Сказочный Ростов - 2
Продолжение.
Когда начинаешь обращать внимание на детали - много всяких неправильностей обнаруживается. Как бы создатели стояли над законами симметрии - потому что всё очень ладненько и уютно.
Воинственность стен здесь совсем игрушечная, это не крепость, а образ крепости, и совсем нет монастырской суровости, все церкви и палаты и снаружи, и изнутри весёлые, простые,
кто сколько может взять из них радости, тому столько отмерено. Храм Одигитрии сейчас используется как здание администрации, и только от этого грустно.
.
А вообще - сказочный такой храм, игрушечный.
Среди монастырей приблизиться к Архиерейскому дому мог бы только один - никоновский Воскресенский монастырь, который Новый Иерусалим, но там так порезвились барокко с классицизмом, нацизмом и социализмом, что от никоновской пасхальной идеи остались только следы.
А здесь - вот оно всё живое - перебегают над дорожками нарядные галереи,
везде обустроеные всякие уголки и дверцы, в которые и на корточках-то трудно залезть, всё для хозяйства, все уже и забыли, что туда положили, всё не всегда симметрично, но очень удобно и радует глаз полнотой жизни.
А в музее - вот он какой, Иона Сысоевич.
Раньше палаты все были вот такие
Или вот такие, прямо как радзивилловские в Несвиже.
Но пока интерьеры - спартанские. И напрестольные кресты стоят в музейных витринах, со святынями и частичками мощей.
Тут же в музее, собрана коллекция скульптур, которые все из местных православных храмов, по ним видно как велико было влияние католических
и униатских идей.
И лёвик показывает язык всем, кому без разницы)))
В музее собрано очень много старинных осветительных приборов - подсвечники... И как работники музея старались - трогательно: там в окошке витринном фоном поклеены виниловые обои)))
а вот целая коллекция светецов. Светец - это такой держатель для лучины.
Очень они разные, мне самый левый понравился, с коваными петельками)
Экспозиция музея ммм... не очень богатая, поэтому пойдем дальше. Самый интересный храм - и службы тут бывают раз в год, - церковь Спаса на Сенях, домовая церковь Ионы Сысоевича. Может узнаете, я её каждый год фотографировала. Она одноглавая, из всех самая высокая, просто гигантская, но от ворот почти не видна. Снаружи - Спас на Сенях необъятен и непоместителен в голове)))
Гирьки у входа в храм от вертикали немного отклоняются... ветром, наверное)
Здание - громадное, сложное, высокое, впечатляющая махина. А внутри он маленько-малюсенький, если пятьдесят человек войдёт - будет тесно, а если семьдесят - давка. А итальянские гирьки стали родными настолько, что ими украшен и храм.
Предыдущая фотка сделана стоя... чтобы солею поднимали на столько ступеней, лестницей, да ещё отгораживали арками от трапезной - нигде больше такого не видела. В своём главном, но потаённом от первых взоров храме Иона Сысоевич довёл основную идею всех церквей Архиерейского дома до логического завершения. Вспомним, что в католических храмах алтарь вовсе открыт, преграды нет, что священник на кафедре возвышается, но находится в том же помещении, что и прихожане. А тут - лестница, чтобы войти на гульбище, двери, чтобы войти в храм, арочная преграда к солее, а там, в глубине, ещё Царские врата в сплошном, как стена, иконостасе. Арки на солее и лестница к ней - ещё одна преграда, ещё одна ступень к возвышению, чем дальше и выше, тем труднее, тем меньшему числу людей удаётся дотуда добраться, тем таинственнее, важнее и величественнее становится вершина. Таинственно, очень красиво и убедительно.
И еще тут в храме над солеей - фантастические арки, очень необычные. Ничего про них не знаю.
Человек, бывший там, в алтаре, за арками солеи, за Царскими вратами, человек, знающий, как пресуществляется хлеб и вода - вот человек, которого надо слушать, он умеет помогать и направлять, а не обычный подверженный мирским соблазнам светский чиновник или воевода. Власть всегда таинственна и отдельна от публики, а публичность - это фикция, которую власть время от времени на себя надевает в трудные периоды. Иона Сысоевич понимал это так же, как патриарх Никон.
На западной стене Спаса на сенях - огромная, во всю стену фреска Страшного суда. Подробно детализированная и тщательно выписанная. Доходчиво) Круглые дыры - это голосники, храм очень гулкий, и можно представить, какого размера там сосуды.
Тут же рядом - витринка от реставраторов о левкасных гвоздиках. Раньше они были железными, их вмуровывали в штукатурку, чтобы лучше держалась, но вот железная крепость подводила, оказалась не на месте. Теплоёмкость у металла и штукатурки разная, чуть вода при остывании на них собралась и замерзла - застывший раствор морозом рвет, и в конце концов заржавевшие железяки повысыпались, оставив дырки, похожие на следы пулемётного обстрела в жестокой городской битве. Стены везде здесь были такие густо "обстрелянные", и реставраторы заменяли железные гвозди на керамические, а потом закрашивали.
И пол в храме древний - металлический...
Перекрытие свода - крещатое. Роспись создает совершенно неотмирное впечатление.
Страшный суд на западной стене церкви - есть, Страсти Христовы - есть, а угрюмой, пугающей строгости - нет. Архиерейский дом страшен только Судным приказом (с которого как будто он и начинался), во всём остальном - такая весёлая свобода,
сила, уверенность,
размах и непринужденность, какую ещё, пожалуй, только во Пскове и Новгороде можно отыскать.
Чем дальше углубляешься во двор, тем более обыденными, мирскими по характеру и назначению становятся постройки. Поэтому не удивительно, что завернув за Самуилов корпус и пройдя по узкой улочке между ним и стеной, посетитель ощущает себя попавшим в самый настоящий средневековый город.
Вид у этих строений очень жилой, домашний, здесь нет пышного декора публичных зданий - наличники окошек простые "избяные" треугольники, карнизы домов и галерей оформлены валиками, бегунками да поребриком, только "княжьи терема" расписаны "в шахмат". Собственно, это и была жилая часть митрополичьего двора - в Иерарших палатах до постройки Митрополичьих палат жили ростовские митрополиты, а потом разместились поварни, сушильни, кладовые, пирожные. "Княжьи терема" так и остались жилыми помещениями для многочисленного окружения митрополита.
Осенью тут очень нежно. А вот за этой стеной - за Самуиловым корпусом и Красной палатой - митрополичий сад.
Белая палата - митрополичья столовая для приема гостей. И тоже у неё такое ползучее крыльцо)
И гирьки, и оленики,
и ширинки, и кокошники, и поребрик, и цветы... Нарядно)
И все это вместе, с высоты - рождает чувство соразмерности и гармонии.
Сверху видно всё величие иониного творения, его согласие с природой.
И хочется забыть, всё, что вбито в голову со школьных лет о семнадцатом веке. Мы ведь привыкли и точно знаем, что страна была якобы отсталая и убогая, что осталось только чуть-чуть подождать, и двадцативосьмилетний Пётр Алексеевич начнет с 1700-го года лить свет просвещения во тьму мракобесия.
А теперь пройдем поразмышлять о этом мракобесии - в сад.)
Вот, сядем под стеной на скамеечку и поговорим немножко. Основная идея Никона была - о возвышении роли священства и вселенского православия, он мечтал о создании православной империи от Ливонии до Царьграда и обращении в православие иноземцев. Можно говорить и о роли патриарха в поддержании религиозных войн с Речью Посполитой, со Швецией, в переговорах с Богданом Хмельницким… А еще была у него идея отвоевать у турок Константинополь, предоставить русскому царю престол Константина Великого, а патриарха московского провозгласить вселенским патриархом... Но стремительные перемены во внешней политике никак не вязались с религиозной идеей патриарха Никона о православной империи. Обострялось и противостояние между владыкой и царем. В споре, что выше: “священство” или “царство”, духовная власть или светская, Никон потерпел поражение.
В ростовско-ярославской епархии воплотилась в жизнь всего одна идея Никона, гармония между светской властью и духовной была достигнута и оставила по себе следы, составляющие целую эпоху в истории русской архитектуры. Поэтому видеть и понимать ростовский Архиерейский дом надо как нечто совершенно новое в истории, отличное от монастырей и кремлей: это резиденция сказки о Небесном Граде на земле.
Садик ухоженный и подрастает. Помню, когда-то здесь были только прутики, привязанные к палочкам, из земли торчали.
В куполах начинают летать маленькие красивые облачка, окрашенные уже закатным светом.
Прогуляемся вокруг митрополичьих стен. Вот тут камень лежит - обещают памятник поставить ростовскому князю Василько. Хорошее место.
А здесь просто листья валяются.
Успенский собор виден даже издалека.
А тут всё под напряжением, и самолётик туда же)
А это непонятно почему размер ниш стены изменился... В рядок шли себе одного размера, потом - бац - и увеличились)
А это с листиками самый избитый вид на стену и церковь Иоанна Богослова.
Вот самый часто встречаемый ростовский элемент декора: квадратики в ряд - ширинка, в квадратиках "бочоночки" вот такие, чаши то есть.
Вообще, образ XVII века, сидящий в головах людей, вопиюще противоречит образу Архиерейского дома: как бы такое темное столетие, начавшееся Смутой и законченное Хованщиной, вместившее в себя бунты и закрепощение крестьян, раскол и воссоединение с Украиной, отсталость и убогость государственного быта, с одной стороны, и праздничный ионинский стиль от Ростова до Углича и Мологи - с другой. Как такое может быть?
Стиль Ионы, это стиль, не просто свидетельствующий, а буквально кричащий о процветании, богатстве, силе, об умении видеть и создавать красоту.
Такие здания не могут быть созданы несчастными забитыми людьми: даже те, кто сегодня следит за зданиями и реставрирует их, в один голос скажут: ни урядник, ни приказчик, ни прораб или бригадир, ни самый разначальник из начальников не уследят за халтурой,
если исполнители не будут преисполнены понимания того, в чём они участвуют;
чтобы так построить, надо хотеть так построить на всех уровнях, включая самый низший, до подмастерья и подносчика кирпичей, даже они не могут быть несчастными, забитыми и угнетёнными - иначе не получится ощущение праздника,
охватывающее всякого, кто входил и входит в Архиерейский дом)))
А солнце садится за тот самый заборчик, отгородивший храм Успения от народа в XVIII веке.
И вот теперь, наконец-то настал момент убедиться в оправданности легкой розоватости стен, башен и некоторых храмов. Оказывается, они еще при Ионе были выкрашены в розовый цвет - белую побелку смешивали с толченым кирпичом.
В закатном свете это выглядит потрясающе, мистически, как будто светятся сами стены и башни. Такой вот "Свете Тихий"...
Уже все закрыто, улицы пустеют, расходятся немногочисленные прохожие. То ли рыбка, то ли птичка парит над городом, явно вынырнув из озера.
А на митрополичьем дворе за несколько минут до заката вовсю играет осень, светится и резвится.
При полной тишине, безлюдности и безветрии она радуется, сияет,
и дурачится, переворачивая в митрополичье озерцо храмы,
на прощание поджигая листву,
и, наконец, тихомирно успокаивается в куполах соборов.
Ну, теперь всё... можно в гостиницу)
материалы:
Лобачев С. В. Патриарх Никон. СПб., 2003
И.Кузнецов, О.Новохатко Великий Ростов. XVII век: место Утопии, 2010
http://www.vidania.ru/literatura/zerkov_ioanna_bogoslova_v_rostove/avraamii_rostovskii_zerkov_ioanna_bogoslova.html