Об ответственности и выборе
Триннадцать лет назад я последний раз пришла в больницу, чтобы встретить там своего третьего ребёнка. Я не была той наивной и беспомощной девочкой, которая верила во всезнание и всемогущество медицинских работников. После рождения первого и второго ребёнка я поняла, что главные действующие лица в родах - это я и мой ребёнок, а не врач и акушерка. И я создала свою картину родов, и она ожила и стала действительностью. Но всё же в тот момент я представляла роддом местом, вполне возможным для прихода человека в наш мир. К тому времени я уже знала о существовании домашних родов и даже начала мечтать об этом, но разум толкал меня к "безопасному" и проторенному пути, и третий ребёнок увидел свет в больнице.
Роды были чудесными, о которых мечталось. Роды, как процесс. Но обстановку вокруг даже сейчас, по прошествии многих лет, мне сложно описать словами. Я стояла на коленях, облокотившись грудью на сиденье кресла, и переживала величайшие ощущения, которые доступны человеку - ощущения того, что во мне прокладывает себе дорогу в наш мир Человек, и я помогаю ему в этом. Во всём мире тогда существовали только трое: я, новый Человек и Всевышний.
И только где-то на окраинах сознания, где-то на границе бокового зрения суетились люди. Обычные земные люди, которые хотели спасти меня и моего ребёнка, которые заботились о нашей безопасности и о соблюдении своего врачебного долга. Они хотели быть причастными к чуду и мнили себя посредниками между нами и Господом Богом. Эти люди кричали, запугивали, угрожали. Они пытались заразить своим беспокойством и страхом если не меня, то хотя бы моего мужа.
После освобождения из больницы ни у меня, ни у Саши больше не возникало сомнения о том, ГДЕ появится на свет наш следующий ребёнок.
Первое время я очень сердилась и негодовала: в роддоме были нарушены все наши права человека. И сделано это было в такой момент, когда ни у меня, ни у Саши не было никаких сил и настроя на борьбу, в момент нашей крайней незащищённости и открытости миру. Я рассказывала о нашей истории многим людям и даже хотела каким-то образом жаловаться на ужасное поведение персонала больницы.
Но позже пришло понимание того, что никто кроме меня не несёт ответственности за происшедшее. Я сама сделала этот выбор, я сама искала помощи у этих людей, я зашла на их территорию и тем самым согласилась с принятыми там правилами игры. Я, только я и, может быть, Саша отвечаем за пережитое нами.
Я поняла, что больница - это территория системы, а не место для предоставления услуг всем желающим, и на ней действуют свои законы, и я могу либо принять их полностью, либо не пересекать границы это территории.
Более того, я осознала, что не имею права мешать этим людям, не имею права нарушать работу отлаженного механизма системы. Но зато у меня есть право самой выбрать место, обстановку и людей, с которыми я хочу проживать необычайно важный для меня и моего ребёнка момент движения навстречу друг другу, первого прикосновения и первого взгляда.
Трое моих следующих детей были рождены дома. Но это уже другая история.
Роды были чудесными, о которых мечталось. Роды, как процесс. Но обстановку вокруг даже сейчас, по прошествии многих лет, мне сложно описать словами. Я стояла на коленях, облокотившись грудью на сиденье кресла, и переживала величайшие ощущения, которые доступны человеку - ощущения того, что во мне прокладывает себе дорогу в наш мир Человек, и я помогаю ему в этом. Во всём мире тогда существовали только трое: я, новый Человек и Всевышний.
И только где-то на окраинах сознания, где-то на границе бокового зрения суетились люди. Обычные земные люди, которые хотели спасти меня и моего ребёнка, которые заботились о нашей безопасности и о соблюдении своего врачебного долга. Они хотели быть причастными к чуду и мнили себя посредниками между нами и Господом Богом. Эти люди кричали, запугивали, угрожали. Они пытались заразить своим беспокойством и страхом если не меня, то хотя бы моего мужа.
После освобождения из больницы ни у меня, ни у Саши больше не возникало сомнения о том, ГДЕ появится на свет наш следующий ребёнок.
Первое время я очень сердилась и негодовала: в роддоме были нарушены все наши права человека. И сделано это было в такой момент, когда ни у меня, ни у Саши не было никаких сил и настроя на борьбу, в момент нашей крайней незащищённости и открытости миру. Я рассказывала о нашей истории многим людям и даже хотела каким-то образом жаловаться на ужасное поведение персонала больницы.
Но позже пришло понимание того, что никто кроме меня не несёт ответственности за происшедшее. Я сама сделала этот выбор, я сама искала помощи у этих людей, я зашла на их территорию и тем самым согласилась с принятыми там правилами игры. Я, только я и, может быть, Саша отвечаем за пережитое нами.
Я поняла, что больница - это территория системы, а не место для предоставления услуг всем желающим, и на ней действуют свои законы, и я могу либо принять их полностью, либо не пересекать границы это территории.
Более того, я осознала, что не имею права мешать этим людям, не имею права нарушать работу отлаженного механизма системы. Но зато у меня есть право самой выбрать место, обстановку и людей, с которыми я хочу проживать необычайно важный для меня и моего ребёнка момент движения навстречу друг другу, первого прикосновения и первого взгляда.
Трое моих следующих детей были рождены дома. Но это уже другая история.