дух человека (θυμός) и сознание роботов (νοῦς) (3)
Завершение, начатого здесь и продолженного здесь.
θυμός -вещество сознание, связанное с дыханием и кровью. Оно наполняет сердце-легкие. С восприятием изменений в этом веществе связаны как духовидческие ("Боги вложили..."), так и зрительные переживания. Влияние с Востока приводит к тому,что древние греки начинают не только вопрошать Богов через свой θυμός, но и вопрошать сам θυμός, - и,тем самым, "обозначать не только глубинную душу, воспринимающую и толкующую повеления Богов, но и ту душу, с которой в самом себе может разговаривать сам человек".
Но, тем не менее, θυμός, по-прежнему, остается носителем жизни. Чего нельзя сказать об уме νοῦς,в котором сознание направлено на цель, смысл, а жизнь "вынесена за скобки".
"3. В греческих текстах, в том числе и в гомеровских, сохранились несомненные следы связи φρένες и θυμός... В некоторых случаях φρένες (φρήν) и θυμός оказываются синонимичными или равнозначными. У Гомера близость этих понятий определяется прежде всего тем, что φρένες рассматривается как вместилище для θυμός , ср. повторяющееся сочетание-клише ἐν φρεσὶ θυμός (Θ 202, 1 462).
Гомеровское θυμός означает самое вещество жизни, летучее дыхание духа, деятельную, действующую, чувствующую и думающую материальную субстанцию, родственную крови. Это вещество покидает человека, когда он падает в обморок («теряет сознание» в современной терминологии) или умирает.
Не как метафора, а как еще более характерное для мифопоэтической дуалистической мысли конкретное описание, сходный образ выступает при характеристике богов, у которых во время распри души выдуваются в две стороны в глубине их самих: δίχα δέ σφιν ἐνὶ φρεσὶ θυμὸς ἄητο (Ф 385).
...То, что форма θυμῷ нередко использовалась именно по отношению к истолкованию воли богов, отчетливо видно и из таких контекстов, как слова Полидамасу Гектору (М 228-229): ὧδέ χ᾽ ὑποκρἰναιτο, θεοπρόπος, ὃς σάφα θυμῷ είδείη τεράων «Так бы разгадал (знаменья) прорицатель, который искусен в ясном истолковании знамений в (своей) душе» (сходная последовательность слов θυμός и θεοπροπίων «прорицания» (мн. ч.) засвидетельствована и в смежных строках в Z 438-439).
В свете этих архаических контекстов представляет исключительный интерес то, что с θυμός (как и с φρένες) у Гомера связаны не только духовидческие, но и зрительные восприятия, ср. ἴδε θυμῷ «он увидел в душе»(θ 450), θηήσατο θυμῷ «он рассматривал в душе» (о 132, ср. θηήσαο θυμῷ, ω 90), а также воображение, ср. ὄσσοντο γαρ ἄλγεα θυμῷ «почуяли беды в душе» (о конях), Σ 224; κακὰ δ’ ὄσσετο θυμός «беды (дурное) чует душа» κ 374. Если идти по тому опасному (и в мере полезному лишь как приближение к мифопоэтическим метафорам) пути интерпретации гомеровских описаний через современные анатомические и физиологические представления, который раньше приводил к отождествлению (φρένες с легкими, a θυμός - с дыханием (и кровью), то можно было бы предположить и далеко идущее сходство обоих терминов с теми органами и функциями, которые наука последних десятилетий соотносит в основном с правым полушарием мозга. Эго включает и музыкальные восприятия, судя по гомеровскому гимну Гермесу (421 и след.), в котором дыхание звука лиры бога прошло через φρένεσ(φρένας ἤλυθ’) Аполлона и тот стал слушать в своем θυμός (θυμῷ ἀκουάξοντα).
Описанное употребление пары взаимосвязанных терминов φρένες и θυμός, выступающих у Гомера как обозначение тех путей («каналов связи»), которыми боги воздействуют на действия и чувства человека, представляется существенным доводом в пользу обсуждаемой гипотезы Джейнза. Но есть одно существенное обстоятельство в характере использования гомер. на которое Джейнз не обратил внимания. Это слово у Гомера обычно обозначает душу, с которой герой вступает в беседу. В повторяющемся эпическом штампе герой целую речь «сказал своей мужественной (великосердой) душе» (...Р 90 - о Менелае, а 298 - об Одиссее). Одиссей в V песне «Одиссеи» в печали не раз говорит со своей душой ( ὁν μυθήσατο θυμόν, ε 285).
Если принять гипотезу, по которой представление о намерении, которое богу вкладывают (*dh eH-y ср. выше о формулах с этим индоевропейским словом) в *dhumo-, является более древним (возможно еще общеиндоевропейским) , то окажется возможным допустить более позднюю эволюцию значения *dhumo-s θυμός уже в самом греческом. В языке греческой эпической поэзии слово стало обозначать не только глубинную душу, воспринимающую и толкующую повеления богов, но и ту душу, с которой в самом себе может разговаривать сам человек.
Этот новый (и с точки зрения истории самосознания личности едва ли не решающий) этап в греческой традиции представляется возможным связать с древневосточным - хеттско-хурритским влиянием. В хеттский версии хурритского эпоса «Песня об Улликумми», влияние которого на древнегреческий эпос несомненно, засвидетельствован оборот istanzani-si memiskiwan dais «со своей душой начал он говорить», представляющий собой вероятный источник приведенных гомеровских эпических формул. Стоит отметить, что хет. istanzana- «душа» (слово возможного индоевропейского происхождения...) совпадает с гомер. θυμός и в некоторых других отношениях. Как и гомеровское слово, хет. istanzana- означает не только душу человека (в частности, в ее взаимоотношениях с богом), но и душу животного... Хеттская эпическая формула istanzani-si memiskiwan dais «со своей душой начал он говорить», соответствующая гомеровским..., в свою очередь, является переложением хурритской tiwena alumain katiya (в начале хурритского текста «Песни об Улликумми»).
Хурритское влияние на раннюю греческую культуру могло осуществляться либо через хеттское посредничество (в период интенсивных связей среднехеттского царства с Аххиявой в середине II тысячелетия до н. э.), либо непосредственно, в частности, через хурритских рапсодов в Угарите и на хуррито-лувийском юге Анатолии (во второй половине II тысячелетия до н. э.). Этим временем и следует датировать появление эпической формулы, в которой герой (как в хетто-хурритском эпосе божество) обращается к своей душе (θυμός = хет. instan-zana)... Тем самым была заложена основа для осознания себя самого безотносительно к общению человека с Богом. Поэтому, принимая в соответствии с рассмотренными выше фактами некоторые из положений Джейнза, следует вместе с тем уточнить хронологию. Хотя у Гомера и сохранились следы общения богов с людьми (прежде всего посредством φρένες и θυμός ), тем не менее человек осознает и себя самого как отдельное целое, которое само может (как бы «на правах бога») общаться со своим θυμός. Это изменение связано прежде всего с воздействием древневосточных культур II тысячелетия до н. э.
4.Но хотя гомеровское ψθχή иногда и употребляется в качестве синонима θυμός, тем не менее оно еще не означает принципа жизни, как у позднейших авторов (Парменида, Эмпедокла, Демокрита, Платона, Аристотеля). У Гомера это то, что остается от человека после его смерти (которая и состоит в исчезновении θυμός), призрак,переживающий тело человека, тень, лишенная разума и сознания. Эта тень без обычной жизни и без сознания пребывает в пределах Гадеса как видимое, но бесплотное подобие некогда существовавшего тела...
...
Гомер, νόος, νοῦς означает «ум, преследующий определенную цель», «понимание, предполагающее какое-либо намерение», «сознание, ставящее перед собой цели». Слово это связано с νοεῖν «видеть»... Особый интерес представляет figura etymologica νόον... νοήσει (I 104), которая указывает на осознание рапсодом (автором) связей глагола и имени. Вместе с тем самый этот оборот свидетельствует о том, что «мысль перестала быть деятельностью мышления и стала самим обдумываемым предметом». Употребление νόος, νοῦς у Гомера предполагает обычно понимание ситуации в целом, способность в ней ориентироваться, сознание, наделенное разумом и даже способное сознавать себя самое. Как характер семантики слова, так и его прозрачные этимологические связи внутри самого гомеровского языка определенно указывают на принадлежность его к хронологически наиболее позднему слою во всем рассматриваемом фрагменте гомеровской лексики. Не подлежит сомнению, что именно употребление νόος, νοῦς решительно отделяет соответствующие гомеровские тексты от всей предшествующей традиции и приближает их к современной (поэтому выбор термина «ноосфера» Тейар де Шарденом и Вернадским вполне отвечает духу самого греческого термина).
Для гомеровского понимания νοῦς "разума" характерно то место в «Илиаде», где речь идет об изготовленных Гефестах из золота девах («роботах»), обладавших разумом (νοῦς). По существу здесь в гомеровском тексте осуществляется переход от мифопоэтической мысли к технологическому рациональному мышлению, основы которого заложены позднейшей греческой наукой".
θυμός -вещество сознание, связанное с дыханием и кровью. Оно наполняет сердце-легкие. С восприятием изменений в этом веществе связаны как духовидческие ("Боги вложили..."), так и зрительные переживания. Влияние с Востока приводит к тому,что древние греки начинают не только вопрошать Богов через свой θυμός, но и вопрошать сам θυμός, - и,тем самым, "обозначать не только глубинную душу, воспринимающую и толкующую повеления Богов, но и ту душу, с которой в самом себе может разговаривать сам человек".
Но, тем не менее, θυμός, по-прежнему, остается носителем жизни. Чего нельзя сказать об уме νοῦς,в котором сознание направлено на цель, смысл, а жизнь "вынесена за скобки".
"3. В греческих текстах, в том числе и в гомеровских, сохранились несомненные следы связи φρένες и θυμός... В некоторых случаях φρένες (φρήν) и θυμός оказываются синонимичными или равнозначными. У Гомера близость этих понятий определяется прежде всего тем, что φρένες рассматривается как вместилище для θυμός , ср. повторяющееся сочетание-клише ἐν φρεσὶ θυμός (Θ 202, 1 462).
Гомеровское θυμός означает самое вещество жизни, летучее дыхание духа, деятельную, действующую, чувствующую и думающую материальную субстанцию, родственную крови. Это вещество покидает человека, когда он падает в обморок («теряет сознание» в современной терминологии) или умирает.
Не как метафора, а как еще более характерное для мифопоэтической дуалистической мысли конкретное описание, сходный образ выступает при характеристике богов, у которых во время распри души выдуваются в две стороны в глубине их самих: δίχα δέ σφιν ἐνὶ φρεσὶ θυμὸς ἄητο (Ф 385).
...То, что форма θυμῷ нередко использовалась именно по отношению к истолкованию воли богов, отчетливо видно и из таких контекстов, как слова Полидамасу Гектору (М 228-229): ὧδέ χ᾽ ὑποκρἰναιτο, θεοπρόπος, ὃς σάφα θυμῷ είδείη τεράων «Так бы разгадал (знаменья) прорицатель, который искусен в ясном истолковании знамений в (своей) душе» (сходная последовательность слов θυμός и θεοπροπίων «прорицания» (мн. ч.) засвидетельствована и в смежных строках в Z 438-439).
В свете этих архаических контекстов представляет исключительный интерес то, что с θυμός (как и с φρένες) у Гомера связаны не только духовидческие, но и зрительные восприятия, ср. ἴδε θυμῷ «он увидел в душе»(θ 450), θηήσατο θυμῷ «он рассматривал в душе» (о 132, ср. θηήσαο θυμῷ, ω 90), а также воображение, ср. ὄσσοντο γαρ ἄλγεα θυμῷ «почуяли беды в душе» (о конях), Σ 224; κακὰ δ’ ὄσσετο θυμός «беды (дурное) чует душа» κ 374. Если идти по тому опасному (и в мере полезному лишь как приближение к мифопоэтическим метафорам) пути интерпретации гомеровских описаний через современные анатомические и физиологические представления, который раньше приводил к отождествлению (φρένες с легкими, a θυμός - с дыханием (и кровью), то можно было бы предположить и далеко идущее сходство обоих терминов с теми органами и функциями, которые наука последних десятилетий соотносит в основном с правым полушарием мозга. Эго включает и музыкальные восприятия, судя по гомеровскому гимну Гермесу (421 и след.), в котором дыхание звука лиры бога прошло через φρένεσ(φρένας ἤλυθ’) Аполлона и тот стал слушать в своем θυμός (θυμῷ ἀκουάξοντα).
Описанное употребление пары взаимосвязанных терминов φρένες и θυμός, выступающих у Гомера как обозначение тех путей («каналов связи»), которыми боги воздействуют на действия и чувства человека, представляется существенным доводом в пользу обсуждаемой гипотезы Джейнза. Но есть одно существенное обстоятельство в характере использования гомер. на которое Джейнз не обратил внимания. Это слово у Гомера обычно обозначает душу, с которой герой вступает в беседу. В повторяющемся эпическом штампе герой целую речь «сказал своей мужественной (великосердой) душе» (...Р 90 - о Менелае, а 298 - об Одиссее). Одиссей в V песне «Одиссеи» в печали не раз говорит со своей душой ( ὁν μυθήσατο θυμόν, ε 285).
Если принять гипотезу, по которой представление о намерении, которое богу вкладывают (*dh eH-y ср. выше о формулах с этим индоевропейским словом) в *dhumo-, является более древним (возможно еще общеиндоевропейским) , то окажется возможным допустить более позднюю эволюцию значения *dhumo-s θυμός уже в самом греческом. В языке греческой эпической поэзии слово стало обозначать не только глубинную душу, воспринимающую и толкующую повеления богов, но и ту душу, с которой в самом себе может разговаривать сам человек.
Этот новый (и с точки зрения истории самосознания личности едва ли не решающий) этап в греческой традиции представляется возможным связать с древневосточным - хеттско-хурритским влиянием. В хеттский версии хурритского эпоса «Песня об Улликумми», влияние которого на древнегреческий эпос несомненно, засвидетельствован оборот istanzani-si memiskiwan dais «со своей душой начал он говорить», представляющий собой вероятный источник приведенных гомеровских эпических формул. Стоит отметить, что хет. istanzana- «душа» (слово возможного индоевропейского происхождения...) совпадает с гомер. θυμός и в некоторых других отношениях. Как и гомеровское слово, хет. istanzana- означает не только душу человека (в частности, в ее взаимоотношениях с богом), но и душу животного... Хеттская эпическая формула istanzani-si memiskiwan dais «со своей душой начал он говорить», соответствующая гомеровским..., в свою очередь, является переложением хурритской tiwena alumain katiya (в начале хурритского текста «Песни об Улликумми»).
Хурритское влияние на раннюю греческую культуру могло осуществляться либо через хеттское посредничество (в период интенсивных связей среднехеттского царства с Аххиявой в середине II тысячелетия до н. э.), либо непосредственно, в частности, через хурритских рапсодов в Угарите и на хуррито-лувийском юге Анатолии (во второй половине II тысячелетия до н. э.). Этим временем и следует датировать появление эпической формулы, в которой герой (как в хетто-хурритском эпосе божество) обращается к своей душе (θυμός = хет. instan-zana)... Тем самым была заложена основа для осознания себя самого безотносительно к общению человека с Богом. Поэтому, принимая в соответствии с рассмотренными выше фактами некоторые из положений Джейнза, следует вместе с тем уточнить хронологию. Хотя у Гомера и сохранились следы общения богов с людьми (прежде всего посредством φρένες и θυμός ), тем не менее человек осознает и себя самого как отдельное целое, которое само может (как бы «на правах бога») общаться со своим θυμός. Это изменение связано прежде всего с воздействием древневосточных культур II тысячелетия до н. э.
4.Но хотя гомеровское ψθχή иногда и употребляется в качестве синонима θυμός, тем не менее оно еще не означает принципа жизни, как у позднейших авторов (Парменида, Эмпедокла, Демокрита, Платона, Аристотеля). У Гомера это то, что остается от человека после его смерти (которая и состоит в исчезновении θυμός), призрак,переживающий тело человека, тень, лишенная разума и сознания. Эта тень без обычной жизни и без сознания пребывает в пределах Гадеса как видимое, но бесплотное подобие некогда существовавшего тела...
...
Гомер, νόος, νοῦς означает «ум, преследующий определенную цель», «понимание, предполагающее какое-либо намерение», «сознание, ставящее перед собой цели». Слово это связано с νοεῖν «видеть»... Особый интерес представляет figura etymologica νόον... νοήσει (I 104), которая указывает на осознание рапсодом (автором) связей глагола и имени. Вместе с тем самый этот оборот свидетельствует о том, что «мысль перестала быть деятельностью мышления и стала самим обдумываемым предметом». Употребление νόος, νοῦς у Гомера предполагает обычно понимание ситуации в целом, способность в ней ориентироваться, сознание, наделенное разумом и даже способное сознавать себя самое. Как характер семантики слова, так и его прозрачные этимологические связи внутри самого гомеровского языка определенно указывают на принадлежность его к хронологически наиболее позднему слою во всем рассматриваемом фрагменте гомеровской лексики. Не подлежит сомнению, что именно употребление νόος, νοῦς решительно отделяет соответствующие гомеровские тексты от всей предшествующей традиции и приближает их к современной (поэтому выбор термина «ноосфера» Тейар де Шарденом и Вернадским вполне отвечает духу самого греческого термина).
Для гомеровского понимания νοῦς "разума" характерно то место в «Илиаде», где речь идет об изготовленных Гефестах из золота девах («роботах»), обладавших разумом (νοῦς). По существу здесь в гомеровском тексте осуществляется переход от мифопоэтической мысли к технологическому рациональному мышлению, основы которого заложены позднейшей греческой наукой".