Альфред Козинг. «Сталинизм». Исследование происхождения, сущности и результатов. 4.5
4.5. Сталинская теория нации
Обычно к важнейшим теоретическим достижениям Сталина причисляют его различные работы о национальной проблеме. Действительно, он занимался этим ещё в самом начале своей революционной деятельности на Кавказе, поскольку несмотря на то, что он как семинарист-богослов поначалу был под влиянием грузинского национализма, возникшего как реакция на национальное угнетение Грузии царской Россией, в своей практической политической деятельности он сразу столкнулся с многонациональным составом не только населения Грузии, но и социал-демократической организации. Поэтому он не только в Тифлисе, но и в Баку вновь и вновь встречался с возникавшими в результате этого национальными предрассудками, национальным эгоизмом и спорами на национальные темы.
Уже в некоторых своих ранних публикациях он критиковал взгляды анархистских социал-федералистов, касавшиеся «национального духа» и его защиты, причём в догматической манере категорически отрицая, что нечто похожее на национальный дух вообще может существовать, что «наука давно доказала устами диалектического материализма». Кроме того, он довольно свысока относился к сторонникам этого взгляда, хотя ещё не продемонстрировал даже следа теоретической аргументации. Но что касается отношения социал-демократической партии к национальностям, он с самого начала понял правильность и необходимость организации всех рабочих независимо от их различной национальной принадлежности, поскольку их классовые интересы, их противники и их цели - одни и те же. Всякая национальная раздробленность при организации в национальные рабочие партии лишь ослабила и дезорганизовала бы их борьбу, так как это помешало бы объединению наций и помогало бы национальным предрассудкам.
В этом его взгляды полностью совпадали со взглядами Ленина, чьи статьи в «Искре» он не только усердно читал, но и популяризовал собственными статьями в небольшой грузинской газете «Брдзола».
Поэтому было немало причин, чтобы Ленин заинтересовался этим кавказцем, и когда он в апогее периода реакции в царской России срочно нуждался в поддержке своих позиций в тогда довольно ослабевшей и малочисленной партии, он пригласил Сталина в Краков. Ленину нужны были не только соратники в борьбе за единую партию, поскольку и в ней существовали тенденции разделения на национальные секции, в чём особенно был активен еврейский Бунд. Ему нужен был ещё и надёжный сотрудник для легальной газеты «Правда», выходившей в Санкт-Петербурге, поскольку он был совершенно недоволен руководством и работой редакции.
Визит Сталина к Ленину в эмиграции имел два прямых результата, которые впоследствии оказались важными в теоретическом и практическом отношении. Во-первых, Ленин предложил ему использовать свои знания и опыт в национальной проблематике, чтобы глубоко переработать короткую статью, написанную для зарубежного издания «Социал-демократ», и расширить её, детально представив программу партии по национальному вопросу. Во-вторых, он пригласил его сотрудничать в редакции «Правды», так что Сталин теперь стал партийным работником всероссийской важности. По воспоминаниям Н. К. Крупской, Ленин целыми днями беседовал со Сталиным по теме национального вопроса, а затем предложил ему поехать в Вену, чтобы там изучить литературу австрийских марксистов по национальной проблеме многонационального государства Австро-Венгрии.
Сталин должен был критически рассмотреть взгляды Бауэра и Реннера, так как те были не только против единой марксистской партии для рабочих всех национальностей Австрии, из-за чего они уже расформировали изначально единую партию на много партий, организованных по национальному принципу. Они были также против выдвигавшегося Лениным требования права на демократическое самоопределение наций, так как они, вопреки реальным интересам пролетариата, хотели сохранить реакционное многонациональное государство Австро-Венгрию при господстве немецкой национальности.
С таким поручением Сталин поехал в Вену, где он встретил Бухарина, а также шапочно познакомился с Троцким. Поскольку Сталин не знал немецкого, Бухарин, вероятно, помогал ему при изучении работ Реннера и Бауэра по национальному вопросу и переводил для него цитаты, позже вошедшие в работу Сталина. Кажется, он не испытывал особого энтузиазма в отношении поручения, данного Лениным - как «практик» он не особо интересовался серьёзной теоретической работой и в письме к большевистскому депутату Думы Малиновскому (который впоследствии оказался шпионом и агентом царской охранки) писал, что в Вене он пишет «всякую ерунду» 1.
С черновиком своей работы он вернулся к Ленину, и тот с ним подробно обсудил его и, вероятно, ещё и отредактировал. Полная статья, по предложению Ленина, вышла в конце 1913 года под названием «Национальный вопрос и социал-демократия» в легальном русском журнале «Просвещение» и в 1914 году в виде брошюры под названием «Марксизм и национальный вопрос». Однако в то время с ней, видимо, не познакомились сколько-нибудь широкие круги.
Поскольку эту работу в целом можно считать достаточно успешной, так как в ней были понятно и убедительно изложены программные принципы большевиков, а критический разбор взглядов австрийских социал-демократов отличается хорошей аргументацией - литературные качества, которые у Сталина в других местах едва ли можно найти, - то об авторстве этой работы ходили разные слухи.
Они основываются на том факте, что стиль и манера аргументации заметно отличаются от остальных работ Сталина. Если сравнить остальные произведения Сталина, особенно статьи того времени, с этой брошюрой, то нельзя избавиться от впечатления, что здесь заметен другой почерк, по крайней мере частично. Действительно, бросается в глаза, что работа «Национальный вопрос и ленинизм», которую Сталин написал в 1929 году, даже и близко не достигает этого уровня. Во всяком случае, даже Троцкий оценил её весьма положительно такими словами:
«„Марксизм и национальный вопрос“ представляет, несомненно, самую значительную, вернее, единственную теоретическую работу Сталина. На основании одной этой статьи, размером в 40 печатных страниц, можно было бы признать автора выдающимся теоретиком. Остаётся только непонятным, почему ни до того, ни после того он не написал ничего, сколько-нибудь приближающегося к этому уровню. Разгадка таится в том, что работа полностью внушена Лениным, написана под его ближайшим руководством и проредактирована им строка за строкой» 2.
Даже с учётом того, что Троцкий относился к своему врагу Сталину с предубеждением, эта оценка определённо содержит зерно истины.
Высказывалось также предположение, что Бухарин был если не автором, то по крайней мере соавтором этого произведения, так как он, видимо, по поручению Ленина помогал Сталину в этой работе. Но это очень маловероятно, так как Бухарин в то время выступал против взглядов Ленина по национальному вопросу (в частности, полностью отвергал право наций на самоопределение) и, кроме того, открыто признавал, что не очень разбирается в этих проблемах 3.
Несмотря на в целом хорошее качество этой работы, у неё есть фундаментальный недостаток: успешные части с объяснением и аргументацией национальной программы большевистской партии и с критическим разбором оппортунистических взглядов Бауэра и Реннера на национально-культурную автономию, очень правильно разоблачённых как утончённая форма национализма, предваряются слабой и малоубедительной первой главой, в которой Сталин представляет свою теорию нации.
Сразу бросается в глаза, что он даже не упоминает многочисленные важные высказывания Маркса и Энгельса по многим существенным аспектам этого крупного комплекса проблем, даже важные высказывания Ленина на эту тему не играют роли. Главным источником его знаний о нации совершенно очевидно была книга австрийского социал-демократического теоретика Отто Бауэра «Вопрос национальностей и социал-демократия» 4. Он позаимствовал у него существенные элементы своего определения нации, а также подход для объяснения нации как общественного феномена. Таким образом он пришёл к следующему определению, которое он считал марксистским:
«Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры».
Кроме того, это определение поясняется следующими фразами:
«Достаточно отсутствия хотя бы одного из этих признаков, чтобы нация перестала быть нацией. […] Только наличие всех признаков, взятых вместе, даёт вам нацию» 5.
В чём состоит зависимость Сталина от идеалистических воззрений Бауэра? Она не заметна с первого взгляда, так как Сталин, естественно, попытался марксистски интерпретировать эти заимствованные элементы, что, однако, не удалось. В полном согласии с уже господствовавшими тогда в буржуазной социологии взглядами Бауэр считал, что общность культуры лежит в основе нации, но этот взгляд, как излагает Сталин, слишком поверхностен, так как в реальности общность культуры является также общностью характера, а та, в свою очередь, исторически вырастает из общности судьбы. Так Бауэр пришёл к своему определению:
«Нация - это вся совокупность людей, связанных общностью судьбы на почве общности характера» 6.
Однако это не имеет отношения ни к материалистической, ни тем более к марксисткой концепции, хотя Бауэр считал себя марксистом и считался одним из крупнейших представителей «австромарксизма». Несмотря на то, что оба главных понятия по содержанию остаются неясными и туманными, Бауэр понимает их совершенно в отрыве от соответствующих общественных условий, без контекста общественной формации и её материальных условий существования, так что «нация» неизбежно превращается во внеисторическую абстракцию. При желании можно найти такие «общности» на всех исторических ступенях развития человечества. Бауэр действительно идёт по этому пути, представляя нацию как вечную форму общественной жизни, существовавшую ещё с первобытного общества. При этом нация, по его мнению, всегда переносится и создаётся только людьми, составляющими культурную общность. В первобытном обществе это были все люди, так как ещё не произошло разделения на классы.
В дальнейшей истории, после того как в результате возникновения частной собственности на средства производства и экономической эксплуатации возникли антагонистические классы, культурная общность разрушилась, и поэтому нация содержала в себе уже только правящие классы, которые могли формировать общность культуры, а следовательно, и общность характера, в то время как угнетённые классы не принимали участия в нации. Только современный капитализм всё более восстанавливает широкую культурную общность, но этот процесс закончится лишь при социализме, когда классовое разделение будет полностью ликвидировано.
Этот краткий экскурс во взгляды Бауэра на нацию необходим для понимания того, почему и как Сталин был ими запутан. Концепция Бауэра основывается на строгом разделении «общности» и «общества» в смысле социолога Ф. Тённиса, понимавшего под общностью преимущественно такую совокупность людей, которая создаётся общим содержанием сознания и общей волей. Общество, напротив, не имеет такого духовного соединяющего элемента и потому является более внешней связью людей, основанной на общности 7.
Если бы Сталин внимательно проштудировал работу Бауэра - чего из-за незнания немецкого языка он, очевидно, не мог сделать - то он, конечно, заметил бы, что используемое Бауэром понятие «общность» не годится для определения нации, хотя бы потому, что тот с его помощью прямо отделяет её от общества и от его основ. Сталин верно критикует идеалистический характер взглядов Бауэра, но перенимает его неясное понятие общности, а затем пытается как можно более материалистически интерпретировать и обосновать характерные черты этой общности. Так, он попытался для выделения общности-нации определить как бы составляющие её общности как признаки, происходящие из общества.
При этом понятие общности постоянно меняло свой смысл и содержание, так как Сталин добавил к первоначальной общности - языковую общность, общность территории, общность экономической жизни, общность культуры и вместе с ней общность психического склада, что, конечно же, является эклектическим смешением совершенно разных факторов, хотя это завуалировано понятием общности, использованным для всех факторов. Но в отличие от Бауэра, Сталин считает, что нация характеризуется не только одним решающим признаком, а сочетанием их всех.
«Существует только сумма признаков, из которых при сопоставлении наций выделяется более рельефно то один признак (национальный характер), то другой (язык), то третий (территория, экономические условия). Нация представляет сочетание всех признаков, взятых вместе» 8.
Все эти признаки имеют какое-то отношение к нации, но очень разное, поскольку в то время как некоторые из них являются основой для возникновения нации, другие являются лишь важными предпосылками, а третьи - результатами процесса возникновения нации. Всё это в данном определении смешивается без различия, и по ходу дела Сталин совершенно забывает, что он совсем недавно утверждал, что нечто вроде национального духа или национального характера, то есть психического склада, не существует и не может существовать, что́ «наука устами диалектического материализма давно доказала».
Если исходить из того, каким критериям минимально должна удовлетворять специальная марксистская теория об определённом общественном явлении, то необходимо сделать вывод, что сталинская теория нации по этой мерке обладает существенными недостатками и потому не может претендовать быть таковой. Марксистская теория нации, в идеале, должна была бы теоретически представить в историческом и логическом единстве возникновение, развитие, сущность, историческую роль и специфическую функцию нации в процессе общественной эволюции человечества. Для этого нужно было бы исследовать её взаимоотношение с экономической общественной формацией капитализма, на чьей основе она возникает и развивается как общественная форма эволюции.
При этом нужно было бы назвать возникающие уже в феодальном обществе исторические предпосылки, например, этническую и языковую гомогенизацию крупных групп людей, возникновение в особенности в абсолютных монархиях территориальных границ, объединяющих различные национальности в более крупные группы - прообразы буржуазных наций.
Движущие силы этих исторических процессов создания наций возникают и действуют прежде всего на основе формирования внутреннего рынка, который при помощи торговли и коммуникаций соединяет и интегрирует достаточно большие группы населения, в основном уже ставшие национальностями, причём чаще всего играет важную роль территориальное государство. Также нельзя недооценивать роль политических движений и идеологических факторов, которые с одной стороны возникают в этом процессе, а с другой стороны поддерживают и ускоряют его, кроме того, религия также может помогать или мешать этому процессу. Короче говоря, взгляд и определение Сталина в отношении нации страдает внеисторическим и в то же время эклектичным схематизмом, который не способен объяснить ни сложный процесс возникновения наций, ни их чрезвычайно важную общественную функцию, как необходимую форму развития буржуазного общества 9.
Из-за такого заметного контраста между этой частью работы Сталина и следующими весьма хорошими частями встаёт вопрос, почему же Ленин принял работу в таком виде. Об этом можно лишь строить предположения. Главной целью статьи было кратко представить и разъяснить программу большевиков в такой сложной области, как национальный вопрос, и при этом убедительными аргументами опровергнуть точку зрения австрийской социал-демократии, скатившейся в утончённый национализм. Эта задача в статье была решена очень хорошо, и это наверняка стало для Ленина решающим пунктом. Во всяком случае, вряд ли было возможно в этой статье сверх того разработать сколько-нибудь аргументированную марксистскую теорию нации, кроме того, для целей брошюры это тоже не было нужно.
Ведь было достаточно исходить из факта существования наций и национальностей и существования многонациональных государств с господствующими и угнетёнными нациями, таких как Россия и Австро-Венгрия, чтобы обрисовать проблемы национальной политики революционного рабочего движения. Зачем в таких условиях Ленину заставлять Сталина полностью и исчерпывающе переработать эту слабую вводную главу? Сделать это Сталин в любом случае не смог бы, хотя бы из-за незнания языков, да и он отнюдь не был воодушевлён порученной ему работой. И кроме того, тогда Ленин хотел заполучить Сталина для активной работы в партии и в редакции «Правды», так зачем было его расстраивать? Так что он, видимо, подумал: «бог с ним» 10, поскольку не мог предугадать, что эта незначительная главка когда-нибудь будет поднята в ранг теории нации.
Позже, в 1929 году, это сделал Сталин самолично, авторитетно заявив в своей работе «Национальный вопрос и ленинизм»: «Русские марксисты давно уже имеют свою теорию нации». Он процитировал текст из своей работы «Марксизм и национальный вопрос» полностью и дословно, а затем продолжил:
«Как известно, эта теория получила в нашей партии общее признание». Из этого он заключил: «Остаётся одно: признать, что русская марксистская теория нации является единственно правильной теорией» 11.
Если четыре года назад он ещё вынужден был констатировать, что кто-то осмелился предложить другое определение ленинизма, отличное от его, то теперь он получил лишь вопрос, не стоит ли включить в определение нации ещё и государство в качестве дополнительного признака. Сталин вновь лично засвидетельствовал, что его теория нации - единственно верная. Если бы кто-то имел смелость подвергнуть сомнению верность этой теории, его первым вопросом, видимо, было бы: что означает то, что это - «русская марксистская теория»?
Является ли марксизм интернациональной теорией - каковой должна быть всякая теория - или для России верна другая, специально русская марксистская теория? Идёт ли здесь речь о русифицированном марксизме? Ведь заметно, насколько небрежно Сталин использовал марксистскую терминологию, тем более что несколько лет назад он публично резко критиковал Каменева за его беззаботное использование терминов, когда тот сказал, что диктатура пролетариата в Советской России фактически тождественна диктатуре Коммунистической партии, что тогда подняло скандал в Политбюро. Конечно, он мог хорошими аргументами отвергнуть предложение включить в определение государство, достаточно было бы указать на многие нации, не обладающие собственным национальным государством.
Но тогда Сталин использовал случай дать как бы продолжение своей первой работы «Марксизм и национальный вопрос». Так как теперь он занимался в основном социалистической нацией и судьбой наций и национальных языков в будущем, когда социализм победит в мировом масштабе. Поскольку тут речь шла только о предположениях, которые к настоящему времени стали необоснованными, мы оставим здесь этот вопрос в стороне. Однако более интересно его рассмотрение проблемы социалистической нации. В своей первой работе он констатировал, что нация является «исторической категорией определённой эпохи, эпохи подымающегося капитализма» 12.
Это, конечно, лишь наполовину верно, так как при полностью развитом капитализме нации не перестают существовать, хотя прогрессирующая интернационализация и глобализация производства при империализме уже подрывает определяющие их материальные основы существования. Но в то время победила социалистическая революция в России, страна находилась в переходном периоде от капитализма к социализму, советское общество того времени ещё не было социализмом, но уже не было и не капитализмом, а элементы обеих экономических формаций существовали одни рядом с другими и боролись между собой. Тогда возник новый и интересный вопрос, что в этом историческом процессе произойдёт с нацией. Станет ли она излишней и исчезнет, когда будет полностью уничтожен капитализм? Если бы она была связана лишь с капиталистическим обществом, то нужно было бы ожидать именно такого результата.
Теперь же выяснилось, что с помощью сталинского внеисторического схематичного понимания и эклектического определения нации, как суммы признаков, невозможно объяснить этот вопрос в рамках исторического материализма, так как эти признаки, очевидно, остаются и не меняются существенно. Территория и язык остаются, культура нации не исчезает, и национальный характер или «психический склад» тоже остаётся, если его вообще рассматривать как признак нации.
Возникает вопрос, как из этих исходных понятий можно получить новое понятие социалистической нации. Это, очевидно, невозможно. Поэтому Сталин должен был покинуть почву своих собственных определений и привнести совершенно новые аспекты, не имевшие отношения к его определению. Он теперь определил новую социалистическую нацию так:
«Рабочий класс и его интернационалистическая партия являются той силой, которая скрепляет эти новые нации и руководит ими. Союз рабочего класса и трудового крестьянства внутри нации для ликвидации остатков капитализма во имя победоносного строительства социализма; уничтожение остатков национального гнёта во имя равноправия и свободного развития наций и национальных меньшинств; уничтожение остатков национализма во имя установления дружбы между народами и утверждения интернационализма; единый фронт со всеми угнетёнными и неполноправными нациями в борьбе против политики захватов и захватнических войн, в борьбе против империализма, - таков духовный и социально-политический облик этих наций. Такие нации следует квалифицировать как социалистические нации» 13.
Но всё это - политические аспекты, политические цели и устремления, а в конце Сталин даже упоминает «духовный облик», чем молчаливо отменяет своё прежнее утверждение, что нечто вроде «национального духа» не может существовать. Но как из перечисления политических факторов и устремлений возникает новая нация, которая должна соответствовать единственно верной теории и определению? Политические устремления и цели и духовный облик не формируют и не создают нацию. Как она должна возникнуть? Ответ Сталина на это очень прост и соответствует его идеям о способе, которым вообще происходит общественный прогресс, а именно: в основном насилием и ликвидацией старых общественных условий, в данном случае буржуазной нации.
«На развалинах старых, буржуазных наций возникают и развиваются новые, социалистические нации, являющиеся гораздо более сплочёнными, чем любая буржуазная нация, ибо они свободны от непримиримых классовых противоречий, разъедающих буржуазные нации, и являются гораздо более общенародными, чем любая буржуазная нация» 14.
Однако решающий вопрос - как разрушенные буржуазные нации могут стать социалистическими нациями, в каких экономических, общественных, политических, идеологических и духовных процессах постепенно происходит это превращение, - в его рассуждениях не играет никакой роли: старая нация просто разрушается, а новая возникает. Что́ при этом и каким образом разрушается, остаётся столь же неясным, как и то, что́ именно теперь возникает из руин.
К каким взглядам, далёким от реальности, привела эта схематичная и эклектическая теория нации, видно из следующих высказываний:
«Никто не может отрицать, что нынешние социалистические нации в Советском Союзе - русская, украинская, белорусская, татарская, башкирская, узбекская, казахская, азербайджанская, грузинская, армянская и другие нации - коренным образом отличаются от соответствующих старых, буржуазных наций в старой России как по своему классовому составу и духовному облику, так и по своим социально-политическим интересам и устремлениям» 15.
В чём это далеко от реальности? В том, что это было написано в 1929 году, то есть во время, когда ещё нельзя было говорить о существовании социалистических наций в Советском Союзе. Если в европейских регионах капиталистической России названные буржуазные нации (русская, украинская, белорусская) уже существовали и там уже существенно изменялись содержание и форма национальной жизни, потому что они находились в переходном периоде к социализму, то это ни в коей мере не приложимо к многочисленным национальностям, народам и этническим группам в азиатских регионах страны. Некоторые из них, возможно, уже вошли в процесс возникновения нации (например, грузины, армяне или азербайджанцы), так как там капиталистическое развитие уже началось, другие (башкиры, казахи, узбеки, таджики, туркмены) были лишь на стадии формирования элементов нации, а ещё более отсталые этнические группы по большей части ещё находились в феодальных средневековых условиях, поэтому здесь нельзя было говорить ни о нациях вообще, ни о социалистических нациях. Как видим, догматический схематизм Сталина в теории привёл к далёким от действительности иллюзорным представлениям о национальных реалиях Советского Союза 1929 года, которые были гораздо сложнее и имели гораздо больше нюансов, чем считал Сталин.
Рациональное ядро этих достаточно путаных высказываний состоит в том, что при переходе от капитализма к социализму и во время долгого и трудного строительства социалистического общества происходит сложный процесс преобразования нации. Но он становится понятным, только если понимать нацию не как общность, состоящую из суммы признаков, а как форму развития общества, объединяющую большое количество населения на территории его проживания плотной сетью экономических, общественных, политических и культурных отношений и коммуникаций в социальные единицы, в чьих рамках могут развиваться производительные силы и условия производства, культура и духовная жизнь, а также могут возникать и действовать особые национальные движущие силы общественного прогресса.
Нация прежде всего - возникающая из капиталистической общественной формации форма социализации, придающая определённую структуру большой группе людей в рамках этого общества, отделяющая её внутри определённых территорий от других групп людей и действующая как форма развития всех сфер общественной жизни, благодаря тому, что она провозглашает их прогресс национальными задачами и целями. Важнейшей материальной базой при этом является экономика, чаще всего формирующаяся в границах национального государства как национальная экономика, которая через производственные условия капиталистического способа производства создаёт плотную сеть экономических и общественных отношений, всё больше и больше гомогенизирующую и интегрирующую эту группу людей.
Обычно в этом процессе также формируется национальный язык на основе унификации существующих родственных диалектов в едином письменном языке. Его распространение в качестве литературного языка также вносит существенный вклад в формирование национальной культуры и в постепенное формирование национального характера. Но все эти процессы развития основываются на фундаменте экономических отношений капиталистического способа производства, так что совершенно невозможно говорить о нациях в народах, которые ещё находятся на докапиталистической ступени развития.
Если Сталин во всех этих отсталых народах Советского Союза в конце 1920-х годов видел не только нации, но и даже уже социалистические нации, то это было лишь плодом его волюнтаристской фантазии, а отнюдь не аргументированным ответом на вопрос, чем станет нация, когда будет построено социалистическое общество. Его представление, что буржуазная нация сначала должна быть разрушена, чтобы потом из руин, будто Феникс из пепла, возникла новая социалистическая нация, является лишь вариацией его примитивного взгляда, что общественный прогресс создаётся прежде всего насилием.
Превращение буржуазной нации в социалистическую начинается - в отличие от формирования нации - не социалистическим способом производства, а фундаментальным изменением политических условий власти, а значит, политическими взаимоотношениями классов и слоёв общества, а затем оно получает устойчивый фундамент от экономических преобразований, в чьём развитии капиталистические условия производства полностью исчезают, а социалистические условия производства во всех отношениях изменяют и определяют экономическую жизнь и тем самым образ работы и жизни людей.
На этой материальной базе постепенно общественные и личные отношения людей изменяются в сторону более солидарных отношений, возникают новые общественные и личные интересы и структуры мотивации, новые обычаи и привычки, в то время как старые традиции отчасти исчезают или приобретают новое содержание и смысл, а также постепенно возникают новые традиции. Во взаимодействии со всеми этими процессами шаг за шагом изменяется и общественное сознание людей, вся общественная психология, стереотипы мышления и поведения исподволь адаптируются к новым общественным условиям и нуждам; возникает социалистическое национальное сознание, и при этом формируются новые ценности и нормы поведения и морали. Таким образом на протяжении длительного периода времени происходит зачастую противоречивое и конфликтное преобразование всего содержания нации и национальной жизни. Этот сложный и комплексный процесс означает не разрушение буржуазной нации, а её постепенную трансформацию, которая происходит вместе с прогрессом социалистического общества в течение долгого периода и делает её необходимой формой развития нового социалистического общества.
Как показывает опыт реальных социалистических обществ, это всё-таки весьма долгий, сложный и неравномерный процесс, так как он происходит не только в материальных условиях существования людей, но и в сознании, в мышлении и чувствах, и поэтому он также отражается и перерабатывается как в сознании, так и бессознательно.
При этом возникает и новое национальное сознание, которое в то же время связано с идеологией социалистического интернационализма и потому отбрасывает и постепенно преодолевает прежние черты национального эгоизма и национального превосходства. Хотя эти процессы развивались уже на протяжении многих десятилетий, их результаты ещё вовсе не были устойчивыми и закреплёнными, как часто считалось. (К слову сказать, я тоже впадал в эту ошибку).
Тем более бессмысленными и фантастическими были идеи Сталина о социалистических нациях в 1929 году в Советском Союзе, и они конкретно показывают, насколько мало продуманными и марксистскими были его теоретические взгляды на нацию. Даже в области, в которой он якобы был ведущим теоретиком, его результаты были слабыми.
1См. Wladislaw Hedeler: Nikolai Bucharin - Stalins tragischer Opponent. Eine politische Biografie [В. Хеделер. Николай Бухарин - трагический оппонент Сталина. Политическая биография], Берлин, 2015, стр. 105.
2Л. Троцкий. Сталин. Т. 1.
3Ср. Wladislaw Hedeler: Nikolai Bucharin - Stalins tragischer Opponent, p. 107.
4Otto Bauer: Die Nationalitätfrage und die Sozialdemokratie, Вена, 1924 (первое издание вышло в 1907).
5И. В. Сталин. Марксизм и национальный вопрос. Сочинения, т. 2, стр. 297.
6Otto Bauer: Die Natinalitätfrage und die Sozialdemokratie, стр. 135.
7См. F. Tönnies: Gemeinschaft und Gesellschaft. Grundbegriffe der reinen Soziologie [Ф. Тённис. Общность и общество. Основы чистой социологии] (1881), новое издание Берлин, 1922, стр. 8 и след.
8И. В. Сталин. Марксизм и национальный вопрос. Сочинения, т. 2, 301.
9См. об этом также: Alfred Kosing: Nation in Geschichte und Gegenwart [А. Козинг. Нация в истории и современности], Берлин, 1976.
10Написано по-русски. - Прим. переводчика.
11И. В. Сталин. Национальный вопрос и ленинизм. Сочинения, т. 11, стр. 334.
12И. В. Сталин. Марксизм и национальный вопрос. Сочинения, т. 2, 303.
13И. В. Сталин. Национальный вопрос и ленинизм. Сочинения, т. 11, стр. 339.
14Там же, стр. 340-341.
15Там же, стр. 339.
Комментариев:
Комментировать