В этом посте я писал, что распространённая в последнее время тенденция привлечения наёмных работников в партнёры ничего не даст для бизнеса. И что не следует смешивать отношения собственности и трудовые отношения.
Но вот что подумалось. А что, если это (взаимное) стремление владельца бизнеса и работника обрести новую общность? В современном российском атомизированном обществе это очень актуально. Тогда оказывается, что участие в совместном бизнесе - только предлог для осуществления более важного проекта: построения комфортной среды обитания.
Похоже, что так и есть. Этим объясняется тот факт, что иногда такое срабатывает, а иногда нет. Срабатывает тогда, когда владелец бизнеса достаточно искренен, открыт и комплиментарен, когда у него "на роду написано" быть с людьми в ладе. И не срабатывает в противном случае. Оттого и видимая "случайность" и непредсказуемость результатов: у одних получилось, а у других нет.
Однако, всё это вне бизнеса и никак не сказывается на его эффективности. Это своего рода довесок, приятное (или неприятное) дополнение. Привлеченные таким образом совладельцы оказываются не партнёрами по бизнесу, а добрыми знакомыми, с которыми приятно проводить рабочее время.
В самом деле, на работе люди проводят большую часть времени. Где, как ни там, и обретать друзей (*1)? Для этого нужно только убедительно продемонстрировать окружающим, что выгода больше не является приоритетом №1. Ибо такая форма передачи/получения собственности не выгодна никому.
При построении такой компании и главный владелец и совладельцы жертвуют часть своего бизнеса (и труда) на построение новой, более важной для них сущности. Это не формальное принятие корпоративной культуры и не участие в корпоративных мероприятиях, это гораздо серьёзнее, это действительно жертва.
И само это обстоятельство - жертва шкурного ради общего - не может не радовать.
(*1) Давно, еще году в 1989, я сказал одному советскому профессору, что работа это только форма общения между людьми. Он со мной не согласился, для него важнее было "дело". Советское добровольное рабство никогда не было мне близко.