ГТГ. Хроникальные материалы из собрания РГАКФД
Ходил на завершение первой части программы Максима Павлова в ГТГ, посвященной году Японии в России. Хроника на японскую тематику из собрания Российского государственного архива кинофотодокументов была недавно оцифрована с горючей пленки и публично показана едва ли не впервые. Панорама сюжетов охватывала период с начала века до середины 30-х гг. Сеанс был разбит на две условные части. Первая - включала короткие видовые сюжеты, снятые преимущественно безвестными операторами, укажу все названия: "Русско-японская война" (1904), "Похороны принца Ито в Токио" (1909), "Танец японских гейш" (1909), "Японские дети" (1911), "Японские интервенты и белогвардейский атаман Калмыков в Хабаровске" (1920), "Землетрясение в Японии" (1924), "Приезд японского посла Танака в Москву" (1925). Фильмы содержали русские интертитры: вероятно, в таком виде они были показаны в свое время. Максим Павлов скрупулезно комментировал каждый сюжет по его ходу, представляя по возможности исторический контекст, вежливо прервавшись в двух этнографических сюжетах, содержащих записанную звуковую дорожку; остальные сюжеты не содержали звука. Хронология панорамы выглядит как история самой кинематографии. Кино рождалось в несознанке, не очень удосуживаясь вопросами хроникального и вымышленного. Новостные хроники вездесующего "Патэ", не получившего разрешения царского правительства на съемки действительных военных событий, инсценировали оборону Порт-Артура в сюжете 1904 года. Фейк изначально заложен в природе кино, как бы оно не апеллировало к документальному. Сюжеты молодого советского государства 1924-1925 годов носили прагматичный политический характер. Хроника размаха разрушений в Йокогаме и Одаваре помимо развлекательно-зрительского содержания (предтеча жанра "фильма-катастрофы") имела заказной характер, приспосабливая японскую тематику в СССР и подготавливая возможность возобновления дипломатических отношений между двумя странами, что зафиксировано через год в фильме о приеме чрезвычайного и полномочного посла Японии в СССР (в хронике 1925 года фигурируют также М.И. Калинин и Г.В. Чичерин).
Вторая половина образовательного сеанса включала редчайший (один из первых звуковых) фильм "Большой Токио" /СССР, 1933, 50 мин, режиссёр Владимир Шнейдеров/. Редкость фильма подтверждает хотя бы то обстоятельство, что информация о нем отсутствует в фильмографии В. Шнейдерова, размещенной в Википедии (где сам кинорежиссер обозначен в первую очередь как "путешественник"). На самом деле, это здорово и многое говорит о фильме, созданном опытным взглядом путешествующего человека. Что важно помнить, Шнейдеров стоял у истоков легендарного "Клуба кинопутешествий". Кинозарисовка натуры и городских пейзажей Японии была выполнена в период экспедиции Шнейдерова по Северному морскому пути на Дальний Восток, со случайным (как бы) заходом в порт Йокогамы для ремонта судна. Фильм снят мастерски для того времени, запечатлев немало в ходе короткой поездки: изображения портовой суеты Йокогамы, труд крестьян за городской чертой, ритм деловых кварталов и торговых улиц Токио, портреты людей из разных слоев населения. Японские пейзажи Шнейдерова напоминают фильмы того времени - "Москва" Михаила Кауфмана и "Берлин: симфония большого города" Вальтера Руттманна. Тем не менее, "Большой Токио" остается за границей сравнения с этими фильмами в виду закадрового текста, предельно идеологического, язвительно пытающегося подшучивать над бытом и людьми неизвестной прекрасной страны, которые, может быть, слишком хорошо одеты, слишком ориентированы на карьеру и комфорт, но не на мировую революцию, что сопровождалось язвительными комментариями панибратского толка. Фильм был произведен в двух версиях. Японская редакция по очевидным причинам не содержала закадрового текста, аналогичного советской (впрочем, японская версия не сохранилась, как сообщила японовед Анастасия Федорова). Занятно, как "Большой Токио" возвращает зрителя из далекого путешествия внутрь самой родины, не позволяя забывать из какого прошлого все мы родом. Выразительность фактуры фильма Шнейдерова, тем не менее, превосходит высокомерный пролетарский популизм и вызывает в памяти некрикливую красоту черно-белых образов лучших японских фильмов середины тридцатых. Чистая элегия Нанива.
Вторая половина образовательного сеанса включала редчайший (один из первых звуковых) фильм "Большой Токио" /СССР, 1933, 50 мин, режиссёр Владимир Шнейдеров/. Редкость фильма подтверждает хотя бы то обстоятельство, что информация о нем отсутствует в фильмографии В. Шнейдерова, размещенной в Википедии (где сам кинорежиссер обозначен в первую очередь как "путешественник"). На самом деле, это здорово и многое говорит о фильме, созданном опытным взглядом путешествующего человека. Что важно помнить, Шнейдеров стоял у истоков легендарного "Клуба кинопутешествий". Кинозарисовка натуры и городских пейзажей Японии была выполнена в период экспедиции Шнейдерова по Северному морскому пути на Дальний Восток, со случайным (как бы) заходом в порт Йокогамы для ремонта судна. Фильм снят мастерски для того времени, запечатлев немало в ходе короткой поездки: изображения портовой суеты Йокогамы, труд крестьян за городской чертой, ритм деловых кварталов и торговых улиц Токио, портреты людей из разных слоев населения. Японские пейзажи Шнейдерова напоминают фильмы того времени - "Москва" Михаила Кауфмана и "Берлин: симфония большого города" Вальтера Руттманна. Тем не менее, "Большой Токио" остается за границей сравнения с этими фильмами в виду закадрового текста, предельно идеологического, язвительно пытающегося подшучивать над бытом и людьми неизвестной прекрасной страны, которые, может быть, слишком хорошо одеты, слишком ориентированы на карьеру и комфорт, но не на мировую революцию, что сопровождалось язвительными комментариями панибратского толка. Фильм был произведен в двух версиях. Японская редакция по очевидным причинам не содержала закадрового текста, аналогичного советской (впрочем, японская версия не сохранилась, как сообщила японовед Анастасия Федорова). Занятно, как "Большой Токио" возвращает зрителя из далекого путешествия внутрь самой родины, не позволяя забывать из какого прошлого все мы родом. Выразительность фактуры фильма Шнейдерова, тем не менее, превосходит высокомерный пролетарский популизм и вызывает в памяти некрикливую красоту черно-белых образов лучших японских фильмов середины тридцатых. Чистая элегия Нанива.