НЕДОВЕРИЕ
И вот, ко мне тайно принеслось некоторое слово, и ухо мое приняло нечто от него: отчего ты не доверяешь отцу своему, словно бы он желал гибели твоей. Чту отца, но не доверяю ему, потому что он из другого времени, а там законы свои. Я знаю, что я глуп, а глупый говорит много. Врачи лечили меня и вот зубы мои изрезали язык мой в кровь и я молчу. Молчу, хотя все равно не знаю, что будет, и никто мне не скажет что будет после меня. Любая работа утомляет глупого, и он не знает дороги в Царствие Небесное. А ведь Он пытался собрать нас, как курица птенцов своих под крылья свои. Что ныне недоверие соделает со мной? Отвергнет меня от лица Его.
Как бы избегнуть тени века сего и принять сладость славы на которую мы уготованы были еще до рождения? Недоверие мое есть надменность, а надменный человек, как бродящее вино, не успокаивается, так что расширяет душу свою как ад, и как смерть он ненасытен.
Шесть раз за ночь объемлет меня ужас и трепет и трясет все кости мои, тогда как сосед мой Аркадий, получающий зарплату портвейном, заметая дворы гордых, находится среди размышлений о ночных видениях. На остальных же людей находит сон.
А надо мною прошел дух, дыбом стали волосы на мне. Дух встал передо мною, но я не распознал вида его, только облик был пред глазами моими; тихое веяние, и я слышу голос, и сказал:
- К Господу воззвал ты в скорби своей, и Он услышал тебя; из чрева преисподней ты вопил, и Он услышал голос твой. Но зачем ты сказал, что отринут от очей Его, что
ввергнут в глубину сердца моря печали, и потоки одиночества окружили тебя. Что бездна отчаяния заключила тебя; морскою травою одиночества обвита была шея твоя?
До основания гор снизошла душа твоя, земля своими запорами навек заградила тебя; но ведь ты тайно надеялся, что изведут душу твою из ада.
- Да, - сказал я, -да. Когда изнемогла во мне душа моя, я вспомнил об Отце, и молитва моя может быть дошла до Него, до храма святого Его.
И отвечал мне дух:
- Глупость твоя лжет в тебе. Отец поражал меч твой ржавчиною и хлеб делал блеклым. Градом посекал Он труды рук твоих; но ты не обращался к Нему, говорит Господь.
Ты говорил в себе: "Тщетно служение Богу, и что пользы, что мы соблюдали постановления Его и ходили в печальной одежде пред лицо Его в храм по воскресеньям? И что посты твои и молитвы по дороге на работу, если не трогают они ума твоего, чье внимание занимают глаза, ниже которых, до сердца не опускается он. Вот ты считаешь надменных счастливыми: кажется, что лучше устраивают себя делающие беззакония, и хотя искушают Бога, но остаются целы. Но Он разрушит замыслы коварных, и руки их не закончат начатого. Он уловит ваших мудрецов их же лукавством, и совет хитрых станет тщетным.
Вот сосед твой Аркадий, что приемлет зарплату портвейном, заметая дворы гордых, все вопрошает: "За что?" За то, что Господь был свидетелем между им и женою юности его, против которой он поступил вероломно, между тем как она подруга его и законная жена его. А теперь он увидел нечто: увидел страшное и испугался, и нет сна на челе его.
И сказал я тени:
- Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился, прежде нежели отойду, - и уже не возвращусь, - в твою страну тьмы и сени смертной, в страну мрака. Каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма? Знаю, что прах мой возвратится в землю, чем он и был; но надеюсь, что дух возвратится к Богу, Который дал его. Не верится мне, что голос мой услышал Тот, Кто в вихре разит меня и умножает безвинно мои раны, не дает мне перевести духа, но пресыщает меня горестями, даже зная, что я глупый. Суета сует, сказал Екклесиаст, все - суета! Но не доверяю я суете, даже глупый и заблудший, иначе суета будет и воздаянием мне. Но в свой день я скончаюсь, и ветви мои не будут зеленеть. "Эй, эй! бегите из северной страны", - говорит в Писании Господь: - "ибо по четырем ветрам небесным Я рассеял вас". Куда бежать мне, если я родился в северной стране и здесь прошла жизнь моя? Стану укрепляться мужеством духа и не отпаду хотя бы от внешнего благочестия; нищему отдам деньги за жизнь свою, и небоязненно попытаюсь избавиться от записи в Книгу погибели, имея добрую надежду получить помощь, и от отпавших не отвращусь, почитая их врагами народа Церкви и не стану избегать всякого общения с ними и дружественного обхождения. Доверюсь Господу, и будет Господь огненною стеною вокруг меня и прославлюсь посреди Него.
Как бы избегнуть тени века сего и принять сладость славы на которую мы уготованы были еще до рождения? Недоверие мое есть надменность, а надменный человек, как бродящее вино, не успокаивается, так что расширяет душу свою как ад, и как смерть он ненасытен.
Шесть раз за ночь объемлет меня ужас и трепет и трясет все кости мои, тогда как сосед мой Аркадий, получающий зарплату портвейном, заметая дворы гордых, находится среди размышлений о ночных видениях. На остальных же людей находит сон.
А надо мною прошел дух, дыбом стали волосы на мне. Дух встал передо мною, но я не распознал вида его, только облик был пред глазами моими; тихое веяние, и я слышу голос, и сказал:
- К Господу воззвал ты в скорби своей, и Он услышал тебя; из чрева преисподней ты вопил, и Он услышал голос твой. Но зачем ты сказал, что отринут от очей Его, что
ввергнут в глубину сердца моря печали, и потоки одиночества окружили тебя. Что бездна отчаяния заключила тебя; морскою травою одиночества обвита была шея твоя?
До основания гор снизошла душа твоя, земля своими запорами навек заградила тебя; но ведь ты тайно надеялся, что изведут душу твою из ада.
- Да, - сказал я, -да. Когда изнемогла во мне душа моя, я вспомнил об Отце, и молитва моя может быть дошла до Него, до храма святого Его.
И отвечал мне дух:
- Глупость твоя лжет в тебе. Отец поражал меч твой ржавчиною и хлеб делал блеклым. Градом посекал Он труды рук твоих; но ты не обращался к Нему, говорит Господь.
Ты говорил в себе: "Тщетно служение Богу, и что пользы, что мы соблюдали постановления Его и ходили в печальной одежде пред лицо Его в храм по воскресеньям? И что посты твои и молитвы по дороге на работу, если не трогают они ума твоего, чье внимание занимают глаза, ниже которых, до сердца не опускается он. Вот ты считаешь надменных счастливыми: кажется, что лучше устраивают себя делающие беззакония, и хотя искушают Бога, но остаются целы. Но Он разрушит замыслы коварных, и руки их не закончат начатого. Он уловит ваших мудрецов их же лукавством, и совет хитрых станет тщетным.
Вот сосед твой Аркадий, что приемлет зарплату портвейном, заметая дворы гордых, все вопрошает: "За что?" За то, что Господь был свидетелем между им и женою юности его, против которой он поступил вероломно, между тем как она подруга его и законная жена его. А теперь он увидел нечто: увидел страшное и испугался, и нет сна на челе его.
И сказал я тени:
- Оставь, отступи от меня, чтобы я немного ободрился, прежде нежели отойду, - и уже не возвращусь, - в твою страну тьмы и сени смертной, в страну мрака. Каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма? Знаю, что прах мой возвратится в землю, чем он и был; но надеюсь, что дух возвратится к Богу, Который дал его. Не верится мне, что голос мой услышал Тот, Кто в вихре разит меня и умножает безвинно мои раны, не дает мне перевести духа, но пресыщает меня горестями, даже зная, что я глупый. Суета сует, сказал Екклесиаст, все - суета! Но не доверяю я суете, даже глупый и заблудший, иначе суета будет и воздаянием мне. Но в свой день я скончаюсь, и ветви мои не будут зеленеть. "Эй, эй! бегите из северной страны", - говорит в Писании Господь: - "ибо по четырем ветрам небесным Я рассеял вас". Куда бежать мне, если я родился в северной стране и здесь прошла жизнь моя? Стану укрепляться мужеством духа и не отпаду хотя бы от внешнего благочестия; нищему отдам деньги за жизнь свою, и небоязненно попытаюсь избавиться от записи в Книгу погибели, имея добрую надежду получить помощь, и от отпавших не отвращусь, почитая их врагами народа Церкви и не стану избегать всякого общения с ними и дружественного обхождения. Доверюсь Господу, и будет Господь огненною стеною вокруг меня и прославлюсь посреди Него.