4 смертных приговора вынесены уйгурам на процессах по инцидентам "7.18" и "7.30"
4 смертных приговора вынесены 13 сентября судами средней ступени в Хотане (Хэтянь) и Кашгаре (Каши) на процессах против уйгуров, обвинявшихся в причастности к инцидентам "7.18" и "7.30", которые власти Синьцзян-Уйгурского автономного района (СУАР) сразу назвали “актами террора”.
По информации официального сайта СУАР, все шестеро признаны виновными в “организации террористических групп, нелегальном производстве взрывчатки, убийствах, поджогах и иных преступлениях”. В Хотане осужден на смерть Абдугхени Юсуп (в английской версии Global Times он упоминается как Abuduaini), в Кашгаре приговорены к смертной казни трое: Абликим Хасан (Аbulikemu в английской версии Global Times), Мухтар Хасан и Меметнияз Турсун, который тренировал группу в Кашгаре. Еще двое подсудимых - Абдулла Эли и Пулат Мемет - приговорены к тюремному заключению на срок 19 лет с лишением политических прав на 5 лет.
В соответствии с постановлением суда округа Хотан, Абдугхени Юсуп в период с мая 2010 года по июль 2011-го работал в Урумчи и Хотане и занимался организацией террористической группы, в которую входили еще двое уйгуров, осужденных в Хотане и Урумчи. 18 июля он вместе с сообщниками совершил нападение на отделение милиции Нуэрбаге (Na'erbage), в ходе которого погибли офицер вооруженной милиции, охранник и “два заложника”. В отделении было разгромлено и сожжено имущество на сумму 367760 юаней (57 тысяч долларов).
В Кашгаре суд средней ступени установил, что в период с июня 2008 года по июль 2011-го Абликим Хасан вместе с другими заговорщиками “изучал технологии подрывов и занимался нелегальным изготовлением взрывчатки, планировал акции, связанные с террором и насилием”. 30 июля около 19.30 Абликим Хасан и Урайим Мемет (застрелен милицией после инцидента "7.30") совершили нападение на пешеходной улице с ресторанами, принадлежащими китайцам. Они захватили на перекрестке грузовик, убили водителя и направили машину на пешеходов. Затем они бросились на прохожих с ножами, убив 8 человек и ранив 31. На следующий день, 31 июля около 16 часов, Мухтар Хасан вместе с 4 сообщниками въехали на проспект Сянсе (Xiangxie) на заминированной тележке с электродвигателем. Они подорвали тележку, а затем бросились с ножами на прохожих. В результате этого нападения были убиты 5 человек, получили ранения 10 прохожих и 3 милиционера; нанесен имущественный ущерб в сумме 187008 юаней (29 тысяч долларов).
О целях этих нападений не говорится ни слова - видимо, единственная цель "актов террора" заключается в подрыве авторитета компартии. Однако инцидент “7.18” в городе Хотан получил на редкость широкое освещение, в том числе на русском сайте рупора компартии Жэньминь жибао, где обозначался как "преднамеренно организованный акт насилия и террора с поджогом, взрывами, убийством и нападением на низовые правоохранительные органы". Местные чиновники наверняка опасались, что штурм отделения милиции в центре города окажет неприятное воздействие на представителей китайских компаний из других регионов и помешает притоку денег. "Управление общественной безопасности и вооруженная полиция района Хэтянь своевременно приняли решительные действия, чтобы предотвратить цепную реакцию актов насилия и террора", заявил только через двое суток - в 20 часов 20 июля - заместитель начальника управления Бай Хэтия.
Скорее всего, ссылка на "цепную реакцию" понадобилась, чтобы оправдать поспешную стрельбу по людям, находившимся в это время в отделении милиции. Хотя чиновник заявил, что "в ходе проводимой операции после инцидента были убиты 14 бандитов, схвачены четверо, спасены шесть заложников", ни о каких требованиях нападавших официально не упоминается. Единственное свидетельство от имени "заложников", озвученное материковой прессой, принадлежит 19-летнему Тохути Маймайти, который вместе с еще 4 посетителями находился в помещении, где оформляли документы на временное проживание. "Увидев несколько приближающихся человек с ножами", они подперли столом дверь, которая все время оставалась закрытой. Тохути Маймайти "не понимал, что происходит", потом "увидел много крови, а во дворе было огромное количество сотрудников полиции".
Вечером 20 июля заместитель секретаря парткома управления общественной безопасности города Хотан (Хэтянь) Чжао Гэньлинь заявил, что в ходе операции погиб один офицер вооруженной милиции, "один снайпер и один член оборонной команды получили ранения". В конце июля говорилось уже о 4 погибших (офицер вооруженной милиции, служащий вспомогательной милиции из уйгуров и две ханьские женщины), однако соответствующая заметка на сайте China Daily вскоре исчезла. Тот же милицейский партбосс сообщил, что на месте "изъяты 30 орудий, в том числе топоры, кортики, тесаки и складные ножи, три бутылки бензина, 48 булыжников, 30 граммов острого перцового порошка". Но все это совершенно не напоминает арсенал "террористической группы", имеющей, как утверждалось, опыт тренировок в Пакистане или Афганистане.
Неясно также, упоминаются ли в отчете суда те 4 "мятежников", факт ареста которых 18 июля подтвердил гонконгской газете South China Morning Post начальник отделения милиции Нуэрбаге Абулайти Майтиниязи (Abulaiti Maitiniyazi). Его сразу вызвали по телефону, и он кричал по-уйгурски, чтобы "нападавшие" сдались, а потом милиционеры открыли огонь. По его словам, стрельба велась не по безоружным людям - "они швыряли в милиционеров камни и бутылки с бензином". Он не видел убитых, только на земле лежал служащий вспомогательной милиции с серьезным ранением, а еще видел "граждан, у которых были порезы на лицах, носах и ушах".
Журналисты South China Morning Post оказались единственными представителями свободной прессы, которым разрешили побывать в городе сразу после инцидента. 32-летняя Турсунай (Tursunay), учительница средней школы в Хотане, как раз находилась в отделении милиции, когда "мятежники" - их было трое или четверо - ворвались в помещение площадью "примерно в сто квадратных футов", где она вместе с другой уйгуркой передавала служащей милиции - также уйгурке - бланки заявлений. Они подожгли несколько бутылок с бензином и бросили на пол, а "потом выскочили за дверь и заперли ее". "Повалил черный дым, и мы ужасно испугались, - рассказала Турсунай. - Нам еле удалось выбраться с помощью уличных торговцев, которые разбили стекла и сняли железную решетку".
Многие уйгуры считали, что причиной нападения на отделение милиции стало накопившееся возмущение против местных властей. "Например, если уйгур вступит в стычку с несколькими ханьцами, то милиция вне всякого сомнения задержит уйгура", - пояснил 35-летний водитель мотоколяски Абуду. Чтобы приняли заявление на выдачу идентификационной карты, бедным уйгурам приходится отдавать местным чиновникам - неважно, ханьцы это или уйгуры - по 70 юаней. Мужчины, получающие зарплату из бюджета, вынуждены пробираться в мечети тайком и даже в пятницу не могут помолиться открыто. "Мы, уйгуры, потерпим все, кроме ущемления религии, - подчеркнул Абуду. - Именно поэтому нападавшие рисковали своей жизнью и заменили государственный флаг черным с полумесяцем на нем".
Айбулак (Aybulak), хозяйка модного магазина внутри Grand Bazaar в центре Хотана, слышала, что нападавшие были возмущены новыми мерами, нацеленными на запрет традиционных черных одеяний мусульманок. Она опровергла официальные заявления, что такие одеяния распространились только после беспорядков, охвативших регион в июле 2009 года. "Для миллионов уйгуров в Синьцзяне этот тип одежды имеет долгую историю, - пояснила она. - Чтобы показать свое уважение к тем, кто носит подобные вещи, мы их называем Ah Ji. Если [чиновники] утверждают, что цель запрета на ношение женщинами черных мусульманских одеяний в том, чтобы помешать им прятать оружие под одеждой, то с какой стати они заставляют мужчин-уйгуров брить бороды, в особенности, если те работают в правительстве?".
Уличный торговец Маймати (Maimaiti), один из многочисленных очевидцев, видел, как уйгуры лет от 20 до 35 тащили утром 18-го картонные коробки со своими "орудиями" в сторону отделения Нуэрбаге. Они серьезно ранили стоявшего перед воротами служащего вспомогательной милиции - тоже уйгура, а потом вошли внутрь. "Один - с акцентом жителя Кашгара или Аксу - очень громко выкрикивал лозунги, из которых я уловил только отдельные слова против недавнего запрета на ношение женщинами черных вуалей и 'Arbaryi', темного одеяния, закрывающего с головы до пят", - рассказал Маймати, добавив, что этот лозунг он повторил не меньше трех раз.
Еще один очевидец, оставшийся анонимным из опасения быть наказанным "за политику", подтвердил на ломаном путунхуа, что слышал призывы по поводу черных вуалей. Как сообщила девушка из уезда Моюй (Moyu) в административных границах города Хотан, у них власти с мая или июня требуют, чтобы женщины не надевали эти вуали; другая лет 20-ти - из самого Хотана - сказала, что в это же время всем магазинам внутри Grand Bazaar запретили продавать вуали темного цвета.
На фото South China Morning Post: отделение милиции Нуэрбаге после нападения 18 июля 2011
Ночью 1 августа в Кашгаре убиты еще двое подозреваемых в причастности к “нападению” на ресторан
СУАР: при разгоне протеста в отделении милиции в городе Хотан убиты 20 уйгуров
По информации официального сайта СУАР, все шестеро признаны виновными в “организации террористических групп, нелегальном производстве взрывчатки, убийствах, поджогах и иных преступлениях”. В Хотане осужден на смерть Абдугхени Юсуп (в английской версии Global Times он упоминается как Abuduaini), в Кашгаре приговорены к смертной казни трое: Абликим Хасан (Аbulikemu в английской версии Global Times), Мухтар Хасан и Меметнияз Турсун, который тренировал группу в Кашгаре. Еще двое подсудимых - Абдулла Эли и Пулат Мемет - приговорены к тюремному заключению на срок 19 лет с лишением политических прав на 5 лет.
В соответствии с постановлением суда округа Хотан, Абдугхени Юсуп в период с мая 2010 года по июль 2011-го работал в Урумчи и Хотане и занимался организацией террористической группы, в которую входили еще двое уйгуров, осужденных в Хотане и Урумчи. 18 июля он вместе с сообщниками совершил нападение на отделение милиции Нуэрбаге (Na'erbage), в ходе которого погибли офицер вооруженной милиции, охранник и “два заложника”. В отделении было разгромлено и сожжено имущество на сумму 367760 юаней (57 тысяч долларов).
В Кашгаре суд средней ступени установил, что в период с июня 2008 года по июль 2011-го Абликим Хасан вместе с другими заговорщиками “изучал технологии подрывов и занимался нелегальным изготовлением взрывчатки, планировал акции, связанные с террором и насилием”. 30 июля около 19.30 Абликим Хасан и Урайим Мемет (застрелен милицией после инцидента "7.30") совершили нападение на пешеходной улице с ресторанами, принадлежащими китайцам. Они захватили на перекрестке грузовик, убили водителя и направили машину на пешеходов. Затем они бросились на прохожих с ножами, убив 8 человек и ранив 31. На следующий день, 31 июля около 16 часов, Мухтар Хасан вместе с 4 сообщниками въехали на проспект Сянсе (Xiangxie) на заминированной тележке с электродвигателем. Они подорвали тележку, а затем бросились с ножами на прохожих. В результате этого нападения были убиты 5 человек, получили ранения 10 прохожих и 3 милиционера; нанесен имущественный ущерб в сумме 187008 юаней (29 тысяч долларов).
О целях этих нападений не говорится ни слова - видимо, единственная цель "актов террора" заключается в подрыве авторитета компартии. Однако инцидент “7.18” в городе Хотан получил на редкость широкое освещение, в том числе на русском сайте рупора компартии Жэньминь жибао, где обозначался как "преднамеренно организованный акт насилия и террора с поджогом, взрывами, убийством и нападением на низовые правоохранительные органы". Местные чиновники наверняка опасались, что штурм отделения милиции в центре города окажет неприятное воздействие на представителей китайских компаний из других регионов и помешает притоку денег. "Управление общественной безопасности и вооруженная полиция района Хэтянь своевременно приняли решительные действия, чтобы предотвратить цепную реакцию актов насилия и террора", заявил только через двое суток - в 20 часов 20 июля - заместитель начальника управления Бай Хэтия.
Скорее всего, ссылка на "цепную реакцию" понадобилась, чтобы оправдать поспешную стрельбу по людям, находившимся в это время в отделении милиции. Хотя чиновник заявил, что "в ходе проводимой операции после инцидента были убиты 14 бандитов, схвачены четверо, спасены шесть заложников", ни о каких требованиях нападавших официально не упоминается. Единственное свидетельство от имени "заложников", озвученное материковой прессой, принадлежит 19-летнему Тохути Маймайти, который вместе с еще 4 посетителями находился в помещении, где оформляли документы на временное проживание. "Увидев несколько приближающихся человек с ножами", они подперли столом дверь, которая все время оставалась закрытой. Тохути Маймайти "не понимал, что происходит", потом "увидел много крови, а во дворе было огромное количество сотрудников полиции".
Вечером 20 июля заместитель секретаря парткома управления общественной безопасности города Хотан (Хэтянь) Чжао Гэньлинь заявил, что в ходе операции погиб один офицер вооруженной милиции, "один снайпер и один член оборонной команды получили ранения". В конце июля говорилось уже о 4 погибших (офицер вооруженной милиции, служащий вспомогательной милиции из уйгуров и две ханьские женщины), однако соответствующая заметка на сайте China Daily вскоре исчезла. Тот же милицейский партбосс сообщил, что на месте "изъяты 30 орудий, в том числе топоры, кортики, тесаки и складные ножи, три бутылки бензина, 48 булыжников, 30 граммов острого перцового порошка". Но все это совершенно не напоминает арсенал "террористической группы", имеющей, как утверждалось, опыт тренировок в Пакистане или Афганистане.
Неясно также, упоминаются ли в отчете суда те 4 "мятежников", факт ареста которых 18 июля подтвердил гонконгской газете South China Morning Post начальник отделения милиции Нуэрбаге Абулайти Майтиниязи (Abulaiti Maitiniyazi). Его сразу вызвали по телефону, и он кричал по-уйгурски, чтобы "нападавшие" сдались, а потом милиционеры открыли огонь. По его словам, стрельба велась не по безоружным людям - "они швыряли в милиционеров камни и бутылки с бензином". Он не видел убитых, только на земле лежал служащий вспомогательной милиции с серьезным ранением, а еще видел "граждан, у которых были порезы на лицах, носах и ушах".
Журналисты South China Morning Post оказались единственными представителями свободной прессы, которым разрешили побывать в городе сразу после инцидента. 32-летняя Турсунай (Tursunay), учительница средней школы в Хотане, как раз находилась в отделении милиции, когда "мятежники" - их было трое или четверо - ворвались в помещение площадью "примерно в сто квадратных футов", где она вместе с другой уйгуркой передавала служащей милиции - также уйгурке - бланки заявлений. Они подожгли несколько бутылок с бензином и бросили на пол, а "потом выскочили за дверь и заперли ее". "Повалил черный дым, и мы ужасно испугались, - рассказала Турсунай. - Нам еле удалось выбраться с помощью уличных торговцев, которые разбили стекла и сняли железную решетку".
Многие уйгуры считали, что причиной нападения на отделение милиции стало накопившееся возмущение против местных властей. "Например, если уйгур вступит в стычку с несколькими ханьцами, то милиция вне всякого сомнения задержит уйгура", - пояснил 35-летний водитель мотоколяски Абуду. Чтобы приняли заявление на выдачу идентификационной карты, бедным уйгурам приходится отдавать местным чиновникам - неважно, ханьцы это или уйгуры - по 70 юаней. Мужчины, получающие зарплату из бюджета, вынуждены пробираться в мечети тайком и даже в пятницу не могут помолиться открыто. "Мы, уйгуры, потерпим все, кроме ущемления религии, - подчеркнул Абуду. - Именно поэтому нападавшие рисковали своей жизнью и заменили государственный флаг черным с полумесяцем на нем".
Айбулак (Aybulak), хозяйка модного магазина внутри Grand Bazaar в центре Хотана, слышала, что нападавшие были возмущены новыми мерами, нацеленными на запрет традиционных черных одеяний мусульманок. Она опровергла официальные заявления, что такие одеяния распространились только после беспорядков, охвативших регион в июле 2009 года. "Для миллионов уйгуров в Синьцзяне этот тип одежды имеет долгую историю, - пояснила она. - Чтобы показать свое уважение к тем, кто носит подобные вещи, мы их называем Ah Ji. Если [чиновники] утверждают, что цель запрета на ношение женщинами черных мусульманских одеяний в том, чтобы помешать им прятать оружие под одеждой, то с какой стати они заставляют мужчин-уйгуров брить бороды, в особенности, если те работают в правительстве?".
Уличный торговец Маймати (Maimaiti), один из многочисленных очевидцев, видел, как уйгуры лет от 20 до 35 тащили утром 18-го картонные коробки со своими "орудиями" в сторону отделения Нуэрбаге. Они серьезно ранили стоявшего перед воротами служащего вспомогательной милиции - тоже уйгура, а потом вошли внутрь. "Один - с акцентом жителя Кашгара или Аксу - очень громко выкрикивал лозунги, из которых я уловил только отдельные слова против недавнего запрета на ношение женщинами черных вуалей и 'Arbaryi', темного одеяния, закрывающего с головы до пят", - рассказал Маймати, добавив, что этот лозунг он повторил не меньше трех раз.
Еще один очевидец, оставшийся анонимным из опасения быть наказанным "за политику", подтвердил на ломаном путунхуа, что слышал призывы по поводу черных вуалей. Как сообщила девушка из уезда Моюй (Moyu) в административных границах города Хотан, у них власти с мая или июня требуют, чтобы женщины не надевали эти вуали; другая лет 20-ти - из самого Хотана - сказала, что в это же время всем магазинам внутри Grand Bazaar запретили продавать вуали темного цвета.
На фото South China Morning Post: отделение милиции Нуэрбаге после нападения 18 июля 2011
Ночью 1 августа в Кашгаре убиты еще двое подозреваемых в причастности к “нападению” на ресторан
СУАР: при разгоне протеста в отделении милиции в городе Хотан убиты 20 уйгуров