Лишние люди такие лишние. Часть III и последняя
Часть I, часть II
С точки зрения капитализма, XX век был поистине Золотым веком в истории этой формации. Производственные силы достигли такого уровня развития, когда один рабочий за смену на автоматизированной линии производит столько же товаров, сколько десяток его коллег всего сто лет назад не смогли бы сделать за неделю. При этом прибавочная стоимость, получаемая капиталистом с одного современного рабочего, многократно превышает ту, что мог получить его дед или прадед в своё время. Развитие техники и технологий позволило высвободить из сельского хозяйства и промышленности огромное количество людей и открыть совершенно новые области производства - производство так называемых «услуг». И если кто-то хочет заявить, что «услуга - это не товар», то пусть посмотрит на эту гистограмму распределения экономически занятого населения в 2013 году:
Занятость в сфере услуг составляет от 61 % (в СНГ) до 81 % (в США) населения. А теперь представьте, какие объёмы денежных средств обращаются в этой сфере. Они там появляются из воздуха? Нет. В сфере услуг производятся товары, которые по ценности для капиталиста не уступают промышленным товарам или товарам, произведённым в сельском хозяйстве. В этой сфере точно так же существует основной и оборотный капитал. Происходит точно такой же кругооборот капитала: денежный - производительный - товарный - денежный. И в процессе этого кругооборота точно так же образуется прибавочная стоимость, которая обеспечивает возрастание капитала. Если кто-то сомневается, то пускай обратит внимание на афишу любого кинотеатра. Разве очередной голливудский блокбастер считается продуктом промышленного производства? Или, может быть, его вырастили на грядках калифорнийские фермеры? А, тем не менее, в производство были вложены денежные средства, которые благодаря наличию у киностудии средств производства и рабочей силы превратились в товар, после продажи которого киностудия вернула вложенные деньги и получила прибыль. И точно так же капиталист, владелец парикмахерской для собак, в которой стригут собак других парикмахеров, оборачивает свой капитал, извлекая прибыль за счёт прибавочного труда наёмных парикмахеров для собак. Сфера услуг безгранична, при этом некоторые товары, произведённые в ней (например, те же фильмы), созданные лишь один раз, можно продать многократно. И упускать возможную прибыль из этой сферы для капиталистов было бы крайней степенью глупости.
Успокоенный моими речами читатель может задать закономерный вопрос: значит волноваться не о чем и капитализм всё расставит на свои места, невидима рука рынка, эффективные менеджеры и всё такое? Нет, конечно. Так называемая «невидимая рука рынка» без сомнения найдёт применение «лишним» людям, но исключительно для того, чтобы получить из этого максимальную прибыль для тех, кто этой самой «рукой» управляет. Я уже упоминал ранее, что на современном производстве капиталист получает гораздо больше прибавочной стоимости от труда одного рабочего, чем мог бы получать от десятков рабочих 100 или 150 лет назад. Почему так происходит? Вроде бы и рабочая смена уже не 12 часов, и заработная плата в относительных цифрах выше, чем заработок нескольких рабочих столетней давности. А сам рабочий живёт в несравненно более комфортных условиях, чем его предки. Наверное, всё это только благодаря машинам и внедряющимся в производство роботам? Отчасти это так, но только отчасти. Дело ещё и в самом рабочем. Теперь это уже не полуграмотный выходец из деревни, который и имя своё в расчётной ведомости мог написать с трудом. Современный рабочий приближается по уровню образования и технической грамотности к инженеру середины XIX века, а в некоторых случаях и начала XX. Только уровень жизни тех инженеров и современных рабочих в относительных цифрах уже несравним. А если взять современных инженерно-технических работников или научных сотрудников и сравнить их с коллегами конца позапрошлого - начала прошлого веков? Тот объём знаний, которым обладают нынешние инженеры или учёные превышает тот минимум, за который раньше капиталисты готовы были платить баснословные деньги.
Иной читатель сделать вывод: знания стали общедоступными и обесцениваются! Нет, обесценивается человеческий труд, в процессе которого эти знания применяются, а значит, увеличивается степень эксплуатации. Именно об этом писали классики, именно об этом сказано в учебниках по политэкономии. И этот процесс будет продолжаться, пока будет существовать капитализм. Работник в сельском хозяйстве, промышленности или сфере услуг будет вынужден иметь более высокую квалификацию, чтобы управлять более сложными машинами, применять в работе больше знаний, но уровень его жизни будет расти гораздо меньшими темпами, чем это предполагалось с его уровнем образования в прошлые годы. При этом расходы на обучение будущих работников несут не капиталисты, пожинающие плоды, а нынешние работники в форме налогов на доходы физических лиц, различных акцизов и сборов, а так же тех налогов, которые вроде бы и взымаются с капиталиста, но фактически являются частью неоплаченного труда этих самых работников.
Внимательный читатель, а тем более читатель, ориентирующийся в марксизме, может заметить: так разве это не является стиранием границ между трудом умственным и трудом физическим, о котором писали классики? Да, несомненно, повышение грамотности населения, повсеместное внедрение машин и перевод труда в промышленном производстве и сельском хозяйстве из разряда «работать руками» в разряд «работать головой» и есть то самое стирание границ между различными видами труда, а вовсе не то устаревшее понимание, которое вкладываю в этот процесс некоторые марксисты-гегельянцы, цитируя Маяковского:
В полях - деревеньки.
В деревнях - крестьяне.
Бороды - веники.
Сидят папаши.
Каждый хитр.
Землю попашет,
Попишет стихи.
Дотошный читатель может удивиться, а разве мои слова не противоречат истинно верному марксистко-ленинскому учению, что этот процесс должен происходить при социализме, да и Энгельс писал о том, что «настанет время, когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку, пока не явится опять необходимость в его деятельности как архитектора», то есть понимание о стирании границ у него было несколько иным? В ответ напрашивается встречный вопрос: а в чём противоречия? Во-первых, Энгельс не был футурологом и даже не пытался представить, что иной читатель может встретить слово «тачечник» впервые в жизни именно в этом тексте, а о том, в какой именно форме будет происходить это самое стирание границ, 139 лет назад было представить довольно сложно. Во-вторых, капитализм не застывшая во времени формация и возникновение некоторых черт, свойственных коммунизму, вполне естественный для его развития процесс. Равно как и в период феодализма возникли некоторые явления, ставшие неотъемлемой частью сменившего его капитализма. И чем больше таких процессов будет происходить, тем проще произойдёт смена формаций.
Вся эта истерика по поводу повсеместной роботизации является не более чем страшилкой для того, чтобы держать в тонусе работников и стимулировать их «работать ещё больше» или повышать квалификацию, чтобы постараться продать свой труд дороже. Да, в капиталистическом обществе это означает исключительно повышение уровня эксплуатации. Однако, та же самая роботизация является и шагом к коммунистическому обществу, когда освобождённый от монотонного физического труда человек сможет в полную силу раскрыть весь свой потенциал и заниматься тем трудом, который для него интересен и важен, а не тем, который может обеспечить его выживание. Вопрос лишь в собственности на средства производства…
С точки зрения капитализма, XX век был поистине Золотым веком в истории этой формации. Производственные силы достигли такого уровня развития, когда один рабочий за смену на автоматизированной линии производит столько же товаров, сколько десяток его коллег всего сто лет назад не смогли бы сделать за неделю. При этом прибавочная стоимость, получаемая капиталистом с одного современного рабочего, многократно превышает ту, что мог получить его дед или прадед в своё время. Развитие техники и технологий позволило высвободить из сельского хозяйства и промышленности огромное количество людей и открыть совершенно новые области производства - производство так называемых «услуг». И если кто-то хочет заявить, что «услуга - это не товар», то пусть посмотрит на эту гистограмму распределения экономически занятого населения в 2013 году:
Занятость в сфере услуг составляет от 61 % (в СНГ) до 81 % (в США) населения. А теперь представьте, какие объёмы денежных средств обращаются в этой сфере. Они там появляются из воздуха? Нет. В сфере услуг производятся товары, которые по ценности для капиталиста не уступают промышленным товарам или товарам, произведённым в сельском хозяйстве. В этой сфере точно так же существует основной и оборотный капитал. Происходит точно такой же кругооборот капитала: денежный - производительный - товарный - денежный. И в процессе этого кругооборота точно так же образуется прибавочная стоимость, которая обеспечивает возрастание капитала. Если кто-то сомневается, то пускай обратит внимание на афишу любого кинотеатра. Разве очередной голливудский блокбастер считается продуктом промышленного производства? Или, может быть, его вырастили на грядках калифорнийские фермеры? А, тем не менее, в производство были вложены денежные средства, которые благодаря наличию у киностудии средств производства и рабочей силы превратились в товар, после продажи которого киностудия вернула вложенные деньги и получила прибыль. И точно так же капиталист, владелец парикмахерской для собак, в которой стригут собак других парикмахеров, оборачивает свой капитал, извлекая прибыль за счёт прибавочного труда наёмных парикмахеров для собак. Сфера услуг безгранична, при этом некоторые товары, произведённые в ней (например, те же фильмы), созданные лишь один раз, можно продать многократно. И упускать возможную прибыль из этой сферы для капиталистов было бы крайней степенью глупости.
Успокоенный моими речами читатель может задать закономерный вопрос: значит волноваться не о чем и капитализм всё расставит на свои места, невидима рука рынка, эффективные менеджеры и всё такое? Нет, конечно. Так называемая «невидимая рука рынка» без сомнения найдёт применение «лишним» людям, но исключительно для того, чтобы получить из этого максимальную прибыль для тех, кто этой самой «рукой» управляет. Я уже упоминал ранее, что на современном производстве капиталист получает гораздо больше прибавочной стоимости от труда одного рабочего, чем мог бы получать от десятков рабочих 100 или 150 лет назад. Почему так происходит? Вроде бы и рабочая смена уже не 12 часов, и заработная плата в относительных цифрах выше, чем заработок нескольких рабочих столетней давности. А сам рабочий живёт в несравненно более комфортных условиях, чем его предки. Наверное, всё это только благодаря машинам и внедряющимся в производство роботам? Отчасти это так, но только отчасти. Дело ещё и в самом рабочем. Теперь это уже не полуграмотный выходец из деревни, который и имя своё в расчётной ведомости мог написать с трудом. Современный рабочий приближается по уровню образования и технической грамотности к инженеру середины XIX века, а в некоторых случаях и начала XX. Только уровень жизни тех инженеров и современных рабочих в относительных цифрах уже несравним. А если взять современных инженерно-технических работников или научных сотрудников и сравнить их с коллегами конца позапрошлого - начала прошлого веков? Тот объём знаний, которым обладают нынешние инженеры или учёные превышает тот минимум, за который раньше капиталисты готовы были платить баснословные деньги.
Иной читатель сделать вывод: знания стали общедоступными и обесцениваются! Нет, обесценивается человеческий труд, в процессе которого эти знания применяются, а значит, увеличивается степень эксплуатации. Именно об этом писали классики, именно об этом сказано в учебниках по политэкономии. И этот процесс будет продолжаться, пока будет существовать капитализм. Работник в сельском хозяйстве, промышленности или сфере услуг будет вынужден иметь более высокую квалификацию, чтобы управлять более сложными машинами, применять в работе больше знаний, но уровень его жизни будет расти гораздо меньшими темпами, чем это предполагалось с его уровнем образования в прошлые годы. При этом расходы на обучение будущих работников несут не капиталисты, пожинающие плоды, а нынешние работники в форме налогов на доходы физических лиц, различных акцизов и сборов, а так же тех налогов, которые вроде бы и взымаются с капиталиста, но фактически являются частью неоплаченного труда этих самых работников.
Внимательный читатель, а тем более читатель, ориентирующийся в марксизме, может заметить: так разве это не является стиранием границ между трудом умственным и трудом физическим, о котором писали классики? Да, несомненно, повышение грамотности населения, повсеместное внедрение машин и перевод труда в промышленном производстве и сельском хозяйстве из разряда «работать руками» в разряд «работать головой» и есть то самое стирание границ между различными видами труда, а вовсе не то устаревшее понимание, которое вкладываю в этот процесс некоторые марксисты-гегельянцы, цитируя Маяковского:
В полях - деревеньки.
В деревнях - крестьяне.
Бороды - веники.
Сидят папаши.
Каждый хитр.
Землю попашет,
Попишет стихи.
Дотошный читатель может удивиться, а разве мои слова не противоречат истинно верному марксистко-ленинскому учению, что этот процесс должен происходить при социализме, да и Энгельс писал о том, что «настанет время, когда не будет ни тачечников, ни архитекторов по профессии и когда человек, который в течение получаса давал указания как архитектор, будет затем в течение некоторого времени толкать тачку, пока не явится опять необходимость в его деятельности как архитектора», то есть понимание о стирании границ у него было несколько иным? В ответ напрашивается встречный вопрос: а в чём противоречия? Во-первых, Энгельс не был футурологом и даже не пытался представить, что иной читатель может встретить слово «тачечник» впервые в жизни именно в этом тексте, а о том, в какой именно форме будет происходить это самое стирание границ, 139 лет назад было представить довольно сложно. Во-вторых, капитализм не застывшая во времени формация и возникновение некоторых черт, свойственных коммунизму, вполне естественный для его развития процесс. Равно как и в период феодализма возникли некоторые явления, ставшие неотъемлемой частью сменившего его капитализма. И чем больше таких процессов будет происходить, тем проще произойдёт смена формаций.
Вся эта истерика по поводу повсеместной роботизации является не более чем страшилкой для того, чтобы держать в тонусе работников и стимулировать их «работать ещё больше» или повышать квалификацию, чтобы постараться продать свой труд дороже. Да, в капиталистическом обществе это означает исключительно повышение уровня эксплуатации. Однако, та же самая роботизация является и шагом к коммунистическому обществу, когда освобождённый от монотонного физического труда человек сможет в полную силу раскрыть весь свой потенциал и заниматься тем трудом, который для него интересен и важен, а не тем, который может обеспечить его выживание. Вопрос лишь в собственности на средства производства…