Обсуждение церковной общественностью Юга России участия духовенства в политике и событий 1917-1919 г
Ю.А. Бирюкова, T.C. Оленин, Н.А. Шахбанова
Обсуждение церковной общественностью Юга России участия духовенства в политике и событий 1917-1919 гг.
Аннотация. В статье рассматриваются основные подходы к оценке церковной общественностью происходивших в 1917 г. событий, к проблеме участия духовенства в политике. На станицах газет, на съездах духовенства и мирян, в публичных лекциях ставились многие актуальные вопросы того времени. Каким должно быть христианское отношение к падению монархии и приходу к власти демократического правительства? В чем состоит духовная сущность большевизма? Может ли Церковь вмешиваться в политику или, руководствуясь принципом аполитичности, она должна устраниться из общественно-политической жизни? В статье рассматриваются основные варианты ответов на эти вопросы духовенством Юга России, наиболее близкие ему позиции известных церковных деятелей, судьбы которых также впоследствии оказались связаны с Белым Югом.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь; духовенство; политическая деятельность; общественная деятельность; монархия; демократия; религия.
Вопросам политической активности духовенства в период российской революции и Гражданской войны посвящено не так много публикаций, несмотря на высокий интерес к роли Российской православной церкви в политических процессах периода революции и Гражданской войны и ее значению в идеологии и политике Белого движения. Участию духовенства в политических организациях и процессах революционного периода посвящены работы Я. А. Бутакова, Л.А. Молчанова, В.Ж. Цветкова, А. А. Иванова, А. А. Чемакина, Ф.А. Гайды [1]. Отношение Духовенства к политическим событиям и силам эпохи рассматривалось также Г. Фризом, А.С. Пученковым, В. В. Калиновским, П. Г. Рогозным, /251/ А. В. Соколовым [2]. На региональном материале Сибири участие духовенства в событиях русской революции и гражданской войны изучено А.В. Сушко [3]; участие духовенства Юга России в политических организациях периода Гражданской войны впервые подробно рассматривается в работе Ю. А. Бирюковой [4].
Бирюкова Юлия Александровна - кандидат исторических наук, доцент кафедры «Православная культура и теология». Донской государственный технический университет; Оленин Тамара Станиславовна - доктор философских наук, профессор кафедры «Православная культура и теология». Донской государственный технический университет; Шахбанова Наталия Анатольевна - старший преподаватель кафедры «Православная культура и теология». Донской государственный технический университет.
Целью данной статьи авторы ставят выяснение взглядов представителей духовенства Юга России на участие Церкви в политике и политических организациях, на допустимую меру политизации, на необходимость и возможность участия в политике православных христиан.
Сразу после февральских событий в России в 1917 г. по стране прошла волна съездов духовенства и мирян. Региональные съезды Юга России в первую очередь выразили отношение к смене общественно-политического строя и обсудили вопрос об участии православного духовенства в политической деятельности. В апреле 1917 г. Донской чрезвычайный съезд духовенства и мирян принял резолюцию о взаимоотношениях Церкви и государства. Одобрялись провозглашенные новым правительством принципы «справедливости, свободы, равенства и братства», была признана желательной сепарация Церкви от государства, свобода вероисповедания, уравнение православной Церкви в юридических правах с другими исповеданиями [5]. Фактически было показано, что подпорка в виде государства была Церкви не нужна, она сама имеет достаточно внутренних духовных сил для влияния на общество. Преимуществам и льготам синодальной системы донское духовенство и миряне предпочли свободу самоопределения.
Дореволюционный строй представлялся съезду исчерпавшим себя, «гибельным» не только для веры, но и для государства: «Свободно избранные делегаты от духовенства и мирян Донской области постановили выразить свою полную удовлетворенность падением старого режима, тормозившего проявление и развитие лучших стремлений человеческого духа к всеобщей свободе, равенству и братству, и свою полную уверенность, что возврата к старому строю не будет, как строю гибельному для веры, Церкви и государства, и что только обновленный строй государства вполне может дать благо и счастье гражданам единой неделимой России» [6].
Донские архиереи архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан (Симашкевич), епископ Аксайский Гермоген (Максимов) и собрание /252/ духовенства города Новочеркасска приветствовали Временное Правительство и священников-депутатов Государственной Думы [7]. 10 марта 1917 г. в газете «Донские областные ведомости» было напечатано воззвание архиепископа Донского Митрофана к духовенству Донской епархии, в котором февральские события были названы «торжеством освобождения Церкви отечественной и Державы Российской от векового над ними засилья своекорыстной власти» [8]. Архиепископ призывал духовенство нести в общество дух примирения, способствовать организации общественной и частной жизни на началах истинно христианской свободы.
Воззвание архиепископа Ставропольского Агафодора (Преображенского), опубликованное 7 марта 1917 г. в «Ставропольских епархиальных ведомостях», призывало к повиновению новой власти, сохранению мира и содействию армии для победы над Германией [9]. 12 марта епископ Екатеринодарский Иоанн (Левицкий) и духовенство Кубанской епархии направили приветственную телеграмму Временному Правительству [10]. Епископ Александровский Михаил (Космодемьянский) сравнил самодержавие с дьявольскими цепями, с падением которых начнется возрождение всех сторон общественной жизни страны [11]. На прошедшем с 13 по 21 апреля в Екатеринодаре чрезвычайном съезде духовенства его председатель епископ Кубанский Иоанн (Левицкий) сравнивал Церковь с узником, освобожденным из темницы [12]. Священник станицы Брюховецкой Николай Карташов отмечал, что духовенство епархии приняло государственный переворот «с радостью и благожелательностью», считает «согласным с благом народа, возлагает на него большие надежды» [13].
Журнал «Донская христианская мысль» опубликовал речь Е.Н. Трубецкого, произнесенную им на Всероссийском съезде духовенства и мирян, которая, видимо, находила отклик в сердцах представителей донского духовенства. Трубецкой говорил о практическом материализме как о недуге, поразившем все классы российского общества [14]. Это и есть с его точки зрения, виновник наблюдаемого всеобщего распада. «Российский обыватель понял свободу как свободу не платить налогов, и все растаскивают Россию по бревну, строя личное благополучие за ее счет. На Россию, на Родину, перестали смотреть как на святыню, ради которой можно пожертвовать всем, и самой жизнью. Утрата святыни грозит утратой Родины. Отсутствие подъема духовного неизбежно повлечет за собой и отсутствие подъема национального», - заключал Е.Н. Трубецкой.
Затем появилась статья священника Василия Кожина [15]. Он подчеркивал как очевидное, что к самодержавию, тем более неограниченному, возврата не будет. «Судя по настроениям, царящим в обществе, строй будет демократическим. Демократическое правительство не станет сразу во враждебное отношение к Церкви, но и не станет ей покровительствовать, предоставив ей самой устраивать свою внутреннюю жизнь на равных с другими религиозными конфессиями в государстве» [16]. Отец Василий ставил в своей статье вопрос, можно ли радоваться такому новому положению Церкви в государстве. И отвечал: «Всякий истинный сын Церкви не может не приветствовать всей душой освобождение Церкви от Многовекового вавилонского пленения ее государством, так как ничто не причинило ей столько вреда как это незаконное братание с государством, Медленным, но верным путем разрушавшее ее дух и силу». Для Церкви /253/ открываются новые перспективы, и первая ее задача - поднять высокий нравственным авторитет. которым она когда-то обладала и который «завещан ее Божественным основателем». Нужно начать строить свою жизнь на подлинно христианских началах, вспомнить о своем христианском звании, как писал священник. «И важную роль в этом может сыграть подлинное единение лучших сил Церкви в братские приходские союзы. Церковь должна делом показать, что великие принципы равенства и братства она стремится осуществить в действительных отношениях между своими членами» [17].
Октябрьский переворот и приход к власти большевиков радикальным образом изменили настроения в среде духовенства, появилось ощущение катастрофы. 5 ноября 1917 г. в Войсковом Вознесенском соборе г. Новочеркасска в присутствии представителей всех казачьих войск (Терека, Кубани, Волги, Урала и др.) епископ Аксайский Гермоген произнес взволнованную речь по поводу захвата власти большевиками. Он видел Отечество погибающим: «ужасный позор», «небывалый разгром», «ужасная гибель нашей дорогой Родины». Причину падения он видел в российских войсках, покинувших фронт. И в столь тяжелый час большевики, воспользовавшись ситуацией, нанесли удар в спину. Действия большевиков, их погромы православных святынь выглядели в глазах епископа как действия людей, лишенных разума. Надежда Родины и точка опоры, по мнению епископа, - это «тихий Дон» и вера как объединяющая всех сила [18]. Епископ в своей речи четко обозначил, что Церковь - на стороне тех сил, которые сохраняют заветы святой христианской веры, и не может благословить темные, разрушительные силы. Она поддерживает и благословляет на возрождение Родины христолюбивое воинство в лице Донского казачества.
20 декабря 1917 г. журнал «Донская христианская мысль» опубликовал «Воззвание донских архипастырей и пастырей к православным русским людям по поводу междоусобной брани». Донские пастыри называли Гражданскую войну братоубийственной и отмечали, что Церковь «скорбит, взирая на то, как русские люди истребляют друг друга на радость врагу». Донская Церковь выражала уверенность в том, что законные интересы разных групп населения должны быть удовлетворены, но мирным путем, на Учредительном собрании, «только взаимным братским вниманием друг к другу, исправлением своей жизни и готовностью к жертвам». В Учредительном собрании «будут представлены все партии, и каждая через своих представителей имеет право мирным путем отстаивать свои пожелания». Пастыри с сожалением отмечали, что так думают и рассуждают не все: «Среди многочисленных политических партий, на какие поделилось население России, есть партия так называемых большевиков, взявших в данный момент власть в свои руки и пытающихся вооруженной рукой указывать всей России, как ей следует решать вопросы о войне и мире, о земле и улучшениях в русской жизни». Таким образом, призывая все слои общества к мирному обсуждению и решению назревших проблем, донское духовенство отмечало уход от диалог а со стороны только одной политической партии, узурпировавшей право решать все вопросы в одностороннем порядке. Представители духовенства считали, что «счастья Родине большевики не дадут, так как обманом и насилием /254/ захваченная власть никогда не может быть прочной». Наконец, воззвание призывало народ положить конец кровавой бойне, которая может привести к самоистреблению, взяться за мирное разрешение всех противоречий в обществе и за созидательный труд на благо Родины [19].
Чрезвычайные съезды духовенства и мирян Юга России приняли постановления о духовной амнистии духовенства, подвергшегося наказаниям за политические убеждения. Все представители духовенства, лишенные священного сана за политические убеждения, получали возможность восстановиться в нем. И если решение Донского чрезвычайного съезда базировалось на определении Святейшего Синода № 2458 от 28 апреля 1917 г. «О восстановлении в священном сане священнослужителей, лишенных сана за политические убеждения», то Кубанский епархиальный съезд духовенства принял аналогичное решение до постановления Синода, 21 апреля.
Донской съезд также принял резолюцию, в которой счел участие духовенства в политической жизни «необходимым, даже обязательным». Духовенство должно было разъяснять населению текущую политическую ситуацию. Но оно не должно было быть узкопартийным и не могло пользоваться для этой работы храмом [20]. Ноябрьский съезд духовенства и мирян, дополняя принятые Чрезвычайным съездом решения, оставил постановление без изменений. Духовенство заявило о своей «надпартийности» и в то же время поддержало республиканско-демократическое устройство как наиболее благоприятное для реализации христианских идеалов в государственной жизни [21].
Аналогичную позицию занимало и кубанское духовенство. На апрельском чрезвычайном съезде духовенства в Екатеринодаре решено было придерживаться надпартийности, чтобы иметь возможность «воздействия на православных членов каждой партии». При этом в частном порядке духовенству не запрещалось участвовать в деятельности той или иной политической партии, если только ее позиция не противоречила интересам Церкви. Наиболее приемлемой формой правления также была названа демократическая республика [22].
Донской чрезвычайный съезд духовенства и мирян принял решение организовать лекции для членов съезда о современных политических событиях и о программах политических партий [23]. В журнале «Донская христианская мысль» появился «политический отдел», публиковавший как статьи о христианском восприятии политики, так и обзоры политических событий и программ политических партий.
В сентябре «Донская христианская мысль» опубликовала речь кн. Е.Н. Трубецкого «О христианском отношении к современным событиям», произнесенную им на заседании религиозно-философского общества. Трубецкой в ней рассуждал о духовных причинах революции. Он считал, что самодержавие пало потому, что стало идолом для русского самодержца. Он поставил свою власть выше Церкви, а субъективное откровение помазанника Божьего - выше соборного. Тем самым был открыт путь Для темных сил, погубивших престол. Император по сути и не был виноват, он стал заложником давно установившегося порядка: «Церковь издавна находилась в плену у самодержавия. Цезарепапизм - изначальный грех нашего церковно-государственного строя». Формулу «Православие, /255/ самодержавие, народность» Трубецкой называл кощунственной, так как, с его точки зрения, она ставила временное и вечное на одну доску. Самодержавие стало для Церкви догматом. Между тем православие в Древней Руси сочеталось с республиканским строем Новгорода и Пскова. И вот произошло крушение кумира, и теперь нужно дорожить духовной свободой: «Мы не должны связывать нашей святыни ни с чем преходящим, и в частности, ни с какими политическими ценностями <...>. С идолами правыми или левыми, монархическими или республиканскими наша вера не имеет ничего общего», - отмечал Трубецкой. В его концепции идея Святой Руси не связывалась ни с какой формой правления, что побуждало восстать против соблазна «религиозного политиканства». Но есть и другой соблазн, который Трубецкой назвал соблазном «религиозного аполитизма» [24]. Вместе с тем известно, что Е.Н. Трубецкой всегда поддерживал монархию. В 1919 г. его за это жестко критиковала екатеринодарская казачья газета «Речь» [25]. В это время риторика Трубецкого стала очень резкой не только по отношению к монархизму, но и по отношению к большевизму. В мае Трубецкой прочитал в Ростове-на-Дону лекцию под названием «Звериное царство», о духовной сущности большевизма. «Народная газета» передавала ее содержание так: большевизм стал следствием глубокого нравственного падения личности человека. «Долг, честь, любовь. Родина - все это заменилось одним словом - деньги. Вот единственная ценность, которой поклоняются большевики. Во имя материализма они грабят, мучат и убивают тысячи людей». Трубецкой отмечал. что особенно сильно пострадали от большевиков крестьяне: «Им обещали землю и прочие блага, а в результате обирают до последней нитки и расстреливают пачками за одну только попытку протестовать против голодной смерти» [26].
Трубецкой считал ошибочным мнение, что духовенству нельзя вступать в политические партии. Если это противоречит христианскому идеалу, то вступать в партии нельзя и мирянам, считал он. Ошибка в том, что полное единомыслие требовалось там, где оно вовсе не обязательно. «С христианской точки зрения, - утверждал Трубецкой, - бесспорно одно: я должен любить мой народ; но каким способом я должен осуществлять эту любовь, должен ли я ради нее требовать монархии или республики, обобществления земли или индивидуальной земельной собственности, на это христианство никаких общих рецептов не дает. <...> Мы можем сколько угодно спорить об этих средствах и, поскольку спор касается политики, делиться на партии, и все-таки оставаться верными христианскому идеалу». Любви, по мнению Трубецкого, противоречит не это, а уход от политической борьбы в минуту крайней опасности для Родины и для торжества правды в общественной жизни. Мало того, он считал, что в такие моменты должна действовать «всеобщая политическая повинность». Есть только один оправданный уход от общественной и политической деятельности - это уход от мира (монашество), «потому что он и есть величайший акт любви, которым спасается мир». «Как бы ни было нам тяжело заниматься политикой, бывают дни, когда любовь к Родине делает такое послушание безусловно обязательным», - заключал Трубецкой [27]. Он считал, что, занимаясь политической деятельностью, христианин может реализовать евангельский идеал любви к ближнему. А в политиче-/256/-ской деятельности он видел пути улучшения жизни общества и достижения общественной справедливости.
Статья, опубликованная в следующем номере, представляла иную модель политической деятельности. Вопрос, может ли духовенство быть партийным, был вынесен в заголовок публикации. Автор отмечал, что члены одних политических партий видят в представителях других партии политических противников, которых нужно дискредитировать, ослабить или же вовсе уничтожить. В такой ситуации сложно представить священника партийным работником. Если он примкнет к одной партии, то может навлечь на себя «недоверие, вражду и злобу» прихожан - членов других партий. Священник в такой ситуации не сможет быть духовным наставником и руководителем. Автор статьи предлагал: «Пусть священники честно ведут свою линию беспартийных деятелей Христовой Церкви, объемлющей и демократов и аристократов, и правых и левых, и республиканцев и монархистов» [28].
Заочную дискуссию продолжил священник В. Чернявский. В публикации, посвященной духовенству и политике, он отмечал, что «злые силы» захлестнули страну. И духовенство несет ответственность за судьбы православной Церкви в России, история неизбежно «осудит современных пастырей, если они не сумеют энергично отстоять интересы Церкви». Следствием проявления равнодушия духовенства к общественному движению, с точки зрения В. Чернявского, будет снижение его влияния на народ: «Если народ в эту ответственную минуту в жизни Родины не встретит руководства со стороны духовенства, то он привыкнет обходиться без него: место прежнего руководителя займут другие». Священник считал вполне приемлемой для духовенства партию Народной свободы как соответствующую идеалам христианства (в ней в основном состояли центристы, которые поддерживали Добровольческую армию и Вооруженные силы Юга России [29]). Он также считал возможным самому духовенству организовать партию, которая вместе с политическими и социальными ставила бы и религиозно-нравственные цели. Это могла бы быть партия «Христианского социализма», подобные которой уже существовали в Европе [30].
Руководитель союза Русских национальных общин В. М. Скворцов на Юго-Восточном Русском Церковном Соборе 1919 г. говорил о «политике на церковной кафедре». Он предложил различать политические вопросы, недостойные церковной кафедры, и вопросы «общественной - народной и государственной - жизни переживаемого момента <которые> повелительно требуют освещения живым словом евангельской правды». Он говорил и о государственно-политической роли общины, которая должна сплотить идейно расколовшихся прихожан. Однако предложение В.М. Скворцова не встретило на Соборе поддержки [31].
Примерно в это же время в таганрогской газете «Церковные ведомости» вышла статья священника Валентина Свенцицкого, в заголовок которой был вынесен вопрос о том, должна ли Церковь «заниматься политикой». Авторское видение проблемы было оригинальным. Священник видел в Церкви самостоятельную могущественную политическую силу, которой не требуется опора в виде другой организации или программы, достаточно своей «внутренней божественной силы». Он считал, /257/ что «церковное отношение к политике коренным образом отличается от мирского», и если в мирском понимании она самоцель, то в церковном лишь средство для достижения духовных целей. Он был против аполитичности Церкви и ее роли пассивного наблюдателя за тем, кто придет к власти: «Неужели для церковного дела безразлично, кто будет у власти, Троцкий или Колчак? Почему же Церковь должна пассивно созерцать выборы и втихомолку радоваться победе более подходящего кандидата, вместо того, чтобы громко назвать самой его имя, и предложить всем православным христианам, которые в то же время и граждане государства, голосовать за него?» Он также поддерживал идею особого значения прихода в политике: «Приходы должны осознать себя не только религиозными, но и общественными единицами». Они, по мнению В. Свенцицкого, должны объединиться в союзы, тогда Церковь станет реальной силой в государстве, способной оказывать влияние на политику, проявляя свою нравственную силу, что и принадлежит ей по праву в христианском государстве. И сделает она это «не унижаясь перед властью и не захватывая власть» [32].
Наибольшую популярность в кругах православного духовенства на Юге России имел Союз русских национальных общин (СРНО), ключевую роль в политической концепции которого играл приход (православный канонический и старообрядческий). Политически это было нечто среднее между умеренными монархистами и крайними правыми националистами. Союз отводил приходам политическую роль, стремясь использовать базовую единицу церковной организации для распространения в народе националистических идей. В его концепции объединение народа союзами национальных общин послужило бы делу государственного строительства и подготовило бы народ к выборам в Народное Собрание [33].
Партию СРНО поддержало духовенство Ростова и Нахичевани-на-Дону, но агитацию в их пользу решили с церковной кафедры не проводить [34]. Однако мнения членов ростовского пастырского собрания 22 октября 1919 г. относительно пределов содействия приходов национальным общинам разделились: большинство выступило за широкое содействие, меньшинство же, названое в сводках Отдела пропаганды деникинского Особого совещания «кадетствующими пастырями», в частности, член Временного высшего церковного управления Юга России профессор П.В. Верховской, высказалось за пассивное отношение к работе национальных общин. Победило большинство, после .чего перешли к разработке программы деятельности прихода при содействии СРНО [35].
Таким образом, духовенство на Юге России считало, что не следует связывать Церковь с каким-либо политическим строем, но она и не должна быть аполитичной, особенно в такой тяжелый для страны момент. Во всяком случае, церковную кафедру нельзя превращать в политическую трибуну, но законную власть необходимо поддерживать.
По поводу участия духовенства в деятельности политических партий мнения разделились. Одни полагали, что духовенство должно быть надпартийным, чтобы влиять на верующих - представителей разных политических партий. Другие считали непротиворечащим христианским идеалам участие в конкретной политической организации. Разница во /258/ мнениях исходила из различной) понимания сущности политической деятельности.
При этом духовенство в целом стремилось повысить политическую грамотность, как собственную, так и прихожан. И считало своим долгом разъяснять народу суть текущего политического момента, программы и концепции политических организаций.
Общим для духовенства Юга России было категорическое неприятие большевизма и социализма как враждебных христианству, безнравственных идеологий, основанных на грубом материализме. Противопоставить им оно старалось сплоченную вокруг прихода национальную общину. Духовенство поддерживало союзнические партии, разделявшие идею возрождения прихода как основы возрождения общества. Наибольшее доверие у представителей духовенства вызывал Союз русских национальных общин.
Примечания
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 21-011-44120 «Православное духовенство на Юге России в годы войн и революций начала XX в.».
The reported study was funded by RFBR, project number 21-011-44120.
1. Новейшая история России. 2019. Т. 9. № 4, с. 880-899; БУТАКОВ Я.А. Русские крайние правые и белое движение на Юге России в 1919 г. - Гражданская война в России: события, мнения, оценки. М. 2002; ГАЙДА Ф.А. Русская Церковь и политическая ситуация после Февральской революции 1917 года (к постановке вопроса). - Из истории русской иерархии. Статьи и документы. М. 2002, с. 60-68; ЕГО ЖЕ. Трубецкой Евгений Николаевич. - Россия в 1917 году: энциклопедия / Под ред. Ф.А. Гайды - Политическая энциклопедия. М. 2017, с. 962-963; ЕГО ЖЕ. Февральская революция, Временное правительство и Русская Церковь. - Русское Патриаршество: к столетию возрождения. Сборник выступлений круглого стола 15 мая 2018 г. М. 2019, с. 50-56; ИВАНОВ А. А. Православный консерватизм архиепископа Никона (Рождественского) против «язычествующего» национализма М. О. Меньшикова. - Христианское чтение. 2019. № 4, с. 193-206; ЕГО ЖЕ. Проблематика русского национализма в статьях и проповедях митрополита Антония (Храповицкого). - Русин. 2019. № 58, с. 58-78; ЕГО ЖЕ. Русский крестоносец. Протоиерей Владимир Востоков (1868-1957). - Воинство святого Георгия: жизнеописания русских монархистов начала XX века. СПб. 2006, с. 592-605; ИВАНОВ А. А., ЧЕМ АКИН А. А. Православное духовенство и русский национализм в начале XX в. - Вопросы истории. 2018. № 9, с. 153-166; МОЛЧАНОВ Л.А. «Церковь должна действовать в политике совершенно самостоятельно». - Белая гвардия: Русская православная церковь и Белое движение. М. 2008, с. 144-146; ЦВЕТКОВ В.Ж. Белое дело в России. 1920-1922 гг. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). Ч. 2. М. 2016; ЧЕМАКИН А. А. Российское православное духовенство и русский национализм в начале XX в.: степень изученности проблемы. - Государство, Общество и Церковь: российская нация и национальное единство: материалы науч.-практ. конф. с международным участием, г. Новосибирск, 29-30 октября 2019 г. В 2-х ч. Ч. 2. Новосибирск. 2019, с. 350-352.
2. КАЛИНОВСКИЙ В.В., ПУЧЕНКОВ А.С. Беспокойный март владыки Димитрия (Абашидзе): православное духовенство Крыма после победы Февральской революции. - Российская история. 2018, №6, с. 162-168; ПУЧЕНКОВ А.С., КАЛИНОВСКИЙ В.В. Духовный форпост России: православное духовенство Крыма в 1914-1920 годах. СПб. 2020; РОГОЗНЫЙ Г1. Г. Церковная революция 1917 г. (высшее духовенство Российской Церкви в борьбе за власть в епархиях после Февральской революции). СПб. 2008; ЕГО ЖЕ. Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917-1920. М. /259/ 2018; СОКОЛОВ А.В. Государство и Православная церковь в России в феврале 1917 - январе 1918 гг. СПб. 2015; ФРИЗ Г. «Губительное благочестие»: Российская Церковь и падение империи: сборник статей / под ред. Г.Г. Рогозного. СПб. 2019.
3. СУШКО А. В Участие омского духовенства в событиях Русской революции и Гражданской войны (на примере судеб архиепископа Сильвестра (Ольшевского) и священника В Ф Имфатьева). - Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. 2017. № 3. с. 5 - 8; ЕГО ЖЕ. Священник в русской революции: взгляд на проблему с позиций антропологическою подхода к истории (выступление на круглом столе «Духовенство и Революция», посвященном истории русской православной церкйи в годы Революции и Гражданской войны в России, 5 декабря 2019 г.). - Вестник Омской Православной Духовной Семинарии. 2020, № 1, с. 89-96.
4. БИРЮКОВА Ю.А. Участие духовенства в политических партиях и надпартийных организациях на белом Юге в период Гражданской войны. - Новейшая история России. 2019. Т. 9. № 4, с. 880-899.
5. Епархиальный съезд. - Вольный Дон. 1917, 29 апреля, № 20, с. 4.
6. Епархиальный съезд. - Вольный Дон. 1917, 3 мая, № 23, с. 3.
7. Телеграммы от Новочеркасского духовенства. - Вольный Дон. 1917, 10 марта, № 56.
8. Митрофан, архиепископ Донской и Новочеркасский. Духовенству Донской епархии. - Донские областные ведомости. 1917, 10 марта. № 56, с. 3.
9. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, № 11, с. 335-336.
10. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), ф. Р-3431, on. 1, д. 580, л. 31об.
11. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, № 11, с. 337; № 21, с. 638.
12. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, №№ 19-20, с. 551-553.
13. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, №13-14, с. 490-492; КИЯШКО Н.В. Влияние Февральского переворота 1917 года на церковную жизнь и духовенство Русской православной церкви на Кубани. - Гуманитарные чтения РГГУ-2017. М., с 203.
14. Донская христианская мысль. 1917, 2 июля, № 1, с. 4.
15. Будущего знаменитого митрополита Гермогена.
16. Донская христианская мысль. 1917, 2 июля, № 1, с. 7.
17. Донская христианская мысль. 1917, 2 июля, № 1, с. 8.
18. Донская христианская мысль. 1917, 26 ноября, № 22, с. 341.
19. Донская христианская мысль. 1917, 20 декабря, № 25, с. 386.
20. Епархиальный съезд. - Вольный Дон. 1917, 4 мая, № 24, с. 4.
21. Там же.
22. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, № 32, с. 1029-1030.
23. Донская христианская мысль. 1917, 30 июля, № 5, с. 77.
24. Донская христианская мысль. 1917. 10 сентября, №11, с. 165-166.
25. Речь. 1919, 16 (29) ноября, № 249.
26. Народная газета. 1919,11 мая, № 34; Великая Россия. 1919,4 января, № 119, с. 6-7.
27. Донская христианская мысль. 1917, 10 сентября, № 11, с. 165-166.
28. Донская христианская мысль. 1917, 17 сентября, № 12, с. 180-181.
29. БИРЮКОВА Ю.А. Ук. соч., с. 880-899.
30. Донская христианская мысль. 1917, № 13,24 сентября, с. 197-198.
31. ГА РФ, ф. Р-3696, оп. 2, д. 4, л. 45.
32. СВЕНЦИЦКИИ В., свящ. Должна ли Церковь «заниматься политикой»? - Церковные ведомости. 1919. №4, с. 12-14.
33. ГА РФ, ф, Р-3696, оп. 2, д.4, л. 45.
34. Там же, ф. Р-446, оп. 2, д. 69, л. 113.
35. Там же, л. 309.
Вопросы истории. №12 (5). 2021. С. 251-260.
Обсуждение церковной общественностью Юга России участия духовенства в политике и событий 1917-1919 гг.
Аннотация. В статье рассматриваются основные подходы к оценке церковной общественностью происходивших в 1917 г. событий, к проблеме участия духовенства в политике. На станицах газет, на съездах духовенства и мирян, в публичных лекциях ставились многие актуальные вопросы того времени. Каким должно быть христианское отношение к падению монархии и приходу к власти демократического правительства? В чем состоит духовная сущность большевизма? Может ли Церковь вмешиваться в политику или, руководствуясь принципом аполитичности, она должна устраниться из общественно-политической жизни? В статье рассматриваются основные варианты ответов на эти вопросы духовенством Юга России, наиболее близкие ему позиции известных церковных деятелей, судьбы которых также впоследствии оказались связаны с Белым Югом.
Ключевые слова: Русская Православная Церковь; духовенство; политическая деятельность; общественная деятельность; монархия; демократия; религия.
Вопросам политической активности духовенства в период российской революции и Гражданской войны посвящено не так много публикаций, несмотря на высокий интерес к роли Российской православной церкви в политических процессах периода революции и Гражданской войны и ее значению в идеологии и политике Белого движения. Участию духовенства в политических организациях и процессах революционного периода посвящены работы Я. А. Бутакова, Л.А. Молчанова, В.Ж. Цветкова, А. А. Иванова, А. А. Чемакина, Ф.А. Гайды [1]. Отношение Духовенства к политическим событиям и силам эпохи рассматривалось также Г. Фризом, А.С. Пученковым, В. В. Калиновским, П. Г. Рогозным, /251/ А. В. Соколовым [2]. На региональном материале Сибири участие духовенства в событиях русской революции и гражданской войны изучено А.В. Сушко [3]; участие духовенства Юга России в политических организациях периода Гражданской войны впервые подробно рассматривается в работе Ю. А. Бирюковой [4].
Бирюкова Юлия Александровна - кандидат исторических наук, доцент кафедры «Православная культура и теология». Донской государственный технический университет; Оленин Тамара Станиславовна - доктор философских наук, профессор кафедры «Православная культура и теология». Донской государственный технический университет; Шахбанова Наталия Анатольевна - старший преподаватель кафедры «Православная культура и теология». Донской государственный технический университет.
Целью данной статьи авторы ставят выяснение взглядов представителей духовенства Юга России на участие Церкви в политике и политических организациях, на допустимую меру политизации, на необходимость и возможность участия в политике православных христиан.
Сразу после февральских событий в России в 1917 г. по стране прошла волна съездов духовенства и мирян. Региональные съезды Юга России в первую очередь выразили отношение к смене общественно-политического строя и обсудили вопрос об участии православного духовенства в политической деятельности. В апреле 1917 г. Донской чрезвычайный съезд духовенства и мирян принял резолюцию о взаимоотношениях Церкви и государства. Одобрялись провозглашенные новым правительством принципы «справедливости, свободы, равенства и братства», была признана желательной сепарация Церкви от государства, свобода вероисповедания, уравнение православной Церкви в юридических правах с другими исповеданиями [5]. Фактически было показано, что подпорка в виде государства была Церкви не нужна, она сама имеет достаточно внутренних духовных сил для влияния на общество. Преимуществам и льготам синодальной системы донское духовенство и миряне предпочли свободу самоопределения.
Дореволюционный строй представлялся съезду исчерпавшим себя, «гибельным» не только для веры, но и для государства: «Свободно избранные делегаты от духовенства и мирян Донской области постановили выразить свою полную удовлетворенность падением старого режима, тормозившего проявление и развитие лучших стремлений человеческого духа к всеобщей свободе, равенству и братству, и свою полную уверенность, что возврата к старому строю не будет, как строю гибельному для веры, Церкви и государства, и что только обновленный строй государства вполне может дать благо и счастье гражданам единой неделимой России» [6].
Донские архиереи архиепископ Донской и Новочеркасский Митрофан (Симашкевич), епископ Аксайский Гермоген (Максимов) и собрание /252/ духовенства города Новочеркасска приветствовали Временное Правительство и священников-депутатов Государственной Думы [7]. 10 марта 1917 г. в газете «Донские областные ведомости» было напечатано воззвание архиепископа Донского Митрофана к духовенству Донской епархии, в котором февральские события были названы «торжеством освобождения Церкви отечественной и Державы Российской от векового над ними засилья своекорыстной власти» [8]. Архиепископ призывал духовенство нести в общество дух примирения, способствовать организации общественной и частной жизни на началах истинно христианской свободы.
Воззвание архиепископа Ставропольского Агафодора (Преображенского), опубликованное 7 марта 1917 г. в «Ставропольских епархиальных ведомостях», призывало к повиновению новой власти, сохранению мира и содействию армии для победы над Германией [9]. 12 марта епископ Екатеринодарский Иоанн (Левицкий) и духовенство Кубанской епархии направили приветственную телеграмму Временному Правительству [10]. Епископ Александровский Михаил (Космодемьянский) сравнил самодержавие с дьявольскими цепями, с падением которых начнется возрождение всех сторон общественной жизни страны [11]. На прошедшем с 13 по 21 апреля в Екатеринодаре чрезвычайном съезде духовенства его председатель епископ Кубанский Иоанн (Левицкий) сравнивал Церковь с узником, освобожденным из темницы [12]. Священник станицы Брюховецкой Николай Карташов отмечал, что духовенство епархии приняло государственный переворот «с радостью и благожелательностью», считает «согласным с благом народа, возлагает на него большие надежды» [13].
Журнал «Донская христианская мысль» опубликовал речь Е.Н. Трубецкого, произнесенную им на Всероссийском съезде духовенства и мирян, которая, видимо, находила отклик в сердцах представителей донского духовенства. Трубецкой говорил о практическом материализме как о недуге, поразившем все классы российского общества [14]. Это и есть с его точки зрения, виновник наблюдаемого всеобщего распада. «Российский обыватель понял свободу как свободу не платить налогов, и все растаскивают Россию по бревну, строя личное благополучие за ее счет. На Россию, на Родину, перестали смотреть как на святыню, ради которой можно пожертвовать всем, и самой жизнью. Утрата святыни грозит утратой Родины. Отсутствие подъема духовного неизбежно повлечет за собой и отсутствие подъема национального», - заключал Е.Н. Трубецкой.
Затем появилась статья священника Василия Кожина [15]. Он подчеркивал как очевидное, что к самодержавию, тем более неограниченному, возврата не будет. «Судя по настроениям, царящим в обществе, строй будет демократическим. Демократическое правительство не станет сразу во враждебное отношение к Церкви, но и не станет ей покровительствовать, предоставив ей самой устраивать свою внутреннюю жизнь на равных с другими религиозными конфессиями в государстве» [16]. Отец Василий ставил в своей статье вопрос, можно ли радоваться такому новому положению Церкви в государстве. И отвечал: «Всякий истинный сын Церкви не может не приветствовать всей душой освобождение Церкви от Многовекового вавилонского пленения ее государством, так как ничто не причинило ей столько вреда как это незаконное братание с государством, Медленным, но верным путем разрушавшее ее дух и силу». Для Церкви /253/ открываются новые перспективы, и первая ее задача - поднять высокий нравственным авторитет. которым она когда-то обладала и который «завещан ее Божественным основателем». Нужно начать строить свою жизнь на подлинно христианских началах, вспомнить о своем христианском звании, как писал священник. «И важную роль в этом может сыграть подлинное единение лучших сил Церкви в братские приходские союзы. Церковь должна делом показать, что великие принципы равенства и братства она стремится осуществить в действительных отношениях между своими членами» [17].
Октябрьский переворот и приход к власти большевиков радикальным образом изменили настроения в среде духовенства, появилось ощущение катастрофы. 5 ноября 1917 г. в Войсковом Вознесенском соборе г. Новочеркасска в присутствии представителей всех казачьих войск (Терека, Кубани, Волги, Урала и др.) епископ Аксайский Гермоген произнес взволнованную речь по поводу захвата власти большевиками. Он видел Отечество погибающим: «ужасный позор», «небывалый разгром», «ужасная гибель нашей дорогой Родины». Причину падения он видел в российских войсках, покинувших фронт. И в столь тяжелый час большевики, воспользовавшись ситуацией, нанесли удар в спину. Действия большевиков, их погромы православных святынь выглядели в глазах епископа как действия людей, лишенных разума. Надежда Родины и точка опоры, по мнению епископа, - это «тихий Дон» и вера как объединяющая всех сила [18]. Епископ в своей речи четко обозначил, что Церковь - на стороне тех сил, которые сохраняют заветы святой христианской веры, и не может благословить темные, разрушительные силы. Она поддерживает и благословляет на возрождение Родины христолюбивое воинство в лице Донского казачества.
20 декабря 1917 г. журнал «Донская христианская мысль» опубликовал «Воззвание донских архипастырей и пастырей к православным русским людям по поводу междоусобной брани». Донские пастыри называли Гражданскую войну братоубийственной и отмечали, что Церковь «скорбит, взирая на то, как русские люди истребляют друг друга на радость врагу». Донская Церковь выражала уверенность в том, что законные интересы разных групп населения должны быть удовлетворены, но мирным путем, на Учредительном собрании, «только взаимным братским вниманием друг к другу, исправлением своей жизни и готовностью к жертвам». В Учредительном собрании «будут представлены все партии, и каждая через своих представителей имеет право мирным путем отстаивать свои пожелания». Пастыри с сожалением отмечали, что так думают и рассуждают не все: «Среди многочисленных политических партий, на какие поделилось население России, есть партия так называемых большевиков, взявших в данный момент власть в свои руки и пытающихся вооруженной рукой указывать всей России, как ей следует решать вопросы о войне и мире, о земле и улучшениях в русской жизни». Таким образом, призывая все слои общества к мирному обсуждению и решению назревших проблем, донское духовенство отмечало уход от диалог а со стороны только одной политической партии, узурпировавшей право решать все вопросы в одностороннем порядке. Представители духовенства считали, что «счастья Родине большевики не дадут, так как обманом и насилием /254/ захваченная власть никогда не может быть прочной». Наконец, воззвание призывало народ положить конец кровавой бойне, которая может привести к самоистреблению, взяться за мирное разрешение всех противоречий в обществе и за созидательный труд на благо Родины [19].
Чрезвычайные съезды духовенства и мирян Юга России приняли постановления о духовной амнистии духовенства, подвергшегося наказаниям за политические убеждения. Все представители духовенства, лишенные священного сана за политические убеждения, получали возможность восстановиться в нем. И если решение Донского чрезвычайного съезда базировалось на определении Святейшего Синода № 2458 от 28 апреля 1917 г. «О восстановлении в священном сане священнослужителей, лишенных сана за политические убеждения», то Кубанский епархиальный съезд духовенства принял аналогичное решение до постановления Синода, 21 апреля.
Донской съезд также принял резолюцию, в которой счел участие духовенства в политической жизни «необходимым, даже обязательным». Духовенство должно было разъяснять населению текущую политическую ситуацию. Но оно не должно было быть узкопартийным и не могло пользоваться для этой работы храмом [20]. Ноябрьский съезд духовенства и мирян, дополняя принятые Чрезвычайным съездом решения, оставил постановление без изменений. Духовенство заявило о своей «надпартийности» и в то же время поддержало республиканско-демократическое устройство как наиболее благоприятное для реализации христианских идеалов в государственной жизни [21].
Аналогичную позицию занимало и кубанское духовенство. На апрельском чрезвычайном съезде духовенства в Екатеринодаре решено было придерживаться надпартийности, чтобы иметь возможность «воздействия на православных членов каждой партии». При этом в частном порядке духовенству не запрещалось участвовать в деятельности той или иной политической партии, если только ее позиция не противоречила интересам Церкви. Наиболее приемлемой формой правления также была названа демократическая республика [22].
Донской чрезвычайный съезд духовенства и мирян принял решение организовать лекции для членов съезда о современных политических событиях и о программах политических партий [23]. В журнале «Донская христианская мысль» появился «политический отдел», публиковавший как статьи о христианском восприятии политики, так и обзоры политических событий и программ политических партий.
В сентябре «Донская христианская мысль» опубликовала речь кн. Е.Н. Трубецкого «О христианском отношении к современным событиям», произнесенную им на заседании религиозно-философского общества. Трубецкой в ней рассуждал о духовных причинах революции. Он считал, что самодержавие пало потому, что стало идолом для русского самодержца. Он поставил свою власть выше Церкви, а субъективное откровение помазанника Божьего - выше соборного. Тем самым был открыт путь Для темных сил, погубивших престол. Император по сути и не был виноват, он стал заложником давно установившегося порядка: «Церковь издавна находилась в плену у самодержавия. Цезарепапизм - изначальный грех нашего церковно-государственного строя». Формулу «Православие, /255/ самодержавие, народность» Трубецкой называл кощунственной, так как, с его точки зрения, она ставила временное и вечное на одну доску. Самодержавие стало для Церкви догматом. Между тем православие в Древней Руси сочеталось с республиканским строем Новгорода и Пскова. И вот произошло крушение кумира, и теперь нужно дорожить духовной свободой: «Мы не должны связывать нашей святыни ни с чем преходящим, и в частности, ни с какими политическими ценностями <...>. С идолами правыми или левыми, монархическими или республиканскими наша вера не имеет ничего общего», - отмечал Трубецкой. В его концепции идея Святой Руси не связывалась ни с какой формой правления, что побуждало восстать против соблазна «религиозного политиканства». Но есть и другой соблазн, который Трубецкой назвал соблазном «религиозного аполитизма» [24]. Вместе с тем известно, что Е.Н. Трубецкой всегда поддерживал монархию. В 1919 г. его за это жестко критиковала екатеринодарская казачья газета «Речь» [25]. В это время риторика Трубецкого стала очень резкой не только по отношению к монархизму, но и по отношению к большевизму. В мае Трубецкой прочитал в Ростове-на-Дону лекцию под названием «Звериное царство», о духовной сущности большевизма. «Народная газета» передавала ее содержание так: большевизм стал следствием глубокого нравственного падения личности человека. «Долг, честь, любовь. Родина - все это заменилось одним словом - деньги. Вот единственная ценность, которой поклоняются большевики. Во имя материализма они грабят, мучат и убивают тысячи людей». Трубецкой отмечал. что особенно сильно пострадали от большевиков крестьяне: «Им обещали землю и прочие блага, а в результате обирают до последней нитки и расстреливают пачками за одну только попытку протестовать против голодной смерти» [26].
Трубецкой считал ошибочным мнение, что духовенству нельзя вступать в политические партии. Если это противоречит христианскому идеалу, то вступать в партии нельзя и мирянам, считал он. Ошибка в том, что полное единомыслие требовалось там, где оно вовсе не обязательно. «С христианской точки зрения, - утверждал Трубецкой, - бесспорно одно: я должен любить мой народ; но каким способом я должен осуществлять эту любовь, должен ли я ради нее требовать монархии или республики, обобществления земли или индивидуальной земельной собственности, на это христианство никаких общих рецептов не дает. <...> Мы можем сколько угодно спорить об этих средствах и, поскольку спор касается политики, делиться на партии, и все-таки оставаться верными христианскому идеалу». Любви, по мнению Трубецкого, противоречит не это, а уход от политической борьбы в минуту крайней опасности для Родины и для торжества правды в общественной жизни. Мало того, он считал, что в такие моменты должна действовать «всеобщая политическая повинность». Есть только один оправданный уход от общественной и политической деятельности - это уход от мира (монашество), «потому что он и есть величайший акт любви, которым спасается мир». «Как бы ни было нам тяжело заниматься политикой, бывают дни, когда любовь к Родине делает такое послушание безусловно обязательным», - заключал Трубецкой [27]. Он считал, что, занимаясь политической деятельностью, христианин может реализовать евангельский идеал любви к ближнему. А в политиче-/256/-ской деятельности он видел пути улучшения жизни общества и достижения общественной справедливости.
Статья, опубликованная в следующем номере, представляла иную модель политической деятельности. Вопрос, может ли духовенство быть партийным, был вынесен в заголовок публикации. Автор отмечал, что члены одних политических партий видят в представителях других партии политических противников, которых нужно дискредитировать, ослабить или же вовсе уничтожить. В такой ситуации сложно представить священника партийным работником. Если он примкнет к одной партии, то может навлечь на себя «недоверие, вражду и злобу» прихожан - членов других партий. Священник в такой ситуации не сможет быть духовным наставником и руководителем. Автор статьи предлагал: «Пусть священники честно ведут свою линию беспартийных деятелей Христовой Церкви, объемлющей и демократов и аристократов, и правых и левых, и республиканцев и монархистов» [28].
Заочную дискуссию продолжил священник В. Чернявский. В публикации, посвященной духовенству и политике, он отмечал, что «злые силы» захлестнули страну. И духовенство несет ответственность за судьбы православной Церкви в России, история неизбежно «осудит современных пастырей, если они не сумеют энергично отстоять интересы Церкви». Следствием проявления равнодушия духовенства к общественному движению, с точки зрения В. Чернявского, будет снижение его влияния на народ: «Если народ в эту ответственную минуту в жизни Родины не встретит руководства со стороны духовенства, то он привыкнет обходиться без него: место прежнего руководителя займут другие». Священник считал вполне приемлемой для духовенства партию Народной свободы как соответствующую идеалам христианства (в ней в основном состояли центристы, которые поддерживали Добровольческую армию и Вооруженные силы Юга России [29]). Он также считал возможным самому духовенству организовать партию, которая вместе с политическими и социальными ставила бы и религиозно-нравственные цели. Это могла бы быть партия «Христианского социализма», подобные которой уже существовали в Европе [30].
Руководитель союза Русских национальных общин В. М. Скворцов на Юго-Восточном Русском Церковном Соборе 1919 г. говорил о «политике на церковной кафедре». Он предложил различать политические вопросы, недостойные церковной кафедры, и вопросы «общественной - народной и государственной - жизни переживаемого момента <которые> повелительно требуют освещения живым словом евангельской правды». Он говорил и о государственно-политической роли общины, которая должна сплотить идейно расколовшихся прихожан. Однако предложение В.М. Скворцова не встретило на Соборе поддержки [31].
Примерно в это же время в таганрогской газете «Церковные ведомости» вышла статья священника Валентина Свенцицкого, в заголовок которой был вынесен вопрос о том, должна ли Церковь «заниматься политикой». Авторское видение проблемы было оригинальным. Священник видел в Церкви самостоятельную могущественную политическую силу, которой не требуется опора в виде другой организации или программы, достаточно своей «внутренней божественной силы». Он считал, /257/ что «церковное отношение к политике коренным образом отличается от мирского», и если в мирском понимании она самоцель, то в церковном лишь средство для достижения духовных целей. Он был против аполитичности Церкви и ее роли пассивного наблюдателя за тем, кто придет к власти: «Неужели для церковного дела безразлично, кто будет у власти, Троцкий или Колчак? Почему же Церковь должна пассивно созерцать выборы и втихомолку радоваться победе более подходящего кандидата, вместо того, чтобы громко назвать самой его имя, и предложить всем православным христианам, которые в то же время и граждане государства, голосовать за него?» Он также поддерживал идею особого значения прихода в политике: «Приходы должны осознать себя не только религиозными, но и общественными единицами». Они, по мнению В. Свенцицкого, должны объединиться в союзы, тогда Церковь станет реальной силой в государстве, способной оказывать влияние на политику, проявляя свою нравственную силу, что и принадлежит ей по праву в христианском государстве. И сделает она это «не унижаясь перед властью и не захватывая власть» [32].
Наибольшую популярность в кругах православного духовенства на Юге России имел Союз русских национальных общин (СРНО), ключевую роль в политической концепции которого играл приход (православный канонический и старообрядческий). Политически это было нечто среднее между умеренными монархистами и крайними правыми националистами. Союз отводил приходам политическую роль, стремясь использовать базовую единицу церковной организации для распространения в народе националистических идей. В его концепции объединение народа союзами национальных общин послужило бы делу государственного строительства и подготовило бы народ к выборам в Народное Собрание [33].
Партию СРНО поддержало духовенство Ростова и Нахичевани-на-Дону, но агитацию в их пользу решили с церковной кафедры не проводить [34]. Однако мнения членов ростовского пастырского собрания 22 октября 1919 г. относительно пределов содействия приходов национальным общинам разделились: большинство выступило за широкое содействие, меньшинство же, названое в сводках Отдела пропаганды деникинского Особого совещания «кадетствующими пастырями», в частности, член Временного высшего церковного управления Юга России профессор П.В. Верховской, высказалось за пассивное отношение к работе национальных общин. Победило большинство, после .чего перешли к разработке программы деятельности прихода при содействии СРНО [35].
Таким образом, духовенство на Юге России считало, что не следует связывать Церковь с каким-либо политическим строем, но она и не должна быть аполитичной, особенно в такой тяжелый для страны момент. Во всяком случае, церковную кафедру нельзя превращать в политическую трибуну, но законную власть необходимо поддерживать.
По поводу участия духовенства в деятельности политических партий мнения разделились. Одни полагали, что духовенство должно быть надпартийным, чтобы влиять на верующих - представителей разных политических партий. Другие считали непротиворечащим христианским идеалам участие в конкретной политической организации. Разница во /258/ мнениях исходила из различной) понимания сущности политической деятельности.
При этом духовенство в целом стремилось повысить политическую грамотность, как собственную, так и прихожан. И считало своим долгом разъяснять народу суть текущего политического момента, программы и концепции политических организаций.
Общим для духовенства Юга России было категорическое неприятие большевизма и социализма как враждебных христианству, безнравственных идеологий, основанных на грубом материализме. Противопоставить им оно старалось сплоченную вокруг прихода национальную общину. Духовенство поддерживало союзнические партии, разделявшие идею возрождения прихода как основы возрождения общества. Наибольшее доверие у представителей духовенства вызывал Союз русских национальных общин.
Примечания
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 21-011-44120 «Православное духовенство на Юге России в годы войн и революций начала XX в.».
The reported study was funded by RFBR, project number 21-011-44120.
1. Новейшая история России. 2019. Т. 9. № 4, с. 880-899; БУТАКОВ Я.А. Русские крайние правые и белое движение на Юге России в 1919 г. - Гражданская война в России: события, мнения, оценки. М. 2002; ГАЙДА Ф.А. Русская Церковь и политическая ситуация после Февральской революции 1917 года (к постановке вопроса). - Из истории русской иерархии. Статьи и документы. М. 2002, с. 60-68; ЕГО ЖЕ. Трубецкой Евгений Николаевич. - Россия в 1917 году: энциклопедия / Под ред. Ф.А. Гайды - Политическая энциклопедия. М. 2017, с. 962-963; ЕГО ЖЕ. Февральская революция, Временное правительство и Русская Церковь. - Русское Патриаршество: к столетию возрождения. Сборник выступлений круглого стола 15 мая 2018 г. М. 2019, с. 50-56; ИВАНОВ А. А. Православный консерватизм архиепископа Никона (Рождественского) против «язычествующего» национализма М. О. Меньшикова. - Христианское чтение. 2019. № 4, с. 193-206; ЕГО ЖЕ. Проблематика русского национализма в статьях и проповедях митрополита Антония (Храповицкого). - Русин. 2019. № 58, с. 58-78; ЕГО ЖЕ. Русский крестоносец. Протоиерей Владимир Востоков (1868-1957). - Воинство святого Георгия: жизнеописания русских монархистов начала XX века. СПб. 2006, с. 592-605; ИВАНОВ А. А., ЧЕМ АКИН А. А. Православное духовенство и русский национализм в начале XX в. - Вопросы истории. 2018. № 9, с. 153-166; МОЛЧАНОВ Л.А. «Церковь должна действовать в политике совершенно самостоятельно». - Белая гвардия: Русская православная церковь и Белое движение. М. 2008, с. 144-146; ЦВЕТКОВ В.Ж. Белое дело в России. 1920-1922 гг. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). Ч. 2. М. 2016; ЧЕМАКИН А. А. Российское православное духовенство и русский национализм в начале XX в.: степень изученности проблемы. - Государство, Общество и Церковь: российская нация и национальное единство: материалы науч.-практ. конф. с международным участием, г. Новосибирск, 29-30 октября 2019 г. В 2-х ч. Ч. 2. Новосибирск. 2019, с. 350-352.
2. КАЛИНОВСКИЙ В.В., ПУЧЕНКОВ А.С. Беспокойный март владыки Димитрия (Абашидзе): православное духовенство Крыма после победы Февральской революции. - Российская история. 2018, №6, с. 162-168; ПУЧЕНКОВ А.С., КАЛИНОВСКИЙ В.В. Духовный форпост России: православное духовенство Крыма в 1914-1920 годах. СПб. 2020; РОГОЗНЫЙ Г1. Г. Церковная революция 1917 г. (высшее духовенство Российской Церкви в борьбе за власть в епархиях после Февральской революции). СПб. 2008; ЕГО ЖЕ. Православная Церковь и Русская революция. Очерки истории. 1917-1920. М. /259/ 2018; СОКОЛОВ А.В. Государство и Православная церковь в России в феврале 1917 - январе 1918 гг. СПб. 2015; ФРИЗ Г. «Губительное благочестие»: Российская Церковь и падение империи: сборник статей / под ред. Г.Г. Рогозного. СПб. 2019.
3. СУШКО А. В Участие омского духовенства в событиях Русской революции и Гражданской войны (на примере судеб архиепископа Сильвестра (Ольшевского) и священника В Ф Имфатьева). - Омский научный вестник. Сер. Общество. История. Современность. 2017. № 3. с. 5 - 8; ЕГО ЖЕ. Священник в русской революции: взгляд на проблему с позиций антропологическою подхода к истории (выступление на круглом столе «Духовенство и Революция», посвященном истории русской православной церкйи в годы Революции и Гражданской войны в России, 5 декабря 2019 г.). - Вестник Омской Православной Духовной Семинарии. 2020, № 1, с. 89-96.
4. БИРЮКОВА Ю.А. Участие духовенства в политических партиях и надпартийных организациях на белом Юге в период Гражданской войны. - Новейшая история России. 2019. Т. 9. № 4, с. 880-899.
5. Епархиальный съезд. - Вольный Дон. 1917, 29 апреля, № 20, с. 4.
6. Епархиальный съезд. - Вольный Дон. 1917, 3 мая, № 23, с. 3.
7. Телеграммы от Новочеркасского духовенства. - Вольный Дон. 1917, 10 марта, № 56.
8. Митрофан, архиепископ Донской и Новочеркасский. Духовенству Донской епархии. - Донские областные ведомости. 1917, 10 марта. № 56, с. 3.
9. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, № 11, с. 335-336.
10. Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ), ф. Р-3431, on. 1, д. 580, л. 31об.
11. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, № 11, с. 337; № 21, с. 638.
12. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, №№ 19-20, с. 551-553.
13. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, №13-14, с. 490-492; КИЯШКО Н.В. Влияние Февральского переворота 1917 года на церковную жизнь и духовенство Русской православной церкви на Кубани. - Гуманитарные чтения РГГУ-2017. М., с 203.
14. Донская христианская мысль. 1917, 2 июля, № 1, с. 4.
15. Будущего знаменитого митрополита Гермогена.
16. Донская христианская мысль. 1917, 2 июля, № 1, с. 7.
17. Донская христианская мысль. 1917, 2 июля, № 1, с. 8.
18. Донская христианская мысль. 1917, 26 ноября, № 22, с. 341.
19. Донская христианская мысль. 1917, 20 декабря, № 25, с. 386.
20. Епархиальный съезд. - Вольный Дон. 1917, 4 мая, № 24, с. 4.
21. Там же.
22. Ставропольские епархиальные ведомости. 1917, № 32, с. 1029-1030.
23. Донская христианская мысль. 1917, 30 июля, № 5, с. 77.
24. Донская христианская мысль. 1917. 10 сентября, №11, с. 165-166.
25. Речь. 1919, 16 (29) ноября, № 249.
26. Народная газета. 1919,11 мая, № 34; Великая Россия. 1919,4 января, № 119, с. 6-7.
27. Донская христианская мысль. 1917, 10 сентября, № 11, с. 165-166.
28. Донская христианская мысль. 1917, 17 сентября, № 12, с. 180-181.
29. БИРЮКОВА Ю.А. Ук. соч., с. 880-899.
30. Донская христианская мысль. 1917, № 13,24 сентября, с. 197-198.
31. ГА РФ, ф. Р-3696, оп. 2, д. 4, л. 45.
32. СВЕНЦИЦКИИ В., свящ. Должна ли Церковь «заниматься политикой»? - Церковные ведомости. 1919. №4, с. 12-14.
33. ГА РФ, ф, Р-3696, оп. 2, д.4, л. 45.
34. Там же, ф. Р-446, оп. 2, д. 69, л. 113.
35. Там же, л. 309.
Вопросы истории. №12 (5). 2021. С. 251-260.