Там, где сражались три героя-коммуниста
М.Леснов, Л.Вилкомир || « Красная звезда» №57, 10 марта 1942 года
«Не за страх, а за совесть исполнять все законы о Красной Армии, все приказы, поддерживать дисциплину в ней всячески, помогать Красной Армии всем, чем только может помогать каждый,- таков первый, основной и главнейший долг всякого сознательного рабочего и крестьянина». (ЛЕНИН)
# Все статьи за 10 марта 1942 года.
Вот место, где разыгрался знаменитый бой двадцати советских разведчиков с усиленным немецким отрядом, где пали смертью героев три коммуниста Иван Герасименко, Александр Красилов и Леонтий Черемнов. Они сложили свои головы вблизи древнего Новгорода.
Наши передовые позиции узким клином врезались между городом и Юрьевским монастырем и уперлись в закованную льдом реку. Эта земля за долгие века не раз обагрялась кровью. Видела она подвиги, былинных русских богатырей, увидела и бессмертный подвиг трех воинов-большевиков.
В землянках под горой живут бойцы. Отсюда, из-под земли, из-под снега они выходят в грозные атаки на врага, штурмуют его укрепления, разведывают боем линию вражеской обороны.
В землянке где жил сержант Иван Герасименко, все хранит живую, теплую память о нем. Место, где он спал, никем не занимается, на проверке называют его имя. На стенке - портрет героя, нарисованный одним из красноармейцев. Боец-художник хорошо передал богатырский облик своего товарища и ясную волю, которую излучали его глаза. Не раз эти ясные глаза смотрели в лицо опасности. Он так любил жизнь, что во имя ее, не задумываясь, пошел на смерть.
Еще так недавно в углу звучал его негромкий голос. Была поздняя ночь. Свирепый ветер шумел над головой. Иван Герасименко, чувствовавший в тот день сильное недомогание, лежа перечитывал письмо.
- От Симы? - спросил Воронин, - его приятель и сосед по нарам.
- Послушай, что она пишет, - оживляясь, ответил Герасименко.
Воронин весь обратился в слух.
«Я работаю на заводе, - читал Иван, - поступила чернорабочей, но работала всего шесть дней, потом начальник перевел меня на станок. Ваня, я работаю на эвакуированном московском заводе, так что, когда наши мужья снимут голову Гитлеру, мы поедем с тобой в Москву и будем жить в своей столице».
Иван сделал паузу.
«Когда мы встретимся, милок? Жду тебя, только что уложила Вовку спать, он драчливый - весь в тебя. Напиши только, что ты жив, и мне больше ничего не надо. Мы очень с сыном рады, когда получаем известия, что наш папуля жив. Может быть будет та минута, когда ты и я будем держать нашего родного сына в своих об'ятиях и любоваться жизнью. Мне всего двадцать лет, и ты еще молод - свое мы возьмем».
- Эх, и жизнь будет, когда уложим проклятых фрицев, - сказал сержант, - может тебе, Воронин, и мне не придется ее видеть, но Вовка мой не будет знать, что такое фашисты, разве что по книгам. Какой-то он сейчас, сын?
Воронин молчал, задумался.
- Но знаешь. - продолжал Герасименко, как бы рассуждая про себя, - сейчас бы сказали «иди домой» - не пошел бы, раненый - и то не пойду. Пока не очистим землю от этих паразитов, все равно нет жизни.
С улицы пахнуло холодом. Ветер, ворвавшийся в землянку, принес с собой струи снежной пыли.
- Близнецы пришли, - пошутил кто-то.
И действительно, они были неразлучны: Леонтий Черемнов и Александр Красилов. Жизненные пути их крепко-накрепко сплелись. Земляки из алтайской деревни Старая Тороба, они сдружились много лет назад. Вместе работали в колхозе, вместе добывали уголь в шахтах, вместе пошли на войну - защищать свои семьи, свое отечество. Военная профессия у них тоже одна - оба пулеметчики. В холодные осенние ночи и в зимние стужи они лежали за одним пулеметом. Черемнов - наводчик, Красилов - помощник наводчика.
Герасименко бережно сложил письмо жены и поглядел на товарищей. Красилов, жестикулируя своими большими руками шахтера, рассказывал:
- Лежим в дозоре. Ночь светлая. Все, как на ладони. Смотрю, немцы бегут к реке, - к проруби, за водичкой, видно. Сейчас, думаю, вы у нас к проруби примерзнете! Подпустил поближе их и ударил. Тут луна зашла, а как выглянула, смотрю, неплохо ударили: кое-кто лежит у проруби, остальные в снегу. Ну, думаю, у сибиряков терпенья хватит. Не выдержали немцы на холоде, начали ползти, а мы с Леонтием щелкаем помаленечку. В общем, каюсь, на совести моей с Леонтием еще пяток душ.
- Побольше бы таких грешников, - отозвался Иван Герасименко, - и мы скорее с немецким адом прикончим.
На завтра был получен боевой приказ. Герасименко все еще не оправился от болезни, но не было случая, чтобы он, узнав о готовящейся операции, не пришел к командиру роты и не спросил:
- А меня включили в боевую группу?
Герасименко рвался в бой. Он знал, что в бою нужны большевики.
Вечером вместе с командиром взвода, младшим лейтенантом Поленским, он уже намечал маршрут предстоящей разведки. Пройдя ходами сообщений у самого берега реки, они поднялись на вал. Седой Новгород лежал перед ними, скорбный, молчаливый.
- Сегодня ночью, - сказал Полонский, - мы пойдем на разведку боем вот сюда...
Младший лейтенант протянул руку в сторону быков, возведенных когда-то для большого моста. На том берегу сидели немцы. Они использовали земляной вал, каменные быки, чтобы укрепить свою оборону. Дзоты и блиндажи, проволочные заграждения и бойницы казались неприступными.
Поленский отобрал лучших из лучших бойцов своего взвода. Только им он мог доверить выполнение трудной, серьезной задачи - проникнуть в расположение вражеской обороны и боем выявить огневую систему противника.
Была глубокая ночь, когда двадцать разведчиков спустились в лощину. В небе мигали тысячи звезд, под ногами хрустел снег. Бойцы шли бесшумно, временами ползли. Шли двадцать советских воинов, готовых скорее умереть, нежели отступить перед врагом. Здесь был задумчивый украинец Лысенко, низкорослый крепыш Березин, постоянный спутник красноармейцев в боях и походах санитар Дубина. И, конечно, два друга, два коммуниста - Красилов и Черемнов.
Когда приблизились к реке, командир взвода подозвал Герасименко.
- Возьмите еще двух бойцов, - приказал он ему, - выберите их сами и ползите вперед. Будете головным дозором.
Сержант знал, с кем разделить опасность трудного пути и честь первым завязать бой с фашистами. Он выбрал Черемнова и Красилова. С ними он добывал «языков», с ними стоял холодными ночами в секрете, с ними плечо к плечу дрался в последнем бою у Кирилловского монастыря.
Трое храбрецов поползли. Пристально вглядывались они в темную даль, напряженно прислушивались к ночным шорохам. Двигались быстро, но часто останавливались и следили, чтобы не звенело снаряжение. Вот уже передний край немецкой обороны. На пути выросли два часовых. Герасименко ловким броском гранаты снял полусонных фрицев. Немцы ответили огнем из дзотов.
Завязался бой. Все двадцать разведчиков стали метать гранаты в амбразуры, дымоходные трубы и раскрытые двери. Застрочили пулеметы и винтовки. Герасименко, Красилов и Черемнов были все время впереди. Подскочив к амбразуре одного дзота, Герасименко схватил немецкий пулемет. Раскаленный ствол обжигал руки, но сержант не ощущал боли. Глаза его горели, непокорные волосы выбивались из-под шапки, халат опалило пороховой гарью. Вдруг поползла по халату струйки горячей крови. Герасименко свалился в снег. Под градом пуль к нему тут же подбежал Степан Дубина. Быстрыми, привычными движениями, достал он из санитарной сумки бинт и наклонился к раненому.
- Не надо, - твердо сказал сержант.
Дубина впервые ослушался командира. Он начал его перевязывать. Поленский, увидав сраженного Герасименко, передал через Березина приказание: отползти назад, выйти из боя.
Герасименко впервые ослушался командира: он не ушел.
Разделавшись с последним дзотом, взвод прорывался вперед. Неожиданно с фланга и в упор открыли огонь три дотоле молчавшие огневые точки. Вокруг бушевал ливень свинца. Разведчики попали в огневой мешок. Смерть нависла над храбрецами.
Герасименко видел все. Грозная опасность, угрожающая товарищам, подняла его на ноги. Он вырвался из рук санитара и снова был впереди взвода, а рядом с ним его боевые друзья - Черемнов и Красилов. Он рванулся к дзоту. К двум другим дзотам, изрыгавшим пламя и смерть, рванулись два его товарища.
Герасименко, Черемнов, Красилов бросились на пулеметы, заслонили своими телами огненные струи, приняли смерть, предназначенную взводу. Самопожертвование - инстинкт героев. И трое бесстрашных коммунистов не дрогнули перед лицом смерти, не отшатнулись в ужасе от нее, а кинулись навстречу ей, когда нужно было спасти взвод, добыть победу в героической схватке.
Свинец захлебнулся в крови героев…
Бойцы, залегшие в снегу, не могли сдержаться. Привыкшие к крови, огню и мукам, они были потрясены величием свершившегося. Точно пронзенные током, они кинулись вслед за героями. Они бежали на врага, готовые стереть его в порошок.
Впереди был санитар Дубина. С криком «Отомстим фашистам!» он упал в нескольких шагах от Герасименко, протянув к нему мертвые руки с белоснежным бинтом. Это была четвертая героическая смерть в горячем бою...
Взвод дрался еще полтора часа. Бойцы творили чудеса. Они уничтожили 55 немцев, 8 дзотов, разгромили вражеский узел обороны. Двадцать разведчиков вышли победителями из неравной схватки. Двадцать разведчиков проложили путь для нашего нового наступления.
* * *
Вся Красная Армия узнала о легендарном подвиге трех коммунистов. С восхищением повторяют бойцы имена Герасименко, Черемнова, Красилова, поднявшихся до вершин человеческой храбрости и благородного самопожертвования. Но те, кто знал близко трех отважных, не удивлялись их подвигу, настолько он казался закономерным.
За пять дней до памятного боя в низкой землянке заседало партийное бюро. Здесь были командир батальона капитан Герасев, секретарь партбюро Смирнов, политрук Евсеев. В этот вечер сержант Герасименко был принят в члены ВКП(б), а пулеметчики Черемнов и Красилов - в кандидаты партии. Нельзя без волнения читать заявления трех храбрецов.
«Я обязуюсь, - писал Герасименко, - выполнять все порученные мне задания и хочу пойти на любую операцию членом партии большевиков. Прошу не отказать мне в моей просьбе».
«Я буду с честью носить звание кандидата партии. Изо всех сил буду истреблять фашистов», - говорится в заявлении сибиряка Черемнова.
«Я хочу сражаться большевиком», - писал шахтер-забойщик Красилов.
Просьба всех троих была удовлетворена. Черемнов и Красилов - немолодые уже люди, видавшие жизнь. Они пришли в большевистскую партию на поле суровой войны, в самый разгар боев. Они хотели жить, но свободными советскими людьми, на очищенной от фашистской мрази земле, жить победителями. И они навеки останутся жить в сознании народа - три воина-коммуниста, кровью своей прокладывавшие дорогу к желанной победе.
...Скованный льдом застыл широкий Волхов. У Юрьевского монастыря - немецкие блиндажи. Подняв к небу купола церквей и обгоревшие трубы, стоит поруганный, но все еще прекрасный древний город. Придет час его освобождения. Славен путь наших бойцов. И точно вехи на этом пути, точно маяки, освещающие дорогу к победе, - могилы трех коммунистов, трех русских богатырей Ивана Герасименко, Александра Красилова, Леонтия Черемнова. // М.Леснов. Л.Вилкомир.
**************************************************************************************************************************************************
ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ. В перерыве между боями.
Снимок нашего спец. фотокорреспондента В.Гребнева.
★
Московские артисты в гостях у севастопольцев
СЕВАСТОПОЛЬ, 9 марта. (По телеграфу от наш. спец. корр.). С большим успехом проходят в Севастополе выступления бригады артистов Московской эстрады и Филармонии под руководством Ю.Юровецкого. Бригада дала 30 концертов в госпиталях, авиационных и стрелковых частях, на кораблях, береговых батареях и оборонных предприятиях.
Интересный случай имел место во время концерта у артиллеристов. На концерт собрались бойцы, только что совершившие удачный огневой налет на скопление вражеской пехоты. Они слушали лирические песни Зинаиды Тарской. После нее выступали Валентина и Семен Светловы (участники международного фестиваля танцев в Лондоне), солистка Наталия Исаянкова, мастера художественного чтения Маргарита и Гораций Балабан. А когда дошла очередь до музыкальных пародий Валентина Соловьева, на батарее прозвучал сигнал боевой тревоги.
Концерт прервали. Люди стали к орудиям и открыли огонь по неприятельскому обозу. Выполнив задачу, артиллеристы вернулись в укрытие. Артисты в знак уважения к бесстрашным защитникам города заново повторили всю программу. Концерт закончился исполнением гимна партии большевиков, в котором приняли участие и гости и хозяева.
____________________________________________
Подвиг трех коммунистов ("Красная звезда", СССР)
Л.Вилкомир: Герасименко, Красилов и Черемнов ("Красная звезда", СССР)
М.Герасев: Последний бой трех героев-коммунистов ("Красная звезда", СССР)
Газета «Красная Звезда» №57 (5121), 10 марта 1942 года