Память о жертвах
Смотрела трансляцию мероприятий из музея Освенцима, Аушвиц-Биркенау.
Помним, скорбим...
И вот думаю: можно ли представить, чтобы часть экспозиций музея Освенцима закрыли, потому что среди заключённых там были какие-то не очень хорошие люди, закрыли как "плевок в ветеранов" системы исполнения наказаний? Нет, конечно - потому что ТАМ все точки над "i" расставлены.
А у нас - мало того, что практически нет музеев в бывших лагерях ГУЛАГа и застенках НКВД-КГБ, но в своё время практически все лагеря ГУЛАГа плавно превратились в исправительные колонии, а работники ГУЛАГА так же плавно превратились в обычных работников системы исполнения наказаний. И теперь эти ветераны вместе с Кургиняном и коммунистами требуют закрытия такого музея -"Пермь-36", единственного(!!!) музея-лагеря из системы ГУЛАГа на территории огромной России. Как плевок в них.
Мол, там сидели "бандеровцы" и "лесные братья". Поэтому в то время, когда космические корабли бороздят просторы Большого театра «по улицам городов Украины открыто и нагло маршируют с факелами неофашисты, содержать и лелеять организацию, оправдывающую и героизирующую бандеровцев, - недопустимо!»
Какой изощрённый финт - перевести акцент с репрессивной системы на личности заключённых.
Вообще, конечно, в условиях существования единственного такого музея лучше было бы назвать его каким-то общим названием, относящимся к системе ГУЛАГА, а не конкретно «Пермь-36». Вот такой общий мемориал с разными свидетельствами той эпохи был бы гораздо информативнее и не давал бы поводов для вышеупомянутых спекуляций.
Исправительно-трудовая колония эта была создана в 1946 году и сокращённо именовалась «ИТК-36». Сначала заключённые занимались рубкой леса, но в 1954 году их заняли другими работами. А в 1996 году там открыли музей истории политических репрессий «Пермь-36».
Сотрудники НТВ выпустили даже сюжет, негативно освещающий работу музея, - «Пятая колонна» (ну любят они фашистские термины). При этом по территории музея съемочную группу водили бывшие лагерные охранники. Ну, НТВ же... что с них взять...
Вот к годовщине освобождения Освенцима у нас даже рассекретили документы, подтверждающие, что именно мы его освободили. Ну, чтоб все гордились. Но все ли помнят о том, как многие советские узники фашистских концлагерей потом попадали в свои родные советские лагеря?
Понятно, почему на просторах страны единственный музей такого плана подвергается многочисленным проверкам, критике, закрытию экспозиций и пр. - потому что этим невозможно гордиться, а покаяние - это как-то не патриотично, по мнению некоторых.
И вот сейчас рассказывают охранники, как прекрасно сиделось сидельцам, как они питались- лучше, чем охранники и тыды и тыпы... и оторопь берёт...
В своё время меня потрясли рисунки и рассказы Ефросиньи Керсновской, рассказывающие историю её жизни и ГУЛАГЕ: там надо читать и смотреть всё (сайт http://www.gulag.su/album/index.php?eng= ), но вот хотя бы несколько цитат:
"Многие наши больные - бывшие военнопленные, иногда попавшие в плен ранеными, в бессознательном состоянии, и перенесшие в концлагерях ужасные лишения, были признаны после освобождения изменниками родине и приговорены по ст. 58 1Б к 10 (а в дальнейшем 15, 20, а то и 25) годам неволи, упорно не желали писать домой: "На меня домой в свое время прислали похоронную. Близкие меня оплакали... Может быть, на детей пенсию выплачивают... Или считают пропавшим без вести... Так хотя бы их не преследуют. Зачем им знать, что я жив?"
Я никак не могла этому поверить. Мне казалось, что это так дико! ... Годы прошли пока я убедилась, что правы были они... "
***
Я еще многого не знала. Например, не могла себе представить, что за каждого осужденного следователь получал премию, а за признавшего свою вину - двойную, вроде как за перевыполнение плана. Но я уже начинала понимать, что те, кто хотел оставаться в тылу, должен был доказать, что его работа плодотворна, а сам он незаменим.
***
И вот они, эти "опасные" преступники. Прежде всего, трое старух...
Одна умела стегать одеяла разными узорами, ходила по деревням, выполняя эту работу частным порядком, «подрывая таким путем артельное производство», за что ей и приписали саботаж и вредительство, то есть статью 58, пункт 14, сокращенно 58 14.
На другую донесла выращенная ей девочка-сирота. Сама привела милицию, сама в свидетели обвинения напросилась. Но очной ставке так и говорила: «У этой старухи все ее поступки, все мысли и слова - все против советской власти, советских законов. Потому что она монашка и советскую власть ненавидит!» Отдали ей и дом с огородом, и козочку.
Третья «преступница» - обыкновенная старуха колхозница из тех, что день и ночь трудятся на полях, не получая решительно ничего за свой труд. Однажды, когда сильный дождь загнал всех под навес, она, кряхтя и охая от разыгравшегося радикулита, сказала: - В ту германскую войну, когда царь забрал в армию моего мужика, то я, как солдатка, хоть и немного, а нет-нет чего-нибудь и получу: то дровишек бесплатно, то с податями облегчение. Нынче Сталин четырех моих сынов на войну забрал, и не то чтобы мне, старухе, помочь - еще и на работу бесплатную меня, больную, в такую непогодь гонят!
Через два дня ее арестовали...
***
"...Но эти девочки - Тома и Вера? Разве это преступление - покинуть блокированный Ленинград и с опасностью для жизни воспользоваться Дорогой жизни, чтобы попасть в объятия Смерти здесь, в тюрьме? Их вины я тогда не могла понять... Значительно позже до меня дошло, как опасны были их рассказы. И какую "промывку мозгов" должны были пройти все покинувшие в организованном порядке город ленинградцы..."
***
...Эта убитая горем женщина чем-то напоминала чахоточную обезъянку шарманщика. Оба ея сына - Петер, тракторист, и Якоб, учитель, - были ранены. Петер - в грудь. Из госпиталя его отправили домой, где он и умер. Якоб, раненный в колено, вернулся домой, где и был арестован за "пораженчество". Мать из последних остатков собрала "передачу" и понесла в Славгород. Узнав, что его уже угнали в этап, она отдала "передачу" солдату, сказав: "мой сын - тоже солдат. И у тебя есть мать. Съешь это с товарищами за его здоровье!" Ее арестовали... тот самый солдат сразу к своему начальнику пошел и сказал: «Эта самая Гейнша - немка. Она нас ненавидит. Дала какие-то объедки и говорит: «Вы, советские солдаты, с голоду подыхаете, вот берите и жрите наши немецкие объедки». Я так и обмерла: «Какие объедки? Да это самое что есть лучшее у меня и у детей моих! Я этому солдату, как сыну, угощение от всего сердца...» - « Врешь, фашистская гадина! Все вы ненавистью дышите! Хотите деморализовать советских солдат! Да не на таких попала! Мы - комсомольцы. А вы - немцы. А волка как ни корми, он волком остается!» ...
***
"...Их мужья... были солдатами воинской части, сражавшейся в Крыму. Эта воинская часть сдалась в плен. Мужей признали изменниками. но почему наказать за это решили их семьи?
...Смотрю на ряды умирающих детей, на лужи коричневатой жижи, плещущейся на полу. Дизентерия. Дети умрут, не доехав до низовьев Оби, остальные умрут там.
...Добиться какой-нибудь помощи для больных детей - об этом и речи быть не могло. Питание больным? Куда там!
- Они получили сухой паек - хлеб и селедку - на все время, что они будут в пути! Больше я ничего не знаю.
Я добилась того, чтобы им давали кипяток, а не прямо воду из-за борта. Если бы это было сделано месяц тому назад! Впрочем, зачем лицемерить? Сибирь была для них смертельна и куда более мучительна, чем знаменитые газовые камеры..." .
***
Обвиняют Татьяну в том, что из рыбьих кишок она вытапливала жир, а из чешуи варила студень. Отчего лучше и кишки и чешую выбросить в Обь, чем их использовать, мне неясно. Нельзя и все тут.Когда ей разрешали передачу, то на мою долю приходилась кожура с вареного картофеля, яичная скорлупа и рыбьи кости. Не густо! Но все-таки дополнение к грибной жиже.
***
"...Мы понимали, что нужно торопиться, но Боже мой, до чего же примитивным образом приходилось строить! Безусловно, во времена фараонов строительные работы были лучше механизированы. Пожалуй, и кормили рабов лучше: ведь чтобы пополнить убыль рабочей силы, фараонам надо было воевать с соседними странами; здесь же "кадры" черпались щедрою рукой из своего же народа. И мы старались... Но как тяжело катить железную тачку с раствором на 5й этаж, когда голод разрывает внутренности, холод сводит пальцы, а деревянные подошвы скользят, и не на что надеятся!"
***
"Стоим мы - одиннадцать голых, мокрых женщин - босые, на каменных плитах пола, в нетопленом помещении. С нами конвоир. В шубе с поднятым воротником, в валенках. По всему видно - ему холодно. А нам?!
Пять часов стояли мы в ожидании нашей одежды. Пять часов нам казалось, что сердце примерзает к ребрам и душа с телом расстается. За эти пять часов тело даже не обсохло после того холодного душа! Все спасение было в том, что мы плотно жались друг к другу, и те, кто был снаружи, протискивались вовнутрь. Так получалось своего рода непрерывное коловращение, и это согревало нас, не давало замерзнуть.
Но вот наконец нам выдали одежду из прожарки. Мокрую... Ее смочили, а сухого пара не оказалось. Но мы рады были одеть и такую - мокрую и холодную одежду."
***
"Жмурики были до того истощенные, особенно из л/п "Алевролиты" или "Калларгон", что это было нетрудно! Доставляли их обычно в матрацниках (которых сразу надо было возвращать), но нередко - совершенно голыми. Из матрацника было нелегко их вытряхнуть: трупы, скорченные в три погибели, окоченелые, а зимой - замерзшие... Вот попробуй извлеки такой труп из мешка!"
***
МУЗЕЙ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ "ПЕРМЬ-36"
Музей жертв геноцида.
"Система не смогла её переварить"
"Е. Керсновская.Сколько стоит человек"
"Ефросинья Керсновская. Житие."
Про мокрый карцер...
Помним, скорбим...
И вот думаю: можно ли представить, чтобы часть экспозиций музея Освенцима закрыли, потому что среди заключённых там были какие-то не очень хорошие люди, закрыли как "плевок в ветеранов" системы исполнения наказаний? Нет, конечно - потому что ТАМ все точки над "i" расставлены.
А у нас - мало того, что практически нет музеев в бывших лагерях ГУЛАГа и застенках НКВД-КГБ, но в своё время практически все лагеря ГУЛАГа плавно превратились в исправительные колонии, а работники ГУЛАГА так же плавно превратились в обычных работников системы исполнения наказаний. И теперь эти ветераны вместе с Кургиняном и коммунистами требуют закрытия такого музея -"Пермь-36", единственного(!!!) музея-лагеря из системы ГУЛАГа на территории огромной России. Как плевок в них.
Мол, там сидели "бандеровцы" и "лесные братья". Поэтому в то время, когда космические корабли бороздят просторы Большого театра «по улицам городов Украины открыто и нагло маршируют с факелами неофашисты, содержать и лелеять организацию, оправдывающую и героизирующую бандеровцев, - недопустимо!»
Какой изощрённый финт - перевести акцент с репрессивной системы на личности заключённых.
Вообще, конечно, в условиях существования единственного такого музея лучше было бы назвать его каким-то общим названием, относящимся к системе ГУЛАГА, а не конкретно «Пермь-36». Вот такой общий мемориал с разными свидетельствами той эпохи был бы гораздо информативнее и не давал бы поводов для вышеупомянутых спекуляций.
Исправительно-трудовая колония эта была создана в 1946 году и сокращённо именовалась «ИТК-36». Сначала заключённые занимались рубкой леса, но в 1954 году их заняли другими работами. А в 1996 году там открыли музей истории политических репрессий «Пермь-36».
Сотрудники НТВ выпустили даже сюжет, негативно освещающий работу музея, - «Пятая колонна» (ну любят они фашистские термины). При этом по территории музея съемочную группу водили бывшие лагерные охранники. Ну, НТВ же... что с них взять...
Вот к годовщине освобождения Освенцима у нас даже рассекретили документы, подтверждающие, что именно мы его освободили. Ну, чтоб все гордились. Но все ли помнят о том, как многие советские узники фашистских концлагерей потом попадали в свои родные советские лагеря?
Понятно, почему на просторах страны единственный музей такого плана подвергается многочисленным проверкам, критике, закрытию экспозиций и пр. - потому что этим невозможно гордиться, а покаяние - это как-то не патриотично, по мнению некоторых.
И вот сейчас рассказывают охранники, как прекрасно сиделось сидельцам, как они питались- лучше, чем охранники и тыды и тыпы... и оторопь берёт...
В своё время меня потрясли рисунки и рассказы Ефросиньи Керсновской, рассказывающие историю её жизни и ГУЛАГЕ: там надо читать и смотреть всё (сайт http://www.gulag.su/album/index.php?eng= ), но вот хотя бы несколько цитат:
"Многие наши больные - бывшие военнопленные, иногда попавшие в плен ранеными, в бессознательном состоянии, и перенесшие в концлагерях ужасные лишения, были признаны после освобождения изменниками родине и приговорены по ст. 58 1Б к 10 (а в дальнейшем 15, 20, а то и 25) годам неволи, упорно не желали писать домой: "На меня домой в свое время прислали похоронную. Близкие меня оплакали... Может быть, на детей пенсию выплачивают... Или считают пропавшим без вести... Так хотя бы их не преследуют. Зачем им знать, что я жив?"
Я никак не могла этому поверить. Мне казалось, что это так дико! ... Годы прошли пока я убедилась, что правы были они... "
***
Я еще многого не знала. Например, не могла себе представить, что за каждого осужденного следователь получал премию, а за признавшего свою вину - двойную, вроде как за перевыполнение плана. Но я уже начинала понимать, что те, кто хотел оставаться в тылу, должен был доказать, что его работа плодотворна, а сам он незаменим.
***
И вот они, эти "опасные" преступники. Прежде всего, трое старух...
Одна умела стегать одеяла разными узорами, ходила по деревням, выполняя эту работу частным порядком, «подрывая таким путем артельное производство», за что ей и приписали саботаж и вредительство, то есть статью 58, пункт 14, сокращенно 58 14.
На другую донесла выращенная ей девочка-сирота. Сама привела милицию, сама в свидетели обвинения напросилась. Но очной ставке так и говорила: «У этой старухи все ее поступки, все мысли и слова - все против советской власти, советских законов. Потому что она монашка и советскую власть ненавидит!» Отдали ей и дом с огородом, и козочку.
Третья «преступница» - обыкновенная старуха колхозница из тех, что день и ночь трудятся на полях, не получая решительно ничего за свой труд. Однажды, когда сильный дождь загнал всех под навес, она, кряхтя и охая от разыгравшегося радикулита, сказала: - В ту германскую войну, когда царь забрал в армию моего мужика, то я, как солдатка, хоть и немного, а нет-нет чего-нибудь и получу: то дровишек бесплатно, то с податями облегчение. Нынче Сталин четырех моих сынов на войну забрал, и не то чтобы мне, старухе, помочь - еще и на работу бесплатную меня, больную, в такую непогодь гонят!
Через два дня ее арестовали...
***
"...Но эти девочки - Тома и Вера? Разве это преступление - покинуть блокированный Ленинград и с опасностью для жизни воспользоваться Дорогой жизни, чтобы попасть в объятия Смерти здесь, в тюрьме? Их вины я тогда не могла понять... Значительно позже до меня дошло, как опасны были их рассказы. И какую "промывку мозгов" должны были пройти все покинувшие в организованном порядке город ленинградцы..."
***
...Эта убитая горем женщина чем-то напоминала чахоточную обезъянку шарманщика. Оба ея сына - Петер, тракторист, и Якоб, учитель, - были ранены. Петер - в грудь. Из госпиталя его отправили домой, где он и умер. Якоб, раненный в колено, вернулся домой, где и был арестован за "пораженчество". Мать из последних остатков собрала "передачу" и понесла в Славгород. Узнав, что его уже угнали в этап, она отдала "передачу" солдату, сказав: "мой сын - тоже солдат. И у тебя есть мать. Съешь это с товарищами за его здоровье!" Ее арестовали... тот самый солдат сразу к своему начальнику пошел и сказал: «Эта самая Гейнша - немка. Она нас ненавидит. Дала какие-то объедки и говорит: «Вы, советские солдаты, с голоду подыхаете, вот берите и жрите наши немецкие объедки». Я так и обмерла: «Какие объедки? Да это самое что есть лучшее у меня и у детей моих! Я этому солдату, как сыну, угощение от всего сердца...» - « Врешь, фашистская гадина! Все вы ненавистью дышите! Хотите деморализовать советских солдат! Да не на таких попала! Мы - комсомольцы. А вы - немцы. А волка как ни корми, он волком остается!» ...
***
"...Их мужья... были солдатами воинской части, сражавшейся в Крыму. Эта воинская часть сдалась в плен. Мужей признали изменниками. но почему наказать за это решили их семьи?
...Смотрю на ряды умирающих детей, на лужи коричневатой жижи, плещущейся на полу. Дизентерия. Дети умрут, не доехав до низовьев Оби, остальные умрут там.
...Добиться какой-нибудь помощи для больных детей - об этом и речи быть не могло. Питание больным? Куда там!
- Они получили сухой паек - хлеб и селедку - на все время, что они будут в пути! Больше я ничего не знаю.
Я добилась того, чтобы им давали кипяток, а не прямо воду из-за борта. Если бы это было сделано месяц тому назад! Впрочем, зачем лицемерить? Сибирь была для них смертельна и куда более мучительна, чем знаменитые газовые камеры..." .
***
Обвиняют Татьяну в том, что из рыбьих кишок она вытапливала жир, а из чешуи варила студень. Отчего лучше и кишки и чешую выбросить в Обь, чем их использовать, мне неясно. Нельзя и все тут.Когда ей разрешали передачу, то на мою долю приходилась кожура с вареного картофеля, яичная скорлупа и рыбьи кости. Не густо! Но все-таки дополнение к грибной жиже.
***
"...Мы понимали, что нужно торопиться, но Боже мой, до чего же примитивным образом приходилось строить! Безусловно, во времена фараонов строительные работы были лучше механизированы. Пожалуй, и кормили рабов лучше: ведь чтобы пополнить убыль рабочей силы, фараонам надо было воевать с соседними странами; здесь же "кадры" черпались щедрою рукой из своего же народа. И мы старались... Но как тяжело катить железную тачку с раствором на 5й этаж, когда голод разрывает внутренности, холод сводит пальцы, а деревянные подошвы скользят, и не на что надеятся!"
***
"Стоим мы - одиннадцать голых, мокрых женщин - босые, на каменных плитах пола, в нетопленом помещении. С нами конвоир. В шубе с поднятым воротником, в валенках. По всему видно - ему холодно. А нам?!
Пять часов стояли мы в ожидании нашей одежды. Пять часов нам казалось, что сердце примерзает к ребрам и душа с телом расстается. За эти пять часов тело даже не обсохло после того холодного душа! Все спасение было в том, что мы плотно жались друг к другу, и те, кто был снаружи, протискивались вовнутрь. Так получалось своего рода непрерывное коловращение, и это согревало нас, не давало замерзнуть.
Но вот наконец нам выдали одежду из прожарки. Мокрую... Ее смочили, а сухого пара не оказалось. Но мы рады были одеть и такую - мокрую и холодную одежду."
***
"Жмурики были до того истощенные, особенно из л/п "Алевролиты" или "Калларгон", что это было нетрудно! Доставляли их обычно в матрацниках (которых сразу надо было возвращать), но нередко - совершенно голыми. Из матрацника было нелегко их вытряхнуть: трупы, скорченные в три погибели, окоченелые, а зимой - замерзшие... Вот попробуй извлеки такой труп из мешка!"
***
МУЗЕЙ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ "ПЕРМЬ-36"
Музей жертв геноцида.
"Система не смогла её переварить"
"Е. Керсновская.Сколько стоит человек"
"Ефросинья Керсновская. Житие."
Про мокрый карцер...