектов) и в этом качестве может стать основанием интеграции политических наук. Любой социальный факт можно свести при помощи интерпретации к сознательным человеческим действиям. Таким действиям можно приписать принцип рациональности, который одновременно является основным идеализирующим утверждением гуманистической интерпретации. В этом отношении наука о политике может также быть понята как наука о политических действиях.

Для политологии важны не только индивидуальные и групповые человеческие действия, которые зачастую осуществляются посредством организаций, но и совокупные результаты подобных действий, которые выражаются в деперсонализованных процессах, в изменениях соотношения социальных сил, институтов, форм и т. д. «Особенностью данных социальных процессов является то, что их составные части (человеческие действия) есть акты осознанные. Если несмотря на это данные процессы подвержены объективным закономерностям, то это объясняется тем, что совокупные следствия составных действий объективны в том смысле, что их никто не хотел. Поэтому социальный процесс характеризуется двумя параметрами. С одной стороны - действия, с другой - результаты, к которым все эти действия в совокупности ведут. Они совершаются в определенных условиях, которые образуются в итоге действий других участников социальных процессов» [Nоwak L. Wstep do idealizacyjnej teorii nauki. S. 168.].

Ксли мы стремимся познать причины развития данного типа объективных условий либо причины распространения или упадка определенных действий и тем самим объяснить социальные процессы (для понимания которых недостаточна категория человеческого действия), мы

22

должны использовать правила функционально-генетического, или номологического объяснения, т. е. разъяснения посредством законов. Это требование особенно значимо тогда, когда толкование процесса происходит при помощи других процессов. Оба правила объяснения не имеют характера гуманистической интерпретации, но не противоречат тому, что в итоге разработанной процедуры конкретизации мы придем к выводу, что в данных правилах также содержится принцип рациональности действий, поскольку люди для достижения своих целей должны руководствоваться «указаниями практики, закодированными в общественном сознании» [Teoria a rzeczywistose. Poznan, 1976. S. 85-86.].

В результате анализа этой проблемы К. Топольский пришел к следующему выводу: «В целом рациональное, функционально-генетическое и номологическое объяснение можно назвать развитым историческим объяснением» [Ibidem. S. 87.], играющим главную роль и в политологии.

Таким образом, для политологии особенно важны те аспекты исторического объяснения, которые показывают состояния и изменения уклада сил и отношений между субъектами политики (девятый тезис). Тем самым объясняется состояние сущностной структуры политической действительности. Используя процедуру конкретизации, мы сводим объяснение к такому уровню сущности, который обусловлен потребностями данного анализа.

«...Если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, то всякая наука была бы излишня...»[Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 25. ч. 2. С. 384.]. Каждая теория опирается на упрощенную, абстрагированную модель явлений, в которой опущены менее существенные и сохранены более существенные свойства явления, определяющие его развитие. Влияние побочных факторов на данное явление можно оценить лишь приблизительно.

Объяснение - одна из первостепенных функций науки. Его нередко признают важнейшей функцией научных исследований наряду с функцией предвидения. Характеризуя объяснение в целом, Е. Никитин сформулировал пять гипотез теории объяснения. Он утверждает, что объяснение есть раскрытие сущности объясняемого объекта посредством познания отношений и связей с сущностями других объектов, внутренних и внешних отношений данной сущности; отношения и связи между сущностями объектов, а также внутренние отношения и связи сущности являются законами, а само объяснение может осуществиться только через познание законов объясняемого объекта [Nikitin E. Wyjashienie jako frenkcia nauki. S. 17-21.].

23

Например, каждый историк-исследователь обладает фрагментами номотетического знания, из которых он может вывести идею о зависимости явлений. Историк прекрасно отдает себе отчет об огромной разнородности исторических условий и знает, что определенный фактор вызывает те же самые или подобные последствия. Но историк учитывает данный фактор лишь тогда, когда в результате анализа признает его необходимым или достаточным условием для того, чтобы объясняемый факт совершился. Исследователь применяет различные методы модельного анализа, ибо он ищет отношения и связи, обусловливающие сущность рассматриваемого явления. Ученый может использовать методы сравнительного анализа для того, чтобы в сфере аналогичных и лучше изученных явлений найти основания для гипотез, которые затем будут верифицироваться на данном участке научной работы. Он может также пользоваться понятийным аппаратом и основными утверждениями других формализованных научных дисциплин, но не упускать из виду несводимость теоретического знания к эмпирическому, поскольку теоретические понятия нельзя вывести непосредственно из наблюдаемых явлений.

Для построения предварительной модели зависимости явлений исследователь может также применить анализ межпонятийных зависимостей, если признает их абстрактным выражением тех реальных зависимостей между факторами, которые он ищет. В качестве иллюстрации данного тезиса воспользуемся такой схемой (см. рис. 1):

где И - институты, С - социальные силы (к примеру, социальные группы), В - власть (например, политическая), / - символ отношения.



Исследовательская потребность может указывать на необходимость изучения (на основании имеющегося конкретного эмпирического материала) отношений между институтами, социальными силами (внешними по отношению к данным институтам) и политической властью. Ученый обратит внимание прежде всего на отношения

24

первого порядка: И, С, В, а затем более подробно проследит отношения другого порядка, выражающие связи и зависимости между институтами, институтами и социальными силами, институтами и политической властью (например, центром данной власти) и т. д. Таким способом, используя правила гипотетико-дедуктивного объяснения, он сможет выявить зависимости и отношения и объяснить причинно-следственные, функциональные и иные связи, скрытые под поверхностью фактов. Эти связи исследователь выразит в форме определенных фактуальных и номологических законов или же только законов одного вида.

Проблематика законов науки хорошо освещена в литературе по вопросам научного познания. Для целей настоящей работы достаточно привести два вида экспликации закона. К примеру, Абель считает, что моделью любого научного утверждения служит формула: «А, взаимодействуя с В в условиях С, дает результат Е». В свою очередь Э. Нагель универсальную модель закона науки формулирует таким образом; «Для каждого X, если X есть А, то X есть В» или «Всякое А есть В».

Политология изучает сущностные структуры социальной действительности через призму теории политической субъективности. Отсюда вытекают следующие важные положения: марксистская теория политики есть теоретическая конкретизация исторического материализма как теории высшего уровня общности (десятый тезис). Кроме того, марксистская политология содержательно генерализирует различные теории, в том числе и частные, общественных наук в контексте теории политической субъективности (одиннадцатый тезис).

Исходя из десятого тезиса, строгая формулировка закона политики должна в посылке содержать утверждение общесоциологического значения, а в выводе - утверждение, определяющее социальные функции политики. Подобную констатацию можно проиллюстрировать таким утверждением: динамичное развитие экономики является свойством каждого общества лишь тогда, когда государство (публичная власть) создает для этого необходимые условия.

Переходя к законам политики низшего порядка, можно считать, что в одном из его конституирующих членов должно находиться утверждение о действиях политической власти, а в другом - утверждение о состоянии интересов какой-либо большой социальной группы. Приведем

25

следующее общее утверждение, сформулированное Топольским в связи с анализом действий Людовика XIV: «Абсолютный монарх до тех пор не теряет популярности, пока не нарушает резко интересов подданных (которые осознают их субъективно) и не может этого компенсировать другими действиями».

Топольский, модифицируя общее утверждение теории поведения о том, что расхождение факторов статуса стимулирует человека к действию, сформулировал социологический закон, имеющий политическое значение: «В любом случае, если какой-либо класс или социальная группа начинает чувствовать расхождение между фактическим своим положением и положением, которым должны обладать с точки зрения классового или группового сознания, она начинает осуществлять действия, направленные на изменение нежелательного фактического положения» [Teoria a rzeczywistose. S. 84.]. Если во вторую часть данного утверждения ввести уточнение «класс или группа начинают осуществлять действия с использованием социально-политических организаций и государства», то это утверждение можно назвать законом политики.

Рассмотрим еще один предварительно сформулированный закон политического равновесия: если настроения масс (А) и действия власти (В) обоюдно комплиментарны, то критика (С) власти индивидами и социальными группами не имеет дезинтегрирующего значения с точки зрения всего общества. Приведенное утверждение отличается идеализирующим характером. Если применить его к общественной практике, можно убедиться, что обычно равновесие между факторами А и В является относительным и временным, поэтому фактор С обладает в определенной ситуации дестабилизирующим значением и спустя некоторое время требует от власти адаптивных или ограничивающих действий.

В заключение сделаем несколько замечаний относительно объяснительных, прогностических и иных задач политологии.

Во-первых, в политологии, как и в других эмпирических науках, дескриптивная функция выполняет весьма существенную познавательную роль. В ходе описания эмпирическая информация подвергается предварительной теоретической обработке. Описание образует переходный этап между опытом и теоретическими процедурами, особенно объяснением. Описание сводит данные опыта (в нашем конкретном случае - общественной практики)

26

к такой форме, при которой они становятся доступными для различных теоретических операций. Описание «переводит» информацию об объектах внешнего мира на язык науки, причем научное описание осуществляется в контексте определенной научной теории.

Можно констатировать, что существует двоякая зависимость. С одной стороны, описание есть дотеоретическая процедура, образующая необходимое условие построения эмпирических теорий, с другой - она обусловлена видом и объемом помологического знания, которыми обладает исследователь, решающий задачу описания данного фрагмента социальной действительности. Политолог может столкнуться в ходе изучения с рядом опасностей, угрожающих целям научной дескрипции, которые он ставит перед собой. Назовем две из таких опасностей.

Ученый, располагающий в основном номологическим знанием в области политической проблематики исторического материализма и ставящий перед собой задачу анализа политических явлений и процессов в контексте детального фактического материала, может «не совладать» со многими факторами и в результате не осуществить глубокую селекцию этих фактов, признавая их - для видимости - малосущественными. Причина такого состояния заключается в том, что ученому не удалось без множества частных исследований построить ряд гипотез, конкретизирующих принципы стратификации и онтических связей, которые он знал и к которым привык, занимаясь политической проблематикой исторического материализма. Таким образом, если политолог стремится описать данный тип общественной практики, он должен располагать определенным номотетическим знанием о законах опосредующего типа.

Другой опасностью, с которой может столкнуться исследователь политики, описывающий какой-либо фрагмент социальной действительности, является «слишком сильное» вмешательство идеологической функции науки о политике в процесс описания. Бывают ситуации, когда политолог находится в действительном или мнимом конфликте между нормативной и эмпирической моделью рассматриваемой действительности, причем эмпирическая модель вытекает из предварительных данных наблюдения и описания. Этот конфликт ученый разрешает в зависимости от социальных обстоятельств, в которых он находится, и личных качеств.

Обсуждая роль описания как функции политологии,

27

надо прежде всего подчеркнуть, что без данных тщательно проведенной дескрипции мы не в состоянии правильно сформулировать познавательную проблему, к которой затем применяется процедура объяснения. То же самое можно сказать о формулировке утверждений о конкретных условиях, образующих составную часть типичной модели объяснения.

Во-вторых, не менее важной теоретической функцией политологии оказывается объяснение. В зависимости от типа политических явлений и процессов, а также вида исследовательских задач политолог может пользоваться разными моделями объяснения:

- он может указать причину данного явления или процесса и определенные общие законы науки. Но при этом следует остерегаться ошибки овеществления, о которой Маркс писал: «Противоречие между общим законом и более развитыми конкретными отношениями... хотят разрешить не путем нахождения посредствующих звеньев, а путем прямого подведения конкретного под абстрактное и путем непосредственного приспособления конкретного к абстрактному» [Маркс К., Энгельс Ф. Соч, Т. 26. Ч. 3. С. 85.];

- может установить причину и генезис исследуемого явления или процесса по аналогии с другими современными или прошедшими явлениями и процессами. Такой тип объяснения обычно связан с установлением политического наследства исторических деятелей и описанием их политических биографий;

- может определить функцию объясняемого политического явления и процесса. Данный тип объяснения часто применяется по отношению к воздействию политики на общественное сознание;

- может объяснять явления и процессы посредством анализа их внутренней структуры. Подобную процедуру можно использовать при изучении причин дезинтеграции и распада общности, организации или руководящей группы;

- может также применить другие законы науки, особенно в тех случаях, когда он имеет дело с объяснением законов (соответствующие примеры были приведены ранее).

Исследователь политического явления или процесса нередко стоит перед трудной проблемой: до каких пределов разрабатывать модель объяснения данного явления (процесса), чтобы было выполнено требование объяснения его сущностной структуры? Эта проблема связана не

28

только с потребностью постоянной верификации сформулированного нами второго тезиса или с учетом онтических связей, проиллюстрированных при помощи модели поля политики. Речь идет и о том, что политология - для осуществления своих экспертных функций - должна обладать достаточно разработанной системой фактуальных утверждений.

В целом можно сказать, что в современных условиях чрезвычайной сложности общественной жизни объяснительная модель политического явления (процесса) должна в максимальной степени учитывать внеполитические зависимости политических явлений и процессов (двенадцатый тезис). Поэтому она приобретает графическую форму «дерева объяснений». Очень интересен с познавательной и в то же время труден с исследовательской точки зрения вопрос о точном определении онтических связей между элементами сущностной структуры явления (процесса). Об этом свидетельствует дискуссия вокруг тезиса Макса Вебера о тесной связи между аскетическим протестантизмом и современным капитализмом. В свою очередь о потребности такого типа исследований говорит и тот факт, что на Западе большинство современных политических доктрин оказывается политико-экономическими, а не политико-правовыми. Потребность таких исследований всегда подтверждала и практика социально-политической жизни социализма.

Кроме того, научная продукция политологии нередко должна обслуживать разнообразные неотложные потребности политической практики. Поэтому зачастую политология связывает описательно-объяснительные аспекты с нормативными и инструментальными. Однако познавательная и дидактическая эффективность работ подобного типа будет тем больше, чем выше методологический уровень науки о политике.

Полезные ссылки: квалифицированная помощь с курсовыми и дипломными работами

Для очень умных: новинки и бестселлеры alpinabook.ru и Читай-город