(no subject)
Это Ванга, она же Капитан Крюк, она же Крюля и просто Крюк. Когда мы забирали её из Эрмитажа несколько лет назад, в огромном талмуде эрмитажных кошек она числилась, как Ванда.
Это самое хитрое и наглое животное, что мне встречалось.
В Эрмитаж, как известно, мы пришли после атаки крыс. Нам была нужна крысловка. Все ловушки и отпугиватели были испробованы. Оставался последний метод.
В Эрмитаже очень много молодых, красивых и здоровых кошек. Но только мы пришли , как это создание со скрюченной лапой, растолкало всю толпу, подбежала, будто и не хромоногий инвалид и стала ластиться.
Несколько походов в Эрмитаж и мы решились. Взять инвалида в крысоловы было крайне умным решением (через год нам пришлось взять у знакомых мелкого котёнка, который быстро вырос в хищную Настасью Филипповну и быстро справился со всеми крысами).
Крюка крысы не волновали. Её волновали и волнует только еда и люди. Она лезет ко всем. Она требует, чтобы её любили и гладили.
А ещё она умеет стучать. Когда она сидит за дверью в коридоре, она не мяукает, не шабуршит, и ничего такого. Она стучит. Как почтальон, как смерть с косой, как клоун Пенивайс. (Ну это я уже того).
Стучит она своей кривой лапой, которая, видимо, была сломана в юности и неправильно срослась. Этим же крюком она дерётся с другими кошками и даже собаками. Она терепеть не может делить человека с кем-то ещё.
И вот она стучит-стучит. Может час стучать. Я не выдерживаю, иду открывать. Но Крюк не заходит. Оказывается, она стучала в эту дверь, чтобы я пришёл и открыл ей входную. Ей, видите ли, очень захотелось погулять. Я знаю, что она не отстанет. Я открываю дверь на улицу. Она подлетает к порогу и застывает.
Земли нет. Только белое пушистое море, от которого веет холодом. Она замахивается крюком над порогом, но не решается ступить.
- Какого хуя, Максим? - спрашивает она.
- Зима, - отвечаю я и вздыхаю.
Мы ещё немного стоим и смотрим на белое ледяное море, а потом идём в дом, греться.