Один день «возвращенца» (часть 5)

[withinru]

Лабораторный балласт

Это короткое письмо всколыхнуло научную общественность. Адресат письма - завлаб до появления Северинова, а теперь главный научный сотрудник лаборатории, в прошлом известный, заслуженный, именитый и т. п. деятель отечественной науки. «Передать эстафету» ему предложили сверху. А Северинову пришлось стать кризисным управляющим - настолько дела у лаборатории были плохи. Постепенно с появлением «новой крови» - дипломников и аспирантов - дела пошли на поправку: стартовали исследования в новых направлениях, было получено финансирование. Однако бывший завлаб не спешил принимать участие в изменениях, продолжая заниматься своими старыми научными темами, к деятельности лаборатории не имевшими ни малейшего отношения.



Привыкший к «крысиным гонкам» за грантами Северинов терпеть не может «лабораторный балласт» - так он называет неэффективных сотрудников. В США их можно просто уволить. Российский завлаб лишен таких полномочий. И когда терпение кончилось, Северинов написал главному научному сотруднику письмо с призывом все-таки участвовать в научной деятельности лаборатории, в противном случае просил ее покинуть.

И началось. Адресат оскорбился до глубины души и в поисках сочувствия разослал копии письма всем своим влиятельным знакомым: академикам, докторам наук, бывшим ученикам. Защитники незамедлительно пришли на помощь - почтовый ящик Северинова захлестнул спам общественного негодования. Возмущались со всех концов света. Даже Евгений Кунин, один из основателей биоинформатики, живущий и работающий в Америке, корил в своем письме Северинова за то, что он осмелился поднять руку на «святое». Однако Северинов остался при своем мнении. Ведь быть завлабом у «святого» приходилось именно ему. И он видел, что никакого прока для лаборатории от «святого» не было. Зато каждый месяц главный научный сотрудник получал зарплату, занимая полную рабочую ставку. Терпеть Северинову оставалось не долго - в следующем году главный научный сотрудник собирался отметить юбилей - 75 лет. По всем признакам, лишь это сдерживало его от ухода на давно заслуженный отдых. Впрочем, по слухам, подобные обещания давались и перед предыдущим юбилеем…

Вообще, лабораторная «ставочность» жутко бесит Северинова. По академическим правилам за каждой лабораторией закреплено строго определенное количество ставок, по которым выделяется бюджетное финансирование, то есть зарплата. Абсурдность этой ситуации в том, что средний возраст научного сотрудника по Академии - постпенсионный, а принять на работу молодого специалиста невозможно - нет свободных ставок. «Вот и приходится выкручиваться - делить ставки на шесть, восемь частей, - сетует Северинов. - Понятно, что после этого о зарплате речь не идет, поэтому большинство молодых сотрудников живут исключительно за счет грантовских средств. С одной стороны, это стимулирует их к эффективной научной работе, потому как только от этого зависит наличие грантов в их лабораториях, а значит и величина зарплаты. С другой стороны, выигранные гранты приходят с большими опозданиями. Понятно, что легче плюнуть на все это, накопить на авиабилет и улететь заниматься наукой подальше от всех этих глупых проблем».

«Ставочникам» же зарплата начисляется стабильно, ежемесячно, вне зависимости от их научного КПД. Поэтому многие из них и ведут жизнь размеренную, спокойную - прямо как на пенсии.

15.30. Бгопники

Отложив письмо, Северинов понимает, что неплохо бы было перекусить. Буфет находится у выхода из института, в закутке, обнесенном пластмассовой перегородкой. Бабушка в белом халате разогревает Северинову в микроволновке пирожок с капустой, достает из холодильника свекольный салат; кофеварка, шипя и кряхтя, выдает кружку кофе. Не успевает Константин доживать пирожок, как слышит в коридоре знакомые интонации - это бгопники.

- Привет! - Северинов выскакивает из-за перегородки буфета.

- О! Здравствуйте! - улыбаются Дмитрий и Александр.

Далее, по пути в лабораторию, идет обычный разговор: о новостях, об итогах последних экспериментов вперемешку с лабораторными сплетнями.

При входе в лабораторию:

- Сань, посмотри, вон, ноутбук на столе лежит. Можно ли его к нашему агрегату присобачить?

- А откуда он здесь взялся?

- Это я приволок. Года два назад купил, но почти не пользовался - так, дочка мультики смотрела. А сейчас он начал барахлить. Вдруг сгодится для нового аппарата?

Недавно в институт Институт биологии гена завезли новое оборудование. Севериновской лаборатории досталась долгожданная система жидкостной хроматографии высокого давления. Посмотрев на стоимость прибора, Северинов удивился: «Тот же аппарат в штатах стоит в два раза дешевле?!.. Ах, да - таможенные пошлины. Интересно получается: государство выделяет Академии кучу денег на закупки нового оборудования и почти половину забирает обратно в виде таможенных пошлин. Ндаа… Стоп, а где же компьютер с интерфейсом к установке, прилагающийся в комплекте?» Компьютера не оказалось. Его забыли купить - то ли впопыхах, то ли специально.

- Неее, совсем глухо, - ставит ноутбуку диагноз  Александр. - Легче новый винчестер купить и поставить на старый лабораторный комп какой-нибудь.

- Ну что ж, придется купить.

- Нам бы центрифугу с охлаждением… - запинаясь и улыбаясь, говорит Дмитрий.

- Что за центрифуга? - спрашивает Северинов.

Но тут пищит компьютер, за которым сидит Северинов. Это звонок по скайпу - на связь выходит ратгерская лаборатория.

- Алле. О, Тимур! Привет, хорошо, что ты позвонил. Слушай, сегодня разговаривал с Машей. Ей шибко нужно доделать статью и поэтому она хотела бы получить от тебя нужную информацию для проведения эксперимента… Так. Ага…

Тимур - научный сотрудник ратрегерской лаборатории Северинова. Его еще пока молодая научная биография складывается аналогично биографии своего начальника: биофак МГУ, аспирантура, США. Дальнейшие двадцать минут Тимур и Северинов плотно наполняют скайповский эфир биологическими терминами.

- Я в Штатах буду через две недели, успеешь до этого все сделать? Ааа… Ты к Манькину в лабораторию в Чикаго едешь… Но все равно скоро увидимся, у меня «панель» в Вашингтоне… Ага… Ну ладно, всем счастливо! Да, и не забудь Маше позвонить!

- Итак, центрифуга. Я понял, какая. И сколько стоит? - без паузы переключается Северинов с Тимура, находящегося за океаном, на бгопников, обсевших его с двух сторон.

- Маленькая - пять тысяч евро, большая - шесть. Лучше, конечно, большую.

- Надо подумать. Как там дела с Рамешем?

Рамеш - коллега и приятель Северинова, завлаб крупной лаборатории в престижном Лондонском имперском колледже. На его экспериментальной базе планировалось произвести серию опытов, для научной работы, инициированной Дмитрием и Александром. Часть экспериментов ребята выполнили на оборудовании института, остальные требовали более современных установок. Связь с английской лабораторией поддерживалась через интернет, иногда такими экзотическими способами как, например, этот:

- У меня знакомая скоро в Лондон по делам летит. Она может встретиться с Рамешем, и тот передаст ей тот, хитрый белок, - предлагает Северинов.

- Это было бы здорово, - кивают в ответ Дмитрий и Александр.



Полтора часа продолжается научная беседа: обсуждение свежих экспериментальных данных и составление списка закупок новых реагентов в соответствии с ближайшими лабораторными планами. Разговор перебивает зазвеневший мобильный.

- Але… Да-да, здравствуйте, Светлана Пaхомовна… А сколько сейчас, уже четыре? Ой, уже полшестого!.. Хорошо, я прямо сейчас выезжаю, но боюсь, что дорога будет плохая - пробки… Да… Светлана Светлана Пaхомовна, тогда ведите Машку к бабушке прямо сейчас, чтобы не терять время. Как она, Машка, нормально?.. Молодец какая, замечательно! А урок музыки был, занималась нормально?.. Ну, ладно, ничего… Хорошо,  Светлана Пaхомовна, тогда мы с вами встретимся в понедельник. Спасибо!… До свидания!

- Мне нужно бежать за дитем! - встает и начинает собирать бумаги в сумку Северинов. - Няня срочно уезжает в Чебоксары, ей нужно успеть на вечерний поезд.

- Тогда последний вопрос, - говорит Дмитрий. - Как будет делиться авторство на статью?

По итогам сотрудничества с Pамешем планируется опубликовать статью в одном из престижных научных журналов. Критерий распределения авторства - щепетильный вопрос для людей, стоящих у истоков своей научной карьеры.

- Не волнуйтесь, вы будете первыми, - отвечает Севринов, уже стоя в дверях. - Хотя сейчас Рамешу статьи по зараз нужны, особенно после получения им грант аж в 2,5 миллиона фунтов. Однако все основные оценки и наблюдения ваши - это главное. Меня посередине куда-нибудь впихните. Я уже настолько знаменит, что мне все равно.

- Так подле вашей фамилии и напишем! - смеются бгопники.

- Ага! Ну ладно, пока!

17.40. Плохая дорога

Тягучая пробка на третьем транспортном. Севериновские мысли такие же тягучие. Смотрит по сторонам. Вывеска стэйк-бара напомнила прошлый выходной, и ошибку перевода в меню, где по-русски было написано: «Обед на двоих со стэйком», а в английском варианте рядом with на самом деле означало: «Это - обед на двоих, и вашим партнером в является стейк». По ассоциации вспомнился незаконченный перевод очередного каталога для картинной галереи друга, Ильдара Галеева. Живопись - увлечение Северинова, а сотрудничество с галереей - приятное хобби: он переводит каталоги, брошюры, описания на английский.

…Пробка рассасывается, скорость увеличивается…

Северинов думает о предстоящем на следующей неделе семинаре по вопросам научного менеджмента для бывшего министра энергетики. Потом и о возглавляемой им корпорации «Роснанотех». «Может быть, Роснано сумеет составить хоть какую-нибудь конкуренцию Академии, заставить ее пошевелиться… Не плохо бы…»

Внезапно белая «мицубиси» подрезает справа. Северинов бьет по тормозам. Следом проносится черный «лексус». Северинов переводит дух. «Мицубиси», продолжая подрезать всех подряд, не упускает ни единой возможности нырнуть в случайную полость пробки. «Лексус» висит у него на хвосте. Водители от греха подальше уступают место обоим. В конце концов «лексус» выбивается вперед и резко тормозит прямо перед носом «митцубиси». Такого издевательства московская пробка не выдерживает и начинает грозно гудеть.

- Вот же, блин, отморозки! - цедит сквозь зубы Северинов.

…Его часто спрашивают: почему он вернулся?. «Скучно стало вести размеренную и предопределенную жизнь американского профессора», - отвечает он.

Теперь Северинову не скучно. Особенно остро это ощущение перед сном. И тогда  он обычно встает с постели, садится за компьютер и проверяет почту - в Университете Ратгерса рабочий день еще не закончился. Так сложилось у Северинова - его лаборатории разделены во времени восемью часовыми поясами, в пространстве океаном, но там и тут творят науку люди из одной и той же страны.



Текст опубликован в журнале "Русский Репортер".