Евгений Тарле. Русский историк. Часть 5.
Теперь же от дел геополитических вернёмся вновь к личности Евгения Викторовича, во вторую половину 1940-х годов, послевоенное время. Ещё в первой части моего повествования я упомянул о том, что у Тарле начались расхождения и весьма существенные с главой новых советских историков, историков-марксистов, Михаилом Покровским. Он скончался в 1932-м году, но школа его сохранилась, и ученики продолжали дело учителя.
Данную тему я рассмотрю, к сожалению, не так подробно, как хотелось бы, по причине недостатка источников и объёмов моей нынешней работы, поэтому взгляну на это довольно эпизодически.
Итак, сначала рассмотрим кратко ситуацию, сложившуюся ситуацию в советской исторической науке того времени. После Октябрьской революции в стране сменилась идеологическая парадигма и в сознание широких масс стала внедряться идея «великорусского шовинизма». «Решительная борьба с пережитками великорусского шовинизма является первой очередной задачей нашей партии» [1] - говорил в одном из выступлений Сталин. На волне данной идеи и появилась пресловутая историческая школа Михаила Покровского, которая господствовала в советской исторической науке в течение первого десятилетия советской власти до тех пор, пока не сменилась установка на патриотизм, который особенно понадобился во время Великой Отечественной войны. Две эти концепции и столкнулись в конце 1940-х годов. Историков школы Покровского после его смерти возглавляла Анна Михайловна Панкратова, убеждённая марксистка до мозга костей, по своему происхождению - русская, из великороссов, уроженка Одессы. Она была типичной конъюнктурщицей, могла совершенно спокойно работать над монументальными историческими трудами под названием «История Казахской ССР (с древнейших времен до наших дней)», а потом, в угоду повестке дня, написать такую работу, как «Великий русский народ». Главной же её специализацией были история рабочего класса, революционного движения, революции 1905 - 1907 годов, западноевропейского пролетариата и т.д. Её муж был арестован по обвинению в троцкизме, она пыталась вести с ним беседу, чтобы он отрёкся от своих «заблуждений», но в итоге он всё равно был расстрелян, и она отреклась от него. Этот факт никак не помешал её карьере.
Противовесом покровцам была «русская национальная школа», неформальным лидером которой и был Евгений Тарле. Таков парадокс судьбы: марксистскую многонационально-дружбанародную школу Покровского возглавляла великоросска, а вот во главе русских патриотов стоял добровольно соединивший свою судьбы с русским народом еврей-выкрест. Этот факт много говорит о самой сущности русского национального сознания. И, несмотря на присутствие марксистского дискурса, терминологии в работах историка, в них отчётливо виден русский патриотизм.
В эту группу помимо Тарле входил и ряд других советских историков. Например, Николай Николаевич Воронин, специалист по древнерусской архитектуре, особенно зодчеству Северо-восточной Руси, и археолог. В 1934-м году выходит его труд «Очерки по истории русского зодчества XVI-XVII вв.», в 1945-м - «Памятники Владимиро-Суздальского зодчества XI-XIII вв.». В 1961 - 1962 годах выходит его капитальный двухтомный труд «Зодчество Северо-Восточной Руси XII-XV вв.». Этим его работам мы обязаны появлением самой идеи «Золотого Кольца». Именно благодаря ему появился этот популярный туристический маршрут. Помимо перечисленных работ у Воронина есть ещё один важный труд, который так и не был опубликован при его жизни - биография Андрея Боголюбского. Её опубликовали только в 2007-м году [2]. Эта книга была написана в конце 1940-х годов, однако не была опубликована - как считает публицист Егор Холмогоров, из-за того, что он негативно оценил Юрия Долгорукого, «а после 800-летия Москвы это было почти преступление» [3]. «Книга и сегодня может шокировать ясностью, цельностью, прямолинейностью и бескомпромиссностью той позиции, с которой она написана и которая не может быть определена иначе как русский православный национализм. Охватывает даже некоторое удивление - как автор мог думать, даже в 1944-45, когда писалась книга, что её можно будет издать? Еще большее удивление вызывает тот факт, что патриархом советских историков Б.Д. Грековым она была встречена благожелательно, рекомендована издательству, прошла, пусть и с боями, редактора воинствующего атеиста, и была «зарублена» уже после набора, в ноябре 1948 года, экстренно сочиненным (как можно думать с подачи самого же Грекова) отзывом другого крупного историка - В.Т. Пашуто. Очевидно, что в 1945, после тоста «за великий русский народ» и на волне сталинского примирения с Церковью у книги были хорошие шансы, а к концу 1948, когда идеологические чистки пошли по принципу «смешались в кучу кони, люди» академик Греков испугался оказаться ответственным за «идеализм и поповщину»» [4], пишет Егор Станиславович в рецензии на данную книгу.
Ещё одним из деятелей этой «русской исторической школы» был армянин Хорен Аджемян, который отрицал классовую борьбу как единственный двигатель истории, противопоставляя ей единство народа и государства; революционеров и мятежников называл «разрушителями», а монархов и генералов - «носителями национальных стремлений и национального самосознания», резко осудил Пугачёвский бунт, заявив, что «их победа способна была поставить под удар секиры политическую мощь России, могла широко открыть ворота перед иноземными захватчиками <…> при победе Пугачёва Россия поверглась бы в пучину кровавого одичания». Многие присутствующие были потрясены и, по замечанию участника, «не верили своим ушам и глазам» [5]. А в 1947 году на расширенном заседании сектора истории народов СССР Института истории в своём докладе «Об исторической сущности кавказского мюридизма» подверг критике принятый взгляд на движение Шамиля как прогрессивное и освободительное, считая его инспирированным со стороны Турции и Англии и признавая оправданным его подавление Российской империей [6].
Мне бы хотелось отметить несколько случаев откровенных нападок на Евгения Викторовича, имевших место в то время. В 1945 году его работа «Крымская война» подвергалась ортодоксальной марксистской критике - журнал ЦК ВКП(б) «Большевик» выпустил статью некоего Н.Н.Яковлева, в которой тот писал следующее: «Многие положения и выводы академика Тарле вызывают серьёзные возражения. Некоторые важные вопросы, касающиеся сущности и последствий Крымской войны, обойдены им или решаются неправильно. <…> Он даёт неправильную оценку исхода войны, считая, что царская Россия в Крымской войне, по существу, не потерпела поражения» [7].
Это была первая, но не последняя подобная нападка «Большевика» против историка. В следующий раз на него обрушилась откровенно несправедливая критика со стороны тех, кто воспринял государственную кампанию по «борьбе с безродным космополитизмом» как повод выдвинуться. В августе 1951 года в №15 выходит статья С.Кожухова «К вопросу о роли М.И.Кутузова в Отечественной войне 1812 года». В ней сообщалось следующее: «в советской исторической литературе до настоящего времени не получили достаточно полного и правильного освещения многие вопросы, касающиеся этой войны и роли в ней М.И.Кутузова, не разоблачена до конца фальсификация истории 1812 года дворянско-буржуазными историками. В некоторых работах ещё сказывается влияние буржуазной историографии. Наиболее сильно это влияние проявилось в книге академика Е.Тарле «Нашествие Наполеона на Россию». В этой книге, вышедшей в 1943 году вторым изданием, по основным вопросам войны 1812 года воспроизведены ошибочные и тенденциозные взгляды немецких, английских и французских историков и мемуаристов - Клаузевица, Бернгарди, Вильсона, Сегюра, Тьера [8] и других, искажавших историю Отечественной войны и принижавших роль М.И.Кутузова, роль русской армии и русского народа в разгроме армии Наполеона» [9]. На основании этого, Кожухов делает вывод, что книга Тарле «проникнута духом преклонения перед иностранными историками, труды которых Е.Тарле всячески превозносит» [10] и обвиняет Евгения Викторовича в том, что он пропагандирует «выдержки из грязных писаний иезуита Маевского» [11], повторяет «дворянско-буржуазную легенду о Барклае-де-Толли как о спасителе русской армии» [12]. Кожухов бросает историку обвинения в фальсификации документов, субъективизме и научной недобросовестности. В конце статьи Кожухов пишет следующее: «Анализ книги академика Е.Тарле «Нашествие Наполеона на Россию» показывает, что в ней принижена роль героического русского народа и его армии, роль М.И.Кутузова в разгроме Наполеона и в освобождении порабощённых народов Европы от наполеоновского ига» [13]. Из 15 страниц статьи 14 были посвящены разоблачению «космополитической» и «антипатриотической» позиции академика, хотя само слово «космополит» ни разу не было употреблено.
Тарле был откровенно возмущён этими незаслуженными, оскорбительными и клеветническими нападками и написал свой ответ, опубликованный в том же самом журнале «Большевик», где учёный писал следующее: «признать справедливость выдумок, которые ни с того, ни с сего взводит на мою старую книгу тов. Кожухов, извращая самый дух моей работы, я решительно отказываюсь. Впрочем, я удовольствуюсь тем, что сопоставлю то, что мне приписывает Кожухов, и то, что в самом деле я говорю. <…> Тов. Кожухов систематически умалчивает о том, что я говорю и что я многократно повторяю в моей книге, но приписывает мне то, чего я и не думаю утверждать, и затем победоносно опровергает это» [14].
Редакция «Большевика» в этой полемике решительно взяла сторону Кожухова, обвинив академика в «некритическом отборе» источников и их «неверном истолковании». В ходе полемики 19151 - 1952 годов по вопросам Отечественной войны 1812 года его труды стали главным объектом довольно необъективной критики. Все эти нападки серьёзно отразились на здоровье академика. Последние годы его жизни были омрачены подобной несправедливостью, несмотря на то, что он был истинным патриотом, и его работы были пропитаны любовью к русскому народу и России.
Но время всё расставило на свои места и дало объективную оценку Тарле и его гонителям...
На этом моя серия постов о замечательном русском историке не заканчивается. Впоследствии я надеюсь её продолжить с привлечением других материалов и источников. Тема это довольно интересная. Поэтому. вполне возможно, что в скором времени я выпущу ещё ряд постов о Евгении Викторовиче.
[1] И.В.Сталин. Национальные моменты в партийном и государственном строительстве // Правда. № 65. 24 марта 1923 года.
[2] Н.Н. Воронин. Андрей Боголюбский. М.: Водолей Publishers, 2007.
[3] http://100knig.com/n-n-voronin-andrej-bogolyubskij/
[4] http://100knig.com/egor-xolmogorov-voskreshenie-andreya-bogolyubskogo/
[5] Юрганов А.Л. Русское национальное государство. Жизненный мир историков эпохи сталинизма. М.: РГГУ, 2011.
[6] Там же.
[7] Яковлев Н. О книге Е. В. Тарле «Крымская война» // «Большевик». 1945. № 13. С.64, 68.
[8] Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц (1780 - 1831), прусский военный теоретик, автор работ «О войне» (1816 - 1831) и «1812» (издана в СССР в 1937); Теодор фон Бернгарди (1802 - 1885), германский историк и дипломат, в 1856 - 1858 гг. выпустил обработанные им записки генерал-квартирмейстера 1-й армии (1812) К.Ф.фон Толя.; сэр Роберт Томас Вильсон (1777 - 1849), английский генерал, состоявший в 1812 году при штабе главнокомандующего русской армией в качестве британского комиссара, автор «Narrative of Events during the Invasion of Russia by Napoleon Bonaparte and the Retreat of the French Army. 1812» (Лондон, 1860); Филипп Поль, граф де Сегюр (1780 - 1873), французский бригадный генерал, квартирмейстер при штабе армии Наполеона, автор книги «История Наполеона и его Великой Армии в 1812 году» (1824); Луи Адольф Тьер (1797 - 1877), французский историк и политик, президент Французской республики (1871 - 1873), автор работ «История французской революции начиная с 1789 года вплоть до 18 брюмера» (1823 - 1827) и «История Консульства и Империи» (1845 - 1862, в 20 тт., 21-й том - 1869).
[9] Кожухов С. К вопросу об оценке роли М.И.Кутузова в Отечественной войне 1812 года // Большевик. 1951. №15. С.21.
[10] Там же, С.23.
[11] Там же; очевидно имеется в виду генерал-лейтенант Маевский Сергей Иванович (1779 - 1848), автор воспоминаний «Мой век, или История генерала Маевского», изданных в 1873 году в ежемесячнике «Русская старина» (том VIII). Иезуитом назван, судя по всему, потому, что получил образование в иезуитском училище.
[12] Там же.
[13] Там же, С.35.
[14] Большевик. 1951. №19. С.74, 76.