Свежий гоголь-моголь и прочие непотребства в туберкулезном санатории
Деревня Сярьги Всеволожского района Ленинградской обл. 1954 г.
Смена I-IV 1954.
Сегодня, любезный читатель, наш культурный путь лежит в былое гнездилище пороков и разврата, злачнейшее место Ленинграда образца 1954 года.
Расположена сия обитель зла не где-нибудь в подворотнях Лиговки или у стрельнинских цыган, а в еловом лесу среди холмов Карельского перешейка, на окраине деревни Сярьги*, что в паре километров от берега дивного Кавголовского озера.
Вот он, гнойник, набухший на теле возрождённого Ленинграда аккурат после смерти вождя всех народов И.В. Сталина в 1953 г.
http://www.hiddenside.ru/
Ныне санаторий лет пятнадцать как заброшен, и редкий смельчак отважится сунуться сюда из праздного интереса.
Лишь киношники, чёртово семя, в поисках зловещих фактурных декораций, изредка шастают тут с опаской.
www.lenfilm.ru
Именно с ними, нечестивцами, попал сюда нечаянно мой добрый сосед, неутомимый кладоискатель Олег С. На чердаке старого деревянного корпуса он обнаружил чёрную затёртую кожаную папку, открыв которую, мы найдём ворох разноформатных рисунков на пожелтевшей бумаге.
Перед нами, о бесстрашный мой читатель, предстанут живые картинки рокового прошлого из летнего и зимнего санаторных сезонов 1954 года.
Заброшенный корпус тубсанатория "Токсово" в деревне Сярьги
Проводником туда, эдаким Вергилием, открывающим нам, «очутившимся в сумрачном лесу», кулису почти что Дантова Ада, будет некий товарищ Ковтун, молодой поэт и художник стенгазеты туберкулёзного санатория, отважно клеймящий, бичующий, песочащий, продёргивающий, берущий под лупу и на карандаш вилы разнообразных грешников и грешниц этого вертепа.
Хвойным воздухом и правильным белковым питанием, зарядками и прогулками предполагалось лечить несчастных, угодивших сюда. А народец подобрался, как на грех, отчаянный и не имеющий страха Божия.
Итак, помолясь, вступим в первый круг или же лимб адской спирали.
Без паники, читатель, это был лишь короткий пролог! Безобразиям нет конца. Они только нарастают крещендо:
Из Ада грешникам не вырваться, пути назад нет
А уж грешницам не сбежать тем более
Дьявольская карусель всё набирает обороты:
Ниже, в следующем круге ада пребывают чревоугодники
Ублажают утробу Безмен, Бляхман, Дрюк и Гольмстен, а также примкнувшие к ним Бобылёва и Неменова
В аду им приготовлены особые гастрономические мучения
Грешницы не хотят смириться с наказанием столовской пищей:
А им на другой день - невыносимую овощную диету!
Однако другим обитателям этого круга и так достаточно кисло, обреченность на вечные муки провоцирует дополнительную агрессию
Спустимся ещё на круг ниже, к гулякам и тунеядцам, томящимся взаперти в котлах палатах:
И они бывают биты за праздными забавами
Гордецы располагаются ещё ближе к пекельному жерлу, откуда уже вовсю шмонит адским угаром. Они обречены и стремятся к гибели:
Тщетно уповают они на дурман и благословенное забытьё
Тщетна их надежда новыми пороками получить желанное облегчение:
Даже черти-кочегары уже на пределе от царящей вокруг жути и бросают топить. Холод и новые страдания приходят на смену адскому огню.
От этих бед недолго сойти с ума:
Иным окончательно сносит башню и их посещают бредовые видения:
После Ада Вергилий ведёт нас в Чистилище, которое, как известно, населено душами грешников, искупающих свои прегрешения. Тут есть особы нерадивые:
Они не потеряли стыда, и потому надежда на исправление есть.
Есть модницы, испытывающие чрезмерную любовь к ложным благам
Есть сони и ленивицы
Есть и одержимые нестрашными пороками, вроде тайного и недуховного чтения.
А транжирам и зазнайкам сидеть в Чистилище до полного исправления
Также некоторые мелкие лгуны, болтуны и безобидные лодыри, не творящие ни добра, ни зла, застревают в Чистилище надолго
Тут же пребывают пока и души людей, при жизни не обуздавших свою страсть
Мучимые полуживотными желаниями, не ведают эти страдальцы, что человека от страстей спасает разум.
Некоторые из сладострастников соединяются ради совместного поиска пути истинного
Именно им, исправившимся окончательно, будет даровано прощение. И они имеют шанс вознестись к прекрасным небесным гуриям
Лишь к просветлённым, как известно, выйдет своя Беатриче и отведёт в Рай, где сподобятся они приобщиться высшей благодати.
Вот такая стройная моральная программа, озарённая истинной верой в преображение человека, явлена пред наши очи, дорогой читатель, наивным художником Ковтуном.
Не зная даже имени сего скромного творца, мы можем лишь гадать, не себя ли изобразил он в кругу сподвижников, ласково пеняя им на то, что не чувствуют они того жара, что горит ещё в груди его.
А ведь товарищ Ковтун ощутил сердцем и предвосхитил в своём творчестве то, что через несколько лет, в 1961 году, будет сказано в «Моральном кодексе строителя коммунизма»
В процессе перехода к коммунизму всё более возрастает роль нравственных начал в жизни общества, расширяется сфера действия морального фактора и соответственно уменьшается значение административного регулирования взаимоотношений между людьми. Партия будет поощрять все формы сознательной самодисциплины граждан, ведущие к закреплению и развитию основных правил коммунистического общежития.
Однако же, было бы несправедливо по отношению к читателю, мужественно проследовавшему через все круги санаторского ада, покинуть его на этой хоть и торжественной, но всё же несколько формальной цитате.
Не дать ему заглянуть в какой-нибудь личный уголок благородной души нашего героя.
Увы, разыскать безымянного Ковтуна, лечившегося в санатории в 1954 году, не представляется возможным. По информации мамы моего товарища Эдуарда С., заслуженного ленинградского врача-фтизиатра на пенсии, в санаторий строго по путёвкам районных тубдиспансеров направлялся совершенно разный контингент. В Сярьги, возможно, приезжали больные со всей области.
Однако, вглянув на небрежные наброски, оставшиеся в папке, мы, пожалуй, могли бы сделать некоторые осторожные предположения.
Справа в колонке записан счёт какой-то игры, в которую играют члены редколегии. В столбцах - инициалы их имен: Ю, И, Н, Я. На рисунке редколлегии как раз были изображены два парня и две девушки.
На другом листке - женские головки и тригонометрические уравнения. Вполне может быть, что наш герой - студент, и судя по тому, как глядит на него девушка, не лишён привлекательности.
Засим остаётся лишь пожелать товарищу Ковтуну скорейшего выздоровления, ибо все остальное для счастья, кажется, у него уже есть!
А в санатории всё наладилось, и в 1979 году слесарь Василий Игнатьевич из знакового ленинградского фильма «Осенний марафон» рекомендует его датскому профессору.
Так что повесть наша благополучно завершается и мы с лёгким сердцем прощаемся с читателем. До новых встреч!
Необязательное примечание по поводу названия деревни Сярьги для любителей топонимики:
* Финское название деревни Särki - плотва, происходит по народной этимологии от Särkijarvi - плотвичное озеро , так называлась южная часть Кавголовского озера, где у местных жителей были устроены рыбачьи тони.
Смена I-IV 1954.
Сегодня, любезный читатель, наш культурный путь лежит в былое гнездилище пороков и разврата, злачнейшее место Ленинграда образца 1954 года.
Расположена сия обитель зла не где-нибудь в подворотнях Лиговки или у стрельнинских цыган, а в еловом лесу среди холмов Карельского перешейка, на окраине деревни Сярьги*, что в паре километров от берега дивного Кавголовского озера.
Вот он, гнойник, набухший на теле возрождённого Ленинграда аккурат после смерти вождя всех народов И.В. Сталина в 1953 г.
http://www.hiddenside.ru/
Ныне санаторий лет пятнадцать как заброшен, и редкий смельчак отважится сунуться сюда из праздного интереса.
Click to viewЛишь киношники, чёртово семя, в поисках зловещих фактурных декораций, изредка шастают тут с опаской.
www.lenfilm.ru
Именно с ними, нечестивцами, попал сюда нечаянно мой добрый сосед, неутомимый кладоискатель Олег С. На чердаке старого деревянного корпуса он обнаружил чёрную затёртую кожаную папку, открыв которую, мы найдём ворох разноформатных рисунков на пожелтевшей бумаге.
Перед нами, о бесстрашный мой читатель, предстанут живые картинки рокового прошлого из летнего и зимнего санаторных сезонов 1954 года.
Заброшенный корпус тубсанатория "Токсово" в деревне Сярьги
Проводником туда, эдаким Вергилием, открывающим нам, «очутившимся в сумрачном лесу», кулису почти что Дантова Ада, будет некий товарищ Ковтун, молодой поэт и художник стенгазеты туберкулёзного санатория, отважно клеймящий, бичующий, песочащий, продёргивающий, берущий под лупу и на карандаш вилы разнообразных грешников и грешниц этого вертепа.
Хвойным воздухом и правильным белковым питанием, зарядками и прогулками предполагалось лечить несчастных, угодивших сюда. А народец подобрался, как на грех, отчаянный и не имеющий страха Божия.
Итак, помолясь, вступим в первый круг или же лимб адской спирали.
Без паники, читатель, это был лишь короткий пролог! Безобразиям нет конца. Они только нарастают крещендо:
Из Ада грешникам не вырваться, пути назад нет
А уж грешницам не сбежать тем более
Дьявольская карусель всё набирает обороты:
Ниже, в следующем круге ада пребывают чревоугодники
Ублажают утробу Безмен, Бляхман, Дрюк и Гольмстен, а также примкнувшие к ним Бобылёва и Неменова
В аду им приготовлены особые гастрономические мучения
Грешницы не хотят смириться с наказанием столовской пищей:
А им на другой день - невыносимую овощную диету!
Однако другим обитателям этого круга и так достаточно кисло, обреченность на вечные муки провоцирует дополнительную агрессию
Спустимся ещё на круг ниже, к гулякам и тунеядцам, томящимся взаперти в котлах палатах:
И они бывают биты за праздными забавами
Гордецы располагаются ещё ближе к пекельному жерлу, откуда уже вовсю шмонит адским угаром. Они обречены и стремятся к гибели:
Тщетно уповают они на дурман и благословенное забытьё
Тщетна их надежда новыми пороками получить желанное облегчение:
Даже черти-кочегары уже на пределе от царящей вокруг жути и бросают топить. Холод и новые страдания приходят на смену адскому огню.
От этих бед недолго сойти с ума:
Иным окончательно сносит башню и их посещают бредовые видения:
После Ада Вергилий ведёт нас в Чистилище, которое, как известно, населено душами грешников, искупающих свои прегрешения. Тут есть особы нерадивые:
Они не потеряли стыда, и потому надежда на исправление есть.
Есть модницы, испытывающие чрезмерную любовь к ложным благам
Есть сони и ленивицы
Есть и одержимые нестрашными пороками, вроде тайного и недуховного чтения.
А транжирам и зазнайкам сидеть в Чистилище до полного исправления
Также некоторые мелкие лгуны, болтуны и безобидные лодыри, не творящие ни добра, ни зла, застревают в Чистилище надолго
Тут же пребывают пока и души людей, при жизни не обуздавших свою страсть
Мучимые полуживотными желаниями, не ведают эти страдальцы, что человека от страстей спасает разум.
Некоторые из сладострастников соединяются ради совместного поиска пути истинного
Именно им, исправившимся окончательно, будет даровано прощение. И они имеют шанс вознестись к прекрасным небесным гуриям
Лишь к просветлённым, как известно, выйдет своя Беатриче и отведёт в Рай, где сподобятся они приобщиться высшей благодати.
Вот такая стройная моральная программа, озарённая истинной верой в преображение человека, явлена пред наши очи, дорогой читатель, наивным художником Ковтуном.
Не зная даже имени сего скромного творца, мы можем лишь гадать, не себя ли изобразил он в кругу сподвижников, ласково пеняя им на то, что не чувствуют они того жара, что горит ещё в груди его.
А ведь товарищ Ковтун ощутил сердцем и предвосхитил в своём творчестве то, что через несколько лет, в 1961 году, будет сказано в «Моральном кодексе строителя коммунизма»
В процессе перехода к коммунизму всё более возрастает роль нравственных начал в жизни общества, расширяется сфера действия морального фактора и соответственно уменьшается значение административного регулирования взаимоотношений между людьми. Партия будет поощрять все формы сознательной самодисциплины граждан, ведущие к закреплению и развитию основных правил коммунистического общежития.
Однако же, было бы несправедливо по отношению к читателю, мужественно проследовавшему через все круги санаторского ада, покинуть его на этой хоть и торжественной, но всё же несколько формальной цитате.
Не дать ему заглянуть в какой-нибудь личный уголок благородной души нашего героя.
Увы, разыскать безымянного Ковтуна, лечившегося в санатории в 1954 году, не представляется возможным. По информации мамы моего товарища Эдуарда С., заслуженного ленинградского врача-фтизиатра на пенсии, в санаторий строго по путёвкам районных тубдиспансеров направлялся совершенно разный контингент. В Сярьги, возможно, приезжали больные со всей области.
Однако, вглянув на небрежные наброски, оставшиеся в папке, мы, пожалуй, могли бы сделать некоторые осторожные предположения.
Справа в колонке записан счёт какой-то игры, в которую играют члены редколегии. В столбцах - инициалы их имен: Ю, И, Н, Я. На рисунке редколлегии как раз были изображены два парня и две девушки.
На другом листке - женские головки и тригонометрические уравнения. Вполне может быть, что наш герой - студент, и судя по тому, как глядит на него девушка, не лишён привлекательности.
Засим остаётся лишь пожелать товарищу Ковтуну скорейшего выздоровления, ибо все остальное для счастья, кажется, у него уже есть!
А в санатории всё наладилось, и в 1979 году слесарь Василий Игнатьевич из знакового ленинградского фильма «Осенний марафон» рекомендует его датскому профессору.
Так что повесть наша благополучно завершается и мы с лёгким сердцем прощаемся с читателем. До новых встреч!
Необязательное примечание по поводу названия деревни Сярьги для любителей топонимики:
* Финское название деревни Särki - плотва, происходит по народной этимологии от Särkijarvi - плотвичное озеро , так называлась южная часть Кавголовского озера, где у местных жителей были устроены рыбачьи тони.