К дню памяти жертв политических репрессий
Сегодня у нас фальстарт перед хэллоуином, и вся нечисть слетается на шабаш, имя которому - день памяти жертв политических репрессий.
Ни о какой памяти, впрочем, речи особо не идет. Одним память слишком неудобна. Им мало сидевших миллионов - им надо, чтобы сидели десятки миллионов. Им мало сотен тысяч расстрелянных; им подавай миллионы. Да и интересны ли им те сидевшие? Нет, не интересны. Может быть, еще и потому, что у тех, кто из себя сегодня пытается корчить либералов, деды сплошь и рядом не сидели, а охраняли. И они в полной мере сохранили соответствующую ментальность. Когда из их пастей выпадает изжеванный ошметок тридцать седьмого, который они своими гнилыми деснами перетерли до состояния комичного абсурда, выясняется, что ухваты и методы у них остались от дедов - тех самых, охранявших. Полная нетерпимость к чужой точке зрения, жажда нового тоталитаризма и влажные мечты, что бы они сделали с врагами, дорвись они до власти.
Жупел им несомненно важен, но реальные репрессии... Да о какой важности и какой памяти можно говорить, если они демонстрируют абсолютно нулевые знания истории вопроса - равно как и истории вообще?
Другие, но все равно такие же.
Другой сорт вурдалаков удивляет не просто закостенелостью - кого этим сегодня удивишь - а способностью жить в тридцатых годах прошлого века, не чувствуя ни малейшего расхождения с реальностью. Как им в тридцать седьмом объяснили, что это гениальный Сталин врагов истребляет - так все остальное от них отскакивает, будто горох от стенки. Сказано же - гениальный Сталин и только врагов.
Те, что поумнее, выдают еще более блестящий конструкт о том, что Сталин совсем ничего не знал и ничего такого не хотел. Добрый, милый, наивный дядюшка Сталин. Ну конечно же, он и представить не мог, что же случится, если дать НКВД возможность, сообразив на троих, выписать любую меру наказания кому угодно. Ни контроля, ни надзора, три дня следствия, три строчки на протокол - и в расход. Ну в самом деле, разве может что-то пойти не так?
Я-то, дурак, были времена, думал, что раз это выписка - значит, где-то есть цельный протокол заседания, где раскрывается, что несчастный А.В. Орлов совершил что-то действительно страшное, возможно, даже с доказательствами. Пока не нашел один из таких протоколов. А там вместо подробностей - перечень из шестидесяти таких же Орловых, которых эта тройка оптом и похоронила.
Как ни лепи из Сталина гениального и мудрого, а все это было. Были лимиты, которые не лимиты, а настоящий план. Были расстрельные списки. И это было страшно. И оправданий этому быть не должно. Нельзя такое оправдывать.
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
Анна Ахматова
Ни о какой памяти, впрочем, речи особо не идет. Одним память слишком неудобна. Им мало сидевших миллионов - им надо, чтобы сидели десятки миллионов. Им мало сотен тысяч расстрелянных; им подавай миллионы. Да и интересны ли им те сидевшие? Нет, не интересны. Может быть, еще и потому, что у тех, кто из себя сегодня пытается корчить либералов, деды сплошь и рядом не сидели, а охраняли. И они в полной мере сохранили соответствующую ментальность. Когда из их пастей выпадает изжеванный ошметок тридцать седьмого, который они своими гнилыми деснами перетерли до состояния комичного абсурда, выясняется, что ухваты и методы у них остались от дедов - тех самых, охранявших. Полная нетерпимость к чужой точке зрения, жажда нового тоталитаризма и влажные мечты, что бы они сделали с врагами, дорвись они до власти.
Жупел им несомненно важен, но реальные репрессии... Да о какой важности и какой памяти можно говорить, если они демонстрируют абсолютно нулевые знания истории вопроса - равно как и истории вообще?
Другие, но все равно такие же.
Другой сорт вурдалаков удивляет не просто закостенелостью - кого этим сегодня удивишь - а способностью жить в тридцатых годах прошлого века, не чувствуя ни малейшего расхождения с реальностью. Как им в тридцать седьмом объяснили, что это гениальный Сталин врагов истребляет - так все остальное от них отскакивает, будто горох от стенки. Сказано же - гениальный Сталин и только врагов.
Те, что поумнее, выдают еще более блестящий конструкт о том, что Сталин совсем ничего не знал и ничего такого не хотел. Добрый, милый, наивный дядюшка Сталин. Ну конечно же, он и представить не мог, что же случится, если дать НКВД возможность, сообразив на троих, выписать любую меру наказания кому угодно. Ни контроля, ни надзора, три дня следствия, три строчки на протокол - и в расход. Ну в самом деле, разве может что-то пойти не так?
Я-то, дурак, были времена, думал, что раз это выписка - значит, где-то есть цельный протокол заседания, где раскрывается, что несчастный А.В. Орлов совершил что-то действительно страшное, возможно, даже с доказательствами. Пока не нашел один из таких протоколов. А там вместо подробностей - перечень из шестидесяти таких же Орловых, которых эта тройка оптом и похоронила.
Как ни лепи из Сталина гениального и мудрого, а все это было. Были лимиты, которые не лимиты, а настоящий план. Были расстрельные списки. И это было страшно. И оправданий этому быть не должно. Нельзя такое оправдывать.
Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом,
Там, где мой народ, к несчастью, был.
Анна Ахматова