Размышление о мышлении. Часть 2
Как рождается мысль? Почему, если я захочу что-то помыслить, у меня ничего не получится? То есть почему не удастся помыслить хотением, волей? Почему я не смогу полюбить только потому, что имею желание любить? И вообще, то желание, которое я имею и которое называю желанием любить - это вообще желание любить? Или происходит подмена понятий и желанием любить я называю что-то свое, может быть в чем-то похожее, но не являющееся таковым.
Мысль, как и чувство, рождается не вследствие воли человека. Её рождение связано со сплетением определенных обстоятельств. Такое сплетение индивидуально, то есть его невозможно повторить. С одной стороны, невозможно потому, что оно было, а значит прошло, и его уже не вернуть. А, с другой, если даже кто-то попытается угадать или просчитать все эти обстоятельства, то он наверняка потерпит неудачу, поскольку эти обстоятельства охватывают целые исторические эпохи, судьбу всего мира, то есть какие-то глобальные процессы, независимые от стремлений людей.
Если воля и мысль совпадут, чего, конечно, исключать нельзя, то это можно назвать даром, не зависящим от воли самого человека, но являющимся тем, чем он наделен по своей природе. Дар - это повторить путь гения, пройти его внутри себя, причем не зная, что ты идешь путем гения. Когда у человека появляется идея повторить путь какого-то известного гения, и он думает, что учел все обстоятельства, при которых родился и жил сам гений, и даже понимает ход его мыслей, то скорее всего такой человек что-то непременно упускает, недооценивает, что-то в лучшем случае додумывает, исходя из собственного жизненного опыта, а в худшем подвергается какой-либо идеологии, и тогда, конечно, он идет уже своим, отличным от пути гения, путём. Путь гения способен повторить только гений, и пойти еще дальше него.
То, что человек приходит к какой-то мысли, происходит независимо от него самого, а не потому, что он специально к ней шел. Независимо не в том смысле, что он не прикладывает усилий, а только ждет, когда мысль придет, а в том смысле, что он еще не знает, к какой мысли придет в результате напряжения своих внутренних сил. Мы рассуждали ранее, что какой-то совершенно посторонний знак, казалось бы, напрямую не связанный с тем, о чем мы мыслим, но встретившийся на пути в ходе процесса мышления, может дать толчок, указать направление движения уму, в результате чего родится мысль. Чтобы совершить открытие, человек должен быть “чист” внутренне от информации и от знаний. Это необходимое условие, чтобы он смог сделать качественный скачок вперёд. Знания и информация упорядочены, систематизированы, а потому сами по себе, как теоретические конструкции, не имеют смысла. Смысл им придает только человек, когда пропускает их через свой чувственный мир, находя или не находя им подтверждение. Когда информация довлеет над человеком, когда теоретизирование оторвано от практической стороны его жизни, то человек, можно сказать, становится заложником информации, причем, в худшем случае, может меняться система его жизненных ориентиров, ценностей и потребностей.
Несмотря на то, то мысль рождается в людях, само ее рождение связано скорее не с ними, а, в первую очередь, с историческим процессом и теми обстоятельствами, которые в конкретный момент времени сплелись на планете Земля, и, конечно, со всей судьбой народа. Так, существует понимание, что, когда произведение искусства завершено или совершено какое-то научное открытие, то в самих творениях и открытиях никаких авторов нет, а есть только результат. Конечно, открытия совершают люди, но эти открытия обезличены. И, как мне кажется, понятие “открытие” скорее применимо к тому, что человек открывает в себе какие-то способности, тот самый божий дар (то есть некую высшую истину), которые позволяют ему открыть что-то и для других. Произведения искусства передают истину, мысль, смысл, а не субъективное отношение художника к предмету. Что хотел сказать художник как человек, как живописец и что он по факту сказал, управляемый своим даром, а мы, как зрители, что вообще смогли понять во всем этом - это разные стороны вопроса рождения мысли.
Итак, что приводит в движение процесс, в результате которого рождается мысль? В связи с этим хочу вспомнить И. Канта, связавшего рождение мысли с душой, преисполненной чувствами. Мысль человека не отделена от его чувств. То, как человек наполнен чувствами, влияет на то, как он мыслит. Душа преисполнена чувствами не в смысле чувствительности самого человека, а в том смысле, что душа заполняется чувствами, когда возникает длительное напряжение всех её струн, усиливается интенсивность восприятия человеком окружающего мира, людей и событий, происходит концентрация мышления. В этом смысле гений - это человек, душа которого неимоверно богата чувствами, наполнена сложными связями этих чувств друг с другом, и им может достигаться невероятное напряжение души.
Признание того, что мышление не отделено от чувствования, объясняет то, почему теоретизирования недостаточно для оценки поступков человека и, глобально, для трактования смысла его жизни. Важно понимать взаимосвязь того, что совершает человек в своей чувственно-практической деятельности, с тем, как он мыслит. Важно понимать, как жизнь отдельного человека, отдельной семьи вплетены в жизнь всего народа, что также вытекает из признания взаимопроникновения процессов мышления и чувствования.
Попробуем понять, как формируются чувства, где и при каких обстоятельствах, и можно ли влиять на этот процесс. Развиться до уровня гения, кажется, маловероятным (если признавать, что это божий дар), но обогатить внутренний мир человека чувствами, наверное, всё-таки можно. Основополагающую роль в этом, как мне кажется, играет детство. Чем занимается ребёнок в детстве, как строится его общение, кто круг его общения, как он воспринимает окружающую его среду, какая обратная связь рождается в нём как реакция на то, что он видит, слушает, вдыхает - всё это, в принципе, формирует человека. Возможно, будет уместным вспомнить лирическое отступление в начале шестой главы поэмы «Мертвые души». Автор описывает, как «в лета юности», в «лета невозвратно мелькнувшего детства» ему было весело и любопытно приезжать в незнакомые места: «всё останавливало и поражало». Ни люди, ни здания, какими бы неказистыми они не были, «ничто не ускользало от свежего тонкого вниманья». У ребёнка разыгрывалось воображение, душа наполнялась чувствами, наступало возбуждение, напряжение ума. Он наблюдал и замечал, мыслил и описывал. Его практическая жизнь (общение, посещение новых мест, наблюдение) была наполнена чувствами (“то, что пробудило в прежние годы живое движенье в лице, смех и немолчные речи”), и внутреннее богатство, которое формировалось в результате этого, служило основой работы мысли.
Детство не может не наложить отпечаток на жизнь и поступки взрослого человека. И не то, чтобы отпечаток, а детство скорее является основой взрослой жизни. В процессе познания мира ребёнок совершает такое количество открытий, какое не способен совершить ни один взрослый, “недвижные уста которого хранят безучастное молчание”. То, что кажется наивным и безынтересным взрослому человеку, пробуждает в ребёнке бурю чувств, и эти чувства сплетаются друг с другом, формируя какие-то связи в его мозге. И, конечно, когда ребёнок вырастает, эти связи так или иначе отражаются в его повседневной жизни. Чтобы завести двигатель мысли, нужна искра, а эту искру может дать внутренний мир человека, если он достаточно наполнен чувствами. В детстве при познании мира, очевидно, наиболее сильно напрягаются струны души, запускается мыслительная деятельность. Мышление неотделимо от чувствования, а истоки чувствования следует искать в детстве. Взрослый человек часто отсылается в своих думах ко времени своего детства. Это происходит, думаю, не в попытке уйти от рутины сегодняшнего дня. В детстве напряжение чувств было высоким, душа испытывала сильные внутренние переживания (не в смысле их трагичности, а в смысле их разнообразия и силы воздействия на ребёнка), и, возвращаясь в воспоминаниях в своё детство (из глубин мозга всплывают в эти моменты те самые сформированные в нем связи), человек находит ответы на сегодняшние вопросы, получая импульсы для работы мысли. Хотя, как я уже говорил, те ответы, которые он получает, скорее всего, напрямую никак не связаны с теми задачами, которые он решает в дне сегодняшнем.
Глобально для чего живёт человек на Земле? Мне, всегда казалось, что для самой жизни на Земле, раз эта жизнь дарована нам. Жизнь на Земле возможна, наверное, только если не нарушаются законы мироздания (природы), которые лежат в основании самой жизни растений, птиц, животных и людей. Для целей сохранения осмысленной жизни понимание и признание этих законов должно каким-то образом передаваться от человека человеку. Это, наверное, возможно посредством определённого воспитания детей и внуков. Это воспитание должно охватывать целесообразное общение дедушек и бабушек со своими внуками, родителей со своими детьми. То есть общение, сообразное определённой цели - посредством совершаемых совместно действий наполнить мир ребёнка чувствами. Чем большему количеству целесообразных занятий посвящено такое воспитание, тем разнообразнее становится внутренний мир ребёнка, тем больше связей формируется у него в мозге.
Когда нам сверху говорят о необходимости сохранения духовных скреп, то это возможно только при условии, что сохраняется целесообразное общение в семье. Скрепы - это, наверное, некая наполненность души чувствами, это те самые связи в мозге человека, благодаря которым невидимым образом осуществляется деятельное общение между предками, современниками и потомками. Никакие стимулирующие действия сверху не достигнут этой цели, если жизнь семьи, существующей независимо от того, кто сидит на верху и какие решения принимает, не будет наполнена теми смыслами, о которых мы говорили выше. Скрепы формируются не от того, что кто-то кому-то дал денег на увеличение рождаемости. Их невозможно помыслить внутри себя: они либо существуют в человеке, либо их нет. Можно попытаться понять, что связывает меня с моими прародителями, почему я часто вспоминаю наше общение в детстве. Это происходит потому, что тогда, в детстве, что-то во мне было сформировано, благодаря чему я до сих пор ощущаю связь с прошлым, со взрослыми, которые окружали меня, вспоминаю свои чувства, оцениваю поступки. И это не может происходить потому, что я специально, рационально обращаюсь к этим воспоминаниям.
Если целесообразное деятельное общение взрослых с детьми повторяется из поколения в поколение, то многие поступки, которые совершают, и, многие оценки, которые дают будущие поколения, исходят из той исторической памяти, которая сформировалась под воздействием такой целесообразной деятельности. Так, даже спустя несколько поколений, человек, выросший в семье, где не было того воспитания, о котором мы говорим, на своём внутреннем уровне может ощущать нечто, что будет связывать его с предками, и он захочет продлить эту связь в будущее. Он скорее всего и не друг, и не родственник тем людям, которые росли в семьях с выраженными традиционными связями между поколениями, а некую связь с той общностью, откуда он родом, где он рос, с кем бок о бок ходил, может ощутить и ухватить. Причем не путём специального познания, а скорее интуитивным путём. То невидимое, что связывает людей в общности, и можно назвать народом. Народ в этом смысле следует понимать не как жителей страны (а жители вместе с тем могут быть и представителями разных народностей), а как единство, благодаря которому жив человеческий род. Только тогда можно сказать так, что меня с другими россиянами связывает народ. Это позволяет прийти к пониманию того, почему если жив народ, то живы и связи между поколениями людей, а если народ вымирает, то никакой прирост численности, никакие миграции не восполнят этой безвозвратной утраты. И несмотря на то, что в стране будут продолжать жить люди как граждане этой страны, это не будет означать, что жив народ, что сбережены духовные скрепы между поколениями, что сохранены и поддерживаются условия для жизни человека на Земле как человека. А это, мне видится, более важным для всех нас, чем формирование гражданского общества.
Почему мы называем Пушкина нашим всем? Когда мы называем поэта “нашим”, то признаем его своим, неотделимым от себя самих и “всем”, то есть всем, что у нас есть, показывая, что мы все так или иначе заполнены Пушкиным. Поэт жил 200 лет назад, а эта фраза живёт в нас, и, тем самым, сохраняется связь нашего поколения с предками, потому что мы, современники, так же, как и Пушкин - часть народа. Через сказки Пушкина бабушки и дедушки общаются с внуками, и это, можно сказать, одна из тех духовных скреп, благодаря которой жив народ. Многие скажут, что Пушкин дворянских кровей, и зададутся вопросом, как он мог выйти из народа. Да, у многих из нас сформирована связь в мозге, что народом может быть только простой человек, а если человек имеет знатное происхождение, то он далек от народа. Но это может быть не так. То, что Пушкин вышел из народа, доказывается богатством его языка, той связью с каждым из нас, кто продолжает перечитывать поэта, читать его сказки своим детям и внукам. Поэтому многие из наших современников интуитивно признают Пушкина своим. В процессе познания окружающего мира и занятий чувственно-практической целесообразной деятельностью человек способен говорить и слогом, и языком Пушкина, сложно мыслить и переживать, только, в отличие от Пушкина, обладавшего особым даром, не может это формализовать. Но при этом человек может всё это испытывать и глубоко пропускать через себя. Это позволяет ему понимать Пушкина, когда он читает его стихи. Теоретическое выражение чего-то (то же самое написание стихов) имеет смысл только тогда, когда есть внутреннее признание человеком написанного через его собственную практику, формирующую чувства и мысли, пусть и не связанную напрямую с тем, что говорится в произведении. Стихи становятся сильными тогда, когда читатель испытал душевное переживание вслед за автором, которого уже нет в этом стихотворении. Остаётся связь автора и читателя через это произведение. Поэтому Пушкин и остаётся нам родственной душой. Так будет до тех пор, пока жив народ.
Мысль рождается благодаря тому, что существует чувственно-практическая деятельность, формирующая внутренний мир человека, благодаря чему приходит в движение мыслительный процесс. Важным аспектом в понимании природы мышления является то, что человек - существо деятельное, и эта деятельность должна соотноситься с окружающей природой, если человек хочет продолжать род человеческий на земле. Как вы заметили, вопрос о смысле жизни человека поднимается мной далеко не в первый раз. Вообще, когда человек задумывается о смысле своей жизни? Когда он что-то утрачивает, и к нему приходит некое внутреннее понимание, что происходит что-то не так, и это надо каким-то образом исправлять. Через постановку проблемы о смысле жизни он пытается ответить на вопрос, для чего он в этом мире. Если такое понимание приходит, значит ещё не всё потеряно, и мы пока ещё можем это осмыслить.
Обращает на себя особое внимание статья И. Канта “Конец всего сущего” (особенно, в свете того, что происходит сейчас в мире), в которой автор пишет, что “идея конца всего сущего ведет свое происхождение от размышлений не о физической, а о моральной стороне дела”. А моральная сторона дела связана с чувственно-практической деятельностью. Если в этой деятельности или с самой этой деятельностью что-то происходит, то меняется и ее моральная сторона. И. Кант более 300 лет назад писал, что “в ходе прогресса человеческого рода культура одаренности, умения и вкуса (а вследствие этого и роскоши) естественности обгоняет развитие моральности, и это обстоятельство является наиболее тягостным и опасным как для нравственности, так и для физического блага”. Что-то происходит с целесообразной чувственно-практической деятельностью человека, в результате чего у человека растут потребности, он боится потерять, лишиться чего-то, что-то недопотребить и, как говорят, “выпасть из жизни”. Только жизнь ли это?
У человека чувства определяют мысли, и эти же мысли формируют в нём потребности. Человеку, как человеку, не нужен прогресс для удовлетворения своих потребностей. Понимание потребностей и способов их удовлетворения он получает из своей целесообразной чувственно-практической деятельности, сохраняющей природу и сберегающей род человеческий. С появлением и развитием иной деятельности, сопровождаемой прогрессом, у человека появляются и увеличиваются потребности, которых, если бы он оставался человеком как человеком, а не как гражданином, не как работником, не как бизнесменом, он никогда бы не помыслил, а, следовательно, не захотел бы удовлетворять. Формируя в человеке новые потребности, а, по сути, переворачивая само значение, сам смысл жизни как главной потребности, определяющей потребность в семье, в сохранении природы, в стремлении познать окружающий мир, не причиняя ему вреда, в то, что должны существовать потребности, обслуживающие жизнь (в этом смысле и жизнь уже понимается искаженно), такая деятельность делает человека своим заложником, а потому любые кризисы, которые её сопровождают, сказываются, в первую очередь, на самом человеке, внутренне несвободном от неё. Складывается иллюзия, что поскольку кризис сотрясает планету, значит где-то там, в глобальном мире, падает мораль, и это может угрожать мне. Но мало к кому из нас приходит понимание, что это происходит в том числе потому, что моя жизнь, мои потребности сильно завязаны на то самое глобальное развитие, и я внутренне от него зависим.
Когда мораль рождается из закона, а не из практической деятельности, то, если они не совпадают, если законодатели не угадали, не просчитали специфику самой деятельности и не учли этого в законе, то ни один закон работать не будет. Когда мораль формируется в отрыве от практической деятельности, то происходит то, что мы видим сейчас почти на каждом шагу. Обобщенно это наверное можно назвать зависимостью человека от теоретических знаний, от информации, к пониманию которых он не дошёл своим путём, своим помыслом. Те, кто выбирает, что им проще, когда за них разжевывают, чтобы им потом было проще проглотить, становятся зависимыми от тех идей, которые заложены в несущихся в эфире информационных потоках. Им кажется, что это их собственные идеи, хотя мысленно они к ним даже не начинали идти. И всё: человек уже на крючке. А если таких людей не десять, не сто, а миллионы? А если раздающаяся на каждом шагу информация губительна для человека как для человека, но при этом он не может это осознать, потому что теоретизирование внутри него оторвано от чувственно-практической деятельности? Что тогда? Человек теряет самообладание, начинает паниковать. Эту панику поддерживают информационные каналы. В обществе рождается хаос, и сознанием граждан становится легче манипулировать. Люди часто предчувствуют скорый конец света, хотя видят причину скорее в работе глобальных корпораций, разрушающих целые экосистемы и ведущих экономические войны, в принимающих неправильные решения президентах, в вооруженных конфликтах и террористических атаках, но не видят её в себе самих.
Можно, наверное, сказать, что конец света наступит тогда, когда последний из живущих на свете людей утратит внутреннюю взаимосвязь теоретической и чувственно-практической деятельности. Это приведёт к гибели человечества. А пока эта взаимосвязь не утрачена, можно попытаться найти объективные причины того, почему случаются мировые экономические кризисы, почему происходят кровопролитные войны, как развивается современный мир, завязанный на глобальную экономику, почему в этом глобальном прогрессивном развитии нет места целесообразной чувственно-практической деятельности человека.