Даниэль Дефо, Натаниэль Мист и "Всеобщая история пиратов"
Для любителей истории пиратства давно не новость, что доктор философии и профессор исторического факультета Трентского университета (Питерборо, Канада) Арне Бялушевски в книге "Даниэль Дефо, Натаниэль Мист и "Всеобщая история пиратов" 2004 г. (ориг. "Daniel Defoe, Nathaniel Mist, and the "General History of the Pyrates") поделился с читателями собственным открытием, суть которого заключалась в том, что в Реестре лондонской Stationers' Company (рус. "Компания Канцтоваров Его Величества" или "Почтенная компания торговцев канцелярскими принадлежностями и изготовителей газет"), обладающей монопольным правом на регистрацию в Англии авторских прав собственности на печатную продукцию, была обнаружена запись от 24 июня 1724 года. Согласно этой записи Джон Волф зарегистрировал авторские права Натаниэля Миста на книгу Капитана Чарльза Джонсона "A General History of the Robberies and Murders of the most notorious Pyrates, and also their Policies, Discipline and Government, from their first Rise and Settlement in the Island of Providence, in 1717, to the present Year 1724" (рус. "Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами, а также их нравы, их порядки и правление с самого начала их появления и поселения на острове Провиденс в 1717 году, до настоящего 1724 года"), опубликованную лондонским издателем Чарльзом Ривингтоном в мае 1724 года.
Это открытие существенно подорвало позицию американского профессора из Гарвардского университета Джона Роберта Мура (1890-1973), потратившего 7 лет жизни в попытках доказать авторство английского писателя и журналиста Даниэля Дефо (ок. 1660 - 1731 гг.) в работе над книгой "Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами...", литературный стиль которой был очень похож на творчество Дефо.
Бывший моряк, журналист и владелец печатного станка Натаниэль Мист с 1716 года начал издавать свою собственную газету, сразу взяв под контроль еженедельник "Saturday's Post" или "Weekly Journal", позже переименовав его в "Mist's Weekly Journal", имевший огромный успех и отражавший личное политическое пристрастие его главного редактора (якобита-оппозиционера). Газета, как и её владелец, часто подвергались судебному преследованию за "клевету" и "подстрекательство к мятежу", и тем не менее "Mist's Weekly Journal" успешно издавался с 1716 по 1737 гг. (последние три года уже без самого Миста) тиражом около 8 тыс. экземпляров.
Литератор и переводчик А.В. Каменский в биографическом очерке "Даниель Дефо. Его жизнь и литературная деятельность" 1892 г. писал:
"Журнал Миста", выходивший еженедельно и называвшийся так по имени своего издателя, имел важное значение в дальнейшей судьбе Дефо, который принимал в нём большое участие. В 1864 году было найдено в Английском государственном архиве шесть писем, несомненно написанных рукою Дефо и адресованных Деляфе, частному секретарю министра Сэндерленда, из которых выяснилось, что после 1715 года Дефо опять поступил на службу к правительству и что деятельность его, хотя и направленная против якобитов и других врагов революции 1688 года, имела не совсем благовидный характер, шедший вразрез с тем, что до сих пор было известно о его прямоте и неподкупной честности. Под видом постоянного сотрудника и переводчика иностранных известий он приобрёл большое влияние на Миста - этого издателя заведомо якобитского органа. Влияние это сказывалось в том, что Дефо незаметно для издателя, пользуясь полным его доверием и имея в своих руках почти весь литературный материал, поступавший в журнал, смягчал направленные против правительства статьи, вычеркивал в них все резкие места, сам помещал статьи в духе господствовавшей тогда партии вигов и превратил таким образом журнал Миста, считавшийся самым крайним органом якобитов и защищающий прерогативы королевской власти, в сравнительно безвредный для правительства журнал консервативного направления".
По словам другого биографа Дефо, французского профессора Поля Доттена, когда Мист узнал, что Дефо получал жалованье от правительства за свою цензорскую деятельность в его издательстве, "он бросился на него с обнажённой шпагой, но был обезоружен и ранен".
Будучи сыном мясника, Дефо неплохо обращался с холодным оружием. Вероятно, тут сказался и опыт участия в монмутском восстании в 1685 году на стороне лидера протестантов и внебрачного сына короля Англии Карла II - герцога Монмута, пытавшегося свергнуть своего родного дядюшку, лидера католиков - Якова II. Точно известно, что Дефо видели "среди бунтовщиков в седле и при оружии".
Мист никак не мог простить бывшему соратнику, который, справедливости ради, трижды вытаскивал издателя из тюрьмы, куда Мист попадал за свою оппозиционную деятельность, что Дефо все 8 лет дружбы был "крысой", внедрённой из ненавистного лагеря политических оппонентов.
После случившегося, Мист не упускал случая лишний раз вывалять в грязи своего бывшего сотрудника, публично осуждая двуличие и непорядочность мистера Фо (аристократическую приставку Де английский писатель придумал себе сам).
Если принять во внимание, что их разлад произошёл после 8 лет сотрудничества (где-то в конце 1724 - начало 1725 гг.), то вполне можно принять во внимание версию, что над книгой "Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами...", два издания которой выходили в 1724 году (1-е изд. в мае у Чарльза Ривингтона, 2-е изд. в августе, исправленное и дополненное - у Томаса Уорнера), Натаниэль Мист и Даниэль Дефо работали вместе.
Только этим, как мне кажется, и можно объяснить регистрацию авторских прав на первое издание за Натаниэлем Мистом и одновременно с тем легко узнаваемый морализаторский стиль изложения, свойственный перу Даниэля Дефо.
Важно отметить, например, что Дефо гордился "кихотизмом" своего Робинзона Крузо, в котором недоброжелатели обвиняли автора, намекая на плагиат "Истории Дон Кихота" при работе над книгой "Робинзон Крузо". Вопреки критике, он принимал такое сравнение за честь (как "величайший из панегириков"). И вот мы обнаруживаем неоднократное(!) упоминание героев Сервантеса и в книге Капитана Чарльза Джонсона (4 случая, что достаточно много), где, таким образом, Дефо мог обозначить своё присутствие - "фирменный экслибрис". Более подробно смотрите в блоге "Психология бессознательного" https://vpk-const.livejournal.com/19979.html
В 1725 году, в период, последовавший после ссоры Миста и Дефо, лондонский издатель Эдвард Мидвинтер выпустил книгу о пиратах, в которой отсутствовало имя автора и называлась она "История и жизнь самых знаменитых пиратов и их команд, от капитана Эйвери, который впервые поселился на Мадагаскаре, до капитана Джона Гоу и Джеймса Уильямса, его лейтенанта и проч., которые были повешены в Доке Казней 11 июня 1725 г. за пиратство и прочие преступления, а затем вывешены в цепях между Блэкволлом и Дептфордом. Тут представлен наиболее полный и правдивый отчёт, чем когда-либо публиковавшиеся, обо всех их преступлениях, пиратстве, высадках на необитаемых островах, а также их схроны и образ жизни. Украшена двадцатью красочными гравюрами, изображающими каждого пирата. К тексту прилагается Краткое изложение законов о борьбе с пиратством" (ориг. "The History and Lives of all the most Notorious PIRATES, and their CREWS, from Capt. Avery, who first settled at Madagascar, to Capt. John Gow, and James Williams, his Lieutenant, Etc. who were hang'd at Execution Dock, June 11, 1725, for Piracy and Murther; and afterwards hang'd in Chains between Blackwall and Deptford. Giving a more full and true Account than any yet Published, of all their Murthers, Piracies, Maroonings, Places of Refuge, and Ways of Living. Adorn'd with Twenty Beautiful Cuts, being the Representation of each Pirate. To which is prefix'd, An Abstract of the Laws against Piracy").
Содержание книги во многом аналогично изданию Капитана Чарльза Джонсона. Но есть в ней отдельные уточняющие моменты, которых нет у Джонсона, и даже некоторые фрагменты противоречат изложению "Всеобщей истории пиратов" Джонсона. Более подробно смотрите в блоге "История о том, как Дмитрий Николаевич профанировал Фёдора Васильевича" https://vpk-const.livejournal.com/60758.html
Тут только обращу внимание читателей на то, что в 4-м официальном издании Капитана Чарльза Джонсона (1726 г.) не были учтены моменты из книги "История и жизнь самых знаменитых пиратов..." 1725 г. издателя Эдварда Мидвинтера (которые, к тому же, не менялись, без учёта издательских опечаток, в последующих изданиях Мидвинтера). Эти фрагменты дополняли и противоречили отдельным подробностям в биографиях пиратов и отсутствовали в первых изданиях Джонсона.
Например, в биографии пирата Бартоломью Робертса есть эпизод, где капитан Робертс поссорился с моряком и убил последнего (имя моряка и в 1724 году, и в 1726 году Чарльз Джонсон пишет, что не помнит, а в анонимном издании у Мидвинтера погибшего зовут Джоном Типпле). После убийства произошла потасовка между товарищем убитого и капитаном Робертсом (у Чарльза Джонсона товарища звали Джонсом, у Мидвинтера - Ральфом Брагом).
Все эти отличия, опубликованные Мидвинтером в 1725 году, не нашли отражения не только в 4-м издании Джонсона 1726 года, но и в обширном Приложении второго тома Джонсона 1728 года, где путём дополнений обновлялась информация по биографиям пиратов из первого тома.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что над книгами (авторства Джонсона и анонимной 1725 года) работали разные люди. И события эти, повторюсь, имели место в 1725 - 1726 гг., уже после ссоры Натаниэля Миста и Даниэля Дефо, что подталкивает нас к мысли о начале существования с этого периода двух редакций "Истории пиратов", продолженные разными авторами, обладавших, по-видимому, авторскими правами на материал книги, который до 1725 года они собирали вместе.
Пришла пора перейти к ещё одному интересному событию в нашей истории.
Лондонский издатель Мур (A. Moore) опубликовал шестипенсовую брошюру под названием "Взломанный шкаф Миста: или, Несколько перехваченных ПИСЕМ; В которых содержатся некоторые старые истины, рассказанные по-новому" (ориг. "Mist's Closet Broke Open: or, Several LETTERS intercepted; In which are contain'd Some old Truths new told").
Информационно-справочный ресурс Internet Archive https://archive.org/ датирует её издание 1730 годом, что очень важно для нашего исследования.
Среди девяти полученных Мистом писем и шести отправленных, есть два письма, где адресатом отправителя и получателя, вступившим в переписку с Мистом, был Капитан Джонсон (Captain Johnson).
Позвольте предожить вашему вниманию перевод двух писем, которые впервые публикуются на русском языке. Оригинал прилагается.
Морские новости от Капитана Джонсона для Миста.
Однообразие - лучшая перспектива многообразию. Выход в море - это смена средств к существованию, но не условий; где подъёмы и спады, штили и встречные штормы - служат в порядке очередности, но как форварды - по воле случая. Ибо, возможно, лучше иметь любой ветер, чем вообще никакого. Ваш гладколицый придворный, страшась вашего курса, из-за штиля создаёт больше препятствий, чем открытый встречный шторм противника. Легкомыслие - это добродетель; ибо многих оно удерживает. Оснастить корабль не так сложно и муторно, как женщину; чем более они брюхаты, тем больше они подвержены течи; выкачивать одно и выкачивать другое - одинаково вредно. Небольшие ошибки, ставшие привычными, так же опасны, как и незначительные необнаруженные течи. Наказывать, а не предотвращать, всё равно что работать насосом и оставлять течь открытой. Лучше всего спускать паруса перед штормом, и это самое правильное. Тому, у кого нет убежища, никакой ветер не попутный; и все же лучше не иметь убежища, чем нечистую совесть. Экспедиция везде может быть куплена, кроме как в море. Шум шторма заглушает шум товара, особенно отсутствующего. Однажды в своей жизни я пережил ночь на море, но никогда - темноту; и я никогда не удивлюсь, увидев суровый мир, потому что я дожил до того, чтобы увидеть, как Солнце обанкротилось, будучи готовый голодать от холода в его постоянном присутствии. Товарищи человека (как корабли) должны держаться на расстоянии, чтобы они не сталкивались друг с другом. Самое прекрасное поле для бродячего ума - это море, где он может исчерпать себя и своё дыхание, а также свой юмор. Хотя корабль под парусом - прекрасное зрелище, всё же лучше видеть его пришвартованным в гавани, после удачного плавания, где и бросаю якорь.
Новости от Миста на борт корабля Капитана Джонсона.
Раскаяние без исправления подобно постоянному откачиванию без устранения течи. Тот, кто живёт без добродетели, плывёт без компаса. Распутство мирного государства подобно игре Порпис в шторм (возможно, соврем. "porpoise" или "морские свиньи", выпрыгивающие из воды - прим. моё). Дурак страдает морской болезнью в штиль; но желудок его жены выдерживает любую непогоду. Страсти в дураке - это орудия, вырвавшиеся на свободу в шторм, которые меняют своё назначение, калеча других, и губя его самого. Удача - это мягкий зыбучий песок, невзгода - скала; и то, и другое одинаково опасно. Добродетель в бедности - это готовый корабль, который летит с попутным ветром. Хорошая манера в человеке подобна лоцману на корабле, который делает больше с наименьшими усилиями. Язык дурака - как буй якоря; вы найдёте его сердце по нему, где бы он ни находился. Мудрость использует Кресты этого Мира, как искусный Кормчий среди скал, чтобы проплыть мимо знаков Скалы.
Литературоведы склонны видеть в этих письмах своего рода компендиум нравоучительных изречений (сентенций), составленный автором брошюры (возможно, во всех случаях Натаниэлем Мистом) для развлечения читателей, где, в том числе, обсуждается и эмиграция (а по сути бегство) завзятого оппозиционера:
"однообразие - лучшая перспектива многообразию", "лучше иметь любой ветер, чем вообще никакого", "оснастить корабль не так сложно и муторно, как женщину; чем более они брюхаты, тем больше они подвержены течи", "тому, у кого нет убежища, никакой ветер не попутный", "товарищи человека (как корабли) должны держаться на расстоянии, чтобы они не сталкивались друг с другом", "раскаяние без исправления подобно постоянному откачиванию без устранения течи", "тот, кто живёт без добродетели, плывёт без компаса" и т.д.
Как бы то ни было, но в письме Капитана Джонсона к Мисту можно разглядеть подобие объяснений (или оправданий) в совершении неких проступков.
"Ваш гладколицый придворный, страшась вашего курса, из-за штиля создаёт больше препятствий, чем открытый встречный шторм противника", - тут, видимо, автор намекает на оппозиционную деятельность Миста, из-за чего "гладколицый придворный", страшась его курса, вынудил Миста покинуть Англию.
"Лучше всего спускать паруса перед штормом, и это самое правильное", - Мист не умел тормозить и нередко переходил черту дозволенного.
"Однажды в своей жизни я пережил ночь на море, но никогда - темноту; и я никогда не удивлюсь, увидев суровый мир, потому что я дожил до того, чтобы увидеть, как Солнце обанкротилось, будучи готовый голодать от холода в его постоянном присутствии", - тут автор сетует на собственное положение.
В ответном послании Мист язвит, что "раскаяние без исправления подобно постоянному откачиванию без устранения течи. Тот, кто живёт без добродетели, плывёт без компаса". Кроме того, в переписке с Джонсоном Мист использует и ругательные обороты - "Страсти в дураке - это орудия, вырвавшиеся на свободу в шторм, которые меняют своё назначение, калеча других, и губя его самого", а также - "Язык дурака - как буй якоря; вы найдёте его сердце по нему, где бы он ни находился".
Если предположить, что Капитан Джонсон - это Даниэль Дефо, а события, судя по публикации брошюры, происходили в 1730 году, то сразу становится понятным утверждение Джонсона, что он "дожил до того, чтобы увидеть, как Солнце обанкротилось, будучи готовый голодать от холода в его постоянном присутствии".
По мнению Д.М. Урнова в книге "Дефо" 1978 г., c 1728 года и до самой смерти писателя (1731 г.) у Дефо длилась тяжба с вдовой-кредиторшей, из-за чего он вынужден был скрываться, дабы не попасть на старости лет в долговую тюрьму:
"Горе моё преумножено невозможностью видеть вас, - пишет он в августе 1730 года домашним, обращаясь к зятю, - я вдали от Лондона в Кенте: жилища в Лондоне у меня нет, а на прежнем месте у тюрьмы я не был, с тех пор как написал вам, что переехал оттуда..." Дефо прятался одно время поблизости от тюрьмы! В силу уже не однажды им испробованной парадоксальной логики он, стращавший французской опасностью и скрывавшийся у француза, видимо, полагал, что где угодно, но уж у тюрьмы искать его не станут. "Сейчас я слаб, - продолжает он, - мучает лихорадка, изнурившая меня. Но те горести еще хуже. Я не видел ни сына, ни дочери, ни жены, ни малюток уже давно и не знаю даже, как мне увидеть их. Морем они не решатся добираться ко мне, а посуху ехать экипажа нет. И я вовсе не знаю, что делать".
В письме к Мисту Капитан Джонсон писал:
"Небольшие ошибки, ставшие привычными, так же опасны, как и незначительные необнаруженные течи. Наказывать, а не предотвращать, все равно что работать насосом и оставлять течь открытой".
Свои долги, ставшие привычными, Дефо мог считать небольшими ошибками, которые в итоге стали опасными как "незначительные необнаруженные течи".
Писатель считал неправильным за них наказывать ("всё равно что работать насосом и оставлять течь открытой"), полагая, что лучшим средством было бы всё же "предотвращение" подобных оплошностей на законодательном уровне, как он всегда и выступал, чтобы Фемида к должнику относилась более гуманно, беря во внимание причины, часто независимые от должника, приведшие того к банкротству.
По мнению Дефо, "некоторых к нищете и страданиям приводят невежество и недостаток рассудительности в управлении делами. Это могут быть и честные люди, несмотря на их слабости, ибо я не буду ручаться, что среди них нет дураков".
В "Серьёзных размышлениях Робинзона Крузо о жизни" 1720 г. Дефо писал:
"Если меня спросят, почему дурак решается пуститься в торговлю, я отвечу - потому что он дурак, а не потому, что обманщик".
"Язык дурака - как буй якоря; вы найдёте его сердце по нему, где бы он ни находился", - писал Мист Капитану Джонсону.
"Хотя корабль под парусом - прекрасное зрелище, всё же лучше видеть его пришвартованным в гавани, после удачного плавания, где и бросаю якорь", - финалит своё обращение Капитан Джонсон к Мисту.
В письме к зятю Генри Бейкеру (1730 г.), приглашавшему писателя в гости, Дефо отвечал (из книги Д.М. Урнова "Дефо" 1978 г.):
"Нет, - говорит он, - чувствую, что путешествие подходит к концу..." А в последних строках последнего письма создателя "Робинзона Крузо" стояли такие слова: "Желаю вам в опасном плаванье по жизненному маршруту свежего ветра и прибытия в порт вечного назначения безо всякого шторма".
Как мне кажется, мы наблюдаем интересные параллели, изложенные в письме Капитана Джонсона к Натаниэлю Мисту с последними строками в письмах Дефо к своим близким...
Рискну предположить, что письма, опубликованные издателем Муром в брошюре "Взломанный шкаф Миста..." вполне могут быть подлинными и содержат, в том числе, настоящую переписку Даниэля Дефо (в лице Капитана Джонсона) с бывшим другом и партнёром - Натаниэлем Мистом, который принял литературную игру общения сентенциями и ответил Дефо его же художественным манером.
P.S. По мнению Поля Доттена, в последние годы жизни в своей интимной переписке Дефо оставался литератором, "и долгая привычка посылать в журналы передовицы в виде писем инстинктивно толкала его к изысканному, если не напыщенному стилю", умышленно-патетичному, с метафорами.
Это открытие существенно подорвало позицию американского профессора из Гарвардского университета Джона Роберта Мура (1890-1973), потратившего 7 лет жизни в попытках доказать авторство английского писателя и журналиста Даниэля Дефо (ок. 1660 - 1731 гг.) в работе над книгой "Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами...", литературный стиль которой был очень похож на творчество Дефо.
Бывший моряк, журналист и владелец печатного станка Натаниэль Мист с 1716 года начал издавать свою собственную газету, сразу взяв под контроль еженедельник "Saturday's Post" или "Weekly Journal", позже переименовав его в "Mist's Weekly Journal", имевший огромный успех и отражавший личное политическое пристрастие его главного редактора (якобита-оппозиционера). Газета, как и её владелец, часто подвергались судебному преследованию за "клевету" и "подстрекательство к мятежу", и тем не менее "Mist's Weekly Journal" успешно издавался с 1716 по 1737 гг. (последние три года уже без самого Миста) тиражом около 8 тыс. экземпляров.
Литератор и переводчик А.В. Каменский в биографическом очерке "Даниель Дефо. Его жизнь и литературная деятельность" 1892 г. писал:
"Журнал Миста", выходивший еженедельно и называвшийся так по имени своего издателя, имел важное значение в дальнейшей судьбе Дефо, который принимал в нём большое участие. В 1864 году было найдено в Английском государственном архиве шесть писем, несомненно написанных рукою Дефо и адресованных Деляфе, частному секретарю министра Сэндерленда, из которых выяснилось, что после 1715 года Дефо опять поступил на службу к правительству и что деятельность его, хотя и направленная против якобитов и других врагов революции 1688 года, имела не совсем благовидный характер, шедший вразрез с тем, что до сих пор было известно о его прямоте и неподкупной честности. Под видом постоянного сотрудника и переводчика иностранных известий он приобрёл большое влияние на Миста - этого издателя заведомо якобитского органа. Влияние это сказывалось в том, что Дефо незаметно для издателя, пользуясь полным его доверием и имея в своих руках почти весь литературный материал, поступавший в журнал, смягчал направленные против правительства статьи, вычеркивал в них все резкие места, сам помещал статьи в духе господствовавшей тогда партии вигов и превратил таким образом журнал Миста, считавшийся самым крайним органом якобитов и защищающий прерогативы королевской власти, в сравнительно безвредный для правительства журнал консервативного направления".
По словам другого биографа Дефо, французского профессора Поля Доттена, когда Мист узнал, что Дефо получал жалованье от правительства за свою цензорскую деятельность в его издательстве, "он бросился на него с обнажённой шпагой, но был обезоружен и ранен".
Будучи сыном мясника, Дефо неплохо обращался с холодным оружием. Вероятно, тут сказался и опыт участия в монмутском восстании в 1685 году на стороне лидера протестантов и внебрачного сына короля Англии Карла II - герцога Монмута, пытавшегося свергнуть своего родного дядюшку, лидера католиков - Якова II. Точно известно, что Дефо видели "среди бунтовщиков в седле и при оружии".
Мист никак не мог простить бывшему соратнику, который, справедливости ради, трижды вытаскивал издателя из тюрьмы, куда Мист попадал за свою оппозиционную деятельность, что Дефо все 8 лет дружбы был "крысой", внедрённой из ненавистного лагеря политических оппонентов.
После случившегося, Мист не упускал случая лишний раз вывалять в грязи своего бывшего сотрудника, публично осуждая двуличие и непорядочность мистера Фо (аристократическую приставку Де английский писатель придумал себе сам).
Если принять во внимание, что их разлад произошёл после 8 лет сотрудничества (где-то в конце 1724 - начало 1725 гг.), то вполне можно принять во внимание версию, что над книгой "Всеобщая история грабежей и смертоубийств, учинённых самыми знаменитыми пиратами...", два издания которой выходили в 1724 году (1-е изд. в мае у Чарльза Ривингтона, 2-е изд. в августе, исправленное и дополненное - у Томаса Уорнера), Натаниэль Мист и Даниэль Дефо работали вместе.
Только этим, как мне кажется, и можно объяснить регистрацию авторских прав на первое издание за Натаниэлем Мистом и одновременно с тем легко узнаваемый морализаторский стиль изложения, свойственный перу Даниэля Дефо.
Важно отметить, например, что Дефо гордился "кихотизмом" своего Робинзона Крузо, в котором недоброжелатели обвиняли автора, намекая на плагиат "Истории Дон Кихота" при работе над книгой "Робинзон Крузо". Вопреки критике, он принимал такое сравнение за честь (как "величайший из панегириков"). И вот мы обнаруживаем неоднократное(!) упоминание героев Сервантеса и в книге Капитана Чарльза Джонсона (4 случая, что достаточно много), где, таким образом, Дефо мог обозначить своё присутствие - "фирменный экслибрис". Более подробно смотрите в блоге "Психология бессознательного" https://vpk-const.livejournal.com/19979.html
В 1725 году, в период, последовавший после ссоры Миста и Дефо, лондонский издатель Эдвард Мидвинтер выпустил книгу о пиратах, в которой отсутствовало имя автора и называлась она "История и жизнь самых знаменитых пиратов и их команд, от капитана Эйвери, который впервые поселился на Мадагаскаре, до капитана Джона Гоу и Джеймса Уильямса, его лейтенанта и проч., которые были повешены в Доке Казней 11 июня 1725 г. за пиратство и прочие преступления, а затем вывешены в цепях между Блэкволлом и Дептфордом. Тут представлен наиболее полный и правдивый отчёт, чем когда-либо публиковавшиеся, обо всех их преступлениях, пиратстве, высадках на необитаемых островах, а также их схроны и образ жизни. Украшена двадцатью красочными гравюрами, изображающими каждого пирата. К тексту прилагается Краткое изложение законов о борьбе с пиратством" (ориг. "The History and Lives of all the most Notorious PIRATES, and their CREWS, from Capt. Avery, who first settled at Madagascar, to Capt. John Gow, and James Williams, his Lieutenant, Etc. who were hang'd at Execution Dock, June 11, 1725, for Piracy and Murther; and afterwards hang'd in Chains between Blackwall and Deptford. Giving a more full and true Account than any yet Published, of all their Murthers, Piracies, Maroonings, Places of Refuge, and Ways of Living. Adorn'd with Twenty Beautiful Cuts, being the Representation of each Pirate. To which is prefix'd, An Abstract of the Laws against Piracy").
Содержание книги во многом аналогично изданию Капитана Чарльза Джонсона. Но есть в ней отдельные уточняющие моменты, которых нет у Джонсона, и даже некоторые фрагменты противоречат изложению "Всеобщей истории пиратов" Джонсона. Более подробно смотрите в блоге "История о том, как Дмитрий Николаевич профанировал Фёдора Васильевича" https://vpk-const.livejournal.com/60758.html
Тут только обращу внимание читателей на то, что в 4-м официальном издании Капитана Чарльза Джонсона (1726 г.) не были учтены моменты из книги "История и жизнь самых знаменитых пиратов..." 1725 г. издателя Эдварда Мидвинтера (которые, к тому же, не менялись, без учёта издательских опечаток, в последующих изданиях Мидвинтера). Эти фрагменты дополняли и противоречили отдельным подробностям в биографиях пиратов и отсутствовали в первых изданиях Джонсона.
Например, в биографии пирата Бартоломью Робертса есть эпизод, где капитан Робертс поссорился с моряком и убил последнего (имя моряка и в 1724 году, и в 1726 году Чарльз Джонсон пишет, что не помнит, а в анонимном издании у Мидвинтера погибшего зовут Джоном Типпле). После убийства произошла потасовка между товарищем убитого и капитаном Робертсом (у Чарльза Джонсона товарища звали Джонсом, у Мидвинтера - Ральфом Брагом).
Все эти отличия, опубликованные Мидвинтером в 1725 году, не нашли отражения не только в 4-м издании Джонсона 1726 года, но и в обширном Приложении второго тома Джонсона 1728 года, где путём дополнений обновлялась информация по биографиям пиратов из первого тома.
Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что над книгами (авторства Джонсона и анонимной 1725 года) работали разные люди. И события эти, повторюсь, имели место в 1725 - 1726 гг., уже после ссоры Натаниэля Миста и Даниэля Дефо, что подталкивает нас к мысли о начале существования с этого периода двух редакций "Истории пиратов", продолженные разными авторами, обладавших, по-видимому, авторскими правами на материал книги, который до 1725 года они собирали вместе.
Пришла пора перейти к ещё одному интересному событию в нашей истории.
Лондонский издатель Мур (A. Moore) опубликовал шестипенсовую брошюру под названием "Взломанный шкаф Миста: или, Несколько перехваченных ПИСЕМ; В которых содержатся некоторые старые истины, рассказанные по-новому" (ориг. "Mist's Closet Broke Open: or, Several LETTERS intercepted; In which are contain'd Some old Truths new told").
Информационно-справочный ресурс Internet Archive https://archive.org/ датирует её издание 1730 годом, что очень важно для нашего исследования.
Среди девяти полученных Мистом писем и шести отправленных, есть два письма, где адресатом отправителя и получателя, вступившим в переписку с Мистом, был Капитан Джонсон (Captain Johnson).
Позвольте предожить вашему вниманию перевод двух писем, которые впервые публикуются на русском языке. Оригинал прилагается.
Морские новости от Капитана Джонсона для Миста.
Однообразие - лучшая перспектива многообразию. Выход в море - это смена средств к существованию, но не условий; где подъёмы и спады, штили и встречные штормы - служат в порядке очередности, но как форварды - по воле случая. Ибо, возможно, лучше иметь любой ветер, чем вообще никакого. Ваш гладколицый придворный, страшась вашего курса, из-за штиля создаёт больше препятствий, чем открытый встречный шторм противника. Легкомыслие - это добродетель; ибо многих оно удерживает. Оснастить корабль не так сложно и муторно, как женщину; чем более они брюхаты, тем больше они подвержены течи; выкачивать одно и выкачивать другое - одинаково вредно. Небольшие ошибки, ставшие привычными, так же опасны, как и незначительные необнаруженные течи. Наказывать, а не предотвращать, всё равно что работать насосом и оставлять течь открытой. Лучше всего спускать паруса перед штормом, и это самое правильное. Тому, у кого нет убежища, никакой ветер не попутный; и все же лучше не иметь убежища, чем нечистую совесть. Экспедиция везде может быть куплена, кроме как в море. Шум шторма заглушает шум товара, особенно отсутствующего. Однажды в своей жизни я пережил ночь на море, но никогда - темноту; и я никогда не удивлюсь, увидев суровый мир, потому что я дожил до того, чтобы увидеть, как Солнце обанкротилось, будучи готовый голодать от холода в его постоянном присутствии. Товарищи человека (как корабли) должны держаться на расстоянии, чтобы они не сталкивались друг с другом. Самое прекрасное поле для бродячего ума - это море, где он может исчерпать себя и своё дыхание, а также свой юмор. Хотя корабль под парусом - прекрасное зрелище, всё же лучше видеть его пришвартованным в гавани, после удачного плавания, где и бросаю якорь.
Новости от Миста на борт корабля Капитана Джонсона.
Раскаяние без исправления подобно постоянному откачиванию без устранения течи. Тот, кто живёт без добродетели, плывёт без компаса. Распутство мирного государства подобно игре Порпис в шторм (возможно, соврем. "porpoise" или "морские свиньи", выпрыгивающие из воды - прим. моё). Дурак страдает морской болезнью в штиль; но желудок его жены выдерживает любую непогоду. Страсти в дураке - это орудия, вырвавшиеся на свободу в шторм, которые меняют своё назначение, калеча других, и губя его самого. Удача - это мягкий зыбучий песок, невзгода - скала; и то, и другое одинаково опасно. Добродетель в бедности - это готовый корабль, который летит с попутным ветром. Хорошая манера в человеке подобна лоцману на корабле, который делает больше с наименьшими усилиями. Язык дурака - как буй якоря; вы найдёте его сердце по нему, где бы он ни находился. Мудрость использует Кресты этого Мира, как искусный Кормчий среди скал, чтобы проплыть мимо знаков Скалы.
Литературоведы склонны видеть в этих письмах своего рода компендиум нравоучительных изречений (сентенций), составленный автором брошюры (возможно, во всех случаях Натаниэлем Мистом) для развлечения читателей, где, в том числе, обсуждается и эмиграция (а по сути бегство) завзятого оппозиционера:
"однообразие - лучшая перспектива многообразию", "лучше иметь любой ветер, чем вообще никакого", "оснастить корабль не так сложно и муторно, как женщину; чем более они брюхаты, тем больше они подвержены течи", "тому, у кого нет убежища, никакой ветер не попутный", "товарищи человека (как корабли) должны держаться на расстоянии, чтобы они не сталкивались друг с другом", "раскаяние без исправления подобно постоянному откачиванию без устранения течи", "тот, кто живёт без добродетели, плывёт без компаса" и т.д.
Как бы то ни было, но в письме Капитана Джонсона к Мисту можно разглядеть подобие объяснений (или оправданий) в совершении неких проступков.
"Ваш гладколицый придворный, страшась вашего курса, из-за штиля создаёт больше препятствий, чем открытый встречный шторм противника", - тут, видимо, автор намекает на оппозиционную деятельность Миста, из-за чего "гладколицый придворный", страшась его курса, вынудил Миста покинуть Англию.
"Лучше всего спускать паруса перед штормом, и это самое правильное", - Мист не умел тормозить и нередко переходил черту дозволенного.
"Однажды в своей жизни я пережил ночь на море, но никогда - темноту; и я никогда не удивлюсь, увидев суровый мир, потому что я дожил до того, чтобы увидеть, как Солнце обанкротилось, будучи готовый голодать от холода в его постоянном присутствии", - тут автор сетует на собственное положение.
В ответном послании Мист язвит, что "раскаяние без исправления подобно постоянному откачиванию без устранения течи. Тот, кто живёт без добродетели, плывёт без компаса". Кроме того, в переписке с Джонсоном Мист использует и ругательные обороты - "Страсти в дураке - это орудия, вырвавшиеся на свободу в шторм, которые меняют своё назначение, калеча других, и губя его самого", а также - "Язык дурака - как буй якоря; вы найдёте его сердце по нему, где бы он ни находился".
Если предположить, что Капитан Джонсон - это Даниэль Дефо, а события, судя по публикации брошюры, происходили в 1730 году, то сразу становится понятным утверждение Джонсона, что он "дожил до того, чтобы увидеть, как Солнце обанкротилось, будучи готовый голодать от холода в его постоянном присутствии".
По мнению Д.М. Урнова в книге "Дефо" 1978 г., c 1728 года и до самой смерти писателя (1731 г.) у Дефо длилась тяжба с вдовой-кредиторшей, из-за чего он вынужден был скрываться, дабы не попасть на старости лет в долговую тюрьму:
"Горе моё преумножено невозможностью видеть вас, - пишет он в августе 1730 года домашним, обращаясь к зятю, - я вдали от Лондона в Кенте: жилища в Лондоне у меня нет, а на прежнем месте у тюрьмы я не был, с тех пор как написал вам, что переехал оттуда..." Дефо прятался одно время поблизости от тюрьмы! В силу уже не однажды им испробованной парадоксальной логики он, стращавший французской опасностью и скрывавшийся у француза, видимо, полагал, что где угодно, но уж у тюрьмы искать его не станут. "Сейчас я слаб, - продолжает он, - мучает лихорадка, изнурившая меня. Но те горести еще хуже. Я не видел ни сына, ни дочери, ни жены, ни малюток уже давно и не знаю даже, как мне увидеть их. Морем они не решатся добираться ко мне, а посуху ехать экипажа нет. И я вовсе не знаю, что делать".
В письме к Мисту Капитан Джонсон писал:
"Небольшие ошибки, ставшие привычными, так же опасны, как и незначительные необнаруженные течи. Наказывать, а не предотвращать, все равно что работать насосом и оставлять течь открытой".
Свои долги, ставшие привычными, Дефо мог считать небольшими ошибками, которые в итоге стали опасными как "незначительные необнаруженные течи".
Писатель считал неправильным за них наказывать ("всё равно что работать насосом и оставлять течь открытой"), полагая, что лучшим средством было бы всё же "предотвращение" подобных оплошностей на законодательном уровне, как он всегда и выступал, чтобы Фемида к должнику относилась более гуманно, беря во внимание причины, часто независимые от должника, приведшие того к банкротству.
По мнению Дефо, "некоторых к нищете и страданиям приводят невежество и недостаток рассудительности в управлении делами. Это могут быть и честные люди, несмотря на их слабости, ибо я не буду ручаться, что среди них нет дураков".
В "Серьёзных размышлениях Робинзона Крузо о жизни" 1720 г. Дефо писал:
"Если меня спросят, почему дурак решается пуститься в торговлю, я отвечу - потому что он дурак, а не потому, что обманщик".
"Язык дурака - как буй якоря; вы найдёте его сердце по нему, где бы он ни находился", - писал Мист Капитану Джонсону.
"Хотя корабль под парусом - прекрасное зрелище, всё же лучше видеть его пришвартованным в гавани, после удачного плавания, где и бросаю якорь", - финалит своё обращение Капитан Джонсон к Мисту.
В письме к зятю Генри Бейкеру (1730 г.), приглашавшему писателя в гости, Дефо отвечал (из книги Д.М. Урнова "Дефо" 1978 г.):
"Нет, - говорит он, - чувствую, что путешествие подходит к концу..." А в последних строках последнего письма создателя "Робинзона Крузо" стояли такие слова: "Желаю вам в опасном плаванье по жизненному маршруту свежего ветра и прибытия в порт вечного назначения безо всякого шторма".
Как мне кажется, мы наблюдаем интересные параллели, изложенные в письме Капитана Джонсона к Натаниэлю Мисту с последними строками в письмах Дефо к своим близким...
Рискну предположить, что письма, опубликованные издателем Муром в брошюре "Взломанный шкаф Миста..." вполне могут быть подлинными и содержат, в том числе, настоящую переписку Даниэля Дефо (в лице Капитана Джонсона) с бывшим другом и партнёром - Натаниэлем Мистом, который принял литературную игру общения сентенциями и ответил Дефо его же художественным манером.
P.S. По мнению Поля Доттена, в последние годы жизни в своей интимной переписке Дефо оставался литератором, "и долгая привычка посылать в журналы передовицы в виде писем инстинктивно толкала его к изысканному, если не напыщенному стилю", умышленно-патетичному, с метафорами.