Несуществующий день
-Ты знаешь, что 29 февраля родился мой кот?
-Надо отметить.
-Ага, в следующем году.
Мы с М. лежали в ее гостиной на полу и глядели в полу-зеркальный потолок.
-Слушай, бедный кот, - я приподнялась на локте и посмотрела на большой персиковый мохнатый клубок, который сливался с ворсистым креслом и напоминал подушку, - Если б я родилась в фактически несуществующий день, чувствовала бы себя неполноценной.
-Да ладно, зато стареешь медленнее. Считай, что каждый год - за четыре. Или... Четыре - за год?
-Это ужасно!
Меня и правда взволновал этот вопрос. И кот, который вел себя настолько невозмутимо, попросту спал.
М. засмеялась, заметив мое озабоченное лицо в зеркале.
-Да ладно тебе, я пошутила, вот ты мину-то скорчила!
-Чего-о?
-Не тормози, ничего. Кот родился в марте, как и полагается котам.
Мы больше не возвращались к этой теме, что за глупость.
-Спой мне лучше, - сказала она и закрыла глаза.
Но, почему-то, мне показалось, что где-то между 28 февраля и 1 марта промелькнул еще один день. Нулевое марта, если вам угодно. Или, все-таки, 29 февраля?
Я так и не спросила, какого числа родился Фрукт (Фру, как называла его М.).
Это как смыть краску с лица. Или с волос. Вынырнуть, выпрыгнуть, пересечь финишную прямую. Обернешься - плотное непробиваемое стекло. А за ним - зоопарк. Провожу рукой по гладкому прозрачному материалу, остаются следы от пальцев. Вон поскакали мартышками мои школьные годы, запрятались хамелеонами знакомые тропинки и дома, кряхтя и тарахтя прошли мимо бегемотами тяжелые трамваи, зашипели бордюры, лениво разлеглись тротуары. А дальше - редкие экземпляры, экзотические, я бы сказала, занесенные в красную книгу. Все они живут и не живут. Есть редкие скульптуры - замершие в прыжке звери, есть живые, рычащие, мечущиеся, в теле которых кипит кровь, не волнующая больше моих вен. Стаями улетают из гнезда моего сердца птицы, красивые, волнующие и волнующиеся. Пусть летят, когда-нибудь они найдут себе благоприятный климат не для существования, а для настоящей жизни.
Странно складывать то, что еще недавно разделял на "до" и "после" в один огромный холщовый мешок. Я не втащу его на чердак, сил не хватит, достаточно просто вытрясти его по ту сторону стекла/витрины и подсматривать, иногда подкармливать, но не касаться. Быть спокойным, иногда удивленным наблюдателем.
Главная проблема всех людей в том, что они не умеют строить отношения. И они слишком много думают. Либо не думают вовсе. Если в их жизни появляется счастье, они думают, что вот-вот его потеряют, не успев осознать весь его масштаб. Они начинают задавать вопросы. За какие заслуги мне это дано? Почему все так произошло? Что же будет потом? Они сужают до невозможного и без того краткий миг счастья. А потом, потом они снова задают те же самые вопросы, только уже от глубокого отчаяния.
Я это к тому... К чему - не знаю. М. назвала бы это лирическим отступлением. Финальным лирическим отступлением, я бы сказала.
Когда я тихо напевала что-то, она сначала неподвижно лежала, а потом вдруг спросила:
-Что мы будем делать в следующем году в несуществующий день?
-Да ты забудешь о нем до следующего года. Будешь где-нибудь в Нью-Йорке, или в Милане, или будешь спать, или работать, или обедать/ужинать в каком-нибудь ресторане. Или валяться вот так и думать о другом.
-А если я все-таки не забуду? Что будем делать?
-В Макдак пойдем.