Ни карантином единым... - лето, отдых, природа...
Пространство словно затаилось, проникнутое присутствием противника, то есть чем-то, сливающимся в неопределенную бесконечно враждебную и несущую опасность атмосферу, что обнаруживает себя лишь в тот момент, когда, упиваясь своей наблюдательной изобретательностью, открывает стрельбу, и время от времени приобретает персонифицированное обличье в тех безликих камуфляжных фигурах, которые перемещаются перебежками от одного укрытия к другому или высовывают из своего временного прибежища дуло тарахтящего маркера, пытаясь при этом не высунуть головы.
С упоением и уверенно, словно проделывал это уже десятки раз, вдыхаешь растворенный в воздухе адреналин, когда, ощущая стучащее в висках обостренное чувство опасности, взбегаешь на второй этаж деревянной постройки, не получая при этом ни единого выстрела от, возможно, давно подстерегавшего тебя врага, расчетливо выжидавшего и державшего место подъема на мушке, и в таком счастливом симбиозе ног и головы, когда ни один из них не тормозит другого, двигаешься перебежками от одного внутреннего угла к другому, одновременно держа в уме, как меняется при этом перспектива и из какой точки внезапно открывшегося пространства может подстерегать тебя хладнокровно направленная очередь. Лишь в тот самый момент, когда игрок в тебе заворачивает за очередной угол, пространство открывает свою тайну, и, быстро - скорее интуитивно - схватывая этот секрет развернувшегося перед тобой очередного фрагмента топографии, намечаешь наиболее безопасные от прострела места, в то время как самые перспективные для обзора и намечания будущих целей точки оказываются одновременно и наиболее уязвимыми. О, ну почему пространство не может в этот момент, подчиняясь силе твоего желания, искривиться и сделаться с твоей стороны неподвластным законам физики, отправляя шарики противника куда-то заведомо мимо цели?
Твои уши должны оставаться достаточно чуткими и улавливать шум чужих крадущихся шагов - после очередного осторожного заглядывания за угол ты можешь обнаружить такую же фигуру, как ты сам, мгновенно ретировавшуюся за укрытие предыдущего угла и угрожающе затарахтевшую на тебя винтовкой, и, в спешке подавляя в себе захлестнувшее чувство превосходства от того, что читаешь это подобие собственного отражения как открытую книгу, делаешь все то же самое, направляя свои шарики в его несущую тебе погибель и исчезновение выставленную с винтовкой кисть руки.
