Блуждающий огонь
А на Таганке, помнится, недалеко от метро, если идти в сторону Гончарной улицы, была классная блинная, где так хорошо сиделось и думалось (Создатель Миров ведь насоздавал кофейни и родственные им места специально для того, чтобы мы себя там выводили за пределы обязательных контекстов и думали, и жили свою отдельную-отдельную, внутреннюю-внутреннюю жизнь. Кстати, одним из таких мест была погубленная «Шоколадница» на Кропоткинской.). Сколько блокнотов было там исписано. Неужели тоже снесли? Надо будет съездить, проверить.
А ещё очень жаль киосков на пути от Ленинского проспекта к метро «Ленинский проспект», у площади Гагарина, - с ними, даже когда в них ничего не нужно было (хотя поглазеть - уже много), было уютно, с ними много было связано личного, счастливого и дорогого, которое, как известно, и с пустяками умеет связываться, более того, с ними как раз в первую очередь - золотистая пыльца бытия. Перед свадьбой в 2005 году я там покупала какие-то штуки, и сколько раз позже, проходя мимо, волокла оттуда домой всякие гастрономические радости. Они были продолжением дома.
Что ни отними у человека (хоть в общем-то не нужное в практическом отношении, - да вообще, практическое занимает в человеке на самом деле так мало места, что о нём и заботиться не стоит. А вот радость занимает много-много места, даже когда по пустякам, - повод ей ведь по существу не важен, как огню - всё равно, от чего вспыхнуть. Человек - существо символическое. Animal symbolicum. В нём и само практическое-то символично.) - всё будет рана, всё будет утрата. - Было пространство тёплое и светлое, стало холодное и тёмное. Город стал более безличным.
На самом деле таких непоправимых потерь разной степени личностности и крупности - считая хоть с начала жизни - можно насчитать очень много, и среди них - куда более коренные, - и в узко-биографическом смысле (вспомнить хоть чертановскую квартиру или Челюху. Да тут вообще что угодно от книжных магазинов «19 октября» и «Ad Marginem» - вот уж были точки интенсивности, фонари во мраке, - до бассейна в Лужниках и пятиэтажек на проспекте Вернадского. Личная карта Москвы вообще столько раз перекраивалась, что и не счесть), и в смысле городской среды. - Просто штука в том, что многократно и болезненно сдираемая шкура учится регенерироваться, - чем чаще сдирают, тем быстрее учится (защитные механизмы - великая вещь). (Вообще, зверская, достойная лучшего применения в своей страстности любовь к жизни даёт мне очень быстро перерастать такие сдирания. Одновременно сильно и долго помнить - и быстро перерастать.) В какой-то момент начинаешь понимать, что дело вообще не во внешних объектах, сколь бы дороги они ни были. К ним просто привязывается - и передвигается, при их исчезновении, в другое место - внутренний огонь.
Их тоже кто-то чувствовал частью жизни, вспоминал и оплакивал:
и даже, даже их:
А ещё очень жаль киосков на пути от Ленинского проспекта к метро «Ленинский проспект», у площади Гагарина, - с ними, даже когда в них ничего не нужно было (хотя поглазеть - уже много), было уютно, с ними много было связано личного, счастливого и дорогого, которое, как известно, и с пустяками умеет связываться, более того, с ними как раз в первую очередь - золотистая пыльца бытия. Перед свадьбой в 2005 году я там покупала какие-то штуки, и сколько раз позже, проходя мимо, волокла оттуда домой всякие гастрономические радости. Они были продолжением дома.
Что ни отними у человека (хоть в общем-то не нужное в практическом отношении, - да вообще, практическое занимает в человеке на самом деле так мало места, что о нём и заботиться не стоит. А вот радость занимает много-много места, даже когда по пустякам, - повод ей ведь по существу не важен, как огню - всё равно, от чего вспыхнуть. Человек - существо символическое. Animal symbolicum. В нём и само практическое-то символично.) - всё будет рана, всё будет утрата. - Было пространство тёплое и светлое, стало холодное и тёмное. Город стал более безличным.
На самом деле таких непоправимых потерь разной степени личностности и крупности - считая хоть с начала жизни - можно насчитать очень много, и среди них - куда более коренные, - и в узко-биографическом смысле (вспомнить хоть чертановскую квартиру или Челюху. Да тут вообще что угодно от книжных магазинов «19 октября» и «Ad Marginem» - вот уж были точки интенсивности, фонари во мраке, - до бассейна в Лужниках и пятиэтажек на проспекте Вернадского. Личная карта Москвы вообще столько раз перекраивалась, что и не счесть), и в смысле городской среды. - Просто штука в том, что многократно и болезненно сдираемая шкура учится регенерироваться, - чем чаще сдирают, тем быстрее учится (защитные механизмы - великая вещь). (Вообще, зверская, достойная лучшего применения в своей страстности любовь к жизни даёт мне очень быстро перерастать такие сдирания. Одновременно сильно и долго помнить - и быстро перерастать.) В какой-то момент начинаешь понимать, что дело вообще не во внешних объектах, сколь бы дороги они ни были. К ним просто привязывается - и передвигается, при их исчезновении, в другое место - внутренний огонь.
Их тоже кто-то чувствовал частью жизни, вспоминал и оплакивал:
и даже, даже их: