Вторая мировая: самая наступательная из всех войн
Не так просто найти две войны, которые бы разнились столь же сильно, как различаются меж собой первая и вторая мировые войны. Во время второй мировой бывали дни, когда линия фронта за день менялась сильнее, чем в ходе первой мировой - за год. Олицетворение первой мировой - непрошибаемая оборона, тысячи километров окопов, траншей, блиндажей и прочих фортификационных ухищрений.
Некоторые горе-обличители обожают пенять Советскому Союзу - мол, если б он был мирным и готовился к обороне, он бы тоже выкопал бесчисленные окопы, понастроил укреплений и тому подобной инженерии. А раз строил танки, значит, собирался нападать. Более абсурдного и нелепого заявления и придумать трудно, но его абсурдность становится понятна лишь если понимать, что такого случилось между мировыми войнами, из-за чего позиционный фронт рухнул, не успев возникнуть - и какую роль в этом сыграли танки.
С тех самых времен, когда человек впервые взял в руки палку и придумал доску, которой от этой палки можно закрыться, началось бесконечное состязание средств защиты и нападения. На каждое новое изобретение, призванное максимально эффективно отправить ближнего на тот свет, придумывается способ от него защититься.
Крайне специфической в этом отношении стала первая мировая война. Развитие тактической и технической мысли привело к чудовищному крену в сторону оборонительной стратегии. С самого момента возникновения статичного фронта обе стороны увлеченно строят циклопические оборонительные полосы. Построить оборону просто, но как ее прорвать? Первые попытки прорыва - концентрация артиллерийских снарядов, способная свести с ума бесконечными нулями. Сутки на бесконечную пальбу из всех калибров, доведение территории до со состояния лунного пейзажа, затем на месте прорыва выстраиваются бесчисленные цепи пехотинцев, собранных в невиданные доселе толпы...
Сражения, разворачивавшиеся по этому сценарию, обычно входили в историю как "бойни" и "мясорубки", где каждый пройденный километр разменивался на сотни тысяч жизней.
Ближе к концу войны оригинальный ответ придумали немцы, сформировав штурмовые группы. Отряды из солдат, вооруженных взрывчаткой, огнеметами, гранатами, оказались весьма эффективны против статичной обороны - и в ходе операции "Михаэль" немцы сумели прорвать казавшийся нерушимым позиционный фронт. Казалось бы - вот он, давно искомый ответ! Но - нет.
Теснимый противник отходит на все новые и новые рубежи обороны, из глубины подтягиваются резервы, которые затыкают прорыв. Неожиданно выяснилось, что умения прорвать оборону противника недостаточно для победы. Фронт трещит, гнется, пятится назад - но, все-таки, стоит.
Лом, против которого есть лишь один прием.
Фактически, первая мировая так и не дала вменяемого ответа на бессмертный вопрос "что делать?". Зато в межвоенный период такой ответ был найден. Звучал он до курьезного просто: чтобы противник после прорыва не отступил на новую оборонительную полосу и не заткнул прорыв резервами, надо наступать быстрее, чем он отступает и подтягивает резервы. Сказать просто, а как сделать?
И вот, в конце тридцатых годов на сцену истории войн, лязгая гусеничными траками, въезжает Ее Величество танковая армия - мощный кулак из танков и моторизованной пехоты, способный нестись вперед со скоростью, кратно превышающей скорость пехоты на марше.
В тот момент, когда в Германии завершилось формирование танковой группы "Клейст", реалии первой мировой окончательно канули в лету.
Доведенная до безумия укрепленная линия с сотнями ДОТов и километрами траншей и колючей проволоки в одночасье превратилась в беспомощную грушу для битья. Попытка отсидеться в обороне из залога победы стала формой извращенного суицида. Как бы ни была крепка оборонительная линия - вскрывать такие человечество научилось еще в далеком 1918 году. А затем в месте прорыва возникнет та самая танковая армия - и пойдет вперед, давя безнадежно опоздавшие резервы, у которых уже не будет времени восстановить целостность фронта. Танковая армия стала ломом, единственным приемом против которого стала другая танковая армия.
Те, кто сегодня пытается обвинять СССР в неких "наступательных доктринах", огромном количестве "наступательных танков" и прочей чуши, так и не вырвались за пределы 1918 года. В те далекие времена миролюбивая страна и впрямь могла отгородиться от мира гигантской линией укреплений, да тихо и мирно любоваться, как захлебываются вражеские атаки, безжалостно переламываемые статичным фронтом, который даже на километр можно сдвинуть лишь ценой океанов пролитой крови.
Вторая мировая поставила перед воюющими сторонами совсем другие условия игры. Если у тебя есть мощные танковые войска - ты будешь полноправной стороной конфликта. Если же танковой армии у тебя нет, то за считаные месяцы ты улетишь со свернутой шеей на обочину исторического пути, и абсолютно неважно, сколько тысяч километров колючей проволоки ты накрутил вокруг своей границы. Советская власть, при всех ее безумных косяках и заскоках, тенденцию уловила верно. Факт, который был бы забавным, если бы не был грустным - в этом отношении советская военная мысль чудовищно обогнала немецкую. Идеи, аналогичные тактике блицкрига Тухачевский сформулирует задолго до Гудериана. Но верное понимание стратегии так и не привело к грамотному тактическому построению - структура советских механизированных соединений в довоенный период осталась слишком далека от совершенства.
Следом за динозаврами и катапультами.
За годы второй мировой были прорваны все укрепленные линии, какие только существовали в мире. Пожалуй, самой результативной из них стала линия Маннергейма, из-за которой РККА понесла чудовищные потери, и под которой она проторчала несколько месяцев - правда, главной причиной здесь была не некая заоблачность возведенных финнами укреплений, а откровенное головотяпство и полная непродуманность операции.
Была прорвана линия Мажино. Строго говоря, Вермахт вполне благополучно обошел ее через страны Бенилюкса, но 14-15 июня части группы армий "С" все-таки провели ряд наступательных операций и прорвали оборонительную линию. Создается впечатление, что скорее из принципа, нежели по необходимости.
Та же самая судьба постигла и линию Зигфрида, не удержавшую в 1944 году американцев, и линию Сталина, прорванную немцами в 41-м. Равно как и не удержали советскую армию укрепления Кенигсберга, Мезерица или Восточный вал.
Попытка спрятаться от врага за кажущейся надежной обороной и стала той самой пресловутой "подготовкой к вчерашней войне", в любви к которой любят обвинять генералов. Вторая мировая стала самой наступательной из всех войн.
Некоторые горе-обличители обожают пенять Советскому Союзу - мол, если б он был мирным и готовился к обороне, он бы тоже выкопал бесчисленные окопы, понастроил укреплений и тому подобной инженерии. А раз строил танки, значит, собирался нападать. Более абсурдного и нелепого заявления и придумать трудно, но его абсурдность становится понятна лишь если понимать, что такого случилось между мировыми войнами, из-за чего позиционный фронт рухнул, не успев возникнуть - и какую роль в этом сыграли танки.
С тех самых времен, когда человек впервые взял в руки палку и придумал доску, которой от этой палки можно закрыться, началось бесконечное состязание средств защиты и нападения. На каждое новое изобретение, призванное максимально эффективно отправить ближнего на тот свет, придумывается способ от него защититься.
Крайне специфической в этом отношении стала первая мировая война. Развитие тактической и технической мысли привело к чудовищному крену в сторону оборонительной стратегии. С самого момента возникновения статичного фронта обе стороны увлеченно строят циклопические оборонительные полосы. Построить оборону просто, но как ее прорвать? Первые попытки прорыва - концентрация артиллерийских снарядов, способная свести с ума бесконечными нулями. Сутки на бесконечную пальбу из всех калибров, доведение территории до со состояния лунного пейзажа, затем на месте прорыва выстраиваются бесчисленные цепи пехотинцев, собранных в невиданные доселе толпы...
Сражения, разворачивавшиеся по этому сценарию, обычно входили в историю как "бойни" и "мясорубки", где каждый пройденный километр разменивался на сотни тысяч жизней.
Ближе к концу войны оригинальный ответ придумали немцы, сформировав штурмовые группы. Отряды из солдат, вооруженных взрывчаткой, огнеметами, гранатами, оказались весьма эффективны против статичной обороны - и в ходе операции "Михаэль" немцы сумели прорвать казавшийся нерушимым позиционный фронт. Казалось бы - вот он, давно искомый ответ! Но - нет.
Теснимый противник отходит на все новые и новые рубежи обороны, из глубины подтягиваются резервы, которые затыкают прорыв. Неожиданно выяснилось, что умения прорвать оборону противника недостаточно для победы. Фронт трещит, гнется, пятится назад - но, все-таки, стоит.
Лом, против которого есть лишь один прием.
Фактически, первая мировая так и не дала вменяемого ответа на бессмертный вопрос "что делать?". Зато в межвоенный период такой ответ был найден. Звучал он до курьезного просто: чтобы противник после прорыва не отступил на новую оборонительную полосу и не заткнул прорыв резервами, надо наступать быстрее, чем он отступает и подтягивает резервы. Сказать просто, а как сделать?
И вот, в конце тридцатых годов на сцену истории войн, лязгая гусеничными траками, въезжает Ее Величество танковая армия - мощный кулак из танков и моторизованной пехоты, способный нестись вперед со скоростью, кратно превышающей скорость пехоты на марше.
В тот момент, когда в Германии завершилось формирование танковой группы "Клейст", реалии первой мировой окончательно канули в лету.
Доведенная до безумия укрепленная линия с сотнями ДОТов и километрами траншей и колючей проволоки в одночасье превратилась в беспомощную грушу для битья. Попытка отсидеться в обороне из залога победы стала формой извращенного суицида. Как бы ни была крепка оборонительная линия - вскрывать такие человечество научилось еще в далеком 1918 году. А затем в месте прорыва возникнет та самая танковая армия - и пойдет вперед, давя безнадежно опоздавшие резервы, у которых уже не будет времени восстановить целостность фронта. Танковая армия стала ломом, единственным приемом против которого стала другая танковая армия.
Те, кто сегодня пытается обвинять СССР в неких "наступательных доктринах", огромном количестве "наступательных танков" и прочей чуши, так и не вырвались за пределы 1918 года. В те далекие времена миролюбивая страна и впрямь могла отгородиться от мира гигантской линией укреплений, да тихо и мирно любоваться, как захлебываются вражеские атаки, безжалостно переламываемые статичным фронтом, который даже на километр можно сдвинуть лишь ценой океанов пролитой крови.
Вторая мировая поставила перед воюющими сторонами совсем другие условия игры. Если у тебя есть мощные танковые войска - ты будешь полноправной стороной конфликта. Если же танковой армии у тебя нет, то за считаные месяцы ты улетишь со свернутой шеей на обочину исторического пути, и абсолютно неважно, сколько тысяч километров колючей проволоки ты накрутил вокруг своей границы. Советская власть, при всех ее безумных косяках и заскоках, тенденцию уловила верно. Факт, который был бы забавным, если бы не был грустным - в этом отношении советская военная мысль чудовищно обогнала немецкую. Идеи, аналогичные тактике блицкрига Тухачевский сформулирует задолго до Гудериана. Но верное понимание стратегии так и не привело к грамотному тактическому построению - структура советских механизированных соединений в довоенный период осталась слишком далека от совершенства.
Следом за динозаврами и катапультами.
За годы второй мировой были прорваны все укрепленные линии, какие только существовали в мире. Пожалуй, самой результативной из них стала линия Маннергейма, из-за которой РККА понесла чудовищные потери, и под которой она проторчала несколько месяцев - правда, главной причиной здесь была не некая заоблачность возведенных финнами укреплений, а откровенное головотяпство и полная непродуманность операции.
Была прорвана линия Мажино. Строго говоря, Вермахт вполне благополучно обошел ее через страны Бенилюкса, но 14-15 июня части группы армий "С" все-таки провели ряд наступательных операций и прорвали оборонительную линию. Создается впечатление, что скорее из принципа, нежели по необходимости.
Та же самая судьба постигла и линию Зигфрида, не удержавшую в 1944 году американцев, и линию Сталина, прорванную немцами в 41-м. Равно как и не удержали советскую армию укрепления Кенигсберга, Мезерица или Восточный вал.
Попытка спрятаться от врага за кажущейся надежной обороной и стала той самой пресловутой "подготовкой к вчерашней войне", в любви к которой любят обвинять генералов. Вторая мировая стала самой наступательной из всех войн.