Доброе утро
Здравствуй.
Привет.
Доброе утро. Тебе всей.
Где-то там, за окном, внизу, проснулся, перешептывающийся с тобой всю ночь, океан. Я слышал. Я знал, что ты не спишь. Я замер и прислушивался, задерживал дыхание на несколько мгновений и не позволял дрогнуть векам. Ты ровно дышала и, наверное, смотрела куда-то сквозь темно-синий ситец неба, который на линии горизонта опускался в воду, впитывал в каждую свою тончайшую нить соленую влагу и становился тяжелее. Ты представляла, как гладкие серые спины дельфинов всякий раз надрезают водную гладь, которая моментально смыкается снова в невидимые и неощутимые швы. Ты была одним из этих серебристых существ.
Твое тело, укрытое тонким хлопком простыни, было создано из этих существ, только в разы меньших, но не менее сильных, утонченных, спокойных и гладких.
И этот шепот, шершавый, еле уловимый, ласкающий и прохладный пробирался под тонкую ткань, гладил и легонько царапал, звал, звал. Ты шевелилась под его давлением, отвечала что-то. Я не понимал. Отвечала нежно. Еще нежнее, чем говорила со мной. Будто у вас был какой-то свой, не ясный никому язык, чудной диалект. Мое сердце было в разы громче этого шепота. И я боялся, что вы услышите. Боялся показаться шпионом. Боялся стать тем, кому придется хранить чью-то тайну, неведомую, непонятную мне, но тайну. Боялся, что ты ускользнешь, но не мог до тебя дотронуться.
Вы замолчали. Вдруг стало очень жарко. А сердце мое все стучало. Отбивалось эхом от стен, врезалось в потолок, падало на пол. Вы поняли, что я не сплю. Теперь уже веки мои трепетали, к мочке уха скатилась капля пота и пропала где-то на шее. Я задержал дыхание и распахнул глаза.
Ты спала. Не притворялась, крепко спала, улыбаясь одними уголками губ.
И я снова провалился в сон.
Здравствуй.
Привет.
Доброе утро. Тебе всему.
Где-то там, за окном, внизу, проснулся, волнующий тебя всю ночь, океан. Ты всю ночь просил кого-то уйти. И замирал, когда я под чей-то глухой шепот запускала пальцы в твои волосы, ныряла в ямочку между ключицами, рисовала у тебя на плечах волны, а потом штиль. Я представляла себя дельфином. Ты только не смейся. Они же очень красивые, серебристые и гладкие. Пальцы мои скользили по твоему теплому телу, касались хлопка простыни изнутри, и, как спины этих сильных и утонченных существ кромсают кромку воды, так и я пыталась костяшками сделать надрез в ткани. И будто получалось. А потом надрезы снова сходились в невидимые и неощутимые швы.
Океан что-то шептал на не понятном мне языке, пробирался холодком в нашу постель, я просила его, чтобы помолчал, ведь разбудит тебя. Я за его шепотом не слышала, как ты дышишь, не слышала, как бьется внутри тебя жизнь. А он все не понимал. Ни нашего с тобой языка, ни того, на котором я пыталась ему что-то сказать. И тогда я шептала, что люблю тебя. Как жаль, что ты не слышал. Мне показалось, что это было нежнее и важнее всех моих прежних слов. А ты не дышал. Я молила океан замолчать или сделать так, чтобы я услышала, как бьется твое сердце. Я говорила, пожалуйста, я никому не скажу, что ты помог, что сотворил такое чудо для человека.
И он замолчал. И я тоже. А твои веки вдруг вздрогнули, и стало очень жарко, так, что на твоем лбу появилась испарина. И я услышала, как по комнате носится твое сердце. Ты больше не спал. Ты захватил ртом весь воздух, что наполнял нашу комнату, а я не успела вдохнуть. Ты распахнул глаза, а я улыбнулась тебе и потеряла сознание от недостатка кислорода.
Надеюсь, ты не провалился в сон снова.