Один день «возвращенца» (часть 4)
«Контрабанда»
После семинара все вновь собрались в одной из лабораторных комнат. Подтянулись новые сотрудники.
- Из Штатов никому ничего не нужно? Скоро поеду, - спрашивает Северинов довольно громко, чтобы все услышали.
- Мне нужен аспарагин. Одна проблема - он радиоактивен. Хотя если хорошо изолировать, то можно, наверное, и провезти, - отвечает девушка по имени Екатерина, вот-вот заканчивающая свою кандидатскую диссертацию и планирующая провести завершающий этап экспериментов.
- Нeт уж, давай я у кого-нибудь здесь поищу - он медленно распадается и советские запасы у кого-нибудь наверняка остались, - отзывается Северинов.
- Кость, вы вообще когда-нибудь спите? В два ночи отвечаете на мэйл, и в восемь утра… - спрашивает Екатерина.
- Мда… Жизнь такая…
Антимиф
Стать кандидатом наук Екатерина могла еще полтора года назад. Но ей не повезло. Изредка она рассказывает свою историю друзьям:
«Есть такое понятие - фиктивная аспирантура: здесь, в этих огромных, мертвых институтах ты находишь бабушку или дедушку, которые не прочь тебе поставить галочку за аспирантуру, а потом уезжаешь заниматься наукой на Запад. Через два-три годика приезжаешь, без проблем защищаешься и возвращаешься обратно уже на постдока. И существует миф, что так делать рациональнее. В действительности может быть наоборот!
Так вот, я нахожу здесь научного руководителя. Он говорит, что согласен с этаким раскладом. Мы идем к директору института - директор тоже не против, но с условием, что в моих статьях, которые будут печататься в иностранных журналах, для поднятия показателей научной результативности института будет указываться его название. И я уезжаю в Америку. Два года работаю в хорошей лаборатории, набираю материал на диссер и возвращаюсь. А тут все поменялось. Между моим научным руководителем и директором института разгорелся конфликт, в итоге первый покинул институт. И мне, как аспиранту врага народа, директор сразу дает понять, что таким не место защищаться в его институте.
Пришлось начинать все с начала: находить новую лабораторию, научного руководителя… Мораль - не повторяйте чужих ошибок, а если ничего кроме как уехать не остается, то лучше это делать сразу после универа».
13.00. Анна из Антарктиды
- Туц-туц-туц, - громко цокая на высоких каблуках, в лабораторную комнату заходит Анна. Высокая, стройная, коротко стриженная симпатичная брюнетка.
- О, привет Ань. Наконец-то! Все, поехали к Х - уже опаздываем! - глядя на часы мобильника, спохватывается Северинов.
Анна недавно вернулась из Антарктиды. Два с половиной месяца она провела в составе группы биомониторинга 54−й Российской антарктической экспедиции. На вопросы любопытных: «А как там?» Анна отвечает спокойно и коротко: «Хорошо. Людей мало - никто работать не мешает».
Mикроорганизмы, живущие при экстремальных температурах, давно являются объектом исследований в севериновской лаборатории Института молекулярной генетики. Поэтому приглашение от руководителей антарктической экспедиции было весьма кстати.
Северинов и Анна разговорились: сперва «за жизнь», затем о добытом во льдах научном материале. И тут же остро почувствовали незаменимость научного сотрудника X.
«Незаконная» наука
Х заведует полуподпольным биологическим сервисом на базе института Y. «Предприятие» оказывает наукоемкие услуги лабораториям, работающим в области молекулярной биологии. Подобной деятельностью занимается и несколько официальных центров, но качество выполняемой ими работы Северинова не устраивает. Х же - профессионал высшего класса. Оценив это, Северинов отдал X-у в обучение своего дипломника, у которого никак не хотел получаться один из экспериментов. Проработав месяц «подмастерьем», дипломник освоил методику, попутно овладев множеством уникальных экспериментальных «фишек». Теперь Северинов задумался о том, чтобы предложить Х прочесть курс лекции для сотрудников обеих лабораторий. Но за все нужно платить: в левом кармане у Константина лежат пятьсот долларов за обучение «подмастерья»; об оплате лекций и обработки материала, привезенного из Антарктиды, предстоит еще договариваться.
- Давай, когда закончим обсуждения, я тебе подмигну, ты выйдешь, а я передам деньги? А то вдруг X засмущается в твоем присутствии, - обращается Северинов к Анне уже в машине.
Многое в институте Y вызывает зевоту и склоняет ко сну: три собаки, большие и сытые, разлегшиеся поперек теплых от солнца ступенек главного корпуса, пустынный холл; медленный скрипящий лифт; флегматично курящие две пожилые научные сотрудницы на лифтовой площадке. Да и Х слишком размерен и нетороплив.
Посетовав на кризис и на шарлатанов-конкурентов, он соглашается на чтение лекций, заодно обозначив цену и сроки на обработку антарктических образцов. Он искренне рад успехам дипломникa и без напряжения принимает плату за обучение.
Руководство института Y на деятельность Х смотрит сквозь пальцы, с пониманием: надо же на что-то жить, аспирантов кормить. Легализовать свой бизнес Х даже не пытается - для такого маневра напрочь отсутствует законодательная база, а делиться лишний раз ни с кем не хочется. Да и некогда - нуждающиеся в его молекулярно-биологических услугах выстраиваются в очередь.
Визит к Х оказвается успешным - все запланированное Севериновым оговорено и разрешено. Часы показывают половину третьего. Аннa выходит у понравившейся ей кафешки, а Северинову пора ехать в Институт биологии гена.
14.40. Молодость-зрелость
Его ждут два бгопника - аспирант Дмитрий и научный сотрудник Александр - основные рабочие руки лаборатории в Институте биологии гена. Оба выпускники биофака МГУ, мимо главного здания которого как раз и проезжает сейчас Северинов. Светофор на минуту его останавливает, давая возможность поглядеть по сторонам. Университетская звезда все также блестит на солнце - как и девятнадцать лет назад, когда пожав руку, ректор вручил ему красный диплом выпускника биологического факультета.
…Это было в 1990 году. По воле случая к тому времени Северинов уже имел опыт работы в зарубежных лабораториях. И вот каким образом.
Конец восьмидесятых - поднятие железного занавеса. Страну захлестнула «западная волна»: товары, идеи, мысли… И все это было в диковинку. Но не меньшей диковинкой для Запада была и наша страна. А особенно - отечественная наука.
В СССР стали приезжать зарубежные ученые. Читали лекции, вели семинары. Их встречали «с хлебом с солью», а вернее, как инопланетян; они же с любопытством осматривали устройство социалистической науки, мощь которой хранила биполярность мира на планете. Называлось все это «культурным обменом».
С теми же целями осенью 1989 года биологический факультет МГУ посетил английский биолог Крис Прауд, заведующий лабораторией в Бристольском университете. Помимо рабочей программы, англичанин, оказавшийся большим ценителем живописи и архитектуры, попросил устроить ему экскурсию по музеям и достопримечательностям Москвы, а заодно и Санкт-Петербурга. Принимавшая дорогого гостя сторона на все согласилась - ему предоставили служебною «волгу», водителя и бензин за казенный счет, проживание в гостиницах, питание в ресторанах. А вот с переводчиками было туго. Вот тут-то под руку и подвернулся обаятельный пятикурсник-отличник Костя Северинов, ко всему прочему виртуозно владеющий языком туманного Альбиона. Его посадили на заднее сиденье черной «волги», и он отправился в путешествие вместе с интуристом.
Вскоре англичанин выяснил, что на заднем сиденье сидит не просто юный переводчик, но и отличный собеседник, способный поддержать задушевную беседу, особенно на профессиональную тему. Приглашение на стажировку в английскую лабораторию не заставило себя ждать. Но для выезда из СССР в то время необходимо было еще одно - официальное - приглашение. Выручила университетская преподавательница английского языка, на уроках которой Северинов блистал своими знаниями. Преподавательница была чистокровной британкой, к тому же замужем за культурным атташе Великобритании. Северинов, естественно, поведал ей о своей проблеме. На что получил ответ: «А поехали прямо сейчас в посольство?» И свернувшись клубком на заднем сиденье четвертой «лады», любимой машины преподавательницы, которой она неустанно восхищалась: «Какая хорошая машина “лада”! Такая вместительная!», Северинов, рогожей прикрытый от глаз охранников на проходной, проник на территорию английского посольства. Двадцать минут спустя культурный атташе ее величества пожал Константину Северинову руку и вручил официальное приглашение.
Следующие два с половиной месяца отложились в памяти у Северинова как «совершенно чудесные». В лаборатории Криса он наработал сразу на две, первые в его жизни, серьезные научные статьи, по материалам которых и защитил свой красный диплом.
Далее важные события в жизни Северинова замелькали калейдоскопом: аспирантура Института молекулярной генетики РАН; участие в программе обмена Джорджа Сороса; кратковременное возвращение для защиты кандидатской диссертации; возвращение в США и двухлетняя работа в Рокфеллеровском университете в Нью-Йорке. И, наконец, получение должности завлаба в Университете Ратгерса университете.
- Грин карты русским ученым раздавались как пирожки, - Северинов вспоминает начало девяностых. - Недавно отгремела первая иракская, рухнул Советский союз, и в США серьезно опасались, что наши обнищавшие научные кадры драпанут в Иран и Ирак, и понаделают там бомб… Но никакого «стеклянного потолка», про который так много говорят китайцы, для русских не существовало - если ты нормальный ученый и хорошо говоришь по-английски, никто тебе палки в колеса специально не совал.
Грустный вопрос и системная ошибка
С ноутбуком под мышкой Северинов входит в здание Института биологии гена РАН.
В коридоре его тут же перехватывает с виду очень солидная женщина из бухгалтерии.
- Константин, здравствуйте! Тут пару бумаг нужно подписать.
- Здравствуйте, где подписывать? - щелкает ручкой Северинов.
- Вот здесь и здесь. Так… Что-то я еще хотела тебе сказать… Ах, да: про георгиевское письмо. Да-да, про то самое. Он просил вас посмотреть его, но я сказала, что не надо вас туда впутывать. Вот, хотят некоторые оголтелые граждане подписывать - вот пускай и подписывают.
- Все будет хорошо, не волнуйтесь. Знаете, какую мне работу предложили? - с улыбкой отвечает Северинов.
- Что будет хорошего?! - взволновано перебивает женщина. - А ты знаешь, что нам сейчас предложили?
- Нет.
- Во-первых: чтобы все, в срочном порядке, предоставили президенту Академии наук заработные платы каждого сотрудника института…
- А я, кстати, очень хочу понять, откуда Осипов взял 30 тысяч как среднюю зарплату ученого в Академии, про которые он недавно Медведеву рассказывал, - теперь уже перебивает Северинов.
- Знаешь, средняя заработная плата по Москве тоже 40 тысяч рублей. Но это получается так: один курицу варит, а другой нюхает. И все поели. Так вот и здесь.
- Нет, а я все-таки устрою ему райскую жизнь! - горячится Северинов. - Мне недавно позвонили из российской газеты и сказал: «Слушай, а давай…»
- Кость, подожди! Георгиев сказал, что затихнуть нужно, дать всему этому устояться.
Но Константин не слушает:
- Так вот, мне сказали, что научную страницу в «РГ» они закрывают, денег нет - кризис. Но переносят ее в интернет. И мне предложили стать там колумнистом…
- Ну да, и ты будешь все это гнездо ворошить, а все дерьмо куда будет сыпаться? На тебя?
- Похоже на то.
- А вот зачем ты себя!.. Вот зачем ты себе это делаешь?!..- начинает причитать женщина.
Константин, cкупо улыбаясь, бросает:
- Эх, не жалею я себя. - А потом уже серьезно: - А мне-то что? Как мне этого хуже будет?
- Ну, Константин Викторович, ваше дело. Лучше бы вы сами с Георгиевым побеседовали.
- Как раз к нему иду.
- Правильно, идите!
Через минуту за Севериновым наглухо захлопывается обитая кожей массивная дверь кабинета академика Георгиева.
Необоснованный треп
Полчаса спустя задумчивый Северинов входит в свою лабораторию. Ни души. Решив, что бгопники ушли обедать, он садится за компьютер, загружает почту, начинает отвечать на письма зарубежных коллег. В этот момент ему приходит мэйл следующего содержания:
«Добрый день, Константин!
Что у Вас интересного происходит (в работе)? Какие проекты начинаются / завершаются? Может, грант выиграли? Может, статью в Natural опубликовали? Может, патент получили? Поделитесь, пожалуйста…
С уважением, Наталья Б.,
Журналист научно-популярного издания…»
- И кому это может быть интересно?.. - думает он, читая письмо. - Такое ощущение, что о науке в России идет совершенно необоснованный треп в СМИ. Пишут о каждом маломальском изобретении и открытии, видимо пытаясь создать ощущение кипучей деятельности, хотя по большому счету почти всегда из мухи делают слона. В Англии, Америке наука пользуется у журналистов гораздо меньшим интересом. Из-за того, по-видимому, что ей там хорошо живется.
«Здравствуйте, Наталья.
Все по-старому. Трудимся.
Когда будет что-нибудь стоящее, вы узнаете об этом одной из первых.
К.С.».
Он нажимает кнопку «ответить». Потом взгляд падает на подоконник, на котором лежит листок А4. Северинов глубоко вздохает.
(Читать дальше)