Эпизод из кремлевского агитпропа. Ч.2. Видимость интеллектуальной дискуссии
Две конкурирующие фирмы схлестнулись в "принципиальном" споре. Одна, ИНСООР выступает за либерализацию под Медведевым и без Путина ("больше демократии"), другая, ИнОП за развитие под метким и чутким руководством нацлида ("больше эффективности"). 3 июля в газете Ведомости вышла статья политолога Б. Макаренко (ИНСООР), в кот. он раскритиковал доклад Института общественного проектирования, близкий к либерально-консервативному клубу "Единой России" за то, что он саботирует прямые указания главы государства и создает идеологическую суету вокруг конвенциональных понятий в угоду официоза, в частности его патологической невосприимчивости к либеральным практикам. В. Фадеев в своем ответе на выпад Макаренко обвиняет его в извечной интеллентской болезни - физиологической нелюбви к власти и в том, что он является носителем идей реванша лихих 90х (очередной пропагандистский штам Кремля), непризнающего объективных достижений путинского президентского правления, включая "управляемую стабильность". Но это еще была в большей степени технократическая дискуссия с явным привкусом конъюнктуры политического рынка. Больший интеллектуальный блеск этому идеологическому диспуту должна была придать статья В. Анашвили, представлявшего в этом споре не только ИнОП, но и РЖ-шный кружок Г. Павловского, что в тоже время лишний раз говорит о ее агитпроповском происхождении.
По существу г-н Алашвили пишет о том, как состоялся "заговор" либералов. Перечисляет недостатки либеральной демократии. Пишет о том, что некий неолиберализм (словоупотребление самого этого термина в разной литературе серьезным образом разнится, и это необходимо учитывать, но мы то видим из контекста, что имел в виду автор - "заговорщиков" из Монт-Пелерин) провалился, оказался неуспешным. И теперь "вновь постепенно уступает место социал-демократическим идеям обновленного и улучшенного извода". Вот это меня особенно удивило. Где и в чем г-н Алашвили увидел обновленный вариант социал-демократии? Этот вопрос остается без ответа.
Надо отдать должное автору: он знает основные принципы, лежащие в основе либерализма как идеологии. Еще раз их здесь перечислим: свободный рынок, минимальное государство, верховенство закона, антивелферизм, частная собственность, свободные и конкурентные выборы. От себя бы еще добавил: индивидуальная свобода, права человека. Но что дальше? А дальше в своем порыве развенчания либеральной демократии г-н Алашвили допустил ряд ошибок. Не будем особо вдаваться в перипетии его личного спора с г-ном Макаренко - будем считать это проявлением состязательности двух конкурирующих фирм - ИнОП и ИНСООР.
"Свободный рынок неминуемо приводит к коллапсу финансовой системы и экономики, рано или поздно требуя государственного вмешательства"
Известно, что нынешний глобальный финансовый кризис есть проявление провала гос. вмешательства, причем тут свободный рынок - совершенно непонятно.
"приоритет закона и его всеобщность размашисто и необратимо отменяются деятельностью террористических группировок"
А здесь вообще неясно, с какой стати деятельность террористических групп должна размашисто, да еще необратимо отменять верховенство закона.
"социальные обязательства, снятые с государства, скорым галопом приводят к демографической, миграционной, культурной и прочим катастрофам (со всеми оговорками в отношении опыта отдельных стран)"
Вот что-то с примерами как-то сложновато...Сразу оговорюсь, Сомали не в счет, т.к. там вообще нет государства и продуцирумого им правопорядка. Можно конечно было привести в качестве примера и Туркменистан, где отменили пенсии, но и он как-то, мягко говоря, далек от общепринятых либеральных стандартов государства.
"частная собственность, доведенная до логического предела, непринужденно превращает разрыв между наиболее бедными и наиболее богатыми в угрозу для самого существования государства".
До какого логического предела не следует доводить частную собственность - непонятно. Она либо есть, либо ее нет; либо есть права собственности и необходимые на то гос. гарантии, подкрепленные верховенством закона либо всего этого нет. И непонятно, для чего надо было прибегать к довольно избитому антиглобалистскому трюку про увеличивающийся разрыв между богатыми и бедными. Он как раз увеличивается там, где институт частной собственности непрочен или эфемерен.
Автор резюмирует: "Не понимать это невозможно".
Нам остается ответить: Еще как возможно!
Полемизируя с Макаренко, Алашвили справедливо пишет, что в 20 в. произошли такие явления как экспансия административного управления, возникновение социального государства, рост влияния масс-медиа. Бесспорно, все это деформировало, видоизменило и либеральную демократию, и гражданское общество в целом ради обещанного повышения эффективности управления. Но при этом Алашвили обходит стороной такие неприятные "издержки" этого исторического процесса (роста интервенционизма, государственного могущества) как фашизм и коммунизм. А также он сам изменяет своему методологическому принципу "все течет -все изменяется". Он совершенно не обращает внимания на то, что нынешнее социальное государство находится в затяжном кризисе (бюджетном, технократическом, институциональном, ценностном), госрегулирование и бюрократия не оправдали надежд Вебера и показали свою несостоятельность в целом ряде случаев (на примере возникновения многих кризисов и "борьбой" с их последствиями), а на медийное пространство заметное влияние стали оказывать такие новые информационные факторы, как блогосфера, интернет-сообщества, микроблогинг, а. то в свою очередь раскрепощает обывателя как интернет-пользователя и снимает его с иглы крупных масс-медиа (блогеры и юзеры сами формируют и рейтингуют новости).
Что касается либеральной демократии, то конечно она может меняться, и здесь скорей всего возможны как взлеты, так и падения. Меняется роль партий, меняются роль и место парламента в принятии политических решений. Где-то их сфера влияния сокращается, но это не значит, что их место на свалке или задворках истории. Не стоит абсолютизировать значение новых коммуникаций, и выводимых из них каких-то новых конструктов наподобие "аудиторной демократии". История учит и практика показывает, что их путь недолог и они быстро становятся достоянием истории - реликтами наподобие "народных демократий". И это еще лучший исход, чего не скажешь о "суверенной демократии", кот. уже нашла свое последнее пристанище в известных интеллектуальных отстойниках.
По существу г-н Алашвили пишет о том, как состоялся "заговор" либералов. Перечисляет недостатки либеральной демократии. Пишет о том, что некий неолиберализм (словоупотребление самого этого термина в разной литературе серьезным образом разнится, и это необходимо учитывать, но мы то видим из контекста, что имел в виду автор - "заговорщиков" из Монт-Пелерин) провалился, оказался неуспешным. И теперь "вновь постепенно уступает место социал-демократическим идеям обновленного и улучшенного извода". Вот это меня особенно удивило. Где и в чем г-н Алашвили увидел обновленный вариант социал-демократии? Этот вопрос остается без ответа.
Надо отдать должное автору: он знает основные принципы, лежащие в основе либерализма как идеологии. Еще раз их здесь перечислим: свободный рынок, минимальное государство, верховенство закона, антивелферизм, частная собственность, свободные и конкурентные выборы. От себя бы еще добавил: индивидуальная свобода, права человека. Но что дальше? А дальше в своем порыве развенчания либеральной демократии г-н Алашвили допустил ряд ошибок. Не будем особо вдаваться в перипетии его личного спора с г-ном Макаренко - будем считать это проявлением состязательности двух конкурирующих фирм - ИнОП и ИНСООР.
"Свободный рынок неминуемо приводит к коллапсу финансовой системы и экономики, рано или поздно требуя государственного вмешательства"
Известно, что нынешний глобальный финансовый кризис есть проявление провала гос. вмешательства, причем тут свободный рынок - совершенно непонятно.
"приоритет закона и его всеобщность размашисто и необратимо отменяются деятельностью террористических группировок"
А здесь вообще неясно, с какой стати деятельность террористических групп должна размашисто, да еще необратимо отменять верховенство закона.
"социальные обязательства, снятые с государства, скорым галопом приводят к демографической, миграционной, культурной и прочим катастрофам (со всеми оговорками в отношении опыта отдельных стран)"
Вот что-то с примерами как-то сложновато...Сразу оговорюсь, Сомали не в счет, т.к. там вообще нет государства и продуцирумого им правопорядка. Можно конечно было привести в качестве примера и Туркменистан, где отменили пенсии, но и он как-то, мягко говоря, далек от общепринятых либеральных стандартов государства.
"частная собственность, доведенная до логического предела, непринужденно превращает разрыв между наиболее бедными и наиболее богатыми в угрозу для самого существования государства".
До какого логического предела не следует доводить частную собственность - непонятно. Она либо есть, либо ее нет; либо есть права собственности и необходимые на то гос. гарантии, подкрепленные верховенством закона либо всего этого нет. И непонятно, для чего надо было прибегать к довольно избитому антиглобалистскому трюку про увеличивающийся разрыв между богатыми и бедными. Он как раз увеличивается там, где институт частной собственности непрочен или эфемерен.
Автор резюмирует: "Не понимать это невозможно".
Нам остается ответить: Еще как возможно!
Полемизируя с Макаренко, Алашвили справедливо пишет, что в 20 в. произошли такие явления как экспансия административного управления, возникновение социального государства, рост влияния масс-медиа. Бесспорно, все это деформировало, видоизменило и либеральную демократию, и гражданское общество в целом ради обещанного повышения эффективности управления. Но при этом Алашвили обходит стороной такие неприятные "издержки" этого исторического процесса (роста интервенционизма, государственного могущества) как фашизм и коммунизм. А также он сам изменяет своему методологическому принципу "все течет -все изменяется". Он совершенно не обращает внимания на то, что нынешнее социальное государство находится в затяжном кризисе (бюджетном, технократическом, институциональном, ценностном), госрегулирование и бюрократия не оправдали надежд Вебера и показали свою несостоятельность в целом ряде случаев (на примере возникновения многих кризисов и "борьбой" с их последствиями), а на медийное пространство заметное влияние стали оказывать такие новые информационные факторы, как блогосфера, интернет-сообщества, микроблогинг, а. то в свою очередь раскрепощает обывателя как интернет-пользователя и снимает его с иглы крупных масс-медиа (блогеры и юзеры сами формируют и рейтингуют новости).
Что касается либеральной демократии, то конечно она может меняться, и здесь скорей всего возможны как взлеты, так и падения. Меняется роль партий, меняются роль и место парламента в принятии политических решений. Где-то их сфера влияния сокращается, но это не значит, что их место на свалке или задворках истории. Не стоит абсолютизировать значение новых коммуникаций, и выводимых из них каких-то новых конструктов наподобие "аудиторной демократии". История учит и практика показывает, что их путь недолог и они быстро становятся достоянием истории - реликтами наподобие "народных демократий". И это еще лучший исход, чего не скажешь о "суверенной демократии", кот. уже нашла свое последнее пристанище в известных интеллектуальных отстойниках.