Венские оригиналы: Поэт
Вену невозможно понять без венских оригиналов -- нет, речь не о сумасшедших, которые бродят по старым улицам бывшей империи, тряся лохматыми головами, путая нити времени грязными пальцами, пряча их в грязных ладонях, где под грязью не видна длинная линия жизни и ногти как миндаль, хотя кто отделит странность от сумасшествия, кто проведет эту границу? -- людей, которые в протесте отделили себя от общества, от государства, которые смогли заставить окружающих уважать их инаковость. У каждого из них свой путь к этой свободе -- в несвободном обществе, где благополучно можно жить, лишь зная все правила и двигаясь четкими бросками, как фигуры на шахматной доске (конь ходит только так, а пешка -- этак. Попробуй-ка, будучи пешкой, пойти ладьей -- увидишь, что будет. Ничего хорошего). И то, что есть эти оригиналы -- эти бунтари -- это делает будущее немного лучше. Они противостоят своей философией философии обывательства и потребления.
Хотя они неудобны.
Я однажды уже рассказывала о венском оригинале Валулизо -- он уже умер. А вот Поэт жив. Как жив и еще один оригинал -- Голубятник, он до недавнего времени жил рядом с нами почти. Голубятник еще -- оригинал начинающий, он еще, так сказать, борется за это звание.
А вот Поэт -- Поэта знает вся Вена. Он незримо присутствует в ней. Ты идешь по центру или мимо очередной стройки -- качаешь головой, думаешь про распилы и отмывы -- а он тут как тут, подтверждая своими стихами твою грусть: "и даже рогоносцы считают свои рога единственно правильным решением". Стихи полощутся на венском ветру, который сам -- философия, сам -- сила.
Поэт не выходит на площади, не устраивает одиночных демонстраций. Его вообще мало кто видел -- зато все видели его стихи. "Стихи в корзину". Как грибы. Как ягоды. Идите по стихи -- призывает венцев Поэт.
У него тонкое лицо, почти профессорские очки и львиная грива -- а глаза смотрят тревожно. Гельмуту Зееталеру сейчас почти шестьдесят, когда-то он изучал философию в университете и уже в 1974 году начал писать свои "Стихи в корзину". Как протест. Против государства. Против коррупции. Против потребления. Против тупого обывательства.
Сначала он писал их от руки -- и расклеивал на маленьких листочках повсюду: на фонарях и заборах, на стенах в метро, на щитах около венских строек. Натягивал между домами веревку и развешивал стихи на ней -- как белье.
"никто не виноват в том,
что насилие теперь всюду,
просто все хотят как можно больше
заработать на нем.
поэтому тем, кто хочет
творить насилие, убивать друг друга -
тем дают больше и больше денег,
чтобы они, наконец, смогли сделать это."
На него подавали в суд -- 1109 дел было заведено с тех самых пор. Статьи были самые разные -- "нарушение общественного порядка", "загрязнение города", "нарушение работы пешеходной зоны" и так далее, без счета. За эти годы ему пришло почти 30 тысяч писем -- от поклонников и тех, кто его ненавидит, с угрозами расправы. Ему присудили многотысячные штрафы -- которые он, естественно, никогда в жизни оплатить бы не смог. Вена разделилась на его сторонников и противников.
"тут - вещи, много вещей,
до сегодняшнего момента они
никому и не нужны были, никто
не оплакивал их несуществование.
а теперь они есть -
и они приносят огромные прибыли
они поработили нас,
они здесь для того, чтобы мы боялись,
боялись их потерять.
и мы не замечаем, как эти вещи -
это неизмеримое множество вещей
заставляют нас терять самих себя."
В начале двухтысячных Зееталер дошел до высшей судебной инстанции и добился-таки правды. Теперь его стихи считаются культурным проектом и подлежат даже защите государства. Сразу после того, как его признали искусством, Поэт вышел на Шведенплац, развешивать в метро свои стихи -- а в сумке у него лежало постановление суда, его защита, он впервые за много-много лет чувствовал себя не преступником, а настоящим поэтом. К нему, конечно же, тут же подбежала смотрительница станции -- типичный австрийский вахтер -- и, несмотря на то, что он показал ей постановление суда, принялась срывать стихи. Поэт вызвал полицию -- теперь она должна была быть на его стороне. Полицейские разъяснили смотрительнице, что к чему, но ее это не устроило. Зееталер наклеивал стихи -- а она тут же шла вслед за ним и срывала исписанные стихами листочки.
Несмотря на ту победу, несмотря на то, что его стихи удаляются одним движением руки, а написанное -- смывается им же самим через какое-то время -- против него продолжают возбуждать уголовные дела. Одно из последних было в 2010 году, когда за росписи на лестницах музеев в Музейном квартале -- которые он после акции сам и удалил -- суд обязал его выплатить более 4 тысяч евро. За порчу имущества. В знак протеста он снова расписал ступени -- а присутствующие полицейские стояли и смотрели, как появляются его стихи, и никто не смог сподвигнуть их к задержанию. Они просто стояли и улыбались -- они были с Зееталером заодно.
Но ему, похоже, на все эти штрафы плевать, привык, наверное. Он живет себе в Вене с женой и тремя дочерьми, пишет стихи и счастлив. Отказывается от "настоящих" публикаций -- не хочет быть зависимым от книжного рынка, от рынка вообще, от государства.
И если вы видите на стене странные, философские стихи, написанные фломастером, а внизу адрес -- hoffnung.at (Hoffnung -- это просто "надежда"), это он, Поэт.
А еще можно позвонить по его телефону -- 01 330 37 01 -- и прослушать "стихотворение дня".
Стихотворение самого бедного и самого известного поэта Вены. За которого борются Эльфриде Елинек, Петер Туррини, Роберт Менассе -- за то, чтобы его, наконец, признали официально и дали бы литературную премию.
"если у тебя и так МНОГО ВСЕГО,
тебе не придется МНОГО РАБОТАТЬ
- у тебя все равно будет МНОГО ВСЕГО.
а если у тебя МАЛО, МАЛО ДЛЯ ЖИЗНИ,
тебе придется РАБОТАТЬ И РАБОТАТЬ,
и у тебя все равно будет ВСЕГО МАЛО."
Продолжение про Голубятника следует.
Хотя они неудобны.
Я однажды уже рассказывала о венском оригинале Валулизо -- он уже умер. А вот Поэт жив. Как жив и еще один оригинал -- Голубятник, он до недавнего времени жил рядом с нами почти. Голубятник еще -- оригинал начинающий, он еще, так сказать, борется за это звание.
А вот Поэт -- Поэта знает вся Вена. Он незримо присутствует в ней. Ты идешь по центру или мимо очередной стройки -- качаешь головой, думаешь про распилы и отмывы -- а он тут как тут, подтверждая своими стихами твою грусть: "и даже рогоносцы считают свои рога единственно правильным решением". Стихи полощутся на венском ветру, который сам -- философия, сам -- сила.
Поэт не выходит на площади, не устраивает одиночных демонстраций. Его вообще мало кто видел -- зато все видели его стихи. "Стихи в корзину". Как грибы. Как ягоды. Идите по стихи -- призывает венцев Поэт.
У него тонкое лицо, почти профессорские очки и львиная грива -- а глаза смотрят тревожно. Гельмуту Зееталеру сейчас почти шестьдесят, когда-то он изучал философию в университете и уже в 1974 году начал писать свои "Стихи в корзину". Как протест. Против государства. Против коррупции. Против потребления. Против тупого обывательства.
Сначала он писал их от руки -- и расклеивал на маленьких листочках повсюду: на фонарях и заборах, на стенах в метро, на щитах около венских строек. Натягивал между домами веревку и развешивал стихи на ней -- как белье.
"никто не виноват в том,
что насилие теперь всюду,
просто все хотят как можно больше
заработать на нем.
поэтому тем, кто хочет
творить насилие, убивать друг друга -
тем дают больше и больше денег,
чтобы они, наконец, смогли сделать это."
На него подавали в суд -- 1109 дел было заведено с тех самых пор. Статьи были самые разные -- "нарушение общественного порядка", "загрязнение города", "нарушение работы пешеходной зоны" и так далее, без счета. За эти годы ему пришло почти 30 тысяч писем -- от поклонников и тех, кто его ненавидит, с угрозами расправы. Ему присудили многотысячные штрафы -- которые он, естественно, никогда в жизни оплатить бы не смог. Вена разделилась на его сторонников и противников.
"тут - вещи, много вещей,
до сегодняшнего момента они
никому и не нужны были, никто
не оплакивал их несуществование.
а теперь они есть -
и они приносят огромные прибыли
они поработили нас,
они здесь для того, чтобы мы боялись,
боялись их потерять.
и мы не замечаем, как эти вещи -
это неизмеримое множество вещей
заставляют нас терять самих себя."
В начале двухтысячных Зееталер дошел до высшей судебной инстанции и добился-таки правды. Теперь его стихи считаются культурным проектом и подлежат даже защите государства. Сразу после того, как его признали искусством, Поэт вышел на Шведенплац, развешивать в метро свои стихи -- а в сумке у него лежало постановление суда, его защита, он впервые за много-много лет чувствовал себя не преступником, а настоящим поэтом. К нему, конечно же, тут же подбежала смотрительница станции -- типичный австрийский вахтер -- и, несмотря на то, что он показал ей постановление суда, принялась срывать стихи. Поэт вызвал полицию -- теперь она должна была быть на его стороне. Полицейские разъяснили смотрительнице, что к чему, но ее это не устроило. Зееталер наклеивал стихи -- а она тут же шла вслед за ним и срывала исписанные стихами листочки.
Несмотря на ту победу, несмотря на то, что его стихи удаляются одним движением руки, а написанное -- смывается им же самим через какое-то время -- против него продолжают возбуждать уголовные дела. Одно из последних было в 2010 году, когда за росписи на лестницах музеев в Музейном квартале -- которые он после акции сам и удалил -- суд обязал его выплатить более 4 тысяч евро. За порчу имущества. В знак протеста он снова расписал ступени -- а присутствующие полицейские стояли и смотрели, как появляются его стихи, и никто не смог сподвигнуть их к задержанию. Они просто стояли и улыбались -- они были с Зееталером заодно.
Но ему, похоже, на все эти штрафы плевать, привык, наверное. Он живет себе в Вене с женой и тремя дочерьми, пишет стихи и счастлив. Отказывается от "настоящих" публикаций -- не хочет быть зависимым от книжного рынка, от рынка вообще, от государства.
И если вы видите на стене странные, философские стихи, написанные фломастером, а внизу адрес -- hoffnung.at (Hoffnung -- это просто "надежда"), это он, Поэт.
А еще можно позвонить по его телефону -- 01 330 37 01 -- и прослушать "стихотворение дня".
Стихотворение самого бедного и самого известного поэта Вены. За которого борются Эльфриде Елинек, Петер Туррини, Роберт Менассе -- за то, чтобы его, наконец, признали официально и дали бы литературную премию.
"если у тебя и так МНОГО ВСЕГО,
тебе не придется МНОГО РАБОТАТЬ
- у тебя все равно будет МНОГО ВСЕГО.
а если у тебя МАЛО, МАЛО ДЛЯ ЖИЗНИ,
тебе придется РАБОТАТЬ И РАБОТАТЬ,
и у тебя все равно будет ВСЕГО МАЛО."
Продолжение про Голубятника следует.