Привязка к реальности. Замечательная вещь. Вы носите прекрасно сшитый костюм личности. Вдох-выдох, сосредоточься на циферблате, ты здесь, ты сейчас. Ты не тонешь, твое лицо не плавится, стекая в обувь. Вдох-выдох, никто на самом деле не пережевывает твое сердце, оно тоже здесь и тоже сейчас. И лицо, и сердце на месте, они твои, они используются ( Read more... )

У нас нет истории. Мы здесь и сейчас. Год за годом мы - то, что мы есть. Никто не жалуется. Не задает вопросов. Как я сказал, не так уж это и плохо. Мы только кажемся безмозглыми. Но это не так. <..> Мы мычим и хмыкаем, пожимаем плечами, киваем, а иногда даже удается что-нибудь произнести. Не так уж это отличается от жизни.

Айзек Марион. Тепло ( Read more... )

Так странно.. никаких негативных эмоций. Всех расстрелять. Город сжечь. Похоже, я знаю, в каком направлении двигаться, и мне действительно стоит туда двигаться, потому что иначе нельзя. Любое качество, дойдя до предела, становится своей противоположностью. Да воспоем благодарность кумулятивному эффекту всего.

Дверь в темноту распахнута, после чего он принимается короткими, холодными ответами подпиливать укрепления под этажом, на котором мы сидим, так что ничто в конце концов не выдержит, и все, на чем мы стоим, исчезает где-то внизу ( Read more... )

Папа говорит, что героин делает людей счастливыми, потому что заглушает боль; мятные конфетки делают людей счастливыми, потому что когда ты ее дососал, ты понимаешь, что боль прошла. Словом, действие то же самое.
Сара Уинман. Когда бог был кроликом.

Я думала, что, наверное, так все и произойдет, когда погаснет наше солнце. Не будет никакого смертоносного взрыва в конце, только медленное погружение в темноту и сон, от которого нет пробуждения, потому что будить нас будет некому.
Сара Уинман. Когда бог был кроликом.

Колкарь был замурован в собственном теле - как любовная записка в небьющейся бутыли, чьи чернильные строки никогда не поблекнут и не расплывутся в кляксу, но и не достигнут глаз адресата, - и той, с кем ему больше всего хотелось быть нежным, он причинял только боль.

Джонатан Сафран Фоер. Полная иллюминация.

Она была гением печали, она отдавалась ей целиком, разделяя ее на бесчисленные подвиды, упиваясь ее едва уловимыми оттенками. Она была призмой, преломлявшей печаль на бесконечное множество составляющих.

Джонатан Сафран Фоер. Полная иллюминация.

An invisible red thread connects those destined to meet, regardless of time, place, or circumstances. The thread may stretch or tangle, but never break.

Современный человек считает, что он нечто теряет - время, - когда не делает что-то быстро; но он не знает, что делать со временем, которое он сэкономил, - кроме как его убить.

Эрих Фромм. Искусство любить.