Шпиономания
Ленинград. 1974 г.
«Писатель в стол» и непризнанный художник Генрих Шеф получает от старого друга, который работает в ленинградском НИИ, бумагу «для черновиков». Что может быть подозрительного в этой дружеской услуге?
Эдик, здравствуй!
Вчера, когда я развернул дома тот обёрнутый в газету и заклеенный снаружи пакет, который получил днём от тебя в вестибюле твоего института, и вынув находящиеся там бумаги, уже собирался пустить их себе на черновики, т.е. на обратной, чистой стороне тех испечатанных листов начать записывать свои мысли и пр., я случайно взглянул на заголовки этих бумаг (рефератов), и меня взяло сомнение.
Можно ли использовать такие рефераты как черновики? Не имеют ли они большой государственной ценности? Не примут ли в конце концов меня за шпиона, если я буду использовать их как черновики? Меня - за шпиона, собирающего информацию, а тебя - за шпиона, передающего информацию?
В приложении (см. ниже) перепечатываю тебе на всякий случай заглавия этих рефератов и ожидаю от тебя разрешения своих сомнений.
Может быть, эти сомнения возникли у меня потому, что я недавно просмотрел 18 серий польского фильма про капитана Клоса*. Потому же, может быть, когда недавно, разговаривая с Битовым**, я имел возможность услышать от него совет переправить свои рукописи за границу, я подумал, что этот совет может быть истолкован с одной стороны, и с другой, и с третьей, и с четвёртой, пятой и т.д. , но в таком ряду всех его толкований обязательно должно быть и то толкование, что это провокация.
Всего хорошего
До свидания
Гера
Л-д, 20.4.74
Об этом шедевре из архива андерграундного ленинградского писателя вспомнилось в связи с моим сожалением о недавно упущенном на аукционе собрании неадекватных писем советским космонавтам.
Так что пусть хотя бы это письмо послужит слабой заменой ушедшим сокровищам.
С Генрихом Шефом и его богемным образом жизни читатели уже имели случай познакомиться ранее. Алкоголь и бесконечная саморефлексия довели его сначала до психиатрической лечебницы, а потом и до самоубийства.
Секреты, что привиделись нашему герою в институтской макулатуре, видны из списка, который перепечатан с шизофренической тщательностью :
*«Ставка больше, чем жизнь» ( Stawka większa niż życie) - польский приключенческий сериал 1967-68 гг. о работе офицерa польской разведки под личиной германского офицера Ганса Клосса
**Андрей Битов - писатель, участник литературного семинара, который посещал Генрих Шеф
Однако, маленький процент на вероятность манипулятивной провокации органов я бы оставил. И опасения Генриха развивались не на пустом месте.
Скорее всего, получатель письма и невольный разгласитель сведений «большой государственной ценности» Эдуард Типтей работал в НИИ «Гипрошахт», что возле Итальянского мостика на канале Грибоедова.
Уголь, как известно, - хлеб тяжёлой индустрии, и, разумеется, западные разведки не отказались бы разузнать поподробнее о «технико-экономических направлениях угольной промышленности СССР на 1971-75 гг.». Даже фрагменты подобных документов, хранящихся у частного лица, с точки зрения органов безопасности легко могли бы послужить в качестве уличающего материала.
Несмотря на фронду и «инакомыслие», советская творческая тусовка была достаточно трусовата, и «шпионские подставы», тянущие на серьёзную статью, могли быть вполне рабочим методом вербовки информаторов в ней.
Тот же Андрей Битов, старый товарищ Генриха Шефа ещё по учебному литсеминару, а позднее - автор неподцензурного альманаха «Метрополь» и советчик пересылать на Запад рукописи не издаваемых в СССР творений, стал впоследствии учредителем и президентом российского отделения ПЕН-клуба, одной из структур неформального идеологического и политического влияния США под соусом культурной и правозащитной деятельности.
И надо полагать, так же находился под кураторством спецслужб.
Кемель Токаев. Таинственный след. Детектив
«Писатель в стол» и непризнанный художник Генрих Шеф получает от старого друга, который работает в ленинградском НИИ, бумагу «для черновиков». Что может быть подозрительного в этой дружеской услуге?
Эдик, здравствуй!
Вчера, когда я развернул дома тот обёрнутый в газету и заклеенный снаружи пакет, который получил днём от тебя в вестибюле твоего института, и вынув находящиеся там бумаги, уже собирался пустить их себе на черновики, т.е. на обратной, чистой стороне тех испечатанных листов начать записывать свои мысли и пр., я случайно взглянул на заголовки этих бумаг (рефератов), и меня взяло сомнение.
Можно ли использовать такие рефераты как черновики? Не имеют ли они большой государственной ценности? Не примут ли в конце концов меня за шпиона, если я буду использовать их как черновики? Меня - за шпиона, собирающего информацию, а тебя - за шпиона, передающего информацию?
В приложении (см. ниже) перепечатываю тебе на всякий случай заглавия этих рефератов и ожидаю от тебя разрешения своих сомнений.
Может быть, эти сомнения возникли у меня потому, что я недавно просмотрел 18 серий польского фильма про капитана Клоса*. Потому же, может быть, когда недавно, разговаривая с Битовым**, я имел возможность услышать от него совет переправить свои рукописи за границу, я подумал, что этот совет может быть истолкован с одной стороны, и с другой, и с третьей, и с четвёртой, пятой и т.д. , но в таком ряду всех его толкований обязательно должно быть и то толкование, что это провокация.
Всего хорошего
До свидания
Гера
Л-д, 20.4.74
Об этом шедевре из архива андерграундного ленинградского писателя вспомнилось в связи с моим сожалением о недавно упущенном на аукционе собрании неадекватных писем советским космонавтам.
Так что пусть хотя бы это письмо послужит слабой заменой ушедшим сокровищам.
С Генрихом Шефом и его богемным образом жизни читатели уже имели случай познакомиться ранее. Алкоголь и бесконечная саморефлексия довели его сначала до психиатрической лечебницы, а потом и до самоубийства.
Секреты, что привиделись нашему герою в институтской макулатуре, видны из списка, который перепечатан с шизофренической тщательностью :
*«Ставка больше, чем жизнь» ( Stawka większa niż życie) - польский приключенческий сериал 1967-68 гг. о работе офицерa польской разведки под личиной германского офицера Ганса Клосса
**Андрей Битов - писатель, участник литературного семинара, который посещал Генрих Шеф
Однако, маленький процент на вероятность манипулятивной провокации органов я бы оставил. И опасения Генриха развивались не на пустом месте.
Скорее всего, получатель письма и невольный разгласитель сведений «большой государственной ценности» Эдуард Типтей работал в НИИ «Гипрошахт», что возле Итальянского мостика на канале Грибоедова.
Уголь, как известно, - хлеб тяжёлой индустрии, и, разумеется, западные разведки не отказались бы разузнать поподробнее о «технико-экономических направлениях угольной промышленности СССР на 1971-75 гг.». Даже фрагменты подобных документов, хранящихся у частного лица, с точки зрения органов безопасности легко могли бы послужить в качестве уличающего материала.
Несмотря на фронду и «инакомыслие», советская творческая тусовка была достаточно трусовата, и «шпионские подставы», тянущие на серьёзную статью, могли быть вполне рабочим методом вербовки информаторов в ней.
Тот же Андрей Битов, старый товарищ Генриха Шефа ещё по учебному литсеминару, а позднее - автор неподцензурного альманаха «Метрополь» и советчик пересылать на Запад рукописи не издаваемых в СССР творений, стал впоследствии учредителем и президентом российского отделения ПЕН-клуба, одной из структур неформального идеологического и политического влияния США под соусом культурной и правозащитной деятельности.
И надо полагать, так же находился под кураторством спецслужб.
Кемель Токаев. Таинственный след. Детектив