(no subject)
Меня разбудил дождь. Впрочем, меня может разбудить что угодно, даже телефон с виброзвонком в куртке, которая висит в коридоре… Это был даже не дождь. Шквал воды сверху, сбоку, снизу. Странно жить в деревянном домике. Лежишь, думаешь, сейчас всё сложиться, будто колода эротических карт. И ты будешь лежать голенькой мёртвой девочкой под карточными завалами, и шевелить лапками, как таракан. Мёртвая девочка - таракан Ветер надрывался, дождь бомбардировал крышу. И я засунул нос под одеяло, будто меня это спасёт от тараканьего финала.
И тоска скользким холодным червём залезла в глотку. Это не страх карточного падения. Я люблю дождь, ночной, бесконечный, из снов. Но это чувство глупой беззащитности перед стихией, которая называется жизнь. Дурацкое чувство, в котором стыдно признаться. И как страшно хорошо быть ребёнком в объятьях матери. Потому что против этого нет никаких стихий.
Нашёл фотографию из прошлой жизни. Начало осени, Петергоф. Прошла гроза. Странная приезжая подруга Мамы с мрачным лицом. Мокрая и утомлённая. У меня тоже мрачная рожа, но довольная. Я знаю, что мне ничего не страшно. Абсолютно ничего. Потому что я на руках у Мамы.
И тоска скользким холодным червём залезла в глотку. Это не страх карточного падения. Я люблю дождь, ночной, бесконечный, из снов. Но это чувство глупой беззащитности перед стихией, которая называется жизнь. Дурацкое чувство, в котором стыдно признаться. И как страшно хорошо быть ребёнком в объятьях матери. Потому что против этого нет никаких стихий.
Нашёл фотографию из прошлой жизни. Начало осени, Петергоф. Прошла гроза. Странная приезжая подруга Мамы с мрачным лицом. Мокрая и утомлённая. У меня тоже мрачная рожа, но довольная. Я знаю, что мне ничего не страшно. Абсолютно ничего. Потому что я на руках у Мамы.